**
- Ваничка, - обратилась ко мне Ариадна, - давай съездим в субботу, навестим мою тетю. Она живет в деревне, в Тверской области. Я ее не видела сто лет. Это всего двести километров. Что тебе стоит? Ты же ведь асс! Утречком выедем, а к вечеру вернемся. Я куплю гостинцев.
- Кем она тебе приходится?
- Это родная сестра моей бабушки. Старшая. Ей уже лет семьдесят пять. Живет одна. А я, негодница, была у нее год назад.
В настоящий момент я был как вольная птица. Не надо никому врать. Отчего бы не съездить? - подумал я.
Утром в субботу я подрулил к дому королевы. К дворцу! Разве может королева жить в доме? Там где она – это дворец! Дворец, правда, располагался на 4 этаже хрущевки, и попасть в него можно было только через пахнущий кошками обшарпанный подъезд. Ох уж этот русский варварский менталитет!
Ариадна увидела мою машину в окно и крикнула, что уже готова, что сейчас спустится, чтобы я не поднимался.
-Давай заедем в супермаркет, купим бабе Тоне гостинцев. Нельзя же с пустыми руками.
- А вы, ваше величество, дорогу – то знаете? – Я по-прежнему обращался к ней только таким образом. Имя Ариадна было почему-то трудным в произношении, а придумать какое-то ласковое сокращение я не мог. А в этом обращении было все и уважительность, и ирония, и какой-то намек на нашу общую игру.
- А как же! Деревня Семеновка.
Поехали. Пока заехали в магазин, пока нагрузились пакетами, время шло. На выезде из Москвы возникла пробка. В результате неровного и медленного движения копейка моя перегрелась, заглохла. Пришлось дать ей отдохнуть. Короче говоря, когда мы достигли нужного поворота, времени было уже много.
Деревня производила убогое впечатление. Мы проехали несколько домов с покосившимися заборами. Над некоторыми домами, надо отметить, торчали телевизионные антенны. Эти дома выглядели наиболее приличными. У одного из таких домов, пятого по счету, стояла женщина, скрестив на груди руки.
- Стой. Это здесь. – Скомандовала Ариадна. Едва только я остановился, она выскочила из машины и подошла к женщине. Были произнесены какие-то слова, которых я не слышал, но только видел , как Ариадна на какое-то мгновенье развела руки в стороны – жест, означающий «что делать? Так получилось». После чего бросилась обнимать женщину и тискать ее в своих объятиях.
Я заглушил двигатель и не спеша вышел из машины.
- Это баба Тоня, - представила Ариадна мне женщину. И снова к ней : -Баба Тоня, ты совсем не изменилась. Сколько я тебя не видела? Год? Полтора? Ну, как ты тут? Здорова ли? А мы тебе гостинцев привезли! Ваничка, - мне, - доставай!
- Иван, - представился я пожилой женщине.
- Здравствуйте, - слегка поклонилась баба Тоня. – Антониной Дмитриевной меня зовут. – И, обратившись к моей спутнице, - Кто ж он тебе? Муж что ли?
- Приятель, баба Тоня, друг. Вот попросила я его свозить меня к тебе, и он согласился. –Ариадна бросила на меня благодарный взгляд.
- Что ж, гости дорогие, проходите в дом. Сейчас я вас угощу, чем бог послал.
Нагруженный пакетами с продуктами я последовал за женщинами в дом.
В комнате, или в зале, как ее называла баба Тоня, стоял стол, накрытый скатертью, по краям которой были вышиты цветы.
- Ой! И скатерть моя любимая, - стала восторгаться Ариадна. – И все у тебя здесь, как и раньше! И ходики тикают…
Баба Тоня стала выставлять на стол закуску: соленые и свежие огурчики, помидорчики, лучок. – Вот и картошечка сварилась. – На газовой плите стояла кастрюля довольно большого размера. И как мне показалось, полная вареной картошки. Меня слегка удивило , что картошки для одинокой женщины было много. Может быть она ждала кого-то, может быть нас?
- Вы, как-то предупредили бабу Тоню о своем приезде? –шепнул я ее величеству.
-А как? Нет, конечно.
- А я, как чувствовала, сердце мне говорило, что ты приедешь, - проговорила женщина, выставляя на стол бутылку с самогоном.
- Правда, что ль? Ах, да! Баба Тоня у нас ясновидящая, - пояснила мне Ариадна. – Баба Тоня, а ты мне погадаешь? А, баба Тоня?
- Ну, вот еще, надумала. Чтой-то тебе гадать. У тебя все и так складно. Нет. Апосля самогону гадать не пристало.
