Девичьи слезы в спальне у холостяка

Девичьи слезы в спальне у холостяка


Утро

- Оделась и пошла! Оглохла что ли? – он был зол. Голый злой и некрасивый мужчина. У себя в спальне. Он говорил со своей…Очень сложно подобрать какое-то определение для этой молодой особы. Она считала себя его девушкой, а он – некем.
- Игорь! Сколько можно на меня рычать? *** еще стоит! А ты орешь как дурак!
Она тоже была немного зла. Сама не знала, почему. Ей казалось, что это глупо с утра покрикивать на ту, с кем было хорошо ночью. Она считала его тон неуважительным. А Игорь так не считал. С чего бы вдруг? Разве он не имеет права поорать у себя в спальне! Конечно, имеет!
- Ладно, малыш, я пойду…
- Я тебе уже всё утро об этом кричу. Уши помой сначала. У меня просьба к тебе есть. – говорил он, натягивая кальсоны. – Ну, что уставилась? Ты еще лежишь!
Валя пошла, умылась, почистила уши…Она зашла в спальню…Игорь лежал и плакал, уткнувшись лицом в подушку.
- Уходи! Уходи! Сколько можно? – сказал он, и она ушла.
Она ушла, не повернувшись, не сказав ему «до встречи» или чего-нибудь в этом роде. Она просто ушла.
Он плакал. Мужчины редко плачут. Но когда это случается с ними, то не всегда есть на то серьезная причина. Женщины плачут чаще и чаще без причины…




- Игорь, привет! Проснулся уже? – это был друг Игоря – Вовчик. Вовчик позвонил как раз тогда, когда Игорь плакал у себя в спальне.
- Да, проснулся. Время уже два часа. Какой тут спать?
Он встал, пошел в ванну умываться, но продолжал разговор.
- Вован, у меня просьба к тебе есть одна…
- А разве Валя не согласилась?
- Я не спрашивал её. – сказал он и сплюнул зубную пасту.
- Ты что, старик! Без Вали я не смогу ничего. Попроси её, чего тебе стоит. Вы же встречаетесь. У вас же все серьезно. Неужели она не поймет?
- Да не встречаемся мы. Сколько можно уже об этом говорить!
- Хорошо. Тогда как это называется? Вы же живете вместе…
- Ты с мамой своей живешь. Но ты же с ней не встречаешься.
- Игорь, ты не психуй. И маму мою не надо сюда приплетать. Она тут абсолютно ни при чем.
Вовчик всегда был более спокойный, чем его друг.
- Гоша, хватит мне мозги пудрить! Тащи её в З А Г З! Именно туда!
- Вовчик, мне не до ха-ха в данный момент. Встречаемся как всегда у водяных часов в четыре. Ладно?
- Хорошо, Игорь. Только не опаздывай. Есть дело одно до тебя.
«Гадюка! Змеюка подколодная! Как может она вести себя так? Лежит и говорит всякую чушь всякий раз, когда я зол! Это талант, определенно.»
«Гошечка, кошечка, как ты жесток! Как можешь ты скрывать от меня что-то и беситься от этого? Скажи мне просто, в чем дело. Зачем секретничать? Зачем на меня орать по утрам? Я не железная! Я живая! Жи-вая.»
«Гоша должен мне помочь. Он должен мне помочь. Он же мой друг. Или нет? Да конечно друг! Как же иначе?! Он должен жениться на ней…Бедная, бедная Валя. Она же терпеть его не может. Он такой страшный. Фу!»
«Они все думают, что я урод и ведут себя так, будто я урод какой-то!»
«Если я попрошу ее сделать это, она же пошлет меня куда подальше. Она может. Все утро вела себя как последняя сука. Сука. Да нет, она согласится, она же меня любит. Согласится. Я попрошу ее…»
«Они все сговорились, Гоша и Вовчик. Знаю я их штучки. С пятого класса подбивают меня на всякую ерунду. А я любить хочу. Хочу, чтоб меня мужчина любил, а не орал. Что же это за скотство такое!»

