Кредитная история
В августе девяносто восьмого я испытал чувство, определение которому я
не могу дать до сих пор. Чувство страха с примесью радости на почве безызвестности. Ощущение всеобщего краха, вселяющего в меня помимо переживания безудержную радость. Шизофрения. Страшно было в первую очередь за себя
Тогда, двадцатилетним юношей, я и не задумывался, почему мое внутренне Я ведет себя вопреки всем нормам порядочности. От этого становилось еще страшнее. Чувства как калейдоскоп не давали мне никакой форы и возможности идентифицировать себя.
Настроение менялось ежеминутно.
Наверное тогда я впервые ощутил чувство страха на вкус. Страха животного - у меня кончились деньги.
Но страшнее всего было то, что деньги кончились у всех. Их не было ни у кого.
Дешевевшие буквально на глазах товары в магазинах добавляли лихорадки буквально во все мои действия и подтравливали на неоправданные нормальным логическим мышлением поступки – тратить последнее.
В кармане лежала единственная новенькая пятидесятидолларовая банкнота, с которыми «что делать», я уже не представлял, не понимал и не осознавал
и потому оставалось, поддавшись своей внутренней
панике, своему долбанному Я покупать резко подешевевшие сигареты КЕНТ
и пиво «три икса».
Помню, за 30 долларов «удачно» поменянные в обменнике, в фирменном магазине «Levi’s» удалось купить любимый и тогда казалось что последний 501 « ливайс» синего цвета. Обычно, меньше чем за «сотку» оригинал не сыскать. А тут такое… Словом, на этом все и закончилось.
Все. Конец.
Начиналась новая эпоха в истории моей страны, но самое главное – новая история и эпоха самого меня – молодого человека, москвича, студента, с так и оставшимися в августе планами сентябрьской поездки в Таллинн – попить пива и остановиться в отеле «Виру».
Меня зовут Стас, мне 20 лет. В кухне на квартальном календаре, красным квадратом выделена дата 15 сентября 1998 года.
Сегодня я поеду в институт. Я уже 5 лет учусь на профессию, которой никогда не найду применение. Да и поступил я туда только потому, что там училась моя первая любовь. Она была старше меня на несколько лет. Но в этом возрасте это очень существенная разница. Естественно она меня бросила, при этом умудрившись сохранить дружеские отношения. Или я так считал? Во всяком случае, я все еще испытывал к ней чувства и не терял надежды соединить с ней свою судьбу.
Первый шаг был сделан и после года упорных занятий с репетитором, я поступил в то же учебное заведение, но на другой факультет.
Этого мне было больше, чем достаточно. Ольга стала для меня ближе.
Теперь я мог на вполне законных основаниях половину дня проводить с ней в одном помещении. Что ж. Удачное начало.
На кухне в квартире родителей до тошноты обыденно. Та же скатерть, плита, шкафчики, электрический чайник и какой-то вечный и очень «медленный» квартальный календарь. Интересно, каким я буду, когда на нем поменяются цифры. Например, год или два, или десять? Какие джинсы буду носить? Или я буду завтракать уже в костюме без пиджака, как мне представлялось делали в обеспеченных и благополучных домах папы, мужья и другие представители сильного пола. Интересно…. А может быть у меня вообще ничего не будет, кроме тренировочных с вытянутыми коленями и семейными, нестиранными трусами в цветочек или без оных.
Тфу – ты! Не дай Бог! Прости Господи!
Ядовитый вкус дешевого растворимого кофе уверенности в будущее благополучие не вселял.
Пятнадцать минут в душе успокаивали и давали надежду на удачный день.
Об учебе я и не думал. Заранее рассчитав, на какие пары я пойду (в конечном итоге в институте я появлялся, но на лекциях меня никто не видел), я планировал встречу с моей новой знакомой - замужней тридцатипятилетней Татьяной с ВДНХ – единственный оплот и надежда моего временного финансового благополучия.
- А как же Ольга – законно спросит меня читатель.
-А как же Ольга? – спрошу у себя и я –– она образ, который так и останется для меня не досягаемым. Она счастлива. Она спит с кем-то из своего курса и думается мне что этому рада. Я предполагал, что смогу, но она всегда была на несколько ступеней выше. Я хотел за ней угнаться, но со временем остыл. Да и получше видели мы грудь и губы.