- Ну, баба Тоня, ну завтра утречком. А?
- Ну, давай, друг Ваня, наливай, поухаживай за женщинами.
- Мне чуть-чуть, я вообще-то не пью. Так, чтобы не обидеть хозяйку.
-А себе что? Аль ты не мужик?
- Да я, собственно, за рулем. Нам ехать надо обратно.
- Чтой-то? Завтра поедите. Куды на ночь глядя? Ишь, че удумали!
- Ваничка, а давай останемся, а? – Ариадна положила голову мне на плечо. – Ну, давай, что тебе стоит? Проведем «месяц в деревне», маленький такой месяц – одну ноченьку.
«А что, в самом деле, подумал я. – Меня ничто не держит.»
- А ночевать – то где? У Антонины Дмитриевны поди и места нет.
-Раз приглашает, значит есть где.
-Где, где? Вон девоньку положу в светелке. А ты, дружок, пойдешь на сеновал. Эх, и сладко спать будешь! Очень уж там духовито!
- У вас и сено есть? А для кого ж вы сено держите?
-Для Дуськи. Коза у меня Дуська. Ну, давай, с приездом, что ли.
Баба Тоня опрокинула самогон. – Хорош, зараза. Лучше всякой казенной. У нас в деревне теперь тоже магазин богатый, что хошь можно купить. И столичную, и заграничную. Только наш лучше.
Действительно, самогон оказался неплохим. Мне захорошело. Все стало каким-то розовым, светлым. И этот дом, и ветки яблони перед окном с уже наливающимися плодами. И баба Тоня была молодая, и как будто я давно уже ее знал. А главное – я сидел рядом с королевой и держал ее за талию.
Потом я , как обычно, поднял тост за женщин.
- Баба Тоня, а мы же арбуз привезли и забыли в машине. Тащи его, Ваничка, сюда.
Я пошел в машину за арбузом. «Заодно и покурю», решил я. Странное дело, голова была абсолютно ясной, а ноги почему-то стали меня плохо слушаться. В сенях я покачнулся, но вовремя оперся о косяк двери. Дальше я стал контролировать каждый свой шаг пока шел к машине, и когда возвращался с арбузом.
Уже в сенях мне почудилась какая-то музыка. Моцарт, решил я. Марш Турецкого. Нет, Турецкого марш. Меня опять качнуло и бросило в сторону. Марш-бросок Турецкого, -решил я. Это у моего начальника так мобила играет. Он что, тоже здесь? Я вошел, напевая мелодию.
- Где-то звонила мобила, - сообщил я заплетающимся языком. У меня сроду не было. Ваше величество, это у вас?
- Что ты, родненький, ты же знаешь, у меня нет сотового.
- Тогда я не знаю, - пробормотал я. Язык совсем не ворочался.
- Давай, Ваничка, режь арбуз. Сейчас я его только помою.
Я взял со стола длинный кухонный нож. Странное желание охватило меня. Мне хотелось взять его в зубы и начать отплясывать лезгинку. «Асса!» -сказал я, но плясать передумал.
- Вот что, дружок, - баба Тоня вышла из светелки. –Ты, я вижу, устал с дороги. Пойдем-ка я тебя провожу на сеновал. А девоньке твоей я постелила в светелке. На-ка вот одеялку, подстелишь, укроешься. И отдохнешь.
- Вше вличство, меня отправляют к козе. Я не хочу с козой. Я буду ждать вас с првликим нетерпением.
Самое интересное, что я отчетливо сознавал, что пьян. Но это состояние мне почему-то нравилось.
- Антнина Дмирте…, - выговорить мне не удавалось, - ба Тоня, я удаляюсь. Не првжайте, не првжайте, я сам. Не обьжайте мою кролеву.
Баба Тоня , тем не менее, повела меня во двор, подвела к сарайчику, где тихо лежала коза.
-Дуська, привет! – поздоровался я с козой. Коза мне не ответила и продолжала мирно что-то жевать.
- Полезай, милок, на верх. Там сено. Отдохни.
По зыбкой стремянке я кое-как вскарабкался на сеновал и тут же рухнул в душистую траву. Не успев воспользоваться одеялом, я отключился.
Проснулся я, когда было уже темно. Как ни странно, голова была абсолютно ясной. Я сразу же вспомнил, где нахожусь. «Чудеса» - подумал я - Как это я так быстро набрался?»
Хотелось курить. Но здесь, среди сена, я это четко понимал, курить нельзя.
Я осторожно спустился вниз, стараясь не свалиться с шатающейся стремянки. Было тихо. Машина моя так и стояла за забором, там, где я остановился. Я вспомнил, что даже не успел запереть ее.
