26.03.2006
Порыв ветра донес запах прелой шерсти, и человек с наслаждением вдохнул его. «Свежий воздух, - подумал он. – Что может быть лучше?»
На обрывках ветвей мусорного леса покачивались разноцветные полиэтиленовые пакеты, обвисшие, прибитые недавним кислотным дождем. Здесь, на окраине города, уже была весна, сметающая снег ядовитыми каплями, обнажающая размягченную во время оттепели массу ненужного грязного пластика, надежно скрывающую под собой иссохшую, изуродованную землю.
«Что же мы наделали?» - спросил сам у себя человек, осторожно ступая по податливой мягкой тропе. И ответа не услышал - этого не требовалось.
Жирная ворона с любопытством рассматривала вторгшегося в ее владения. В лесу давно уже никто не гулял, как раньше. Из птиц остались только вороны, питавшиеся отбросами и вытеснившие даже популяцию вездесущих воробьев. Ленивое солнце за ошметками черно-серых туч едва ощутимо ласкало ее черные перья. Человек отвернулся.
«Что же мы наделали?»
Перед ним на дорогу вышел волк. Собаки тоже стали не нужны людям, полностью погрузившимся в искусственные миры, рожденные компьютерным воображением, и тогда, очутившись вновь на воле, вынужденные вернуться к естественному отбору и новым мутациям, бывшие друзья человека, теперь ненужные ему и списанные за ненадобностью, снова одичали. Стали жить в норах, вырытых в мусорных завалах, выводя слабенькое, полуслепое, больное от дождей и пластика, лезущего в ноздри, потомство и обучать его охоте на крыс, огромных, с лоснящейся шерстью, - последних животных, как и сами они.
Человек замахнулся рукой, готовый метнуть тяжелую палку с огромным окованным железом набалдашником, модную в этом сезоне; его глаза горели ненавистью. Волк поджал хвост и виновато заглянул ему в лицо.
«Что же мы наделали? Эх, эх...»
- Бог с тобой, дружочек, нет у меня ничего, - человек взял палку под мышку и опустился на корточки, протягивая волку белую ладонь. Но волк не подошел – покачал головой, как будто укоряя за что-то, и скрылся в ближайшей куче мусора.
Издалека пахнуло чем-то горелым, и человек поднялся на ноги, поправляя на себе неестественно гладкий синтетический костюм, и продолжил свой путь.
Горел чей-то дом. В воздухе танцевали языки пламени, с трудом пробиваясь сквозь завесу плотного черного дыма, отравляющего легкие тяжелым металлом. Рядом стояли люди, спокойно глядя, как огонь пожирает место, в котором они жили последние несколько лет, не пытаясь спасти имущество, не крича и не плача от горя; просто стояли и смотрели, и все. Время от времени кто-то из них брезгливо морщился, оглядывая замусоренные просторы погибающей планеты, и фыркал от досады, что придется теперь ехать в город и подбирать себе новый компьютерный мир. Дома им было не жаль – жаль было тратить свои усилия.
Человек постоял немного сбоку и отошел. Эта картина тоже была привычна его взгляду – в последнее время слишком часто стали перегорать провода компьютерных студий, воспроизводящих иллюзорные блага, и частыми были такие пожары. Планета погибала, и люди были обречены разделить ее участь, - но никому до этого не было дела, все были заняты мыслями о том, каким будет новый мир и какую модель студии удастся перехватить первым. И не было чтений об Апокалипсисе, ничего не было – потому что не осталось книг и исчезли знания о прошлом и грядущем.
Человек вздохнул и зашагал дальше, прочь от догорающего дома и его равнодушных обитателей, прочь от города, поглотившего людские души, и от ужасающей бездны одиночества, что ждала там любого, кто выходил из-под власти сладкого яда электронного бреда. Человек хотел узнать, что находится там, где еще лежат снега, - и все больше грустнел, наблюдая везде одну и ту же картину. Те же кучи мусора, те же крысы и трусливые псы с потухшим взглядом, те же презрительные надменные вороны с их антрацитовым шелком гладких перьев...
Внезапно что-то привлекло его внимание, и присмотревшись, человек понял, насколько необычным было то, что предстало перед ним. Целое поле, покрытое снегом – чистым белым снегом, не запятнанным тягучей кислотой, под которым без всяких сомнений скрывались открытые поры земли – душистой, черной, благодатной!
На снегу стояли люди. Из глаза сияли какой-то тайной; их руки сплелись в крепком пожатии, волосы блестели, а голые ступни, казалось, совсем не ощущают холода. Люди смеялись.
Человек в нерешительности замер. В последний раз, когда он слышал настоящий смех, ему было три года. Столько времени прошло с тех пор... А эти люди были не такими, как те, кого он привык видеть. Они казались... настоящими.
