Другие люди

 ДРУГИЕ ЛЮДИ.

“Милый мой! Хороший мой! Солнышко! Ласточка! Лапушка! Лапуля! Я тебя люблю! Люблю, люблю, люблю, люблю. Обожаю! и люблю.”

... Придурок! Испортил такую хорошую вечеринку. Спокойно себе расслаблялись, нет, подсел, когда я пил свое любимое шампанское и пытался кадрить очередную девку, и смотрит так проникновенно из под своих толстенных очков, протягивая мне какой- то лист желтой бумаги. И вкрадчиво так говорит:
- Добрый вечер, милостивый государь, рад Вас поприветствовать. Не желаете ли прочесть этот скромный труд?
Какой, к черту, труд. У меня выдыхалось шампанское, да и девка собралась уходить. Но я прочел эту лабуду каких-то доисторических влюбленных и послал его к черту. Нет, этот урод оставил свой адрес и сказал, что я могу заходить к нему в любое время “милостивый государь”. Тьфу - дерьмо.

Сны... Не понимаю, почему они такие реальные. Я в тронном зале какого-то дворца, вальсируя с женщиной, одетой во все черное... Черные волосы под черной вуалью... Жаркое дыхание возле моего уха... Звуки придворного оркестра, которые проникают в самые потаенные уголки мозга. И безумный ритм вращения вокруг оси моей дамы. Полувзгляд, полушепот, полуприкосновение, и я понимаю, что меня приглашают...

К черту сны. К черту все это - у меня срочный вызов - какой то придурок среди ночи врезался в столб на полном ходу! Я ведь все таки криминалист, следовательно надо ехать, черт бы их всех драл - среди ночи!
...От него мало что осталось, когда автогеном взрезали крышу машины. Его голова болталась на лоскутках шеи, разорванной спереди, почти до позвоночника. Дорогущая рубашка с галстуком от Кого-то были залиты кровью, а на оскаленном рте блуждала усмешка. Самое удивительное, что все лобовое стекло было измазано чем-то очень кровавым и очень знакомым...
 
Не понимаю, почему они такие реальные. Я в тронном зале какого-то дворца, вальсируя с женщиной одетой во все черное...

Н-е-е-т! Чертово дерьмо привязалось ко мне после этого долбанного придурка с его письмом. Мешает работать. Я беру соскобы с этого чертова лобового стекла - невооруженным взглядом видно, что это ошметки шерсти, чей не знаю , но и не понимаю, как они оказались здесь. Ведь если бы он сбил животное, то оно не могло оказаться на лобовом стекле, причем, такое размазанное. Это казуистика! Ладно, в лаборатории разберутся, а сейчас спать, спать... Дерьмо-о-о!

Следующее утро - это просто ад. Бывает, когда привяжется песня, то до бесконечности прокручиваешь ее в мозгу. Так и сейчас: “Милый мой! Хороший мой! Солнышко! Ласточка! Лапушка! Лапуля! Я тебя люблю! Люблю, люблю, люблю, люблю. Обожаю! и люблю.”... вальсируя с женщиной одетой во все черное...
Меня тянет к этому придурку - он оставил свой адрес - нет, не к нему, а к письму, к этому бреду двух сумасшедших влюбленных.
Его квартира просто пустая - кровать и стол - и больше ничего! Он приветствовал меня своей коронной фразой:
- Доброе утро, милостивый государь, рад Вас поприветствовать. Не желаете ли откушать со мной?
Я огляделся: никакого намека на холодильник, СВЧ, плиту, и удивленно согласился. Он, взявши под руку, отвел меня в комнату ( может пидор ?) и усадил на кровать. Я подумал: “ Ну все, точно пидор!”, но он ушел на кухню, где не было ничего, и вернувшись минут через пять, сказал, что все готово. Я ничего не понял, но пошел, и увидев прекрасно сервированный стол, тупо глядя на него, сел. Первая мысль: “Точно не пидор.” Вторая мысль: “Этого не может быть! “. Третья : “ Колдун! “ - но я не верю во весь этот бред.
Мы пили вино, просто супер. И ели не пойми что - я не спрашивал, поскольку если ешь не пойми что, то лучше не спрашивать. Наконец он сказал:
- Не желаете ли, милостивый государь, прочесть еще некоторые отрывки?
- Желаю, - с ехидцей ответил я.
Он протянул мне уже знакомый желтый листок.
Сегодня мне не снились шампиньоны, но и ты тоже не приснился. Зато мне приснилось, что я пишу. Что пишу - не я не помню, но что-то вроде дневника, либо текста для какого-то монолога. Сначала я написала, как акын, что вижу, то и пою. Мне сказали, что хорошо, но не очень. Наконец, после примерно пятой попытки, я создала что-то очень завуалированное и туманное, и этот текст был признан самым лучшим.
К чему я это рассказываю? Представь себе, просто так - чтобы что-то рассказать.
Eagapo te ato , и сладким шепотом прямо в ухо: “ Я люблю тебя! ”