 
Друзья

Гоша сидел у водяных часов и курил. Небо было ясным. Туристы сновали туда-сюда, не обращая на него никакого внимания. К нему подошел какой-то бомж и спросил рубль на хлеб. По выражению лица Гоши можно было четко прочитать «катись отсюда, дармоед!» И тот ушел. Бомж подошел к какому-то молодому человеку в соломенной шляпе. Этот молодой человек был прилично одет, и соломенная шляпа явно служила ему верную службу в столь солнечный день! Но почему-то у него все же был зонт. Наверно, он не любит всяких непредсказуемых ситуаций и всегда готов ко всему.
- Зема, дай рубль. В глотке пусто и на желудке не густо…
- Конечно! Только в том магазине, - Вовчик указал на ближайший киоск, - водку тебе не продадут. Спросишь водку – тебе хлеба дадут. У меня там приятель работает. Ну, с богом! – и он похлопал несчастного по плечу. Увидев Гошу, Вовчик направился в его сторону. Гоша курил одну сигарету за другой.
- Братан, завязывай с этой дрянью. Она тебя до добра не доведет. Ты что Стивена Кинга не читал?
- Я тоже рад тебя видеть! – они обнялись.
- Я читал Стивена Кинга – не поверишь. – сказал Гоша. – Только не хочу я ее убивать как в его романе. Ну, в том. Ты знаешь…Кстати, - сказал он, потушив сигарету, - а зачем тебе зонт? Солнце же!
- А знаешь…Я тебе сейчас скажу. Это я не дождя боюсь. Хотя стоит. Сам знаешь, какая у нас погода непостоянная, прям как женщины, ей богу…У меня раньше подруга была. В школе еще.
- Это она проявляла непостоянство! – Гоша посмеялся немного, однако Вовчик его в этом не поддержал.
- Конечно! Совсем даже наоборот. Она проявляла ужасное постоянство в том, что находясь с ней, чувствовал себя как под дождем!
- Уже интересней! Как это? – Гоша достал еще сигарету и вновь закурил.
- Когда она говорила, брызги летели во все стороны! Она говорила чрезвычайно быстро и тучно!
- Тучно?
- Конечно. Туча, которую внезапно прорвало дождем!
- Да, Владимир Николаевич, вам бы для Жванецкого писать!
- Нет. Для него не буду. Да что мы тут сидим-то? Как школьники. Будто дел у нас нет. Домашка с утра готова. У меня просьба к тебе есть одна, Гоша.
- Какое совпадение. У меня тоже!
Они пошли в магазин, купили по пиву и расположились у фонтана, что рядом с домом кино. Солнце припекало, а они сидели и пили холодное пиво.
В это время в квартире номер два по Садовой не пили пиво две девушки. Они пили чай…
- Это бред какой-то, Валя! – кричала Наталья, помешивая чай. – Опять он на тебя кричал. Говорила я тебе, уходи к графу Т. А ты все вредничаешь. Это нормально! Я тебя уверяю. Граф тебя не станет обижать и кричать тоже не будет. Не такой он человек, как твой Игорь.
Валя смотрела в окно на проезжающие трамваи, на людей, которые спасались в тени их дома от жары, на бомжей, греющихся на солнце. Наклон. Кажется платье помялось. Надо бы его погладить.
- Наташа, у тебя утюг есть?
- Да при чем тут утюг, моя дорогая? Я тебе не про складки! Мозги уже погладить хочешь? Ты не напрягайся, почему-то у меня такое подозрение, что извилин у твоего Игоря как раз нет!
- Ты откуда знаешь? Ты же его даже не видела ни разу! Чай, кстати, чересчур крепкий…Утюг дашь?
Наташа пошла за утюгом. Она захватила и чайник заодно. Дала утюг Вале и подлила ей в кружку кипятка.
- Можно я поглажу платье? Помялось оно…- спросила несмело Валя.
- Даже не думай!...Конечно, гладь!
- Наташа, прости меня за назойливость. Но у меня к тебе еще одна просьба будет…

Просьбы

- Денег одолжить сможешь?
- Будь добрым человеком, налей мне воды. Не могу пить эти помои…
- Дружище, ты самый лучший друг на свете. Я знаю, ты сможешь мне помочь. Своди Валю куда-нибудь. А то она совсем заскучала со мной.