«Друиды, что ли? Так они по-настоящему существуют? Никогда бы не подумал, что в наше время еще можно заниматься чем-то подобным» - удивленно подумал человек.
Когда-то давно он слышал, что друидами называет себя группа людей, укрывшихся в глубоких подземных пещерах и выращивающая там настоящие растения. Говорили, что они здоровы и крепки телом, что их глаза никогда не видели иллюзорных миров, а рты не вкушали синтетической пищи; и естественно, никто никогда их не видел и не верил, что консерваторы еще живы. Их поколение ушло, скрылось под обломками драгоценных металлов, - так говорили. Говорили и снова закрывали дверь в крохотные гробницы, опутанные проводами, и снова обманывали себя, снова отдавались ласкам проклятых снов...
Внезапно люди замерли на месте; их лица выражали сосредоточенность, и человек снова подивился, ибо давно он не видел таких лиц. Было тихо; ветер улегся, и ни одного полиэтиленового обрывка не летало в воздухе. Люди шагнули по белой крупе, дружно вздохнули... и стали танцевать.
А потом они запели. Их звонкие голоса эхом разносились над полем, а неутомимые ноги все несли и несли вперед их мускулистые отточенные тела. Они вздымали руки вверх и распластывали их в воздухе; они кружились и приседали, припадая к земле, как будто пытаясь поделиться с ней своим теплом; они пели, и в голосах их слышались ноты радости и молитвы.
Человек почувствовал, как тропа под его ногами дрогнула, и отступил назад. Резкий порыв ветра яростно вцепился в отравленные тучи и разметал их по небу, такому неожиданно, неправдоподобно голубому, что пришлось зажмурить глаза. И открыв их, человек увидел, что все переменилось.
Снег исчез под жаркими лучами отчаянного весеннего солнца. Влажная почва на глазах высыхала, пускала пар, выталкивала вверх крошечные зеленые травинки, что жадно тянулись к новой жизни, будто восставшие спустя тысячелетия. Снова подул ветер, но в этот раз был он теплым и ласковым, и аромат его приятно защекотал ноздри свежестью новорожденных трав. Люди смеялись и танцевали, счастливо воспевая воскресение своего мира, и с ослепительных небес спустились прекрасные птицы, заливаясь нежными трелями. Из богатой почвы устремились новые ростки, на глазах превращающиеся в деревья, расправляющие затекшие ветви, стремящиеся вверх, к солнцу, к жизни! Человек взглянул под ноги и ахнул, увидев, как мимо пронеслась ловкая белка, зажав лапками орешек. Высокие травы разошлись, и, прорвав столетнюю плотину, вырвалась прозрачная река; привычный туман опал, и в небо уткнулись упрямые пики гор, укрытые шапками сверкающего снега! Покачивая головой, горделиво несшей раскидистые рога, вышел к реке хозяин леса – лось. Сверкнул глазами волк – вольное дитя природы, не подчиняющийся более человеческим законам здоровый умный зверь. Проковылял неуклюжий медведь – и таким огромным, таким опасным показался он человеку, никогда в жизни своей не видевшему никого, кроме беззащитных диких собак и откормленных черных крыс! Но не было страха в его сердце, - ничего, кроме безграничного изумления.
«Неужели я снова в студии? Но как прекрасен этот мир...» - думал человек. А люди, что танцевали на снегу и пели, вызывая к жизни всю ушедшую красоту планеты, смеясь и держась за руки, побежали под очищающую сень густого леса, и скрыли их из виду ароматные зеленые листья. Их смех еще раз отразился под сводами деревьев – и пропал.
Человек вздохнул.
«Что ж, пора возвращаться. Сны прекрасны – но тем больнее просыпаться...»
Позади него был лес, ограждающий его от бескрайних лугов с их колышущимися на ветру ровными сочными травами и стадами, мирно пасущимися вдалеке и не боящимися более разрушений, которые несет с собой жесткое и эгоистичное существо, когда-то поработившее планету. Не будет больше студий, и не будет бессмысленных глаз, ни ядовитого дыма, выжигающего разум... Все закончилось. Природа выбросила все это – так, как раньше выбрасывали перегоревшие провода.
Человек упал на колени и закричал. И уже корчась в агонии, он понял, что земля не потерпит больше этих пережитков прошлого, а избавится от него, как от ненужной вещи. Этот воздух... Ветер с примесью чистейших вод горной реки и луговых цветов убивал его.
И человек умер. Лишь только его тело коснулось земли, как что-то случилось – и вновь чиста была лесная тропа. И снова дунул ветер переменчивой весны, донеся эхо далекого смеха друидов.