В доме горел свет. Я подошел к окну и сквозь неплотно закрытую занавеску увидел Ариадну, которая что-то горячо говорила бабе Тоне. При этом она то и дело клала руку на плечо собеседницы.
Я отошел в темный угол, справил нужду. Потом подошел к машине, подумал немного, стоит ли ее переставить поближе к забору. Но решил, что я уже способен ехать, и с этой мыслью вошел в дом.
- Ну что, Ваничка, как дела? Вздремнул немного?
- Я отлично выспался, трезв как стеклышко. Сколько же сейчас времени?
-Да уж второй час доходит, - взглянув на ходики , отозвалась баба Тоня.
- Стало быть, я часов шесть проспал? Вот это да! А я уж решил, что могу ехать. Как, ваше величество, может быть пора?
- Да что ты! Куды это в ночь-то? Што у тебя там семеро по лавкам бегают?
- Ваничка, завтра поедем. Попьем с утра молочка парного и двинемся. А еще баба Тоня обещала мне погадать. Сейчас нельзя. А вот утром баба Тоня мне все и расскажет, что ей карты поведают.
- Давай-ка и ты , красавица, иди ложись в светелке. Вон уж сколько мы с тобой переговорили. Ложись. А то завтра приятель твой тебя не узнает. Иди. Иди.
Ариадна сделала мне прощальный жест рукой и направилась в светелку. Я приблизился к ней и прошептал в самое ухо: «Жду вас на сеновале. Там, ваше величество, обалденно».
Сам я вышел во двор, походил-походил да и полез на сеновал. Там я аккуратно расстелил байковое одеяло, которым меня снабдила заботливая хозяйка, и лег на спину в ожидании королевы. Пахло сеном. В просвете крыши одиноко мерцала звездочка. Я лежал, закинув руки за голову. Во рту из угла в угол перегонял сухую травинку. «Как это у поэта, - вспомнил я, - «в темном небе звезду шевелю травинкой…». Здорово он сказал!
Я довольно долго лежал, ожидая Ариадну. Но она не шла.
Тогда я снова спустился вниз. Подошел к окну. В доме было темно. Мне показалось неудобным заходить внутрь. Я представил себе, как я буду греметь ведрами в темноте, натыкаться на разные предметы. А если Ариадна уже спит, придется ее будить и уговаривать лезть со мной на сеновал. Вряд ли я добьюсь успеха.
Я решил немного пройтись по деревне. Вышел за калитку и побрел вдоль домов. Стало уже светать. Я шел наобум по узкой тропинке. Трава, которая уже покрылась росой, хлестала по ногам. В результате брюки мои стали мокрыми и неприятно холодили ноги. «Пожалуй, надо идти назад», - решил я и вернулся. На сеновале я снял брюки, повесил их на какую-то жердь, аккуратно расправил одеяло и снова лег. Незаметно я уснул.
Проснулся я от того, что услышал снизу голос Ариадны:
-Эй, мой рыцарь, вставай! Королева уже давно бодрствует. И приглашает пить парное молоко. Баба Тоня уже подоила козу.
Я мгновенно прогнал остатки сна. Протер глаза и взглянул на часы. Было 8 утра. Вот это я поспал! Я поспешно надел брюки и спустился вниз.
Ариадна стояла на крыльце. Утреннее солнце светилось в ее волосах, и от этого сама она была, как солнце, ослепительно прекрасна.
Я приблизился к ней и хотел было поцеловать ее.
- Иди сначала умойся, мой рыцарь. – Она взъерошила мои волосы и вытащила из них соломинку. – Ты, я смотрю, вооружился копьем. – Она засмеялась. – Вода вон там, - показала она соломинкой в направлении бочки. – И вот тебе полотенце.
Раздевшись по пояс, я долго плескался у бочки. Потом обтерся полотенцем. Освеженный прохладной водой, я надел рубашку.
Великолепное августовское утро, яблочки, которые начали розоветь, золотые шары у калитки, капли росы, еще блестевшие на траве в тех местах, куда не доставало солнце и … женщина, наблюдавшая за мной, пока я плескался, так же стояла на крыльце и улыбалась. Улыбалась всем, что у нее было: ртом, глазами, руками (так разве бывает?), всей своей позой, всем-всем, даже пальчиками ног, выглядывавшими из босоножек.
- Пошли пить молоко, Ваничка. – И снова этот голос с привкусом миндаля. Ароматный, горьковато-сладкий.
-
Баба Тоня встретила нас в зале. На столе стояла глиняная кринка с молоком и две фаянсовые кружки. Это были уже много повидавшие на своем веку кружки с почти стершимися рисунками, с трещинками. Но вполне пригодные для молока.