Молча с полчаса. Я не пойму, почему это старое, как задница шлюхи, письмо меня так трахает. Но в нем есть нечто, что напоминает мне о какой-то дерьмовой части внутри себя, которая не отпускает, и ... манит. Не знаю, моя задача - вскрывать трупы и рыться в останках того, что было когда-то человеческим телом. Когда опускаешь руки в труп утопленника, руки мерзнут и все. Никакой души, или того, что этим называется, там нет. Так я ему и сказал. Он молча посмотрел на меня, как тяжело смотреть на глаза сквозь толстые линзы!, и сказал, как-то очень странно:
- Возвращайтесь, милостивый государь. Буду всегда рад поприветствовать вас.

 
Сны... Шотландская деревня... английские собаки жгут мой дом ... надсадный вой моей жены... черные волосы спутались от дождя... я слышу плач моих детей, которые остались в доме... заходи на огонек ( это отсюда )... я больше не могу ... меч вонзается в тело одного, другого, третьего... я неуязвим, защищая свою семью... стрелы, они входят в тело... одна за другой... на коленях... на четвереньках... на спине... черные волосы спутались от слез... и сладким шепотом прямо в ухо: “ Я люблю тебя! ”... Свет.
Я проснулся в чертовом поту, он стекал по лицу как, “черные волосы спутались от дождя...”... Дерьмо, как я все это ненавижу, лучше бы снились девки, так спокойнее.

Из лаборатории поступило, что шерсть на лобовом стекле - собачья. И я ничего не понимаю.Это не моя работа, а оперская, но я пошел к родственникам погибшего.
 Таких квартир я в жизни не видел - громадная площадь плюс обалденный ремонт.
Супруга погибшего - маленькая, чрезвычайно привлекательная женщина - я бы трахнул ее - с бесконечно изможденным лицом. Да, ее муж был замечательным человеком, да, он был добр, нежен, да, без него жизнь стала более пустой... Ну и пусть бил, ведь не бьешь не любишь, да и вообще, о покойниках плохо не говорят.
“ Он всегда любил гонять на своей машине...”, “ он всегда хотел собаку...” - уже ближе!, “ он всегда тяжело переживал, когда сбивал животное...” - Часто? - “ Очень. Он, ведь, любил гонять на своей машине...”. Разговор явно не клеился. Я ушел. Сегодня мне не снились шампиньоны, но и ты тоже не приснился.
Сегодня я вновь пойду к нему. Я не знаю, что меня там ждет, но я не могу без этих строк, а может и без Него. Мне трудно, черт возьми, понять кто он, и почему в моей жизни? Моя задача - вскрывать трупы - мне не до высоких материй.

Я вновь у него. Снова-здорово: “ Доброе утро, милостивый государь, рад Вас поприветствовать. Не желаете ли откушать со мной? “ Нет, я не пожелал - то, как он готовит, подрывает все, что есть в моей жизни целостного.
- Вновь почитать? А то давненько Вы этого не делали.
- Как давненько?! Только вчера я приходил почитать это долбанное письмо.
- В Вашем случае - это давненько.
- Чем это мой случай такой особенный?
- Посмотрите в зеркало.
Я посмотрел в зеркало - внутрь себя, поскольку зеркал в его доме не было - невыбритая, абсолютно невыспавшаяся рожа. И сны...
Я взял желтый лист и вновь начал читать:
“ Если бы я умела писать стихи, то посвятила бы одно из них тебе, и еще одно - о тебе. Если бы я умела писать рассказы, то обязательно описала бы нас с тобой, а иногда мне кажется, что это описали другие. Иногда мне кажется, что когда я рядом с тобой, все дышит в унисон со мной. Я люблю тебя! Ты слышишь меня в это время?

