Николай Тернавский
Дорогой боспорских купцов
В одной из своих речей («Против Лептина об ателии») знаменитый греческий оратор Демосфен сообщает, что из Боспора в Афины поступало в его времена до 21 тысячи тонн зерна (400 тысяч медимнов). Вне всяких сомнений, большая часть вывозимого из Пантикапея, Фанагории и Синдской Гавани (Горгиппии) зерна выращивалась на берегах Гипаниса, современной реки Кубани. Крупнейшим перевалочным пунктом IV – II вв. до н.э. являлась Фанагория, слывшая столицей Азиатского Боспора; об этом говорят многие историки. Но как туда поступало зерно из Покубанья, где в эти времена по правому берегу существовали десятки меотских городов и селений ?..
Вероятно, определенная часть зерна доставлялась из ближащих синдских поселений сухим путем, на повозках, однако роль главной транспортной магистрали выполняла река Кубань. Впадая в Черное и Азовское моря несколькими рукавами, Кубань-Гипанис разбивала в древности Таманский полуостров на архипелаг островов. Природные явления и деятельность человека изменили облик древней кубанской дельты так, что сейчас трудно определить контуры бывших островов и местопрохождение рукавов реки.
О том, что устье одного из главных рукавов Гипаниса (другое название реки – Антикитес –Н.Т.) находилось на берегу Боспора Киммерийского (Керченского пролива) недалеко от Фанагории писали исследователи XIX в. К. Герц и А. Ашик. Шимарданская бухта на западной окраине пос. Приморского вдается в сушу более чем на километр, замыкая собой широкую полосу камышовых зарослей, уходящую на юго-восток в сторону гряды холмов и Яновской горы. Но где смыкался этот пересохший рукав с основным руслом реки ? К. Герц высказал предположение, что гора-вулкан Ассодаг своим извержением еще в античное время закрыло это русло, представляя, видимо, что река поднималась на холмистую гряду.
Топографические карты зачастую полны ошибок и не дают полного представления о рельефе местности. К тому же они не могут заменить личного опыта и непосредственных наблюдений.
Маршрут моей давно запланированной экспедиции был следующим: пос. Сенной, городище Фанагория, Приморский, Шимарданская бухта, ст. Вышестеблиевская, хут. Стрелка, Дубовый рынок. Автобус Краснодар-Янтарь прибыл в Сенной в полдень. Примерно через час я уже стоял на Фанагорийском городище. Осмотрев раскоп, сижу на берегу залива у обрыва, напоминающего двухметровый слоеный пирог из культурных слоев. Из глины торчат камни, керамика, кости; морская вода уже третье тысячелетие шлифует огромные каменные блоки, обломки амфор и пифосов. Здесь перемешались эпохи, столетия, культуры; воображение поражают размеры и размах. Вот дно гигантской красноглиняной амфоры, ручки пифосов, горловины необхватных сосудов. Повсюду обломки черепицы, куски обкатанного мрамора и блоки, торчащие из глины и черных водорослей. Одно слово – столица… Хоть и азиатской части большого греческого государства, но столица. Она и сейчас, засыпанная пылью веков, наполовину затонувшая в Таманском заливе, удивляет размерами, а более двух тысяч лет назад для жителей меотских городов и сел являлась своего рода мегаполисом. Тянется городище почти до самого Приморского.
Статуи каких богов воплощали осколки мрамора, лежащие под ногами ?..
Завтракаю в тени раскидистого лоха, перешептывающегося своей серебристой листвой с морскими волнами, внимаю цикадам.
На южном склоне грязевого вулкана – Блеваки стоял в античности храм, от него на невысокой гряде вдоль ложбины шесть курганов, уходящих на восток. Известно, что боспорцы своих знатных граждан хоронили вдоль дорог на возвышениях. Вероятно, и эти курганы указывают на то, что здесь в незапамятные времена проходил путь. Куда он вел ?.. К гряде холмов ? Но ведь там нет никакого городища…
От пос. Сенного до Приморского километров 15; из них половину я прошел вдоль обрывистого берега, представляя себя одним из рабов, тянущих груженный товарами корабль к устью Гипаниса. Путь не из легких, но терпимый, когда же вода стала подступать к самому обрыву, я выбрался на грунтовую дорогу, а затем и трассу. Вот и Шимарданская бухта – широкая полоса воды глубоко вдающаяся в сушу и подступающая к самой трассе. Напротив нее, на другом берегу залива сквозь марево виднеется Горелая, которая, судя по описаниям Страбона, хранила в себе прах боспорского тирана Сатира 1.
