И где же ходит, где, черт возьми, шляется эта девка по имени Любовь? И куда ее на сей раз занесло? Что ж это она, подлая, себе позволяет? Почему идет к человеку никчемному, ничего собой не представляющему? Зачем садится с ним за неприбранный после вчерашней попойки стол? Зачем ложится с ним на продавленную кровать? Умом ли она тронулась? Или с дороги правильной сбилась? Почему уходит от человека хорошего, достойного, работящего, умного? Почему бежит от него украдкой темной ночью, боясь обернуться? Почему?
История эта случилась у нас прошлой осенью. В конце сентября. Дни стаяли тихие и теплые. Лето и осень держались за руки. Лето еще дарило остатки своего тепла. А осень уже украсила желтым и красным листву, осыпала на еще зеленую траву переспелые яблоки и зажгла костры на огородах. Вся деревня была укутана в эту дымную пастораль. Дым от сжигаемой в этих кострах картофельной ботвы тонкими струями поднимался вверх. А потом растекался по небу, словно упершись в какую-то невидимую преграду. Горький дым.
Алексей и Валентина Синицыны были женаты уже одиннадцать лет. Жили, вроде, неплохо. Алексей работал в городе в ПМК, а Валентина – бухгалтером в родном «Первомайском». Все у них было хорошо. И все у них было. Кроме детей.
Липский Николай вернулся в родную деревню года три назад на похороны матери. Да так и остался. Устроился слесарем в колхозные мастерские. Неделю работал, неделю пил. Так и катилась его жизнь сама по себе. Жил он бобылем. Потихоньку пропивал нажитое матерью добро. Больше времени он проводил лежа на своей старой кровати. Иногда совершал короткие вылазки в магазин за очередной порцией дешевого вина.
И никто в деревне не заметил, как сошлись друг с другом Николай и Валентина. Никому и на ум не могло прийти такое. Как они могли узнать и полюбить друг друга? Когда в сердце Валентины вспыхнуло чувство к этому человеку? Но случилось то, что случилось. И Валентина пала. Пала в этот омут с головой. Это была непонятная, необъяснимая страсть. Грешная, с оглядкой. Что же такое случилось, что превратило Валентину в рабу этой страсти?
Алексей с утра уезжал на работу в город, а Валентина спешила к своему возлюбленному. Бросив дом, дела, она старалась украдкой проскользнуть в избу к Николаю. Чтобы забыться в его объятиях на несколько часов. Чтобы забыться в минутах этой безумной, необузданной страсти. Это было наперекор всему: людской молве, просьбам родни, мольбам мужа, здравому смыслу. Но для Валентины величайшим счастьем было провести со своим любимым те несколько часов. Порой соседи замечали их вместе, идущими из магазина с несколькими бутылками вина. «Стыд потеряла», - говорили соседи. Но было ли ей стыдно? Не знаю. Говорят, что женская душа – потемки. Ну, а душа женщины, замутненная вином и любовью – это, наверно, темная ночь. Молча, с опущенными глазами, переносила она скандалы с мужем. Так же молча сносила укоры родни и приятельниц. Бывших приятельниц – сейчас они ей были не нужны. Алексей, безусловно, все еще любил свою жену. Он пытался ее всячески образумить, увещевал ее, несколько раз уводил ее пьяную из Николаевой хаты. Запирал ее на замок, когда уезжал на работу. Но ничего не помогало. От бессилия, а может, и с горя, Алексей и сам стал заглядывать в бутылку.
* * *
Был вечер. Уже начинало смеркаться. В саду, в одном из его укромных уголков, на берегу реки сидели Валентина и Николай. Они сидели прямо на траве. Перед ними был разостлан кусок газеты. Посредине стояла початая бутылка вина, накрытая сверху стаканом. Рядом лежало несколько кусочков сала, хлеб, пара яблок. Николай подобрал их под яблоней. Левой рукой Николай обнимал Валентину. А она склонила голову ему на плечо. Вокруг было тихо. Птицы уже давно успокоились. По реке медленно двигалась рыбацкая лодка. В воздухе летали паутинки. Край неба был уже тронут закатом.
- А давай уедем, - нарушила молчание Валентина.
- Куда? – переспросил Николай.
- Не знаю. Куда-нибудь…Далеко.
Немного помолчали.
- Может, туда, где ты жил раньше?
- М-да, это, действительно, далеко.
- Ну, так поехали. Не могу я здесь больше.
- Надо подумать… На вот, яблочко. Вкусное.
Николай отер о рукав яблоко и протянул его Валентине.
- Да что тут думать, Коля. Не дадут нам жить тут. Не дадут.
- Не дадут, это уж точно.
- Тогда что ж тянуть-то. Поедем…
- Хорошо, поедем.
- Ну, вот и славно, - Валентина приподнялась и поцеловала Николая в щеку.