В метро

«Вчера я еду в метро и вижу такую странную картину. Женщину обокрали. Какой-то молодой человек. Отнял у нее одеяло (а она видимо одеялами торговала. Тележка у нее была). Наташа, да ты слушаешь меня? Ее обокрали! О, ужас! Что творится с нашим больным миром…»
«…Да, я про это слышала уже где-то…Все хорошо будет, Валя. Все будет ха-ра-шо»

Ей никто не помог. Когда они уже спустились в метро, ее крик, проникнувший и на такую глубину, сливался со скрипом, производимым приближающемся поездом. Оператор монотонно повторяла «милиционер, поднимитесь наверх». Но его не было видно. А в голосе сотрудницы метрополитена отсутствовал призыв о помощи. Помощи, которая была так необходима этой женщине, бедной женщине, на выходе из метро. Никто. Никто не помог ей. Когда Гоша и Вовчик зашли в вагон, его двери закрылись. Они стояли лицом к дверцам и могли видеть ступеньки эскалатора, с которого была скинута бедная женщина.
- Она умерла?
- Да...
- Но почему ты не помог ей? Почему ты бомжам деньги даешь, а тетке этой не помог?
- А ты, Гоша, почему не помог?

Водка – лайм

«Валя, приезжай сегодня ко мне. Не спрашивай ничего – просто приезжай. До встречи!»
Валя повернулась к Наташе, положила телефон в карман юбки. Глаза ее игриво смеялись.
- Водка!
- А не рановато ли? – спросила удивленная Наташа, однако, встретив воинственный взгляд подруги, поняла, что тут сопротивляться нет никакой возможности, и побежала в кухню. Оттуда она принесла поднос, на котором стояли две стопки, бутылка водки и порезанный лайм на блюдце.
- Главное, чтобы не было поздно, – выдохнула Валя.
Она подошла к подносу, взяла бутылку и принялась пить из горла как заправский алкоголик. Утерев губы рукой и зажевав лайм, Валя бросилась к выходу.
Наташа, еще не отошедшая от этой сцены, села на кровать и еле слышно прошептала: «Куда ты?»
Валя остановилась. Ей было стыдно и одновременно весело. Она подошла к своей подруге и прикоснулась своими губами ее лба.
Она ушла.
А Наташа осталась одна. В компании 40%-го друга. Около двух часов она уменьшала содержимое бутылки. Пока вконец не захмелев, легла спать. Под сладкие звуки «lamb» ей приснился Вовчик, которого она думала, совершенно не знала. Она не знала его имени, потому что в день, когда они познакомились, он назвал себя графом Т.


Пироги с капустой

 «Из какого теста он сделан? Кто лепил этот вкусный и коварный пирог? Кто начинил его таким разнообразием вкусов и настроений? Из чего его лепили? Интересно, а с чем он. Выглядит, как пирог с картошкой. Нет. Картошка в пирогах бывает суховата. У этого точно сочная начинка. А, может быть, он с ягодами! Или со щавелем? Я ем его уже достаточно давно. Видимо, совсем потеряла чутье! Ведь нельзя же есть что-то какое-то время и не знать, с чем имеешь дело. Боже! Он такой разный!..»
- Девушка, скажите, а у вас есть пироги с капустой?
- Десять пятьдесят.
- А с какой они капустой, квашенной или с капустой и яйцом? Или с капустой и грибами?
- Брать будете? Или загадки пришли гадать?
- Мне с клюквой, два! За пятнадцать рублей.
«Кушай-кушай, мой сладкий, нам надо расти…»

