Я проснулась. Не из-за утреннего света, проникающего в окно: жалюзи, как всегда, плотно закрыты. В бешеном ажиотаже собиралась на работу. Это у меня всегда происходит очень долго и ожесточенно. Хочется выглядеть идеально. Хотя: для всех идеалы разные. Может, никто и не заметит, что я идеально выгляжу сегодня. Ха, ха, как я скромна. Ну что ж, надо добавить еще что-то, чтобы стало заметно даже тем, кто ничего никогда не замечает.
Сегодня аванс.
Но Светка так и не заметит. Или заметит да не поймет, что именно в моем облике изменилось. А это всего-навсего тушь и серо-голубой карандаш под глазами. А Викуська заметила.
Так, это лирическое отступление.
Ну аванс и аванс. Это уже привычно. Как, впрочем, и зарплата. НЕчего ждать от этих беспробудных дней. Так, кружение меня и всего преподавательского, административного и просто рабочего состава в бухгалтерии.
Мы столкнулись с тобой в дверях. Боковым зрением я увидела что ты отошла в сторону, уступая мне дорогу. Я же, ничего этого не видя, прошла в смежный кабинет бухгалтерии и решила там остаться, уже, кстати, не совсем помня, что мне там надо было. А что-то было нужно, это факт, не просто же так я решительно пошла туда. Вика с Григорием перечисляли какие-то фамилии и цифры, и надо же, именно твоя прозвучала! У меня вырвался смешок, невольный, нечаянный, насмешливый, а на самом деле обреченный, хорошо, что Вика – добрейший человек, и, не докапываясь до сути, издала такой же. То, что мы с тобой «не в ладах», знают все, называют тебя «моей подругой» в шутку. В то время, когда ты выходила из смежного кабинета, уже получив деньги, в дверях бухгалтерии показалась Зайцева. Вы как бы одновременно оказались возле проёма, ты уже на пути «из», она на пути «в».
- Добрый день! – громоогласила Зайцева.
- Здравствуйте, Людмила Васильевна! – мои слова, с легким, еле заметным ударением на имя-отчество. Чтоб ни дай Бог ты не подумала что это я с тобой здороваюсь.
- Людмила Васильевна, я так давно вас не видела! – ты во что бы то ни стало должна была что-то «кинуть в эфир» (кстати, твоё выражение), и вот возможность представилась! Твой голос, очень раздражающий меня, почему-то больше никого не раздражил, т.е. реакции Зайцевой, как впрочем, и никого другого, не последовало. Тебя не восприняли. Как будто все присутствующие, кроме меня, живут в другом измерении. Неужели у них в сердце не ёкает при звучании твоего голоса, просто при твоем присутствии? А ты так и не поняла, что они не видят тебя, хотя смотрят.
А я вижу, хотя и не смотрю.
25/03/06