Вновь сны... Когда же это кончится? Мы с женой те, кого называют первыми христианами. Легионеры вторгаются в обитель... горящие факелы сжигают то, что является основой поклонения - не веры... мы вместе... мы сражаемся, как сумасшедшие... меч в ее теле... Я люблю тебя! Ты слышишь меня в ЭТО время?

Снова в поту. Кто она? Отчего она вспоминается мне вновь и вновь? Каждый раз разная и каждый раз все та же? Каждый раз такая близкая, но только во сне. В реальности есть только смерть и я в ней по локти. Во сне тоже смерть, но она ВМЕСТЕ с ней. Чертов придурок, он заставляет меня думать о том, о чем я в жизни не думал. О бабах! Моя мать скончалась, когда я ее не помнил, отца я не знал никогда. Все, что я делал “чиста-а по жизни”, я обязан этому только себе. Всю жизнь я пробивался и делал то, что необходимо для доказательства этим сукиным детям, что я чего-то стою. Сейчас я соскребаю кровавое месиво с лобовых стекол и должен быть, по идее, счастлив, так как сам это выбрал. Этот придурок переворачивает все, что есть в моей жизни. Как я его ненавижу. Я убью его! Не-е-ет - не дочитал!

Я убежал тогда от него. Через дождь, который поливал, как из ведра. Даже не пришло в голову взять тачку. Бегство от кого? Я не понимал. Я просто бежал и все. От нее? От себя? Черт, не думал. Просто бежал. А этот поганец вместо того, чтобы объяснить что-либо, задумчиво тер бороденку мне вслед. “ Возвращайтесь, милостивый государь, почитаете еще.”
Иногда мне кажется, что когда я рядом с тобой, все дышит в унисон со мной. Я люблю тебя!
Господи, когда же я усну. Засыпать страшно - либо снова оказаться с ней где-нибудь у черта в заднице, либо без нее здесь, что хуже.
Я часто думаю, кто мои родители и почему так не сложилось в моей жизни с семьей? Я чертовски одинок и не понимаю за что мне это? Хороший, по словам других, человек, день за днем ковыряющийся в трупах. А, с другой стороны, кто из нас жив по настоящему? Все пробиваемся. Черт, ну почему не получается теперь думать как все: “ Телки, сауна, пиво, чай-кофе-потанцуем?” Большинство моих друзей так и живет, и не заморачивается.
Если бы я умела писать стихи... Я должен найти ее. Иначе она сведет меня с ума! Завтра в лабораторию - смотреть на результаты экспертизы с этого лобового стекла.

Лаборатория. Чертова уйма пробирок. Эксперт - абсолютно спившийся мужик, он классный эксперт. Во всяком случае, честен по отношению к себе.
Такого рода размазанные по стеклу внутренности - следствие большого давления, которое может возникнуть только на очень высокой скорости. “ Точно, взял и на полном ходу размазал дохлую собаку себе по стеклу, а потом въехал в столб”, - подумал я. При сбивании животного труп отбрасывает в сторону, а не подбрасывает на лобовое стекло. Может, оно само бросилось на капот?...