Утро-Письма (еще одно утро)

«Наташа говорила мне про какого-то графа. Так странно, какие еще графы в наше время! Но все равно интересно как-то…Может и правда встретиться с ним. Вдруг он – моя судьба. Кто знает…»
- Валя, ты проснулась?
- Да, Гоша, сейчас встану.
Гоша готовит завтрак, свистит чайник, в пепельнице дымится сигарета.
Валя встает и садится за компьютер, чайник свистит.
Гоша смотрит в окно. Монитор светится. Валя сияет. Ей пришло письмо. Чайник свистит, его снимают с плиты и ставят на стол. Так тому и быть. Там ему и стоять.
«Дорогая Валентина, я могу надеяться на вашу милость ответить мне на сие письмо? Если так, тогда я буду ждать. И ожидание это поможет мне преодолеть просмотр фотографий. Фотографий, на которых запечатлена ваша неотразимость и красота! Буду ждать и верить, что все-таки Вы, только Вы принесете мне счастье.»
«Граф, мне кажется, что я недостойна Вашей похвалы . В любом случае, я считаю, что встречи наши будут прекрасны. В данный момент я ухожу. Хочется съездить в Пушкин. А Вы бывали в Пушкине? Там замечательно в такую пору.»
«Зачем я это написала? Про Пушкин можно было опустить. Как будто я стараюсь его туда заманить…А может и правда стараюсь. А как же Гоша?! Да, ну куда он денется? Никуда! Он же маниакальный тип, ему только я нужна. Подождет немного…»
«Милая Валя, Ваши фотографии замечательны. Вам уже давно было пора подумать о карьере модели. Хотя Вы и не соответствуете нынешним стандартам красоты. Однако настоящий профессионал должен признать, что вы неподражаемы. А это свойство – самый дорогой и можно сказать бесценный товар на модельном рынке. Если Вы все же подадите надежду на то, что вскоре мне удастся увидеть Вас, то не сомневайтесь, мы сочтемся.»
«Граф, дружочек, мне очень тоскливо сейчас. Я лежу в больнице. Никто не проведает меня даже в столь скорбный час! Ах, а вы бы стали за мной ухаживать, если бы имели такую возможность? С уважением, ваша Валя»
«Валюша, дорогая, тормозните! Вы куда-то очень далеко унеслись в своих мечтах! Я тут ни при чем. Не я вовсе причина ваших страданий. Я – причина вашего счастья, которого пока у Вас нет! Извините! Выздоравливайте! И, прошу Вас, не спешите.»
«Вот так да! То звезды и Луна, то какие-то детали автомобиля. Ага! Тормоза! Ладно-ладно, граф, попляшете вы еще у меня. Все! Игорь пропал, граф тоже бестолковый. Почему все несчастья сразу на меня свалились? В чем я виновата перед небом?»

