- Да и хрен бы с ней, - говорит мне мой хороший приятель. – Сбежала – лечи подобное подобным. Или – бесподобным… - и смеется. – Как древние говорили, не помню кто. И не дергайся особенно. Либо само наладится, либо вообще - не стоит на эту тему и думать. Разве мало вокруг тем, о которых стоит думать? Вот, например…, - и он показывает глазами на целый выводок из тем - сидящих за соседним столиком.- Что ты дергаешься...
***
В общем, а я и не собираюсь дергаться особенно. И не собирался. Вокруг – действительно достаточно подручных лекарств. Чем можно дезинфицировать душевные царапины и синяки.
И действительно, за соседним столиком сидят аж четыре штучки, на любой вкус. Любая из них годиться, чтобы о них подумать. Приглядеться, подумать, и заняться ими - поактивнее.
- Видишь, стреляют… Пора и нам ответный огонь открывать. Чтобы – не застаивались. В стоиле... – И приятель поднимается из-за столика.
Ну что же, лечиться – так лечиться. Коли, доктор прописал.
***
Лечусь тем же поздним вечером. Лечусь, как прописано, - подобным, точнее – бесподобным. Пьем кофе - у меня с одной из девушек. Из кафе. Где мы сидели с приятелем и обсуждали деловые вопросы. А, попутно, и его приватную жизнь.
А потом, он уехал с одной из них – за какими-то семенами из его зимнего сада, которыми одна барышня очень заинтересовалась. У приятеля - никогда никакого зимнего сада не было и в помине – насколько мне известно. И куда же это они, хотелось бы узнать, направились? Думаю – на его съемную квартиру, без мебели – кровать, телевизор и чайник электрический. Чайник – в разговоре был предметом его особой гордости. Правда, посуды нет. Да и чай вряд ли найдется. Вместо семян из зимнего сада. Но это уже такие мелочи, такие мелочи…
Главное – что электрический чайник наличествует.
***
Эта, снятая на днях квартира, у приятеля в его программе максимум уже несколько раз в разговоре фигурировала. В качестве альтернативы угнетающей его обыденной жизни. В которой – непутевая дочь, и жена, которая эту дочь терпеть не может. Впрочем, ее тоже можно понять. Жену его.
Милейшая дама. Как только она с моим приятелем уживается? Особенно в периоды, когда он не совсем в адекватном к окружающей его действительности состоянии находится? Я – и то несколько напрягаюсь в его обществе. Хотя не вижу его каждый вечер и всю ночь. Да еще и утром – в придачу.
А она - видит.
***
И я уехал - с другой барышней, Дашей. В кино. На последний сеанс, на комедию.
Последний сеанс был в десять. А мы, естественно, подъехали к половине одиннадцатого вечера. Как и было задумано.
Делать нечего, поехали ко мне пить кофе. Не по улице же шляться.
Кофе, почему-то, решили выпить прямо в постели. Без сахара. Не заваривая. И без кофейных чашечек. Опять – моя инициатива.
А тоже ничего - крепко получается. И от разных дергающих мыслей отвлекает. Или,почти – отвлекает.
Мало этого, что-то мне моя свинтившая вчера подруга даже и не вспоминается особенно. Хотя, сначала, после того, как сказала, - что больше меня видеть не хочет – не по себе немного стало. Пустовато как-то. Неуютно, что ли?
Сказала на прощание – староват я для нее. Говорит, поинтереснее варианты есть. И жениться на ней я явно не собираюсь. А ей бы хотелось. Но – на нет, и суда нет. Могу в одиночестве погибать. Среди простых мужских радостей со шлюхами и разрухи в доме. А с нее – хватит. Ее другие берега ждут.
***
Вот я и погибаю. Среди простых мужских радостей. Как ты и заказывала, деточка.
И чего я так поначалу огорчился? Чего это закручинился и раскурился? Ну, действительно – не жениться же на ней? Нрав у нее – хороший, вроде. Но вот мелочи, мелочи – достают порой. Да так, что хоть без оглядки беги. Так что, даже и слава богу, что сама сбежала.