- Наливай, наливай, дружок. Справишься ли наливать из кринки? – Кринка была полной.
Стараясь не опозориться и не разлить молоко на скатерть, я налил Ариадне и себе.
Молоко было теплым и пахло козой, Дуськой.
- Как ты спал-то? Там на сеновале.
- Спал отлично, только скучновато одному было. – Я выразительно посмотрел на Ариадну.
-Как же одному-то? А Дуська? – съехидничала баба Тоня.
-Дуська внизу была. А что мне до нее.
- Баба Тоня, ну, погадай мне, - попросила Ариадна, допивая молоко. –Ты же обещала!
- Обещала, значит погадаю. Только ведь дружок-то твой пусть отойдет. Нельзя ему рядом. Опять скучать будет.- Баба Тоня усмехнулась.
- Пусть он вон там посидит в светелке, а, баба Тонь?
-Ну, пусть. Вот тебе газета, почитай пока. – Баба Тоня сунула мне в руки старую газету. Иди, сядь вот тут. А я уж девоньке раскину карты.
Я расположился в светелке на диване, на котором, по всей видимости, спала Ариадна. В комнатке еще сохранился тонкий аромат ее духов. Я огляделся. На окне стояла герань. На стене висел коврик с изображением двух лебедей, выполненных в лубочном стиле. Настоящая деревенская идиллия. Газета оказалась за прошлую неделю. Я повертел ее и отложил в сторону.
- Карты эти еще моя бабка пользовала, - донеслось до меня – Много они чего знают.
-
Я невольно стал прислушиваться. Мне было, не скрою, любопытно, что же будет говорить баба Тоня.
Некоторое время она молчала. Видимо, раскладывала карты. Потом она произнесла:
-Ой, девонька, не знаю, сказать ли. Много тут…
- Да говори, говори, баба Тоня. Что-нибудь плохое? –забеспокоилась моя подруга.
- Плохое ли, хорошее, мне неведомо. Только вот ждет тебя , милок, богатство. Большое богатство. Но его надо найти.
- Я найду?
- Искать надо, милок. Тут вокруг темно, а оно сверкает. Глазам больно.
- Где искать-то? Как искать?
- Вот видишь король. Он тебе поспособствует. Светлый он. А вот этот черный мешать будет. Скоро это будет. Найдешь.
- А где? Где?
- Гляди сюда. Вот она, дама эта все показывает на восток. Второй раз уже. Опять темно. В земле-матушке твое лежит. И что-то вот семерка какая-то все идет. Семь дорог. Семь шагов. Все семь.
- Каких ходов, баба Тонь? –нетерпеливо спрашивала Ариадна.
-Дай погляжу. Карты сказали, что могли. Сейчас иначе. Дай-ка руку.
Мне стало любопытно, и я слегка высунулся из приоткрытой двери. Ариадна сидела ко мне спиной, баба Тоня напротив меня. Глаза ее были закрыты. Своей рукой она накрыла руку Ариадны.
- Вижу свечу. Идешь ты со свечой в темноте. И друг твой рядом. У него тоже свеча. Камни кругом. Холодно, холодно. Где это? – гадалка забормотала какие-то непонятные слова. Замолчала, прислушиваясь. Потом медленно открыла глаза. Я поспешно убрал свою голову.
- На Урале это, девонька. В пещере. Большая зала, в ней семь ходов. В седьмом ходе семь шагов. Справа глубокий карман. Там и есть то, что сверкает. Глазам больно. Тебя ждет.
- А когда я там буду? – снова проявила нетерпение королева.
-А это тебе знак будет. Скоро уже.
- Какой знак?
-Это инее неведомо. Дружок твой тебе скажет. Жди.
«Дружок, это я что ли?- мелькнуло у меня. – Знак я подать ей должен? Мистика какая-то».
-Все, милок. Больше не вижу. –Баба Тоня собрала карты. Сеанс, как говориться, закончен. Земля-матушка отдаст тебе. Ты только жадность свою умерь. Не давай ей, жадности-то тобой вертеть. Не все твое. Поделишься.
-С кем?
- Это узнаешь потом. Иди, зови дружка своего. Поди он опять уснул.
Я поспешно взял в руки газету и сделал вид, что углубился в чтение. В двери показалась Ариадна.
- Все, Ваничка, вот и я. Сеанс закончен. Вставай. Пойдем прогуляемся да и поедем.
Мы вышли за калитку.
-Что же ждет тебя? – изображая полное незнание, спросил я.