Пушкин
Александр Сергеевич Пушкин. Родился в 1799 году. Впоследствии стал великим русским писателем. Эта такая судьба Александра Сергеевича. А потом его именем назвали имение Пушкин. Теперь это город! Город, в котором живут разные люди. Не знаю, был ли там сам Александр Сергеевич! Это неважно. Важно, что там началась какая-то странная история.
Где-то лет сто назад приехал в этот город один крестьянин. Он бежал от помещика. И скрывался в Пушкине. Там его никто не выдавал. Хотя крепостное право уже отменили к тому времени, почему-то помещик считал крестьянина стоим должником. У помещика была фамилия Татарский. К началу первой мировой Татарский успокоился и перестал искать беглого крестьянина. Крестьянин тогда был уже женат и была у него дочка, Евгения. Потом война началась…Потом еще война…Закинуло Евгению в Петроград. Там она и блокаду провела. Когда вторая мировая уже была. В блокадном Ленинграде познакомилась она с Эдуардом. За которого потом вышла замуж. И родила ему дочь или сына. В общем, родила она в ночь не то сына – не то дочь! А отчество у ребенка было Николаевна/Николаевич. В общем, в этой истории сам черт ногу сломит.
В общем, какой-то там потомок этого беглого крестьянина полюбил одну девушку, полумесяцем бровь. Девушка, вы уж простите, что я сегодня шутки травлю. Просто последнее время мало кто верит гадалкам, да еще и гадалкам-мужчинам! Так что я буду весело вам рассказывать. Уж, простите! Видимо, высшие силы хотят нас с вами позабавить!
Так вот. Этот потомок крестьянский полюбил эту девушку. И сам он, кстати, тоже ничего так. Красавчик. Хотя он пока не знает глубины своего чувства. Он то на нее посмотрит, то на подругу ее. Ах, да, подруга даже не знает, с кем дело имеет. Она его принимает за кого-то другого. Наверное, в сети только общаются. Знаете, это сейчас модно! А раньше без штанов было модно бегать! Так я зачем вам все это говорю, дорогая? А?
Сам забыл. Ах, ну да, вы ж меня сами просили, рассказать про…одного человека. Зачем имена? И так понятно! Хорошо, что вы к нам в Пушкин приехали. Тут сейчас красиво. Только на озера не ходите. Там нечесть всякая скачет! Людей только так ест. Это конечно не абра-кадабра какая! Просто там сейчас беглых преступников ищут. Любят беглые наши места! Тут другим человеком становишься!
Берегите себя, дорогуша! Чую я, скоро вам тяжко будет! Вы узелок перерубите! Узелок, слышите? А то все беды от него!

Мама
- Мама, не ходите сегодня торговать! Не ходите, я Вас умаляю. Беду чую. Вон и собака во дворе скулит.
- Ничего, дочка! Надо ж денег нам с тобой зарабатывать на учебу твою. А то так в Пушкине и помрешь неучем! Уж лучше ученым в Петербурге. Ты не переживай за меня. Ты лучше тесто поставь. К моему приезду пирогов напеки.
Мама ушла в город, продавать одеяла. И кто же знал, что пироги эти будут на поминках потом есть. А девчушка так неучью и останется в Пушкине.

«Мама, ты знаешь, меня Игорь совсем странно как-то любит. Ты приезжай ко мне. Какие у тебя там дела в Краснодаре? Там сезон, я понимаю. Можно денег заработать. Но у нас тут тоже много всяких ресторанов. Попоешь тут. Я что-нибудь придумаю. Сама пока работу не нашла. Но мне один человек предлагал карьеру делать, модельную. Посмотрим. Ну, ладно, я потом допишу»
- Валя, ты чего там засиделась в сети? Любовникам пишешь? Или матушке жалуешься? Смотри у меня. – он шутя приставил руки к ее шее. Потом поцеловал и убежал на работу. Сегодня у него был важный день.
Как раз в этот день были похороны в Пушкине, а Валя ехала туда, испытывать судьбу.