И потом – как волка не корми – он все в лес глядит. Женская натура, видимо, такая. Либо все, либо ничего. А посредине – не получается.
Ну и пусть себе к другим берегам плывет. В темпе танго. Которое звучит в ночи негромко из приемника. Негромко и очень к месту. Пока мы с Дашей дышим тяжело и удовлетворенно.
Свои натуры проявляем.
***
А, в целом - так нравилась мне очень, подруга моя прошлая.
Привязался здорово. Разоткровенничался. Слишком, видимо, границы открыл. А этого с женщинами никогда делать не стоит. Любое, сказанное слово, может быть в итоге обращено против вас.
Я ведь ей тоже сказал - катись, вокруг получше есть. Как в воду глядел в сегодняшнюю ночь...
Но урок – совершенно очевидно - нельзя так сближаться с женщинами. Что бы потом так не по себе не было. особенно - в первый момент неприятного открытия. Нельзя, чтобы человек так тебе нравился. Лишнее это - совершенно!
Или только мне казалось – что нравится? Наверное – второе, казалось только. Если все так сейчас легко далее течет и разливается.
***
А мы даже хотели прихватить с собой и двух оставшихся барышень из кафе.
Но – у одной что-то там дома было не в порядке. С мужем, кажется. Проблемы какие-то. Не любит, оказывается, когда жена домой поздно приходит. Даже как-то странно… Разве такие мужья еще встречаются? Не все – повымерли еще?
Оказывается, нет – не все. Ну, да ладно, пусть себе живут на здоровье. Пасут свое стадо.
Стадо, думаю. такими методами вряд ли упасти можно: не позже девяти чтобы дома! Стаду это надоесть может. Свобода личности – самое важное, что есть у человека. Все можно отнять - а вот этого отнимать не стоит. Этого не прощают.
Не позже девяти? Ладно, не позже девяти… Мы и до девяти – все, что надо успеть можем. И в ладошку усмехаться будем потом. Над пастырем – дураком ревнивым.
«Декамерон»-то ведь не зря уже давным-давно написан. Не на пустом месте - просто из фантазий мастера Бокаччио. С натуры списывал, маэстро, с натуры.
***
Другая барышня вообще - несколько нерешительной оказалась. И в кино ей хотелось, и за семенами. Сразу в два места. И туда интересно, и сюда – заманчиво. Куда поехать? Что выбрать? Так и не решила – куда больше тянет. Потом, как выяснилось – домой, к маме с папой тянет.
Если тянет – тянись. К маме с папой. Так что, обе оставшиеся сами по себе разбежались.
***
Когда в кафе обсуждали его приватную жизнь, приятель изложил свою программу максимум, подведя итоги выполнения программы минимум.
Итоги выполненного в жизни – прямо, скажем, были удивительные, не очень радостные. По нему внешне судя – никогда не скажешь. Успешный человек. А вот – на тебе… Вот уж – где, по-моему, дергаться можно…
Не то, что мне – с моей убежавшей в лес, то есть, к другим берегам, волчицей.
Все просто и не очень хорошо в его уже выполненной жизненной программе минимум: жена – есть. Вторая. Дети есть. Дочь от первого брака. Но…
Дочь не очень путевой вышла, живет с наркоманом. И, кажется, сама периодически употребляет.
Институт бросила, несмотря на деньги, заплаченные за обучение. И взятки преподавателям – чтобы сессии сдавала. И декану – чтобы не отчислили раньше, еще до очередной сессии. За полную неуспешность и дерзкий характер. И даже в Англию учиться не поехала – хоть и предлагали. Наркоман – дороже английских газонов.
Появляется она на горизонте, как зыбкий неубедительный мираж - периодически. Когда деньги нужны.