Она... Вновь она! Ну где же? В каком временном измерении? В каком веке? Все дышит в унисон со мной. Все дышит мне в задницу! Я ненавижу ее! Я люблю ее! Я не могу отыскать ее. А разве я искал? Сидеть и мотать сопли на кулак, говоря: “ Где же она?”, но ни хрена при этом не делать. Завтра пойду к придурку и он мне скажет абсолютно все.
Такого завтра я для себя не ожидал. Я проснулся с жуткого бодуна - надо успокаивать нервы - попил воды - выблевал ее. В холодильнике пара пива. Пиво не выблевал. Могу ходить. Пойду к придурку.
- Доброе утро, милостивый государь, рад Вас поприветствовать. Не желаете ли откушать со мной?
Снова чуть не выблевал. И сразу перешел к делу. Терпения по такому утру не очень много.
- Кто же Вы, милостивый государь? - начал подражать ему!?
- Сдается мне сударь, что Вам сейчас надо не этого.
К черту в задницу. Конечно, не этого. Мне надо еще пару пива, в ванну, баиньки.
Он подошел, положил руку мне на лоб... Я очухался где-то через час. Похмелья, как не было, и башка ясная такая.
- Ты кто? - первая фраза. Дальше, как в бреду:
- Я Ваш брат, милостивый государь.
Какой, к черту, брат ? - я единственный ребенок! У меня не может быть братьев. Тем более ТАКИХ.
- У тебя есть девушка? - первый, и наиболее дурацкий вопрос.
- А у Вас? Есть ли хоть кто-то, кого бы ты любил?
- Ну... мы спим иногда. А в основном мне некогда.
- Некогда тратить время на Любовь?
- Я люблю работу, трупы, мать их!
- Вы некрофил, сударь?
Та-а-ак, обращение поменялось.
- Какой, к черту, некрофил?! Я хотел сказать, что люблю свою работу.
- Правда?
- Ну конечно, а как может быть иначе? Ведь я сам ее выбрал!
- Правда?
- Н- у- у-у... Да. Да! Да!
- Вы уверенны, что можете выбирать что-либо?
- Что за дерьмо? Конечно, я всегда выбираю абсолютно все. СВОЕ пиво, СВОИХ друзей, СВОИХ ТЕЛОК!: ... Ну тут я загнул.
- Женщина, которая Вам снится - она ВАША?
Черт, как он узнал? Ну ладно факты биографии, но сны?
- Откуда, твою мать...?
- Я Ваш брат.
- И что, это позволяет тебе вторгаться в мои сны?
- Я не вторгаюсь, я комментирую.
- В задницу такие комментарии.
- Может, еще почитать, сударь?
Он делает предложение, от которого отказаться я не могу, сволочь! Я точно его убью! Так, чтобы его бесконечно умные и талантливые мозги вылетели на стену. Я убью своего брата, но если он будет ТАКИМ, я точно это сделаю.
- Сколько тебе лет?
- Мы погодки. Вы очень злы сейчас.
- Да, урод, я чертовски зол! - могу ведь я брату сказать ”урод” ?
- Вы бесконечно боитесь того, что с Вами происходит.
- Я никого не боюсь, урод! - а мне понравилось...
- Еще почитать?
- Да, давай, мать твою!

Что в любви кажущееся, а что настоящее, реальное? Я не хочу в любви ничего категоричного. Я представляю себе любовь чем-то хрупким и нежным. Страсть может испепелить ее, засуха - засушить, дождь и холод ослабить. Иногда хочу создать для любви оазис, где всегда хорошая погода, вдоволь солнца, тепла и питания. А еще я хочу, чтобы она была сильной и крепкой, способной без потерь выжить и в засуху, и в холод, и при всех напастях. Я люблю тебя!

Сны... Я иду по залу с египетской росписью на стенах... бесконечная череда колонн... мы должны увидеться за тринадцатой от пятого входа... она, как всегда великолепна... черные волосы, тяжелыми пядями, спадают на обнаженные плечи... наша связь длится давно, несмотря на ее мужа и моих четырех жен... он уже грозился меня убить, если поймает нас еще раз вместе, но мне все равно... она целует меня... я касаюсь ее тела под тонкой, облегающей тканью... мягкая грудь, тонкие линии тела... шаги за спиной... острая боль в спине... кружиться голова... не чувствую ног... страсть может испепелить... Я люблю тебя!... Свет...
 