Графы
Люди говорят всякую ерунду. По поводу или без такового! Разучились люди сердце свое слушать. Сидели раньше мужи на печах и бед не знали. Когда надо было, конечно, вставали, шли Отчизну защищать. А сейчас способны на меньшее. На печи не сидят, но и на дом родной наплевать большинству из них стало. А я-то кто? Я – обычная гадалка в штанах! Мужик, одним словом. Ну, разве благородным образом деньги я зарабатываю? Не! Это где же видано, чтобы мужчина сказки рассказывал, врал и деньги за то брал! Где-то так может и принято. Но я своим сердцем такого принять не могу. Поеду в Питер, пусть силу мою отнимет и бросит на самое дно. Это он легко делает. В этом фильме «брат» сказано было верно: город – это сила. Сильный сюда приезжает и слабеет, в общем. Что за золотые слова!
Давно пора на воровство переходить, мошенничество слишком модным стало. А раньше ведь, да вы знаете, без штанов было модно бегать! А я пойду и Раскольниковым стану. Убью кого-нибудь. Чтобы страдания мои почву имели под собой какую-нибудь. А то что я все обманываю людей! Господь, да что я этой девчушке наговорил?! А она поверила, по глазам видел. Не моргнув, сглотнула эту пакость! Кого убить-то, чтобы не шибко жалко было? Разберемся!
«Граф, ответьте мне! Все оставили меня. Все! И Вы, судя по всему, не исключение! Ах, как мне тяжко! А еще горче оттого, что жалуюсь Вам! Простите! Простите меня!»

«Как же женщины понять не могут, что когда они несчастны, взглянуть на них может разве что полный идиот?! Ну кому они такие нужны? Мне что ль? Я что самый большой идиот в этом городе? Зачем она с ним поехала? Вовчик тоже мне друг нашелся. Повез девчонку, не пойми куда и подставил не по-мужски. А откуда она знает, как оттуда выбираться? По мне так лучше б дома сидела и слезы у меня в спальне лила! Подумаешь, взбесила она его! Идиот! Слишком бешенный стал. Девушку ему надо давно. А то он все выбирает, эта «тучная», эта земляная, та шоколадная! Объявиться – убью!»

- Наталья, а ты как с подругой своей обо мне говорила уже? – спросил граф.
- Да, она обещалась тебе письмо написать! Разве не получил еще? Она на днях писала, пока в больницу не попала? – сказала Наташа и взяла в руки сотовый. Но потом опомнилась, что подруге ее уже не позвонить. Потому что в больнице связи нет.
- А она что в больнице? – испугался граф.
- Да, - она теребила складки юбки…- Она попала в какую-то передрягу. А хочешь, я тебе расскажу? – Она посмотрела на него в упор и не сводила глаз, пока он не кивнул в знак согласия. Затем Наташа вышла в кухню и принесла оттуда все те же рюмки, бутылку водки и лайм.
Сначала они выпили за здоровье подруги, а потом Наташа поведала графу странную историю, приключившуюся с ее подругой.
Валя поехала с Вовчиком в Пушкин. Вовчик обещал ей сказочное путешествие в столь неотдаленный населенный пункт. Они долго гуляли, болтали ни о чем. Валя рассказывала ему, преимущественно, о своей подруге Наташе, чтобы не открывать тему «Игорь». А потом Вовчик предложил ей сходить к одному настоящему колдуну, чтобы она узнала судьбу свою и меньше беспокоилась за свою жизнь с Игорем. Он всем сердцем хотел, чтобы они были вместе. Но когда по какой-то непонятной причине колдун-гадалка стал рассказывать про какого-то Татарского, Валя вышла из себя. И назвала все это фарсом. Непонятно, что она там подумала. Но исход был таков. Она побежала к озеру и прыгнула в него. Вовчик, оказывается, не умел плавать и не смог ее оттуда вытащить. Или не хотел, потому что обиделся. Когда граф слушал эту историю, он постоянно подливал водки себе и пил, не закусывая. Он был очень внимателен и постоянно переспрашивал Наташу о разных деталях. Больше всего ему было интересно поведение Вовчика. Затем, Вовчик, все же набравшись храбрости, прыгнул в холодную озерную воду и отлично сыграл роль спасателя Малибу, вызволив свою знакомую из воды! Но пришлось везти ее не домой, а в больницу. Там она и осталась. Наотрез отказавшись общаться с кем бы то ни было, кроме Наташи. В эту непростую минуту Наташа познакомилась с Игорем. И составила о нем крайне противоречивое мнение. Он показался ей красивым мужчиной, несчастным…
Придя домой, граф проверил свой почтовый ящик и обнаружил в нем письма от Вали. Ему стало не по себе. Ведь он и не знал, что Валя и Наташа как-то связаны. Он искал себе просто подружку, а нашел подругу друга, которая по его вине оказалась в больнице. Странная ситуация. Но граф решил, что слишком рано вскрываться, и можно подождать день-другой.