Если жить с наркоманом, по-моему, деньги будут нужны довольно часто. Чуть ли не каждый день будут нужны. И можно еще вполне залететь, и родить совершеннейшего дебила. А под кайфом залететь легче легкого, говорит мой приятель.
Не знаю, не пробовал, но охотно этому верю.
Ну – а дебилы выходят уже сами собой. По определению. В любой детский интернат заглянуть и на них полюбоваться можно… Эх, беда…
Или - также легко заразиться какой-нибудь дрянью – вроде СПИДа. Или гепатита. Подозрительно напоминающего тот же иммунодефицит.
Что на это скажешь? Все верно он говорит…
***
С неделю после таких появлений юного, подпорченного жизнью, миража, приятель ходит сам не свой. Болеет. И дома – скандал. И жена - тоже в транс впадает. В довольно агрессивный транс. Хоть и приятная во всех отношениях дама. Но ситуация кого угодно достанет, даже и милейшего человека.
Все у приятеля в такие дни из рук валится. Дела делать – он совершенно не годен. Вот и программа максимум – как-то ситуацию и разряжать. Тоже – с помощью подручных средств. Для этого он и квартиру снял. С некоторым финансовым, напряжением. Но – за спокойствие души никаких денег не жалко, думаю.
По большому счету – это не выход. Квартиру, конечно, всегда не лишнее иметь запасную, если в семье живешь. Но вот ситуация от этого никак не разрядиться, а только еще ухудшиться может. Если вдруг его жена пронюхает об этом.
- Я думаю, она уже давно пронюхала. Молчит – очень умная попалась. Куда ей деваться в случае чего? Некуда.
***
В общем, я его понимаю, даже и не осуждаю за некоторую рассеянность, и не злюсь.
В девятнадцать лет – это самое оно – подхватить такую дрянь, как синдром иммунодефицита, – размышляю я, размеренно и плавно занимаясь тем временем любовью с Дашей. Которой, судя по всему, процесс и приятен, и не надоедает – судя по ее одобрительному дыханию. Хотя мы занимаемся с ней любовью уже, как минимум, часа полтора.
Конечно, медицина сейчас творит чудеса, – так говаривали в мое юное, советское время. Скоро, может быть, она, медицина, вообще, нанесет смертельный удар по вирусу.
Правда, когда она нанесет этот удар, почему-то, не сообщают. Видимо, все же не так скоро, как хотелось бы. Надо потерпеть.
А пока в арсенале медицинских чудес - удлинение срока жизни заболевшим беднягам. Но – стоит это удлинение жизни денег, и немалых. Не у каждого бедняги они есть. А сколько неудобств при этом возникает!.. И особенно - для окружающих. Просто, не сосчитать, не передать, словами не сформулировать... Чего об этом не скажешь – все мало будет.
Поневоле задумаешься, что выбрать - если вдруг в такую ситуацию попадешь.
Может быть, лучше – с балкона и за борт? С десятого этажа… Чтобы медицину не ждать - неторопливую. Особенно, когда об окружающих подумаешь - терпеливых.
А терпеть им, этим окружающим, большие неудобства – лет пять-десять. Может быть даже больше – благодаря медицине, или, даже, вопреки ей. Пока любимое существо не загнется, наконец, - от обычной простуды. Или от чего-нибудь в этом же роде, от какой-нибудь ангины тривиальной…
***
Или, правда, - с балкона, за борт? Или – голову в духовку? Или – веревку прикупить покрепче?...
***
- Как тебе, ничего? - спрашивает Даша, тыльной стороной ладони вытирая нежные губки, и садясь на мое, разбитое некогда футболом, колено.
- Очень даже…, - отвечаю я, и нежно глажу ее по коротким волнистым волосам. Даже в полутьме комнаты видно, как раскраснелись ее щеки, как блестят ее глаза.
Хотя, через презерватив никаких особо непередаваемых ощущений от ее стараний губками, зубками и язычком я не испытываю. Чтобы так кончить через резину – тут надо еще с полчаса потрудиться.