Остатки подаренного на какой-то праздник дорогого одеколона «Вечность» бережно прыскаю на ладони и, не удержав и половины лужицы на левой ладони, старательно втираю в щеки и немного брызгаю на грудь. На лице кожа горит. Но это того стоит. Особенно сексуален уже «остывший» запах. Он очень долго сохраняется на одежде, обычно на футболке. Таня говорит, что это бесподобно и что она хочет меня съесть. Этого мне и нужно.
На улице прохладно. Плюс 14 после солнечного и теплого лета – некомфортная погода. Надеюсь день разгуляется.
Пушкин – гений. Я часто цитирую. И сегодня вспомнилось «…северное лето – карикатура южных зим». Чертовски правильно! Я люблю поэтов, особенно «золотой век». Но больше всего это любят женщины «чуть старше меня». Слабый пол очень чувствителен к поэзии. Бывает достаточно прочитать наизусть красивое стихотворение и быть уверенным, что в скорости ты будешь вознагражден по заслугам. Одет я простенько, но как мне кажется со вкусом. Из одежды я предпочитаю фирменные вещи иностранного производителя, стиль повседневный, классический. Теперь я знаю как это называется «кэжуал». 501 «левис» - из этой серии. Еще футболка темных тонов, но главное хорошего качества. Знаете воротнички у таких футболок не тянуться, ветровка – старенькая, но тоже фирменная. Обувь. Я всегда слежу за чистотой своих башмаков. Мне не нравиться это слово.
Сегодня на мне туфли. Начищены и блестят. Думаю, что пару часов их вид еще продержится. Часы носить не люблю. Зато рюкзак – «бэг» - то, что надо.
Я живу в типичном районе новостройки Развитая инфраструктура. До метро на маршрутке 20 минут с учетом ожидания, на автобусе не больше чем треть часа, пешком столько же. Все как в анекдоте про насморк. Я предпочитаю на такси. Простите, совсем забыл, что у меня нет денег – я студент.
Но 10 рублей на такси нахожу. Уже через 5 минут спускаюсь в метро. Это конечная станция «Сокольнической линии». Народу всегда много. Тем более, что по близости несколько университетов, академий и институтов. Студенты валом валят против течения. За настоящих студентов я их и не считаю. Все они какие-то «тормознутые». Наверное и обо мне так думают. Но я не акцентирую на этом внимание. Обычное дело – противостояние ВУЗов. Но все равно мой институт, с недавнего времени ставший академией – круче. И это не только мое мнение. Творческих высших заведений мало, а я и подавно - студент дневного отделения, одной из самых известных театральных Академий Москвы.
Я не люблю улыбаться в общественных местах, но на душе приятно, когда начинаешь об этом думать. Я самый-самый….
В переходе обычно покупаю «МК» - читаю его «по диагонали» - скорее это привычка. Самая любимая рубрика «Срочно в Номер». Стыдно признаться, но все равно нет ничего интереснее, чем криминальная хроника. А еще мне нравится образ читающего в метро газету.
Раз в неделю покупаю «Профиль». С «Профилем» - отдельная история – он еще сыграет свою роль в моей жизни, а пока это просто «пыль в глаза». Образ мужчины, читающего в общественном транспорте глянцевый журнал а-ля «Итоги» или «Профиль» - это красиво. По-мужски красиво.
Почти как из нью-йоркской жизни «белых воротничков». Днем они чинно едут на общественном транспорте в офисы, читая или просто пялясь в «глянец», но уже вечером – это метросексуалы. Бар, такси, сигарета, ослабленный галстук. Здорово. Во всяком случае, у меня подобный образ существовал и я хотел походить на него. Время меняет многое. Сегодня, когда я вспоминаю эту историю я краснею – мне по-хорошему стыдно - «Вы только посмотрите, с кем сравнивает себя этот прыщавый подросток ….»
Да… но что поделать? Я действительно ставил себя на один уровень и старался во всем походить этому образу. Хотя конечно со стороны, это выглядело очень смешно. Да и далек я был от этого.
Мое желание плюхнуться на свободное сиденье в вагоне поезда всегда опережала мысль о том, что на следующей станции придется уступать место какой-нибудь престарелой женщине. И хуже, если не уступить и потом все дорогу чувствовать на себе ее упрекающий взгляд, и слышать недовольные мысли пассажиров всего вагона. Короче, я становился у дверей, операясь задницей на поручень. На мой взгляд - очень удобное место.
Время в пути четверть часа. Сегодня я не успел купить «прессу» – было много народу, и толпа как течение реки невольно определила меня сразу же на перрон. Не понятно как еще успевают товарищи граждане платить за проезд. Журнала не было. Да и выходят они почему-то все только в четверг- пятницу. Сегодня вторник.