Пятиминутный перекур сменяется подъемом на гряду холмов, возвышающуюся километрах в трех от Приморского. Дорога, петляющая в камышовых зарослях, выводит в ухоженные виноградники, разделенные миндалевыми лесополосами на огромные квадраты. Справа высится Баюр-Гора с курганом на самой вершине, слева – Близницы, высота у радиолокационной станции. Восхождение на гряду занимает несколько часов и много энергии, бреду из последних сил вдоль лесополосы, невольно отыскивая глазами удобное место для палатки. Но нет, я решил заночевать у наивысшей точки гряды, и слово мое твердо. За спиной около 40 километров, а до высоты – рукой подать. Наконец, поднимаюсь на гряду, по ней проходит железнодорожный путь в Сенную; напротив земляные блюдца Близниц, высотка с курганом и радиолокационная станция с заветной высотой. Все близко, рядом, кажется всего лишь в трехстах метрах Близницы, за ними высотка с курганом и еще примерно столько же до станции.
Километра три иду по шпалам, исчезает из виду Близницы, а расстояние до заветной высоты вытягивается в бесконечность. Уходят минуты, час, второй, а до высоты все еще далеко. Мое решение ночевать на ней развеивается, после того как нос, глаза и уши начинает забивать мошкара, а спину и руки жалить комары. “Рабам, тянувшим на бечеве судно, было тяжело, гораздо тяжелее и хуже, чем мне”, - повторяю про себя успокоительную мысль.
От высоты с раскопанным, вероятно, еще в XIX веке курганом, выхожу на дорогу, живописно спускающуюся в низину, а затем опоясывающую склон гряды и теряющуюся в густой траве у самой вершины. Внизу донимают комары и мошкара, на склоне, несмотря на ветерок, нещадно припекает солнце. Вес сумки, казалось, возрос в разы; руки отваливаются от беспрестанной отмашки.
С трудом переставляю ноги, стараясь не сбиться с заданного темпа. Позади ложбина, и я на дороге, вьющейся по склону огромного холма. По щекам струится пот, донимают комары и солнце, но на душе тихо и радостно. Я счастлив - сбылась моя давняя мечта пройти по этой гряде. Представляю удивление пограничников, наблюдавших за моим передвижением в бинокль.
“Эта гора сейчас все и расскажет мне, все объяснит… Где и как проходил рукав от Шимарданской бухты, где он смыкался с главным руслом реки”,- крутится в голове мысль. Затаив дыхание от волнения, останавливаюсь на обочине дороге под самой вершиной. Здесь пограничникам меня не видно и никто не помешает детально рассмотреть ландшафт. Внизу стучат колеса небольшого состава, идущего в Сенную. Вид просто замечательный - слева Таманский залив как на ладони, справа – Вышестеблиевская, Цукорский и Кизилташский лиманы… Так и есть – ложбина от Шимарданской бухты зеленой полосой идет под острым углом от пос. Приморского мимо Сенного к хут. Соленому, где ей навстречу выступает язык воды от Ахтанизовского лимана. Внизу по склону тянется цепь курганов, которые, если продолжить линию, то соединятся с теми, что уходят на юго-восток от Блеваки. Ложбинка под ними от Фанагорийского городища тянется до той, что соединяет Шимарданскую бухту с Ахтанизовским лиманом. Что это может означать ?.. Вероятно, еще в античные времена жители Фанагории вырыли там канал, сократив почти на 30 километров путь груженным судам из Фанагории в Меотию.
