Когда Миша был маленький, он без труда пролезал между прутьями крашенной стальной решетки, перекрывавшей вход на чердак. Потом он легко вскарабкивался по гремящей лестнице к люку на крышу, перед этим пробежавшись по пыльным, загаженным голубями, но ничего весящим камешкам.
На крыше всегда было солнечно и тепло, возможно потому, что он лазил туда только летом. Было тепло даже вечером – раскаленная днем крыша отдавала накопленную энергию. Иногда Миша засиживался там до ночи. Ближе к девяти часам, когда из окон домов доносилась музыка из передачи «Спокойной ночи малыши», в небе появлялась одна таинственная яркая звезда. Он всегда находилась в той части неба, где Миша больше всего ожидал ее увидеть. Он всегда мог ее найти.
Самого же Мишу никто никогда особо не искал. С детства. Родителям-алкоголикам было всегда не до него. Поэтому он был свободен. Пользуясь своей независимостью, он и проникал на крышу. В его карманах всегда был кусок мела. Он смотрел, как мерцает звезда, и верил, что она с ним разговаривает азбукой Морзе. Он аккуратно чертил на металлическом пузе крыши черточки и точки. Потом расшифровывал. Чаще всего получалась полная ерунда. Миша заключил, что они разговаривают на разных языках.
Долгими зимними вечерами, сидя в подъезде на лестнице, зябко кутаясь в куртку он всматривался в исписанные листки накопленных за лето писем звезды, пытаясь усмотреть хоть какую-то закономерность. Позднее эта игра забылась.
Через двадцать лет Миша стал Михаилом Михаилычем – молодым руководителем научной лаборатории. Он был единственным со всего потока интернатских детей, кто выжил и не потерял людской облик. После выпуска из университета его порекомендовали в НИИ Высокоэнергетических Установок, где он за неполных три года вырос до главы целого направления.
Месяц назад к нам в отдел поступила на практику студентка одного из наших подшефных ВУЗов. Ну, ничего так себе девочка. Стройненькая, на личико симпатичная. Вот ее и прикрепили ко мне. Сказали, мол, вот Александрыч, готовь нам смену, особо не мучай, ей для отчета твои премудрости не нужны. Я, как водится, провел экскурсию по установкам. Завел в отдел Михалыча, показал новый экспериментальный лазер повышенной мощности – его последнюю разработку. Объяснил, что будем перегонять американцев в производстве сверхпроводников. Девочка все записывала. Потом нашел ей тему, она занялась рутинными замерами, но ей страсть какими интересными. Постепенно набирала материал для курсовой. Я уж и забыл о ней.
Так вот однажды забегает ко мне Михалыч и говорит: «Ник идем! Ты хоть подтвердишь, что меня не глючит и приборы не сошли с ума!». Я спрашиваю: «Что такое?». Он говорит: «Тут или психушка или Нобелевка! Все шкалит! Лазер!» Ну, я понимаю, что от него сейчас ничего не добьешься. Бегу за ним. Думаю, что могло такое случиться. Тут врезаюсь в спину Михалыча. Выглядываю. Она у него широкая, зараза. Смотрю, наша практиканточка, шумом отвлечена, из-за осциллографа выглядывает. Глазками хлопает. Я говорю, Михалыч, мол, пошли! Тут он очнулся, мы дальше побежали. А в лаборатории у него! Блеск! Против ТЗ в четыре раза больших показателей короче добился! Американцы в ауте! Я Михалыча трясу, говорю, все, мол, Нобелевка! Степень! А он как ватный. Ну, я на стресс это тогда списал. Потом стоимость считали. Потом технологичность. В общем, крутейший агрегат Михалыч изобрел. Случайно причем.
На следующий день ко мне весь такой при костюме заходит. Ну, тырым-пырым, как там заказчик и тэпэ. Ну и невзначай так спрашивает у меня, где практикантка та. А я что, слежу за ней? Нет не слежу, ну, и говорю ему как на духу, что недавно уехала, ее еще хахель на машине забрал. Он ее всегда забирает. Молодой такой – смазливый. Он так, рассеянно, да, мол, ну как она курсовую то… Набрала материал? Я пожимаю плечами ну раз практику закончила, значит набрала… Ну что ты? Нам заяву писать надо… Ну и ушел в мечты про то какой Михалыч у нас известный будет…
Установка пропала из лаборатории неожиданно. Пока менты разбирались. Пока суматоха была. Все совсем забыли про Михалыча. А во всем виноват был он, на следующий день его нашли на одной из крыш крепко спящим. Рядом валялась бесценная установка, энергии в аккумуляторах - нуль… Чуть не уволили его тогда…
А в это время, раздирая пространства космоса, по направлению к одной яркой звезде летел сверкающий луч. Луч нес сигнал. И сигнал повторялся с яростной настойчивостью, три точки, три тире, три точки, три точки, три тире, три точки.
…–--… …–--…