А мне не хочется Дашу напрягать так для первого раза – она, собственно, неплохая девочка. Очень меня обезболивает… Если бы еще и мысли, ни к месту лезущие, куда-нибудь заземляла…
И давление в трубопроводе не падает – это уже хорошо. И разбитое колено, что ныло с утра из-за дождя, в общем, не очень-то болезненно реагирует на ее приятную горячую влажную тяжесть, которой она нежно трется по колену.
Даже наоборот – вполне правильно колено реагирует – мурашки удовольствия бегут вверх по ноге.
Сейчас мы наше давление в трубопроводах поддержим и упрочим. Доступными нам методами:
– Ну-ка, ложись на спинку, - я сейчас тоже кое-что поисследую. На предмет сладких ощущений…
- Только нежно… Я очень чувствительна… Не царапайся…, - Даша проводит рукой по моей щеке, по верхней губе, - нет, ничего, вроде, не очень в ночи шершавая. - Но все равно – понежнее… Умеешь?
Эх, нравится мне эта грамотная юная поросль. Лет двадцать пять – двадцать семьей, а все уже понимает.
- Умею. Можешь не сомневаться. Сейчас продемонстрирую.
***
Может быть, медицине стоило бы подумать как раз не над удлинением, а над сокращением сроков жизни заразившихся бедолаг? – продолжаю я свои размышления, опускаясь к Дашины нежным глубинам. Над безболезненным, и даже радостным укорачиванием срока жизни?
Впрочем, это явно негуманно. Попробуй такое вслух скажи – мизантропом прослывешь. Человеконенавистником. Или, что еще хуже – настоящим нацистом. Которые – за чистоту расы и особей очень ратовали, и практические шаги в этом направлении предпринимали. Правда, весьма неудачно закончившиеся – и для них. И для окружающих.
Не хотелось бы. Определенно, не хотелось бы. Я лично – вообще большой гуманист. Кошечек, собачек, детишек – люблю, и даже очень. Правда, только – не у себя дома. А вот гостях – очень даже люблю.Жизнь без них какая-то пустынная выходит.
А это, насчет сокращения сроков, так, – оно ж само по себе в воздухе не одно столетие крутится. Без всяких нацистов. Разве нужно его лишний раз озвучивать?
Особенно – близким людям, вроде моего приятеля. Оно у них у самих в голове сидит. Только они тоже редко эту идею вслух высказывают. Тоже боятся, что их не правильно поймут.
К счастью, кажется, пока таких проблем у его дочери нет. И, постучим по собственной голове, - и не будет!
***
- Что-то не так, - спрашивает Даша, приподнимаясь на локтях.
Я отрываюсь от нее:
- Нет, это я так… Так вкусно, что за голову хотелось схватиться. Вот я и схватился…
- Ах… Еще, пожалуйста!… Еще…
***
Но что ему, моему приятелю, с дочерью делать-то?
Пороть – бессмысленно. Денег не давать – тоже не лучший метод.
Если денег не давать - воровать начнут со своим наркоманом напару, или сделаются мелкими распространителями. Их - с ее дорогим сожителем, которому тоже лет двадцать, - конечно, быстро поймают. Потому что ловят обычно мелких рыбешек. И – понятно, почему. Откупиться не могут.
А продадут их свои же, такие же. В качестве мзды. Чтобы конкурентов на корню извести.
И далее – тоже все понятно. Либо большие деньги, чтобы отпустили. Хоть – на какое-то время. Либо колония, где они уже станут дилерами настоящими – если выживут, конечно.
А если и не поймают сразу – большой риск что свои же, мелкие, и заклюют. До смерти.
И найдут их зарезанными в каком-нибудь вонючем, кошками и бомжами загаженном подъезде. Или – на помойке. В мусорных черных мешка. Какой-нибудь бомж и найдет - по радостному оживлению бездомных собак, кошек и деловитых крыс.
Как девушку из утреннего телесюжета. Который, почему-то, вот запал в голову, и с утра все крутиться. Даже сейчас, пока я с Дашей занимаюсь любимым делом.