На юго-запад отсюда открывается живописный вид: Цукорский лиман, сливаясь с Кизилташским, синим глянцем оттеняет обрывистый берег мыса и небольшого полуострова с выглядывающей из-за него Паливодиной горой. К лиману с востока тянется серо-зеленой полосой впадина, вероятно, пересохшее русло рукава. Но какого ? Не того ли, что делит Старотитаровскую пополам, выходя к кубанской террасе у Джигинки ?.. К сожалению, отсюда Старотитаровскую не видно. Но завтра Дубовый рынок должен подтвердить или опровергнуть мою догадку.
Едва переставляя от усталости ноги, я спустился с гряды и добрел до ближайшей к Вышестеблиевской лесополосе, отделяющей поле ржи от виноградников. Здесь с большим удовольствием сбросил сумку, достал палатку и установил ее между большими деревьями, наспех поужинал, заполз в свое прибежище. Комары неистово гудели, но на этот раз я был недоступен для их жалящих укусов.
Сквозь сон слышал тявканье лисиц в сотне метрах, а когда на рассвете вылез из палатки, то едва не был сбит с ног стремительно пронесшимся мимо зайцем. Я пожалел, что не встал затемно и проспал восход Плеяд, о чем мечтал, подъезжая к Сенному. В античные времена их появление на предрассветном небе означало начало жатвы, а для купцов отправку груженных товарами судов в тяжкий путь вверх по реке к меотским поселениям Покубанья. Суда эти тянули рабы-бурлаки с помощью канатов и веревок.
Где меняли путники весла на веревки ? По всей видимости, от Фанагории до Ахтанизовского лимана суда тянулись канатами, затем по лиману шли на веслах или под парусами из-за топкого берега. А дальше их тянули вдоль правого берега от Стрелкинского городища, Лабриты (Семибратнего городища –Н.Т.) и до самого Темижбека.
До Вышестеблиевской шел тихой автострадой, наслаждаясь прохладой и покоем, наблюдая как за лесополосой поднимался шар солнца, приветствуемый радостным щебетанием птиц. Минут сорок езды в автобусе, идущем до Темрюка, я оказался на окраине Стрелки. Слева за автотрассой виднелся Дубовый рынок – довольно высокий холм, покрытый лесом и кустарником. К сожалению, от трассы до него пешком пришлось пройти четыре километра, еще около трех ушло на обследование. Солнце припекало немилосердно, когда я отмахав положенные километры по дороге вдоль Казачьего ерика, поднимаюсь по юго-восточному склону на высоту. Мне уже приходилось бывать здесь раньше, но тогда меня сюда влекла флора и фауна, на этот раз – история.
Искривленные стволы дуба кучерявого вперемешку с татарским кленом и низкорослым берестом образуют зеленую шапку над красноватой глинистой землей. В размытой колее дороги нахожу небольшую серую щепку, на вид самую обыкновенную, но самом деле оказавшейся окаменелым кусочком дерева. Сколько же лет этой щепке ? 15-20 тысяч лет или все 40 ?.. Над источающим густой запах разнотравьем то тут, то там порхают занесенные в Красную книгу бабочки – Лента орденская голубая - и бражники. Дубовый рынок, по мнению профессора И.С. Косенко, автора «Определителя высших растений Северо-Западного Кавказа и Предкавказья», является островом, оторванным от кавказских лесов несколько тысячелетий назад последним ледниковым периодом. По преданию, генуэзские колонисты закупали здесь в XV - XV вв. древесину для изготовления изысканной мебели. Оттого и такое несколько странноватое название.
С поляны на вершине холма открывается панорама на Старотитаровскую и Казачий ерик. Мое предположение находит подтверждение: ложбина, тянущаяся на восток от Кизилташского лимана за Вышестеблиевской, широкой полосой камыша делит на две части станицу Старотитаровскую и выходит к пойме реки Кубани и ее древней террасе у Джигинки. Значит, русло Гипаниса-Кубани, делилось там на три основных рукава. Один из них впадал в Таманский залив, протекая через Ахтанизовский лиман, другой - в Черное море (Понт) - через Кизилташский, а третий уходил к Синдской гавани (Анапе).
Это вывод стоил мне нескольких лет чтения книг, изучения карт и двухдневного перехода под палящим солнцем по таманским холмам.