Если всю ночь Вам сняться
переворачивающиеся
многоугольники, значит накануне
вечером Вы переиграли в Тетрис...
Сонник.
ТЕТРИС.
В тот вечер я и вправду слишком долго играл в Тетрис. А что еще делать, когда завтра выходной, а жена уже легла спать, потому что ей завтра на работу? И вот с чашкой кофе, я гонял до бесконечности каждый уровень, открывая пачку сигарет за пачкой. Часам к четырем мне наконец-то приспичило спать, и я нехотя приняв душ, попытался погрузиться в объятия Морфея.
Это перестало выходить сразу же, как только я попытался это сделать. Если Вы когда-нибудь собирали ягоды у бабушки в ее чертовом саду с прорвой кустов смородины, из-под палки, обливаясь потом в душных кустах, давя лесных клопов, которые валятся к Вам за шиворот, то Вы меня поймете. Или того лучше - грибы, когда их много и надо встать черт его во сколько, что бы успеть, пока другие еще более ранние их не собрали - то тоже поймете. Итак, стоило мне закрыть глаза, как Тетрис возобновился, но уже у меня в голове. Со всех сторон, “от всех концов”, на меня неслись переворачивающиеся многоугольники, кубы, падая куда то глубоко внутрь меня с легким дребезжащим звоном. Я ворочался с боку на бок, затем встал и выпил снотворного. Это не помогло совсем. Полежал еще немного и пошел курить - начала наваливаться головная боль, потому что легкий, дребезжащий звон не девался никуда. Я потер виски, закрыв глаза. И стоило их закрыть, как армады многоугольников снова поползли на меня из глубин экрана. Я пошел и лег снова. Я лежал с открытыми глазами и напряженно вглядывался в черноту спальни. Теперь уже оттуда на меня наползали многоугольники и звон от них стал невыносимым.
Надо было мысленно успевать их раскладывать как это должно, иначе ощущение неотвратимой катастрофы вызывало такую нечеловеческую тревогу, что хотелось убежать куда бы то ни было, подальше от всего этого. И я лежа выкладывал и выкладывал ряд за рядом этого бесконечного уровня бездонного стакана. Постепенно звон слился в некоторое подобие величественной музыки. Величественной и одновременно ужасной. Я лежал, не в силах пошевелиться от наваливающегося, кошмарного ощущения чего - то, что уже невозможно изменить. Может я тогда уже и уснул, но ощущения сна не было. Я попытался заставить себя проснуться, но меня как будто затягивал невидимый смерч на бесконечно далекое дно этого стакана.
Я раскладывал многоугольники, форма которых уже изменилась. Появились шары - сначала по одному, а затем целые грозди и гирлянды шаров, которые раскладывать было все труднее и труднее. Но я старался, и они умудрялись теперь уже как будто сами, укладываться в непостижимый для меня геометрический узор, но всем своим естеством я понимал, что он, и именно он и есть самый правильный. Музыка звучала все громче и громче, заполоняя меня снизу до верху. Многоугольников делалось все меньше, зато все больше шаров. Теперь они стали разноцветные и нужно было раскладывать их еще и по цветам. Зато они стали двигаться как будто медленнее. Музыка захватила всего меня, и в ней стали, сначала смутно, а затем все отчетливей проступать слова: ”Приветствуй! Приветствуй, червь Хранителя Прохода!”.
И вот из самой глубины, с дна стакана, начало подниматься Нечто. Некая бесформенная масса, которая постепенно приобретала все более отчетливые очертания. Так обретает черты зеленоватое лицо, всплывающего утопленника, который пробыл в воде гораздо больше года. Оно было все ближе и стало напоминать огромного осьминога, с головой, напоминающей человеческую. Только зеленого цвета и с непропорциональными чертами. Я почувствовал, что меня затягивает вниз, навстречу этому Нечто, все сильней и сильней. Это было похоже на увязание в густом прибрежном иле. ”Если ты увязнешь в тине - встретишь гоблина в пучине.” - это из какого-то триллера, из какой-то давней, прошлой жизни. “Преклони колени, червь. Преклони перед Хранителем Прохода!” - голос из музыки становился все громче и торжественней. Я посмотрел вниз, туда, где должны находиться были мои колени. Я увидел лишь скопление шаров. Значит шары и их гирлянды, которые я раскладывал, были людьми. Или их частями. От такой масштабной расчлененки мне стало дурно. Шары, которые были моими коленями как-то изогнулись и я понял, что преклонил колени.
Зеленое лицо оказалось над моим.
- Приветствую тебя, призванный раскладывать человеческие судьбы, - произнесло оно бесформенной пастью.
- Приветствую тебя, Хранитель Прохода, - я как-то почувствовал, что обряд приветствия завершен. Наши голоса были частью музыкальной какофонии, но и выделялись из нее, значит сама музыка была гомоном человеческой речи. Точнее речь была музыкой.
- Ты призван, как один из немногих смертных из твоего времени раскладывать судьбы. Ответственность, возложенная на тебя с этих пор, равна скорости раскладывания тобою твоего Тетриса - ведь у каждого из вас свой собственный Тетрис - этим объясняется разность судеб человеческих сообществ, - говорила тем временем голова.
- Кто ты? - хотя я и так откуда-то знал кто Он.
- Я - Хранитель Прохода. Прохода между мирами, между Тетрисами каждого из вас, и Тетрисами каждого в ваших Тетрисах. Если скорость сборки каждого из ваших Тетрисов покажется мне адекватной, то Я проведу вас между тетрисами за грань миров, чтобы другие Хранители, других Проходов объяснили вам суть вашей дальнейшей миссии. Если скорость окажется неадекватной вы перестанете собирать Тетрис высшего человеческого сообщества и перейдете на низший уровень.
Лицо начало удаляться, а бесчисленные гирлянды шаров начали валиться все быстрее и быстрее. Я старательно собирал их, пока скорость не оказалась слишком высокой для меня. Меня охватил ужас от мысли, что я не справлюсь. А они валились все быстрее - я понял, что не успеваю и начал раскладывать еще более хаотично. Пока верхние шары не выпали за край стакана, в который я заглядывал сверху, и не укатились за край реальности. Это были красивые, сверкающие шары, которых мне было бесконечно жаль отчего - то. Безумное сострадание проткнуло меня с ног до головы и все погрузилось во мрак, в котором висели огненные буквы “ Level not complete. GAME OVER”.
Я очнулся в холодном поту, нашарил жену рядом и удивился тому, как напряженно она спала. Как окоченелая. Ее тело было холодным и она была МЕРТВА по меньшей мере четыре часа...
Теперь я сижу возле телевизора, в кругу стариков, перебирающих дрожащими пальцами свои мочеприемники и непонимающих то, что показывают на экране. Я выкладываю Тетрис этого сообщества теперь.