Меня тянет к той машине, в которой этот кретин оторвал себе башку. Прийдется проехать пол-города, чтобы найти ее на свалке. Ночь, но мня тянет, и я поеду.
Свалка за городом, возле поста автодорожной службы. Не пускают, приходится давать денег. Найти ее было достаточно легко - машина большая. Все точно так -же, как и в последний раз, когда я ее видел - измазанное кровью стекло, вскрытая крыша, кровь побурела - никакого материала для анализа. Меня тянет к ней, к этой чертовой машине. Мне хочется ГЛАДИТЬ ее! Тогда было достаточно одного прикосновения, чтобы мне сорвало крышу, если такое возможно более, чем после общения с придурком. Я прикоснулся к машине, и... Смерть, кругом смерть... Горы истерзанных трупов зверей, сбитых этой машиной... Скорость, сладкое наслаждение полетом. Вновь собака, третья за эту неделю, слабый удар, который чувствуешь только ногами, о бампер, а еще голуби, воробьи, птицы, которые оставляют слабый след крови на лобовом стекле, когда сбиваешь их в полете и им проламывает голову. А еще бесчисленное множество жуков, мотыльков, бабочек, любящих друг друга по весне, которые трепеща крыльями, точнее их обрывками, залепляют тебе обзор. Я убиваю их, жертвуя, во имя скорости... и полета. Чтобы летать необходимо кого-то непременно убить? Ведь, наверное, можно было бы летать просто так. Нет, я больше никого не убью. “ Точно” - отозвалось в мозгу. Перестроиться в крайний правый... Вновь собака, когда же это закончится? Двадцать метров... Она стоит прямо на дороге. Скорость сто пятьдесят. Я НЕ успеваю! Десять метров... Ее глаза, сверкающие желтым, как- будто сверлят меня. Не уходит - другие хотя бы пытались убежать! Пять... Она проникает в меня через глаза. Пытаюсь объехать - она движется вместе со мной. Метр... Опять глухой удар о бампер. Она взлетает! Нет, так не бывает! Падает прямо на лобовое и смотрит. И я вижу, что она живая. Вполне осмысленный взгляд, который проникает прямо в тебя. И тут она начала буквально расползаться. Ее тело просто разлагалось на ходу, оставляя только голову из глубины которой на меня смотрели глаза. Шерсть залепляет МНЕ глаза, и ее внутренности размазываются кровавым месивом по стеклу... Ничего не вижу, кроме ее глаз! Резкий толчок, меня рвануло вперед, затем назад. Мрак... Тишина... Свет... “Ты искупил.”... Невероятное блаженство....
Тут меня стошнило прямо на эту машину. Этот парень умер именно так, я в этом уверен на все сто! Дело никогда не будет раскрыто из-за совершеннейшей ненаучности фактов, а мне никто не поверит. Что это было - видение? прозрение? или что?! Я становлюсь достойным своего брата? Достойным... Достойным профессии. Достойным семьи, которой сроду не знал. Достойным брата! Мимо проходил охранник.
- Да от крови может стошнить, я всегда боялся крови.
- Дурак, не крови надо бояться!
- Сударь, да Вы пьяны?!
Опять “ сударь”? Они точно все сговорились!
- Почему Вы назвали меня так?
- Так Вы пьяны, сударь?
- Прикоснитесь к этой машине.
- Я не сделаю этого, потому что трогать каждую машину на этой свалке не моя работа.
- Тогда Вы убедитесь, что я не пьян.
Он коснулся. И не отпускал минут десять. После них он блевал так же, как и я.
- И вы тоже пьяны?
- Пошел вон! Вон с МОЕЙ стоянки. - Он начал доставать дубинку, все еще тошнясь туда, куда и я наблевал. Я ушел, получить еще и от охранника стоянки - это уже слишком!
Быдло! Оно делает нашу жизнь невыносимой, потому что никогда не знаешь, что в следующий раз ИМ не понравится. А у них есть власть. Власть дубины. Это то долбанное государство, которое орет о своей демократии. Ты можешь говорить о чем хочешь, но тебя не услышат. Чтобы услышали, надо дать денег - все тому же государству. И тогда может быть твой вопрос вынесут на некое ток-шоу. Побудешь клоуном, рассказывая, как ты трахаешься по ночам. Кошмарным ночам. Во всяком случае, они кошмарны для меня! ... страсть может испепелить... Я люблю тебя!...
Для остальных они, может, лучше. Чего проще прийти домой, пиво на табуретку, ноги в тапки, и уснуть перед телевизором? Нет, не надо было высшего образования! - Горе от ума! - Достоевский был прав... А может и Грибоедов... Черт, в системе я начинаю забывать элементарное.
Я ушел с этой свалки - охранник все еще блевал.

Что-же случилось на этой чертовой стоянке? Может, мне тоже отказаться от поездок на машине? Черта с два! Мне надо ездить на работу. Прямо, как сейчас, и я подхожу к своей. Нет, мне не хочется ее гладить. Скорее наооборот, меня отторгает от нее. Пересиливаю себя и сажусь. Ногу на сцепление, другую на газ и... Я не могу надавить на них, поскольку... Смерть, кругом смерть... Горы истерзанных трупов зверей, сбитых этой машиной... Черт! Я опаздываю, но вроде как, придется добираться на метро. В голове - я убиваю во имя собственного полета - и на задворках сознания вдруг всплывает: “ Придурок! “. Ну точно, кто же, как не он сможет объяснить все эти пертурбации ( красивое слово, но не помню, что оно значит). Черт, я просто тупею на этой работе! Мертвяки - день за днем... Смерть, кругом смерть... И чем моя работа отличается от работы бесконечной вереницы машин, перемалывающих день за днем горы плоти. Вскрываю - во имя собственного полета... Убиваю - во имя собственного полета... Ведь, наверное, можно было бы летать просто так? Итак, после работы точно к придурку - он объяснит мне, что все это значит.
Работа... Вновь труп - как будто дожидался именно меня! С кофе вроде ничего не получится. Мальчик играл с пистолетом отца и прострелил себе голову... “Диаметр входного отверстия во много раз превышает диаметр выходного” Конечно, если у него во лбу такая дыра, то что же творится сзади. Представляю, сколько родители оттирали его мозги со стен и потолка! “При выстреле с близкого расстояния следы пороховых газов остаются вокруг входного отверстия“ ... Нет, пора заканчивать, пока не встал на крыло. Пора к придурку. НА МЕТРО!