-Ой. Да все это туманно. Ждет меня богатство, а где, когда… жди, мол, сигнала. Хотя, баба Тоня многим правду предсказала. Так говорят.
Еще когда мы вышли за калитку, я обратил внимание на отпечатавшиеся на влажной земле следы протектора. Видимо, приезжал кто-то на джипе. Это были не мои следы, не моей машины, то есть. Джип останавливался у дома бабы Тони.
- Смотри, сказал я Ариадне, - кто-то здесь был. Какая-то большая машина. И недавно. Как раз после дождя. После дождичка в четверг.
Ариадна слегка напряглась.
-Вполне возможно, что приезжал кто-нибудь гадать. Слава идет о бабе Тоне как о ясновидящей. Вот и ходят к ней. И приезжают издалека.
Мы немного прошлись по деревне.
- Удивляюсь я. Как тут люди живут? Два десятка домов. А где магазин-то? Скучно, наверно. И трудно. Особенно старым людям. И одиноким. Сколько же лет бабе Тоне? Ты говорила, что это старшая сестра твоей бабушки. Я бы не дал ей75 лет. Лет 60, ну, максимум 65.
- Она крепкая. А в деревне живут долго. Свежий воздух, никаких стрессов, козье молочко, - стала оправдывать возраст женщины Ариадна. – Ладно, - вдруг прервала она себя. – Мне уже хочется обратно. Поехали, а? А то к вечеру будут опять пробки.
Я согласился.
Мы вернулись к дому хозяйки. Наскоро попрощались. Ариадна уже не проявляла той нежности, которую демонстрировала при встрече вчера. Довольно холодные объятия, какие-то слова типа «Береги себя». Я пожал руку женщине, сказал спасибо. С иронией, чтобы как-то компенсировать холодное прощание Ариадны (что меня удивило) попросил передать привет Дуське и поблагодарить ее за вкусное молоко.
Сели в машину и укатили.
Я не очень придавал значение гаданию и не задавал соседке вопросов об этом.
Она сама завела разговор на эту тему.
-Представляешь, Ваничка, баба Тоня нагадала мне богатство. Искать надо его в пещере.
-И где же эта пещера? – прикинулся я Незнайкой.
-На Урале. И ты мне поможешь.
-Я?
-Ну, да! А кто же? Светлый король, сказала баба Тоня. Ты же светлый?
- Я хоть и светлый, но не король. Я рыцарь!
-Но если ты с королевой…спал…
- Не спал я. Я с королевой был занят другим!
- Ну, пусть по другому. Если ты с королевой делил ложе, значит – король, - сделала вывод Ариадна. – Выходит так! – Она засмеялась. – Рыцарь может быть королем. По совместительству.
- Если так стремительно меня будут повышать по иерархической лестнице, я скоро стану императором.
- А что? Богатство, которое мы добудем, тебя и сделает могущественным.
- Ты полагаешь, что баба Тоня сообщила тебе, где его искать? Что это те самые камушки, что оставил тебе отец?
-Конечно. Все сходится. На Урале в пещере. Он ведь был где-то недалеко от Перми. А Пермь – это ведь Урал. Там и искать надо. Ведь есть же там какие-нибудь пещеры?
-Какие-нибудь – это слишком неопределенно А поточнее баба Тоня не сказала?
-Нет. Велела ждать сигнала. И причем скоро. Она только все твердила про какую-то цифру 7. Семь ходов, семь шагов.
Про семерку я и сам слышал. Но в том, что слышал, не признался. Было неловко, что я подслушивал.
-Какие семь ходов? Значит, - размышлял я вслух, -надо найти какое-то место под землей, где из общего грота расходится семь ходов. Найти из этих семи один. Ты представляешь, что эта задачка с большой неопределенностью?
- Да, задачка не из простых. Но , может быть, будет какой-то сигнал?
- Конечно, - с иронией согласился я, - тебе пришлют подробную карту нужной местности. – Я помолчал. Какая-то смутная догадка вдруг мелькнула в голове. – Стоп. А может быть этот паучок, что у тебя на спине, - это и есть схема? Надо бы посмотреть повнимательней. Срочно едем к тебе.
Ариадна сразу согласилась.
**
Осьминог оказался, как я и раньше заметил, с семью конечностями. В одной из них, второй сверху слева он держал топорик. Но только теперь я отчетливо понял, что это не топорик, а цифра семь. А глаза его, вернее то, что я принял прошлый раз за глаза, оказались вовсе не глаза, а буква К.
О результатах своих исследований я доложил королеве.
-Значит цифра 7. Не зря баба Тоня несколько раз называла ее. Семь ходов и еще семь шагов. Не трудно догадаться, чем закончились мои исследования.