«Какие-то интриги Мадридского двора! Я-то тут при чем?! Надо было мне подружиться с этой девочкой, Наташей! Вот урод! Я реально УРОД! Всем, кажется, мозги запудрил. Себе даже! Гоша меня прибьет!»

- Валя, граф не читал твоих писем! Не злись на него! – говорила Наташа, прижимаясь к своей подруге. Но та отсторонилась и выпалила:
- А кто же мне на них отвечал? Печкин что ли? Не надо его защищать!
- Валя, он у меня вчера был и сказал, что ни про какие письма не знает. Что-то тут не так! Ты не волнуйся! Тут какая-то ошибка!
- Да какая ошибка! – закричала больная. – Он мне сказал «тормозни, дорогая. Очень далеко ты унеслась в своих мечтах!» Вот что он мне ответил и с тех пор вообще ничего не пишет! Он тебе врет, а ты веришь! Ты что не знаешь? – она прищурила левый глаз. – Все мужики врут! Даже Игорь мой врет! Он, кстати, тоже запропал! Уже три дня его нет. Ты только и ходишь ко мне с каким-то подозрительным постоянством. Тоже камень в кармане?!
«Какой еще камень? Я же забочусь о тебе. Ты что совсем уже? Это все твоя болезнь!»
«Да, прости, Наташа, я не хотела. Просто злит меня все. Всем как будто в одно и то же время пришла в голову мысль оставить меня…»
«Это твоя мысль. Это ты хочешь, чтобы тебя все оставили. Не все в мире происходит так, как ты хочешь. Другие тоже чего-то хотят! Ты об этом, видимо, не думаешь. Ты только о себе думаешь? Как такой мужчина как Игорь мог вообще с тобой связаться? Он так предан тебе. А ты…Да еще на графа обижаешься. Он-то тебе вообще ничего не должен. Ну, не получал он твоих писем и не отвечал тебе на них! Правда!»


Подлость-зависть-ревность
 Весенний солнечный день. Ты рядом. Ты вернулась ко мне. Зачем ты ко МНЕ вернулась? Наверное, не можешь, чтоб я без тебя. А! Да и ладно. Пусть есть так лучше!
Кто только не бывал у меня? И почему все они эти люди, глупые, бедные люди плакали? Будто негде больше в целом мире слез пролить?
Сначала плакала она, потому что он был груб. Потом плакал он, потому что она его обманула. Потом плакала ее подруга после долгой ночи с его другом. Потом плакала после ночи с ним. Зачем мне все эти слезы? Зачем люди так играют со своей жизнью?
Я слышала все, что тут было. Я слышала, как Игорь стучал по клавишам, придумывая свою статью про верность. И так вжился в роль Графа. Я помню, как когда-то болтал он всякие глупости своему другу про свою Валю. Как он хотел быть один. Но так, чтобы все знали, что он один. Зачем? Не понимаю я этих смешных людей. Всех этих прозвищ «друг», «подруга», «любимая». На что отзовешься, тем и будешь. Хорошо, что мне все это не грозит! А они тоже хохмачи! Отзываются на то, что явно не их! Кого пытаются обмануть? Вроде себя! А зачем? Зачем?
Не думаю, что меньше слез в спальнях женатых мужчин. Но хочется верить, что это так. Не смогу я смириться с мыслью, что так и буду до сноса дома носить славное имя «спальня холостяка». Давно уже пора отзываться на «спальня супругов» или «детская». Вот у них наверное все по-другому, интересно должно быть. Не то что у меня. Одни только слезы…