- А-а-а, милостивый государь! Вновь почитать?
- На сей раз - нет. - Что-то с ним произошло - он как будто истончился весь, как будто стал более прозрачным.
- ? ? ?
Я рассказал ему все. Про машину на свалке. Про свою собственную машину. Про отупление. Про мальчика с простреленной головой. Про охранника с дубиной, блюющего, но пытающегося все равно ударить. Короче все. И про сны тоже - все сны.
- Милостивый государь, вы просто ПЕРЕХОДИТЕ.
- Черт, куда и зачем?!
- Вы же видите, что я тоже ПЕРЕХОЖУ.
- Но куда?!
- Посмотрите в зеркало.
Ну нет в его доме зеркал! Куда мне, черт возьми, посмотреть? Коллеги ничего мне не говорят, про то, что я как то меняюсь. Хотя кто то и спрашивает, не приболел ли я. Может это. Но я здоров, как задница молоденькой девки! Я никогда лучше себя не чувствовал физически. Если бы не эти мысли, все было бы вообще великолепно. А так я мучаюсь нерешенными вопросами, а этот придурок ни хрена не отвечает. Сволочь! Я все таки убью его!
- Судя по Вашему лицу, милостивый государь, Вы все таки заглянули в зеркало.
- Так вот, что по твоему, зеркало?
- Конечно, зеркала, которыми вы все пользуетесь, отражают лишь внешнюю реальность. И только Ваше ЛИЧНОЕ зеркало, отражает внутреннюю.
- Ну и хрен с ним! Ты так и не объяснил, куда я это вдруг перехожу.
- Это инициация, милостивый государь.
- Ини... Чего?
- Инициация. Процесс перехода.
- Черт, да куда?!
Он ушел в другую комнату и вернулся с толстенной книгой. Откуда он ее достал? Нет в его доме книжных полок. Может из задницы, если она у него такая же чудесная, как и он сам? Вместить такую здоровую книжку может только чудесная задница. Он довольно долго перелистывал страницы, выискивая необходимую статью, а затем протянул ее мне, разворотом вперед. Я очень долго вглядывался в витиеватый шрифт книги. Такое ощущение, что ее отпечатали во времена первопечатников, не сказать хуже - Кирилла и Мефодия.
Инициация - возбуждение, побуждение к активной духовной деятельности посредством ритуала, носящего мистический характер.

- Какой, к черту, мистический?! - заорал я, - Во что ты впутал меня, урод?!
- Сударь, Вы сами себя впутали. Ведь не могу же я отвечать за Ваши сны. Этому необходимо было случиться. Как говорится, раньше смерти не помрешь.
- Ты хочешь сказать, сука, что от этой ини... как ее там, я сдохну?
- Ну это навряд ли, сударь. От этого может быть либо очень хорошо, либо в худшем случае - безумие.
- Ты что хочешь сказать, что меня будут лечить, как чертова психа, делая из меня еще большего идиота, посредством таблеток и электросудорожной терапии?
- Это можно допустить, если раньше Вы не выброситесь из окна. С другой стороны то, что говорит о неизбежности происходящего - это Ваше желание постоянно читать это письмо. А это уже совершение ритуала - он инициирует Вас.
- Какой, на хрен, ритуал?! Ничего я не совершаю.
- Правда?
- Да, урод, правда. Тебе не забить мне голову всякой хреновиной про ритуалы и эти... как их... ини...Ты понял?!
- Может еще почитать, милостивый государь?
- Нет. Ни хрена. Я больше и строчки не прочту из этого долбанного письма. - А то придумал - необратимость, ритуалы, мистический. Ни хрена.
Минута... А, может, и вправду почитать? Три... Ну-у одним глазом, без ритуалов и всякой фигни. Семь... Я собой совершенно перестаю управлять, как тогда на свалке с машиной, когда хотелось гладить ее! Девять... Он просто сидит и смотрит, вертя этот чертов листок в руках. Одиннадцать... Все!
- Давай, урод! Давай, твою мать, это долбанное письмо! Ты сведешь меня с ума! Я убью тебя!
- Правда тяжело бороться с неизбежностью?
- На хрен неизбежность. Ты меня еще будешь подкалывать! Давай сюда!
- Пожалуйста.
Он протягивает его мне. Мои руки просто ходят ходуном!
 