«Следующая остановка Станция «Библиотека имени Ленина» - женский голос метрополитена – его знают все. На самом деле он ничего не выражает – сама информативность и больше ничего. Бренд подземки. Интересно взглянуть на эту девушку. Какая она?
Для меня, человека «просвещенного» могла бы возмутить мысль о том, почему эта станция все еще носит такое название, но мое Я молчало. Оно вообще соня. Это место давно ассоциировалось совершенно с другой эпохой и другими героями. Конечно самая раскрепощенная по духу и поведению – это «Арбатская», но на нее я попадаю все же после «интеллигентной» «библиотеки».
Миную длинный эскалатор, нога ловит мраморный пол и впереди метров, наверное, пятьсот не меньше не станции, но проспекта. Пройтись по платформе «Арбатской» займет минут 5 не меньше и то быстрым шагом. Здесь и впрямь как на улице. В центре движется бесформенная масса пассажиров как машины в пробке, а по сторонам, словно тротуары тяжелые мраморно-деревянные лавки. У «Арбатской» свой ритм жизни. Именно жизни. Здесь как «на верху» на улице - есть и бомжи, и панки, и студенты, и влюбленные. Арбатская - настоящий проспект. Но это все не для меня.
Еще рывок, эскалатор, стремящиеся снести голову тяжелые двери метро и… вот она свобода. В нос бьет запах шаурмы. Улица Воздвиженка. Однотипные пластиковые павильоны, торговые палатки и пробивающийся через этот зброд вид удивительного здания «Дома Дружбы» – вот такая эклектика московской жизни. Слева от меня ресторан «Прага», «Старый Арбат», «Новый Арбат» и Гоголевский бульвар. Мне нужно на противоположную сторону Воздвиженки, на Кисловский. Если идти соблюдая все правила дорожного движения через подземный переход – теряешь минут 5-10 как минимум. Я двигаюсь «правильно» и перехожу прямо по проезжей части. Это конечно не безопасно – все-таки читай почти как на «Новом Арбате», но соседство института заставляет быть «местным», поэтому «…могу и в трусах в палатку сбегать». Слава Богу, пока получается. Говорят, сам не видел, что у кого-то и не всегда. Но это про меня.
До альма-матер осталось расстояние в одну сигарету. Знаю, что курение во время движения вредно особенно. Но какие мои годы… Я и проснуться-то толком не могу без «сигареты на горшке».
Спешу в институт. По привычке так до сих пор и называю родной ГИТИС – теперь уже РАТИ. До лекции еще минут двадцать не меньше. Но пойти на занятие «без стаканчика кофе» - никогда.
С наружи здание ГИТИСа на Кисловке выглядит совсем не презентабельно. Слово «академия» ему никак не подходит. По размерам я имею ввиду. Желтое отреставрированное здание, в котором когда-то жил кто-то и больше ничего. Но внутри совершено другая картина. Пространство меняет свои законы. Это становится понятным, если сравнить с салоном маленького автомобиля - снаружи он не большой, а внутри чувствуешь себя вполне просторно.
Самое излюбленное место студентов в любом заведении – буфет. В ГИТИСе – это больше, чем буфет. Больше, чем даже столовая. В ГИТИСе – БАР. «КОВЧЕГ». Да-да, совсем ни как у других. Я же говорил – все другие студенты – не то. Все другие институты – тоже не то. В «КОВЧЕГЕ» запросто можно купить пиво или вино. Сигареты, «сопливую» пиццу, вермишель быстрого приготовления, что-то еще. В «КОВЧЕГЕ» все как надо – ты ведь будущая творческая интеллигенция – приглушенный свет, отдельные столики. Только официантов не хватает. За отдельным столиком обязательно сидит знакомый или приятель. ГИТИС – небольшой ВУЗ, да и как же иначе – лучший ВУЗ страны – только для избранных, а их как мы знаем совсем не много. Поэтому в институте знаешь всех или в лицо, или совсем близко.
Сегодня я купил пачку МАЛЬБОРО ЛАЙТС и стаканчик кофе – эспрессо. Обычно, я говорю «экспрессо». Утром я даже о еде не могу думать.
За столом в глубине зала сидел Паша с 3-го курса «актерского». Этот белобрысый уверенный в себе парень вызывал только положительные эмоции. Во всяком случае, я с ним всегда хотел общаться.
- Привет, как дела?
