В начале 1960-х администрация приморского города Гагры в целях расширения туристического бизнеса в регионе создала инициативную группу для культурно-просветительской деятельности и рекламы города в других областях страны. Во главе группы был поставлен молодой комсорг Якин. Невысокий, но крепко сбитый, с хитрыми пронзительными глазами и гипнотической речью, он безумно любил свой город. «Гагры – это наше всё!» - так заканчивалась любая его речь на собраниях, а близкие друзья знали, что на загорелом плече у Якина красуется татуировка в виде морского заката и словами «Гаграми едиными…»
Якин был отправлен в столицу. Поступив заодно на режиссерский факультет ВГИКа, он неутомимо пропагандировал всю черноморскую романтику, постоянно напоминая, что «Алушта – говнюшта, Алупка – залупка, а Гагры – это вещь!» Вскоре, очарованные якинскими проповедями. Первая группа сокурсников, выехала в Гагры. Окрыленный успехом, Якин решил не останавливаться на достигнутом. Первыми режиссерскими опытами стали короткометражные ленты на любовную тематику «Мы познакомились в Гаграх», «И чайки нам крикнули «Гагры!», комедии «Веселые гагринцы» и «Опухли ноги? Вам в Гагры!», документальные опусы «Гагры – дом дельфина-афалины» и «Славными делами гагринцев воспета родная земля…» и исторические зарисовки «Ленин лепит из хлебного мякиша панорамный макет городского пляжа в Гаграх», «Подвиг гагринского морячка».
Якин получил известность. Уже целыми вагонами отправлял он восторженных москвичей на побережье. Высаживал на вокзале в Гаграх, кричал «море – там!» и сразу же отправлялся обратно. Администрация Гагр, поначалу восторгавшаяся прыткостью молодого комсорга, теперь высказывала озабоченность: толпы народа, изможденные терпким южным портвейном, свинячили на когда-то тихих улочках, рушили кабинки на пляжах, брюхатили местных девок и вообще предавались разврату. В ответ на осторожные телеграммы из родного города, Якин только отписывался «еще воскл», «мало воскл» и усаживал в вагоны новую партию отдыхающих.
Вскоре приятели и околокиношная тусовка стала обходить Якина стороной. «Совсем», говорят, «заебал своими Гаграми». Тот лишь обижался и говаривал «ничего вы в жизни не понимаете!», но потихоньку начал смещать акценты: пользуясь вниманием противоположного пола, ему ничего не стоило запудрить начинающей актриске мозги и укатить с ней в Гагры на личном автомобиле. Там он обычно бросал их на главной площади под предлогом «сходи купи мне Родопи с длинным фильтром» и укатывал обратно. Отчаявшиеся женщины шли на панель, что не могло не радовать ополоумевших от вседозволенности приезжих и шокировать городской Совет.
Якину звонили, умоляли, угрожали прекратить его деятельность. Тщетно! «Моя миссия не окончена!» - заявлял он. Только вмешательство всесильного КГБ, представившего Якину компромат, позволило удалить его от дел и выслать под домашний арест в Мурманск.
Угрюмо закутавшись шарфом, он целыми днями бродил по бетонной набережной, мрачно смотря на холодное море, вспоминая теплый бриз, сладкое вино и бастурму у себя дома, в Гаграх. Он неоднократно пробовал бежать, писал прошения и апелляции. И лишь в потеплевшие 80-е ему было даровано согласие.
Постаревший и полысевший, он долго целовал пыльный асфальт городского железнодорожного вокзала. Как маленький, сутки резвился в море. Еще сутки накачивался вином, а на третьи решил сходить в кинотеатр – как-никак режиссером же был! Когда луч прожектора пронзил тьму зала и высветил на экране название фильма, Якин не удержался и заплакал. Фильм назывался «Зимний вечер в Гаграх». Моя миссия закончена, счастливо хлюпая носом, подумал старик.