Вот я снова с тобой. Скоро СОВСЕМ увидимся. Господи, ты так красив! Мне хочется таких разных вещей - и почти одновременно. Поэтому я почти никогда не являюсь довольной до конца. Я хочу тихо-тихо сидеть рядом с тобой, когда ты занят делом, и заниматься своим. Я хочу подурачиться и повеселиться с тобой по полной... Я хочу спать с тобой... Как сделать это все и еще много чего другого одновременно? Да еще, чтобы это не шло вразрез с твоими желаниями?...

Сны... Черт, вновь сны... Моя шея зажата в колодке гильотины... Блеск на сабле, перерубающей трос... Скоро СОВСЕМ увидимся... Нож медленно, а потом все быстрее, движется вниз... С неба, прямо до шеи... Я оборачиваюсь на нее... Она в толпе и улыбается... Нет, почти смеется, крутя черный локон... Революция... Как я, граф д’ Эдгар, умудрился влюбиться в дочь своего пастуха?... Я так никогда и не тронул ее, поскольку почти обожествлял... Видит Бог, я был добр к своим слугам... Я мог бы приблизить ее, но тогда все закончилось бы... Нет, я любил на расстоянии... Она смеется... Чернь убивает мою ЛЮБОВЬ... Резкий удар по шее...Пока голова катится, она в безумном вращении еще успевает разглядеть ее смеющиеся губы... Что-то, какой-то новый Я выходит из тела , скрюченного у гильотины... Я взлетаю над чернью... Господи, как она красива!... Свет...