Но я об этом сюжете приятелю рассказывать не стал. Зачем ему настроение опускать? И так – опущено, дальше, вроде, некуда.
***
А Даша, в постели – вполне ничего. Вполне соответствует ожиданиям. И даже – несколько их превосходит. Как в известной рекламе. Несмотря на презервативы даже. Очень неожиданно – так вот, с ходу, попасть на такую замечательную девушку. Которая - однозначно лучше, чем ушедшая подруга. Точно - лучше!
***
У меня проблемы всегда возникают, когда презервативы дома искать надо. То ли они есть, то ли нет. То ли – что? Не запасливый я какой-то.
Ну, не бежать же в этот ответственный момент в аптеку или палатку. А с другими средствами – нет никакой твердой уверенности в завтрашнем дне. Впрочем, и с презервативами – тоже нет. Хотя. я думаю. все же ее больше, чем с другими средствами.
Слава богу, нынешнее поколение, обычно, само тяжело вооружено бывает. В сумочке, помимо баллончика с нервнопаралитическим газом – хоть один презерватив – да наверняка есть. Правда – сомнительного качества, как правило. Черт его знает, держит эта резина – или нет? Кто и где ее сделал?
И газ – если попробовать на ком-нибудь – тоже просто дезодорантом окажется. Глаза пощиплет – да и только.
И – с одним презервативом далеко не уедешь, одни мучения. Очень уж они гнуться, презервативы. Пока раскочегаришься, нужно уже другой надевать. А его –нету. И что делать?
Губками с язычком не каждая так, как Даша, сразу, с первого раза, потрудиться захочет.
Но если не рисковать - нужно тогда просто правильный образ жизни вести. Аскетическо-проницательный. Вот здесь – можно, а здесь – не стоит. Нарвешься.
Мне ведь тоже далеко не каждую барышню так запросто поцеловать захочется. Не к каждой – душа лежит. Не каждая, ведь, достаточно гигиенично себя ведет.
А некоторые – просто доверия не вызывают.
А некоторые – принципиально не бреются и даже, судя по всему, не слишком себя мытьем утруждают. К натуре, как говорится, поближе хотят быть.
***
Наверное – и мужчины такие же существуют, возбуждаются от потных или небритых дам. И, слава богу. Нравится – да хоть залейся.Может быть им также и водка горячая нравится. Так - на здоровье.
Только со своим уставом в чужой монастырь не ходи. Могут попросить. Вежливо. Или даже – не очень вежливо. На порог поставить могут – вот бог, а вот порог. И напрасно – обиды, упреки. Постель – дело тонкое.
Если, конечно, обе стороны это понимают.
***
Но с Дашей все в порядке. С точки зрения гигиены. Губки – нежнейшие, сладкие, горячие и влажные, с легким цветочным ароматом. Правильно мое колено отзывалось. Безошибочно. И я чувствую, как ее бедро, прикасающееся к моей щеке, начинает дрожать.
***
Вообще, это классный способ – зализывать душевные раны. Ну, сбежала от меня моя пассия – да и хрен бы с ней, как сказал уже мой приятель. Когда вокруг такие девушки водятся – пусть бежит, куда хочет. На все четыре стороны. Обратно тут не принимают. И по субботам - не подают.
***
Я чувствую. Как Даша кончает, и еще раз кончает – буквально через минуту. Пора завершать это замечательный процесс. Кажется, уже в районе четырех утра… Хорошо хоть, что завтра - суббота.
Я поворачиваю ее, разгоряченную, очаровательной попкой к себе и вхожу со всей, оставшейся во мне энергией.
- А он уцелел? – только и спрашивает она прерывающимся голосом.
- Думаю, да. Если это так важно…
- Конечно, важно… Мы ведь так мало знаем друг друга…
И под звуки негромкого танго, льющегося из приемника, ночь отступает.
А уже подступает ранее-ранее московское субботнее утро.