- Только надо осторожно, чтобы никто не заподозрил. И деньги нужны.
- Не волнуйся, я достану… Коленька мой.
* * *
Алексей в это время сидел на скамейке у своего дома. Курил. На земле под ногами уже валялось много окурков.
- Ну, что нос повесил?
Это был Конюхов Сергей, старый друг Алексея. Они когда-то вместе учились в школе, даже сидели за одной партой.
- Дай прикурить, - попросил он. – А то у меня спички кончились.
Алексей протянул ему зажженную сигарету. Раскурив свою, Сергей вернул ее обратно. Некоторое время они молчали.
- Жена дома? – поинтересовался Сергей.
- Нет, - глухо ответил Алексей.
- Понятно, а там был?
- Да.
- Ну и что?
- Нет никого. Наверно, ушли куда-то.
Друзья опять замолчали. Сергей как бы спохватился и достал из внутреннего кармана куртки бутылку водки.
- Давай, Леш, по глоточку.
- Сейчас, только стаканы принесу. А то, может, в дом пойдем?
- Да нет, давай здесь.
Через минуту Алексей вынес два стакана и тарелку с нарезанной колбасой.
- Вот, и закусон небольшой.
Сергей наполнил стаканы. Выпили молча, не чокаясь. Потом закурили и долго смотрели на закат.
- Бить пробовал? – спросил Сергей.
- Пробовал – не получается, не могу я, все-таки столько лет вместе прожили.
- А его?
- Нет.
- Ну, ты, Лешка, даешь! Твою жену и тебя это быдло позорит на всю деревню, а ты… Да не будь же ты таким тюфяком. Давай действуй. Вальку спасать надо.
- Да, что ж я, Серый, не понимаю, что ли? А как?
- Мы придумаем, Леш, обязательно, - Сергей подлил еще водки. – Давай выпьем. А я тебе помогу. Что-нибудь придумаем. Все ж не чужие. Или забыл, что я у тебя свидетелем на свадьбе был?
- Да нет, не забыл.
- А этого урода надо проучить. Обязательно.
- Подождем пока. Надо с ней будет еще раз поговорить. Вод дождусь ее, и поговорю.
- Ну, ладно, я тогда пойду. Все, давай.
- Давай.
* * *
Прошло несколько дней. В жизни Алексея и Валентины ничего не изменилось. Даже внешне. Алексей еще раз просил жену опомниться, оставить Николая. Обещал все ей простить. Говорил, что никогда не упрекнет ее, что все будет по-прежнему, все как у людей. Но Валентина, как обычно, отмалчивалась. Или закрывалась в другой комнате.
Порой Алексей сам не выдерживал этого молчаливого противостояния, и уходил к друзьям. С ними он мог выпить, отвлечься немного. Так случилось и в этот вечер. Он запер жену дома и вышел на улицу. Было уже поздно. Магазин закрыт. И Алексей прямиком направился к дому бабы Шуры.
Баба Шура гнала самогонку на продажу. Каждый страждущий мог прийти к ней в любое время дня и ночи и получить выпивку. Сердобольная старуха наливала прямо тут же, за столом в своей кухне. Алексей вошел в дом. За столом на кухне уже сидели Сергей и Егор, двоюродный брат его жены Валентины. Он этим летом только вернулся из амии и пока болтался без дела. Они поприветствовали друг друга.
- Дай что выпить, баба Шура, - попросил Алексей, положив на стол несколько смятых бумажек.
- Да, садись, Лешенька, садись, - проговорила она скороговоркой, сгребая со стола деньги.
Все снова выпили. По их взглядам Алексей догадался, что они говорили как раз о нем до его прихода. Молча налили еще. Первым решился нарушить молчание Егор.
- Знаешь, Лешка, - начал он. – Валентина твоя и этот… В общем, они решили уехать.
- Как уехать? – не понял Алексей.
- Да сбежать, одним словом. Не понимаешь, что ли? – вступил в разговор Сергей.
- Вот именно, - продолжил Егор. – Они уже и шмотки собрали. И паспорта приготовили.
- Да не может быть, – все еще не верил Алексей.
- Еще как может, - ответил Егор. – А паспорта свои, деньги и шмотки они оставили на хранение знаешь кому?
- Кому?
- Да твоей теще! Вот кому!
Алексей молча на них смотрел, пытаясь сообразить, разыгрывают они его или нет.
- Ну и свет настал, - вмешалась Баба Шура. – Такого мужика бросает. И ради кого? Тьфу, ради какого-то никчемного пьянчужки. Ну, и бабы пошли. Ничего не понимаю. Прям, конец света какой-то.
- Да погоди ты, баба Шура, не до тебя сейчас, - одернул ее Сергей.
- Что делать будешь? – задал вопрос Егор.
- Ну и дела, - только и смог выговорить Алексей, обводя всех взглядом. Первой прервала паузу баба Шура.
