Выходные ничего не обещали. Теплая погода растопила мозги. Жарко не было, но липко как-то. В Кельне всегда липко, когда чуть теплеет. Сонечная бессмысленная суббота. Сатурн. Наушники или не работают или заняты или не считывают код с копмакт диска, сколько не елозь диском под лазерным сканнером. Мендоз и Бразилия 66, Риючи Сокомото, Самба Чилл Аут, Нина Симоне ревизитед, Роллинг Стоунз в стиле Босса Нова, всё так же липнет к ушам как и воздух. Бессмысленный поход к Рейну. Чего туда всех тянет? Захожу к знакомому копирайтеру в лофт на Рейне на чашечку кофе. Кофе растворимый. Сигарета тлеет очень быстро, меняется во вкусе и наверное это связано со вкусом растворимого кофе. Копирайтер работает. Рассказывает, что сценарий эрот. фильма, который он написал по заказу одного продакшн хаузa не будет реализован. В последний момент не оказалось денег на съемки. Я сочувствую, нeхотя утешаю и успокаиваю: ну, конечно, деньги найдутся, всё будет хорошо. На Рейне всё то же: полно велосепедистов и непонятно кого. Люди странно смотрят на меня. Мне это не нравится. Остается дождаться полуночи и тогда...
...Полночь на Рудольф Платц. Публика передвигается маленькими шажками, как в очереди к мавзолею. Все выглядят одинаково и никто уже не обращает на меня внимания. Ли должна была уже давно обьявится, но кроме дождя и демонстрации медленных ничего происходит. Время останавливается. Пользуясь этим, забегаю в прокуренный и уже набитый до отказа Сикс Пэк, чтобы узнать где сегодня ди джей МиКи. Глория! Слава Богу! Вперед! Ли уже ждет и я снова включаю время. Скрипнув часовым механизмом стрелки дергаются с места. У Ли очень красивые темные глаза и красивые плечи. Мы стоим у стойки в Глории и смотрим на танцпол. Всё в театральнoм тумане, но публика не ведется на уловки. До 2х часов никто и не соберётся танцевать. Рэйв рвется из саундсистемы и Ли легко покачивает головой в такт музыке и трогает себя за плечо. Ворм-ап, разогрев, музыка становится громче, она рассказывает о себе, отклоняясь в сторону, сбоку, как бы мимо меня, близко к уху. Она осетинка, украинка, еврейка и по бабушке русская. Взрывоопасный генный коктейль, в ней настоящий терпкий ароматный вкус хорошего арманьяка самых благородных лоз, премиум продукт последовательной интернационалистской внутренней политики Советского Союза, просто красивая школьница кельнской гимназии. Ну, почти выпускница... Я восхищаюсь ее умению владеть ситуацией. Доверчивый взгляд умных глаз, умопомрачительная фигура, небольшие но - насколько я смог рассмотреть - прекрасно развитые груди, от одного взгляда на руки становится не по себе. Я расслабляюсь и заказываю очередной Водка Булль. Позволяю вести себя на поводке, рассказываю о себе без особых подробностей: на подробности у нас есть день. Ночью подробности отстойны. Нужно кивать головой в такт рейву, подтверждая сказанное, даже если ничего уже не слышно из-за рёва громкоговорителей, она наклоняется всё ближе и губы легко касаются моего уха, кто-то подходит к нам и тихонько трогает её за руку. Её школьный учитель.
***
МиКи уже на взводе, его ворм-ап подошел к концу и он с удовольствием оглядывает танцпол, где набилось танцующего народа, бутафорный туман рассеялся, его впитал сигаретный дым и стробоскопирующие лучи лазера выстраивают причудливые фигуры, наполняя свет призраками из "Чужoго-1", поставленного Ридли Скоттом. Лица танцующих пропали и это уже просто человеческая масса. МиКи с довольным видом мясника, только что нарубившего лучшего фарша в своей карьере, волосы мокрые, подслащенный перегар Водки-Булля, отвешивает галантный поцелуй в ручку Ли, одобрительно смотрит на меня и показывает на выход: "соберу диски - и вперед". Ли спасена от дотошно скучных расспросов преподавателя математики о проблемах интеграции и неприлично подробных - о семье. Я невидим и математик откровенно игнорирует меня. Ухожу не поздоровавшись. Новоприбывшие девушки проходят в зал, с любовью заглядывая кому попало в глаза. Мы уходим, прихватив еще одного ди-джея, бывшего коммунального сожителя МиКи, в узком стиляжном костюме и кричащих о том, что пределу безвкусице нет, яркожелтых кроссовках. МиКи волочит за собой огромный белый чемодан-тележку с дисками и говорит с укоризной, что изъясняться на незнакомом другим языке вообще неприлично. Стиляга картаво декламирует дурацкую частушку на русском и со смехом рассказывает, как он диджействовал в Екатеринбурге в Доме Культуры и там вдруг оключили свет. Он неприятен мне и, кажется, Ли тоже, она немного приотстала от нас и ни с кем не говорит. Я трезв и это из-за нее. Когда я потянулся за очередным Буллем, она взглядом остановила меня и спросила: "А зачем?"
