«Кружит земля как в детстве карусель»…
Иногда приходит чувство какого-то глубокого-глубокого одиночества…Оно накатывает временами. Едешь в автобусе, смотришь, как уличные фонари постепенно набирают яркость, как у сидящего рядом звонит телефон…а у меня не звонит! Мне вообще сегодня ни кто не звонил, в смысле тот, кого действительно очень хочется услышать, с кем хочется говорить просто так, ни о чем… Слышать голос где-то за периметром телефонной трубки, и понимать какая я счастливая! Понимать, что вот в этот момент я действительно кому-то нужна…
Но, меня заглушает льющаяся из маленького плеера в кармане музыка. Смотрю на падающий снег, заглядываю в витрины магазина, в глаза прохожих, на отрывную билетную ленту кондуктора…и все, все это одиноко…
И тогда я вспоминаю студенчество. Жаркие июльские ночи, балкон и музыка…В окнах соседнего дома постепенно зажигаются огни. Шторы почти ни где не закрыты. Можно разглядеть как вон там, на 6-м этаже семья дожидается папу с работы за кухонным столом, на третьем смотрят хоккей, на девятом чей-то ребенок собирает пирамидку из разных разноцветных колец, а вон там, свет не зажигается ни когда. Лишь где-то далеко в квартире мерцает желтоватый свет торшера, но можно различить размытую фигуру у окна, которая смотрит на окна в моем доме...
Или детство. Как хочется прямо сейчас бабушкиных вареников со смородиной. Как я могу вернуть то лето, когда мы втроем жили на даче? Мне было лет 9-10. Бабушка вставала рано, еще, когда только затеивался день. Полола грядки, поливала клубнику, подвязывала помидоры, а потом будила меня. Я нехотя пускала в новый день холодные лучи солнца, и шла собирать ягодку, ту самую, для которой бабуля ставила тесто. А когда литровая баночка перевязанная у горлышка веревкой до верху наполнялась, я шла к колодцу. Возле него висела алюминиевая кружка. Какая вкусная вода!!! Как вкусно было напиться ледяной, прозрачной воды. Я никогда такой больше не пила… И знаешь, очень страшно было заглядывать в колодец. Взрослые говорили, что там живет водяной. Если долго вглядываться в колодец, он схватит длинной рукой за шиворот, и утащит на свое дно… Но мне нравилось смотреть. Там, на глубине нескольких метров отражалось мое еще детское лицо, и всегда как-то по особенному…Когда бабушка это видела она ругалось и смешно била меня полотенцем. А я весело хохоча убегала…А после знойного дня, набегавшись с дачными ребятишками, помогала топить баню. Дедушка колол дрова и носил в ведрах воду. Обычно по ведру в каждой руке. Она расплескивалась на его ноги…А потом, он звал меня, и всю перепачканную и чумазую перебросив через плечо нес в баню. Там садил на дубовую полку и отпаривал болячки на коленках. То и дело прикладывая к ним настой из подорожника или желтых цветов…А потом, потом бабуля наливала борщ. Тот, который я очень люблю. Красный. С мясом, сметаной и белым хлебом. Мы намазывали корочки хлеба чесноком и солью… Наступала ночь и мы все втроем слушали уханье дачной кукушки…Было хорошо и спокойно. Так как не бывает. Так как в сказке…
А иногда хочется взять и уйти, уехать из этого города. Города, которого нет… не важно куда, просто провалиться к чертовой матери… Но нельзя. Ибо на каком-то важном собрании меня слушают миллионы глаз. Или непременно нужно поговорить с коллегой или начальником. Нужно что-то проверить, что-то сказать, дать задание, нужно сделать несколько контрольных звонков, где-то подписать… Я заперта. Заперта в четырех стенах напоминающих колючую клетку. Нужно вырваться, выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха, нужно прикоснуться к дереву, и посмотреть на птиц…На толстеньких, сизых голубей…Стать бы хоть на минуточку птицей. Почувствовать звук полета, свободы, счастья…Просто улететь, туда где ни кто не достанет, ни кто не причинит зла...Стать не доступной, где ни кому не дотянуться…
В моей жизни очень мало счастливых моментов. Я перестала видеть чужую радость. Я хочу в детство. Заберите меня обратно. Я хочу семью, бабушку, дедушку. Я не хочу смотреть на фото в траурных рамках. Я хочу назад!!! Сколько же всего можно бы было изменить. Сколько всего сказать, нужного, того, чего по своей детской глупости так и не успела… Как хочется столько всего спросить, сделать…
Звонит мама. На ее вопрос о моих делах, хочется все рассказать, разреветься, чтобы она взяла меня как в детстве на ручки, чтобы пожалела, а потом долго гладила по голове…Но я улыбаюсь, говорю дежурные фразы, не хочу чтобы она переживала, не спала ночами, жалела…целую, и отключаюсь…
И наступает глубокое одиночество…
И понимаю, что жизнь устоялась, надоела. Что-то переломилось, надорвалось. Где-то глубоко там, что называют душой — все болит, просится наружу. Выскакивает и выпрыгивает. Хочется все переменить. Все сразу. Перевернуть. Переставить. Поменять местами. Понимаю, что если в этот самый момент ни чего не сделать. Мир остановиться. Земля обрушится. Взорвутся вулканы, и море навсегда выйдет из своих берегов. Иду, чтобы идти. Просто куда-то иду не чувствуя земли под ногами… не оставляя следа. Надо идти, и я иду… в магазины, покупаю вещи совершенно не нужные, продукты совершенно не полезные, стригусь — совершенно не узнаваемо. И тогда что-то меняется. Подхожу к зеркалу, и вижу не себя. Отражение какого-то другого человека. Нового. Повзрослевшего. Он смотрит на меня, но глаза…. в них хлещет грусть. Такая, которая постепенно набирается и плещется годами. Глаза не врут. В них всегда скачут огоньки правды, они зажигаются, когда счастливы, и потухают, когда одиноки…Мои глаза…
Давно пора уже кому-то зажечь фитиль какой-нибудь бомбы...
26 Марта 2006 год.