- Да… Вчера в общаге, после репетиции, до пяти утра пили. У Байкова день рождения был. Сейчас сижу, не могу ничего делать, голова болит. А у нас репетиция через час. Никого нет пока. Я же староста. А ты не видел Панову?
- Нет, не видел, да клево. А ты выпей. Давай, куплю тебе пива? – мне вдруг захотелось ему услужить.
- Да у меня денег нет. Слушай.., одолжи полтинник, до завтра.
- Без проблем, держи сто.
Паша обрадовался на секунду, но актерская натура сыграла в дальнейшие внутренние мучения организма.
Я не был жадным. Наоборот, я ждал момента, когда у меня попросят в долг. Дело в том, что мои собственные долги превышали доходы, я так подсчитывал и ни годовые даже. Но мне как-то всегда везло – никто их особенно не требовал (в исключительных, правда случаях), поэтому, что бы не злить Всевышнего, я тоже всегда давал в долг и никогда не требовал обратно. Помнил, правда, но так чтобы… никогда. Этим очень легко завоевать доверие. Я этим пользовался. Правда, у меня даже и не занимали деньги, так, что называется «стреляли». Да и много я никогда не давал – не вернут – я то уж знаю.
Паша предложил мне закурить, но я отказался, сославшись на то, что у меня есть, и встречно предложил ему свои сигареты. Он любезно согласился и поблагодарив за сто рублей пригласил на «показ». Так назывались промежуточные представления спектаклей, в которых были заняты актеры на своих курсах. На «показы» с охотой ходили многие, но не я. И хотя я учился на теоретическом, и вроде как в первую очередь и без приглашений должен был присутствовать на подобных мероприятиях, мне было интереснее узнавать жизнь изнутри. Я с благодарностью принял предложение и соврал, что приду, а может быть и действительно в этот момент думал, что приду.
Но тут… Неожиданно мои размышления прервала Рита. Как всегда она вошла незаметно.
Эта сексуальная особа с вибрирующей от ходьбы грудью всегда вызывала во мне волнения, выливающиеся обычно в туалетной кабинке после однообразных движений правой рукой. А что я еще мог сделать? Пойти и признаться ей в чувствах, в любви? Да вы только посмотрите на нее, а потом на меня.
Больше всего меня возбуждали в ней ее кофточки и стильные часы. Это что-то невозможное и умопомрачительное. Я смотрю на ее правильные черты лица, стройнейшее тело и большую грудь, стянутую кружевами бюстгальтера, представляю ее на казенной кровати общежития, и внутри все замирает. В голове один и тот же сценарий. Ее левая рука, на кисти которой множество колечек и на запястье часы «Свочь» тянется к моим джинсам, пальцы быстро расстегивают пуговицы ширинки, у 501 она на «болтах». В правой руке сигарета. Она сидит на краешки кровати. Я стою перед ней и смотрю сверху вниз. Вижу поверхность ее груди. Грудь у Риты хорошая. Пока она стаскивает с меня джинсы, я расстегиваю ей кофту, снимаю маячку и лифчик. Я вижу как грудь вываливается, и дернувшись упруго становиться не подвижной. У нее очень большие соски и ореол вокруг них. Мой член напряжен. Средним пальцем я вожу вокруг ее левого соска. В это время Рита левой ладонью нежно берет мой ключ и вводит во влажный рот так глубоко, что я могу чувствовать какую-то преграду, которую с легкостью преодолеваю. Рука сжимает мои яйца и рот выпускает мой член обратно. Затем все повторяется - я проникаю вглубь ее сочного ротика и касаюсь гортани. Это продолжается не долго. Я не могу сдержать эмоций и в момент очередного погружения разрежаю в рот Риты обойму спермы. Ей это нравится. Рита высасывает все до последней капли.
Да как можно после таких переживаний идти на лекцию по какой-то там «критике».
Я уже пытаюсь покинуть место за столиком и бежать в туалет, но тут случается неожиданное. Рита, обычно общающаяся в другой компании, не в нашей с Павликом, вдруг направляется в сторону нашего столика.
Ее милый голос совсем не ассоциируется с моими фантазиями.
- Паша привет! Привет Стас – она улыбается мне – как дела? Вчера, говорят хорошо отметили день рождения Байкова. Стас, ты там то же был? Я собиралась приехать к подружке, Веерке, в общагу на ночь, но не смогла. Толя, (все знали, что она водится с неким Толиком с продюсерского – симпатяга на «Ниве», поговаривали, что они давно живут вместе) простудился – уже второй день сижу с ним.
- Привет – синхронно ответили мы.
