Суббота.
Чужие дети.
Детки.
Красивые.
Трое – девочка и два мальчика.
Отец?
Сама доброта. С усами и бородой. Серьга в ухе.
На кухне тепло и накурено. Я режу лук – мелко-мелко. Он громко кромсает капусту – дети захотели пирог. Мы болтаем о работе-Жванецком-распродаже в Коламбии-выборах в Белоруссии. В комнате громко работает телевизор – перекрикивает магнитофон. Под столом преданная собака. Герда поскуливает и трется ошейником-абажуром о стол, мою ногу и тапку Антона. Ее порезал добрый ветеринар, удалил воспаленные половые признаки – не суждено ей рожать щенков. Футболки разрывала в клочья – нацепили ошейник, чтобы не лизала швы. Жалобно смотрит в мои глаза, не понимает, зачем ей этот хомут на шее. Закуриваю очередную сигарету. Запуск дыма в потолок. «Пошла на место, Лампочка!» – Антон мягко выталкивает Герду в коридор. Смеемся. Он принимается за капусту – руки дрожат. Я притворяюсь, что ничего не заметила. Он не спал всю ночь. Из-за Герды. Все обошлось.
По коридору носятся дети. Живые такие! Младшенький, Жорка – стеснительный, отворачивается от меня. «Папа! Я сегодня есцё никогда ни лазу не ел!» - в дверях голубые глаза с длиннющими ресницами. По паркету – босые пятки. Антон прячет улыбку в усы.
Анечка – худенькая девочка, темно-серые взрослые глаза оттеняют молочно-бледное лицо. Серьезная.
Пирог румяный. Герда опять под столом. Мы сидим за круглым столом под круглым абажуром. Черный крепкий чай. Жорка рядом, громко чавкает. Анечка сидит ровно-ровно. Отпивает из чашки маленькими глотками. Серьезная.
Я незаметно скармливаю Герде кусок пирога. Под столом довольное урчание. Шершавый язык облизывает мою ладонь.
Отец? Миллион слов в минуту – сегодня дети с ним. «Папа, мы будем иглать?» - Жорка дергает Антона за рукав. «Идите, придумывайте игру!» Я убираю со стола.
Антон закуривает и смотрит в окно. Молчание-дым-затяжки-глоток чая. Сегодня его день – накормить, поиграть…
Отец. Сама доброта. С усами и бородой. Серьга в ухе.
Мать?
У нее депрессия. Двадцать пять телефонных звонков в день – попытка вернуть семью. В трубке истеричный женский голос. Я закуриваю очередную сигарету. Антон берет трубку и уходит на балкон. «Оксана! Ну сколько можно?!» - балконная дверь громко захлопывается. Чтобы дети не слышали.
Но дети слышат. И все знают. Жорка растерянно держит в руках игрушку. «А где Аня?» - «В комнату усла…» В уголке на полу сидит Анечка. Худенькие плечики содрогаются от рыданий. «Папа, ты вернешься к нам? Вернешься? Давай завтра вместе домой пойдем? Мама хорошая… Пап…»
Я одеваю кроссовки. Он не вернется домой. Там жена и скандалы. Он отвезет детей и вернется сюда. К матери. Курить за круглым столом под круглым абажуром.
Мы прощаемся на улице – выкуриваем еще по сигарете и молча смотрим на мокрый от тумана асфальт.
Я иду домой по пустынным ночным улицам. Перед глазами чужие дети. Детки. Красивые. Трое – девочка и два мальчика…
18/03/06