***
Перед входом в Сикс Пэк моросит мокрый дождь. МиКи заводит стилягу в набитый субботним людом бар. В ушах у нас звенит и мы не разговариваем. В бар заходят двое черных - растаман и рэппер. Ли смотрит на меня и мне кажется мы думаем об одном:"дилеры". В туже секунду из бара вываливается еще один негр и приветливо спрашивает Ли:
-Have you seen two niggers here?
Ли опешивает:
-But... well yes... They just went in...
Нет-нет, говорит курчавый коротышка, похожий на Денцеля Вашингтона, это не те негры, он ищет свуих кузенов, а не этих двух проходимцев, он очень приветлив и наверняка у него можно купить кислоты, но воспитание мне не позволяет. МиКи обменивает в толпе Сикс Пэка стилягу на двух девушек и тащит свою телегу дальше, во второй раз спасая нас от ненужных знакомств.
Клуб Blue Note пуст и музыка - какой-то техноужас.
На входе, у бара, сидит Майк, бледный как смерть и поблескивает глазными линзами. Знаменит тем, что однажды, напившись на корпоративной карнавальной вечеринке, на вопрос почему он заявился в обыкновенной цивильной одежде, ответил, что сегодня он - в роли порнозвезды Рокко Сифредди, расстегнул штаны и вытащил свое хозяство на любование всему белому свету. Причем вопрос о костюме был постaвлен его шефиней... На следующий день он бегал по офису с извинениями и, наверное поэтому его не выгнали.
Майк икает и говорит, что ему скучно и сегодня никто не зажигает, но тогда ему на глаза попадается Ли и он передумывает уходить.
Система МиКи заработала и в клуб постепенно набирается народ. Блондинки-немки со смaзанными лицами, но по-прежнему co взглядом, полным любви ко всему миру, орут что-то своим немецким дружкам-блондинам. Мы сидим с Ли на пуфе, она касается меня плечoм и я весь последний час мучаюсь диллемой целовать - не целовать. Что-то меня сдерживает. Наверное, я на поводке. С самого начала решил быть цивилизованным современным человеком и даже не совсем хотел ee приглашать, а она сказала: "Не бойся я не кусаюсь, приставать не буду".
Я ответил: "Hу, тогда командуй". Вообще, в последнее время я всё чаще пытаюсь быть современным мужчиной, оставляя выбор девушке. Мне ничего от девушки не нужно, я просто бегу от одиночества одинокого волка. Но, кажется, это не мое. Если не хочешь больше быть волком, то зачем становиться овцой? В смысле продвинутым и таким асексуальным бараном. Мне от вас ничего не надо, я, волк, вегетарианцем стал.
Ли спрашивает, что мне нравится из еды. Я рассказываю о рыбе и овощах и мне становится не по себе. Зависает пауза, во время которой плечо Ли ритмично и сильно бъется в такт музыке. Что нравится ей из еды? Хлеб. Я окончательно отрезвел и смотрю на ее плечо. Она смотрит мне в глаза, заметила мой взгляд, улыбается. Я опять останавливаю время и в этот момент за барной стойкой неприветливый бармен включает яркий свет. Ее улыбка длится вечность. Она не приближает и не отталкивает меня. Она так хорошо держит ситуцию под контролем. Может, она просто мазнула по моему лицу взглядом, но время в очередной раз остановилось и мне этого достаточно. Я хочу поднять руку и положить ей ладонь на плечо, но не могу. Наверное это гипноз. Она не хочет или ты, Волк, просто нерешителен. Я могу быть решительным, я знаю, но решительность, когда ты на поводке, только мешает. Я ловлю себя на том, что очень хочу целовать эту девочку, это даже не желание тела, никакого секса, я с ужасом осознаю что мне нужны только ее красивые полные губы, я трепещу от одной мысли что это вообще может быть возможным, даже пусть не сейчас, когда нибудь, даже лучше чтобы не сейчас, и тепло растекается пo животy.
***
Мы выходим под дождь и бредем по центру к Макдональдсу на Рудольф платц, который оказывается закрыт и мы бредем дальше к вокзалу, где наверняка всё открыто и по дороге все парни группами оглядываются на Ли, стреляют у нас сигареты, пытаются заговорить с Ли или со мной, покачиваясь, подходят и спрашивают, где еще открыты клубы, мы не ввязываемся, просто продолжаем идти и говорить нам не хочется, а тем более с ними всеми. Ли устала, но не грустит, она смотрит умными веселыми глазами на пристающих, как будто наблюдая со стороны. Я тоже не в себе, потому что время стоит и я не хочу запускать часы снова: какая разница? -ведь сегодня уже всё, будь себе на поводке, зайди в 7 утра в воскресенье - в час лузера - в грязный ресторан быстрой еды, отодвинь грязные подносы и пей латте маккиатто и старайся не смотреть на Ли. Рядом сидит негр и, подняв глаза, открыто рассматривает ее. "Вы не видели здесь двух негров?" -звенит у меня в ушах. Ли смеется и мы уходим.
На перроне она щурясь смотрит на циферблат часов, потом на электронные часы над витриной напротив и спрашивает:
-А почему везде - разное?
-Сегодня начинается летнее время,- отвечаю я, целую Ли и чувствую, что счастлив.