Надо же обратилась ко мне по имени. Так приятно. Неужели все может случиться?... – подумал я, лаская свое возбужденное сознание услышанным.
В голове прокрутилось вся моя эротическая сцена заново, но в роли меня почему-то был этот гад Толик. стало совсем плохо. Ну почему все это только в фантазиях и останется – подумал я, быстро встал из-за стола и поднялся наверх в мужской туалет. До лекции оставалось минут 5 – этого вполне хватит.
В туалетной кабинке черным маркером на белой перегородке было написано «Per Anus – ad Astra» - в языках я был не селен. Но логическое мышление не подводило. Скорее даже ассоциативное. Перове слово я «разгадал» быстро, причем сразу же в образе Риты, со вторым то же проблем не было – и опять же как нельзя лучше оно походило на нее. Закатив глаза, я представил себе картинку орального секса и синхронно с воображаемым Я кончил на блестящую керамику седалища институтского унитаза. Выдохнув застоявшийся в легких воздух, я обернулся на дверь кабинке и прочитал следующее, написанное похоже все той же рукой
«Per Anus – ad Astra» - Через Жопу – к Звездам
Со дня Адамова изгнания
С времен великого потопа
Ведет людей через страданье
Творца Божественная Жопа
-Точно – как будто выпалил Я.
Признаться такого всплеска эмоций я не испытывал очень давно. Меня просто распирало от смеха. Я вообще люблю юмор на грани, понимаю, что на такое способна только очень «опытная» интеллигенция нашего времени, которой я всегда симпатизировал. Но я вдруг почему-то смутился. Мало того, что занимаюсь рукоблудием, так еще и посмехаюсь над Создателем. Стало на секундочку страшно. Но прочитанный в уме стишок вновь поднял мне настроение и похоронил тревожные мысли о Великом.
В туалете я провел в общей сложности минуты три не больше, но выйдя в институтский коридор заметил, что народу сильно прибавилось и что в воздухе уже совсем не та атмосфера утренних потягиваний, а дух наступающего учебного дня с его каждодневно отсиженной на стуле задницей и вечным желанием курить.
День начался бурно, как будто бы ему предшествовала не менее эмоциональная ночь.
Вход в помещение моего факультета с заднего двора здания института – приходится перемещаться по улице. Некоторые лекции проходят и в «основном», но как правило «театроведы» «живут» за углом, вверх по лестнице.
Театровед – это я и ты мой Я, хотя ты больше таваровед.
Сегодня первая пара – «история русского театра».
Пара… – почему так назвали? – мое невоспитанное нутро часто задает глупые вопросы.
Лекцию читает замечательный человек, Александр Вениаминович Ростовский. Наш курс (кстати, очень маленький и всего восемь человек на потоке, при этом только я мужского рода, так сказать единственное число) его знает уже третий год и все отличного о нем мнения. Я в том числе. Более того, скажу, что он подпадает именно под выдуманное мной определение «опытная интеллигенция». Этот худощавого телосложения мужчина лет шестидесяти – пяти, с вечно мятым, распухшим от пьянства лицом (все «опытные интеллигенты» делают это) в моем представлении как нельзя лучше походил на образ профессора гуманитарного ВУЗа. Таковым он и являлся. И видимо не понапрасну имел такое звание. Его лекции я любил слушать больше всего. Он подкупал абсолютнейшей простотой в общении и сведению научных фактов на уровень бытового понимания. Вот это полет. Слушать его лекции настолько легко и интересно, как будто слышишь рассказ сантехника Дмитрича о том, как он совершал свой профессиональный подвиг. Возможно сравнение не самое удачное, но то было так! Я считаю, что это и есть профессионализм. Мы любили его и надеялись, что это взаимно. Так вот первая пара – считай увлекательная беседа. Препод свой человек и не пойти на него причин не было.
Но сентябрьское солнце и запах уходящего лета сделали свое дело. Сентябрь –как первая любовь – ее уже нет, но все еще сильны чувства.
Выйдя на улицу и направившись в сторону факультета, мне хватило нескольких секунд, чтобы в корне изменить планы.
Я закурил. Дым от чего-то легко входил и так же приятно выдыхался. Порыв ветра взъерошил давно не стриженые волосы. Не слышно чувствовался ароматный запах утренних духов.
-Татьяне он очень понравится – подумал я и направился к выходу с территории ГИТИСа.
К полудню я планировал доехать до Тани.
-Позвоню ей из автомата в метро – подумал я – она будет рада и как всегда свободна.
Таню я не видел уже неделю. Я хотел ее.