Я понял, мать его! Чтобы летать, надо умереть. Как все те звери, которых сбивали машины. Они все сейчас летают, как и тот парень, которому оторвало башку в той чертовой машине, как и тот мальчик с простреленной головой. Летают и свободны. И, небось, хихикают надо мной, поскольку познали истину того, что за порогом. Но можно ли быть свободным, не умирая? Логически не выходит, но где-то внутри все говорит мне, что можно. Ч-е-е-р-т! Я совершенно запутался в этой прорве вопросов. И чем дальше, тем вопросов больше. Например: Кто она? Почему она мне снится? Кто такой придурок? Для чего он в моей жизни? Только не надо парить мне мозги про эту... как там ее... ини... Но для чего-то он появился, а теперь, судя по всему, уходит? Кто мои родители и откуда я вообще взялся здесь? Почему сны такие реальные? Я ощупал шею - она БОЛЕЛА! Еще не хватало странгуляционной борозды!
Я его так и спросил обо всем этом.
- Ну что ж, милостивый государь, тогда начнем по порядку - эта женщина - Ваша мать.
Я прям так и сел. Он что, просто сумасшедший?
- Нет, я не сумасшедший, поскольку она и моя мать тоже. Ведь я же говорил Вам, что я Ваш брат.
Ё - мое! Просто полное дерьмо! Я-то думал, что это фигурально. Ну, типа, как у индейцев, или монахов: “ Слушай, типа сюда, брат мой”
- Вы судя по всему не поверили тогда.
- Конечно, черт возьми, не поверил!
- Так вот - эта женщина - наша с Вами реальная мать, только у нас с Вами разные отцы.
- Так мы что, сводные?
- Не совсем - Ваш отец - мужчина, который бросил нашу мать, когда она была беременной Вами - довольно сильно пил. Я так и не смог отыскать его.
Ну уж если придурок, точнее брат, хотя брат тоже может быть придурком, не смог его отыскать, значит, он давно летает, а отыскать его там даже брату не под силу, я уверен. Он молчал...
- Ну, а кто твой отец?
Он молчал.
- Ну, стыдно сказать? - Я подначивал его.
- Мой отец - мужчина, которому адресовано это письмо. Между ними так никогда ничего и не было. Она предпочла благообеспеченность своей любви.
- Это чего, типа, непорочного зачатия?
- Ну, типа, да. - Он усмехнулся - Я являюсь духовным ребенком их Любви. А так же духовной ипостасью своего весьма приземленного сводного брата. И то, что есть во мне - нету в Вас, мой милый брат. С другой стороны, того, что есть в Вас - нету во мне. Мы взаимодополняем друг друга.
- Но так у всех людей!
- Так все люди - братья, просто мы являемся наиболее вещественным выражением данного трюизма. И мне кажется, нам пора объединиться.
- Каким это образом?
- Выражаясь Вашим языком - не образом, а подсвечником.
Он еще и анекдоты наши знает, причем те, которые абсолютно не отвечают критериям духовности.
- Так мы объединимся? Начнем жить вместе? - сочтут за пидеров.
- Нет, не так. Вы просто сделаете то, о чем давно грозились. Вы убьете меня.
- Иди ты к черту! Как я могу убить тебя, во первых я обрел брата...
- Так обретите брата внутри себя.
- А, во вторых, меня посадят!
- Это невозможно - ведь я духовная ипостась - физического во мне нет. Просто тела не найдут.
Ну здорово. Успокоил. Я в жизни своей никого не убил, как я могу убить человека?
- Не забывайте, что я и не человек вовсе.
Он протянул мне пистолет. Точно, как из воздуха. Или из задницы, как и книгу.
- Оружие тоже не будет найдено. Вставьте мне пистолет в рот и нажмите на курок.
Он сунул мне в руку пистолет, он был какой-то очень легкий, а затем, взяв мою руку с пистолетом, вложил ствол себе в рот. Мне оставалось только нажать на курок.
- Выполните, милостивый государь, то, что давно обещали - убейте своего брата. Вы всегда делаете то, что обещали.
А ведь он прав - я не даю обратного хода своим решениям. Я закрыл глаза - не мог смотреть в его. Палец начал медленно давить на собачку...
Выстрел рявкнул, как гром среди ясного неба.
Я открыл глаза. Его мозги и вправду вылетели на стену, как описывают учебники. Я стоял и тупо смотрел на лежащее передо мной тело. Я это сделал? Правда? И тут невероятное чувство свободы заполонило меня всего от начала до конца - истинное значение этого я понял только потом. А сейчас... Я наконец-то свободен от ублюдка, кем бы он ни был. Ч-ч-черт! Свободен! Я наконец-то сумел прострелить ему башку - он сам попросил об этом. Чертов самоубийца. Сколько таких психов я отскребал от асфальта на работе! Тело на моих глазах начало таять, как и мозги на стенах, как и пистолет в моих руках. Они просто исчезали! Учебники об этом не писали никогда! Оно истаяло у меня на глазах - его тело, кровь со стен, пистолет, кровь с пожелтевшего листа бумаги... ОНО осталось - это письмо, с которого все началось... Все тоже непреодолимое желание - теперь уже дочитать.

Я с тобой только одного не умею делать - отдыхать. Когда ты рядом - это множество энергии, желаний. То же, в общем-то, отдых от однообразия и пассивности. Наверное, когда я рядом с тобой смогу еще и расслабиться и ничего не хотеть - я буду совсем довольной и счастливой. Иногда, кстати, у меня получается, но тогда, я почему-то кажусь тебе грустной. Может быть грустно, что человек без желаний? А если он просто довольный. Кстати, я сама подумаю над этим относительно тебя. Может быть то, что я чувствую к тебе - не любовь? Но тогда для этого чувства еще не придумали названия, а из существующего “любовь” - самое лучшее! Люблю тебя...

Ну вот, милостивые государи, я и заканчиваю. Тела действительно, так и не нашли. Да никто и не искал. Нельзя найти того, кто летает телом. Это письмо до сих пор у меня. Я храню его в поисках такого же брата. Инициация. То невероятное чувство свободы было актом вхождения моего брата в меня. Я больше не вскрываю трупы - я ищу живых. На работе сочли сумасшедшим, но мне плевать. Их нынче трудно найти, живых, милостивые государи! Живость должна быть не в движениях тела, а в движениях глаз. А живых глаз очень мало. Живые должны плодиться с живыми и тогда, можно будет объединяться и летать никого не убивая для этого. Мы и вправду объединились с братом - я сохранил при этом и часть себя тоже...
Ну, типа, пошел искать живых. Ищитесь... Нет, найдитесь. По моему, так говорил какой то великий пацан...