- Давайте, я вам еще налью, - она разлила еще немного самогонки по стаканам и положила что-то перед Алексеем.
- Что это?
- Вальки твоей кольцо. Обручальное.
- А как оно у тебя оказалось?
- Как-как? А вот так. Валька твоя принесла вчера. За самогон рассчиталась.
- Обручальным кольцом? – взорвался Алексей.
- Ну, дает, совсем голову потеряла, - сказал Сергей.
- Баба Шура, я у тебя его выкупаю. Хорошо?
- Да ради бога, сынок.
- Деньги позже отдам, - сказал Алексей и сунул кольцо в карман.
- Надо разобраться с этим козлом.
- Да, пошли Лешка, мы с тобой.
Алексей, Сергей и Егор вышли на улицу. Было уже темно. Они быстрым шагом направились к дому Николая. Пару раз останавливались, чтобы сделать по глотку из прихваченной с собой бутылки. Когда она опустела, Егор зашвырнул ее в кусты.
Когда они втроем вошли в хату, Николай лежал на кровати. Он удивленно посмотрел на них. Только открыл рот, чтобы сказать что-то, как тут же получил удар сапогом в лицо. Алексей выбил ему таким образом четыре передних зуба. Николай упал с кровати. Сергей взял одной рукой за ножку табуретку, что стояла рядом. С нее полетели на пол стакан, пепельница и недокуренная пачка сигарет. Он перевернул ее и обрушил Николаю на голову. Табуретка рассыпалась на части. Кровь хлынула на лицо. Губы тоже были разбиты. Сергей подхватил отломанную ножку и стал дубасить ею скорчившегося на полу Николая. Тот пытался свернуться калачиком, закрывая руками голову. Но удары настигали его везде. У него уже были сломаны по меньшей мере несколько ребер и два пальца на левой руке.
- М-мужики… Вы чего? – еле сумел выговорить он. – Не надо.
- Не надо, говоришь, а жену у человека уводить надо?
Николай повернулся на спину, чтобы видеть, кто ему ответил. В этот момент Егор со всей силы ударил его пяткой своего ботинка прямо в грудь. Что-то хрустнуло. Николай закашлялся, сгустки крови плюхнулись ему на майку. Он захрипел. Хотел что-то сказать, но мог только хрипеть. Удары ног посыпались на его тело. Они попадали по ребрам, по позвоночнику, по голове, по бедрам. Минут через тридцать мужики, немного подустав, стояли и молча смотрели на окровавленного Николая. Он пытался что-то сказать, но не мог. Ему очень хотелось, чтобы все поскорее кончилось. Они получили свое, пусть они уходят. Пусть уйдет эта дикая боль из груди и из всего тела. Сгустки крови медленными толчками вытекали у него изо рта. И еще ему было ужасно холодно на голом полу и ужасно страшно. Ну, когда же они уйдут и оставят его в покое? Но они не уходили.
- Надо его поджарить, - сказал Сергей. – Егор, поищи-ка утюг.
Спустя несколько минут Егор вернулся из кухни, держа в руках электроплитку.
- Утюга не нашел. Вот это подойдет?
Сергей с интересом посмотрел на предмет в руках у Егора.
- Думаю, подойдет, если, конечно, исправна.
Он включил ее в розетку. Плитка работала.
- Так, кладем его на кровать. Держите крепче за руки-ноги.
Николай пытался вырываться, но сил сопротивляться уже не было. Он чувствовал, как с него стаскивали штаны.
- Все, дружок, сейчас мы отобьем у тебя охоту по чужим бабам бегать.
Сергей положил раскаленную плитку ему на пах. Николай задергался, пытаясь сбросить ее. Это было невозможно. Его крепко держали. Он бился в конвульсиях.
- А-а-а, - пытался кричать он, но из горла вырывалось лишь кровавое бульканье. Его поломанные ребра вдавливались в легкие, разрывая их от боли, когда он пытался набрать воздуха для крика.
Через некоторое время мужики прекратили пытку. Сергей выдернул из розетки шнур и кончиком ботинка отбросил в сторону плитку. Они вышли из хаты. Начинало светать. Николай забился в дальний угол кровати и затих. Он умирал.
* * *
Весть о смерти Николая быстро разлетелась по селу. Мужики сидели на лавке перед домом Алексея и никуда не убегали. Вокруг них собралась толпа односельчан. В доме билась в истерике Валентина. Несколько рук соседок держали ее, чтобы она не убежала к хате Николая. Как раз сейчас его тело выносили на носилках два санитара. Оно было покрыто окровавленным серым одеялом. Егор испуганно озирался вокруг. Сергей Конюхов усмехался и подробно рассказывал односельчанам, как он поджаривал Николая электроплиткой. Алексей сидел молча, в каком-то оцепенении, опустив голову и обхватив ее руками.