"Ты у нас самый красивый! Самый-самый красивый", - без устали твердили мама, тётя и бабушка, "Такие яркие голубые глазки, светлые волосы! Ни одна девушка не устоит…".
Я пропускал эти причитания мимо ушей. Зачем мне было задумываться над их словами? Тогда я был счастлив. Счастлив оттого, что на улице светило солнце, оттого, что у меня был лучший друг и, наконец, оттого, что у меня был новый велосипед.
Кажется, прошло совсем немного времени, но мои жизненные приоритеты и ценности совершенно поменялись. Я пошёл в школу, и моя беззаботная юная жизнь оказалась под угрозой; мама с тётей и бабушкой оказались правы.
На переменах мне не давали прохода стайки глупо хихикающих девчонок, которые заливались краской, стоило мне на них посмотреть. На уроках мне передавали записки с любовными признаниями от тех же, видимо, девчонок. Сначала меня это забавляло, но со временем начало утомлять. Меня раздражала и удивляла их настойчивость, кроме того, я не мог найти в себе ничего такого, за что меня и вправду можно было любить. Все мои "плюсы" сводились к голубому цвету глаз. Но, тем не менее, число моих поклонниц только возрастало.
Расправившись со школой и так и не имея представления о том, что я из себя представляю, как личность, поступил в университет. Легче не стало. На моё "счастье" на первом курсе оказалось 7 молодых людей и, соответственно, около 40 девчонок. Никакие отношения по-прежнему в мои планы не входили, поэтому я приходил на учёбу, отсиживал положенные часы и, не задерживаясь, отправлялся домой. Ни на одном университетском вечере за первый курс я так и не появился. Но, несмотря на мою предусмотрительность, кое-кто из девчонок умудрился полюбить меня за время лекций. В основном это заканчивалось тем, что они приходили обедать в кафе, где я тогда подрабатывал, и безуспешно пытались добиться моего внимания там. Меня это одновременно смешило и пугало. Вот придёт девушка, сядет за столик, причёску поправит, и давай ресницами хлопать и вздыхать томно.
Иногда я подолгу размышлял о том, почему же им так необходима любовь и что это вообще такое "любовь". Странно, но за свои неполные 18 лет я до сих пор никого не полюбил. Вероятно, слишком был занят, избегая тех, кто сам рвался меня любить.
Но однажды это свершилось. К нам курсе на третьем (точно не помню) перевелась учиться девушка. Моя группа была самая маленькая, поэтому её к нам и "подселили". Звали девушку Ксюша, и она ни на кого из нашего университета не походила. Она была особенная. Красивая. Подстать мне. Тут-то я, наконец, понял своих поклонниц, которые, кстати, сразу Ксюшу невзлюбили, и моё пристрастное отношение к ней отметили. Я же был на седьмом небе от счастья. Ничего подобного я до тех пор не ощущал. Я готов был жить в университете, только бы смотреть на неё, проводить с ней время. Стал задерживаться после пар и искать её глазами на переменах.
Ксюша оказалась намного опытнее, чем я, поэтому она взяла всё в свои руки, не без удовольствия, кстати. Видимо ей льстило, что симпатичному парню она так понравилась. Ксюша позволяла провожать себя домой и звонить строго с 17 до 20, и я был счастлив это делать. Однажды, позвонив где-то в 20.03, от её мамы я узнал, что Ксюша где-то гуляет. Ну мало ли, подумал влюблённый я, и пошёл дальше мечтать о своей пассии. Через месяц мне было дозволено целовать её в щёку и появляться с ней на университетских вечерах. Для меня всё это было ново, но нравилось, хотя и удивляло, что Ксюша знала практически всех молодых людей университета поимённо. Думать мне об этом было некогда, так как незадолго до новогодних праздников произошло событие, повлиявшее на всю мою дальнейшую жизнь, а в особенности на мою психику.
Однажды вечером я сидел дома, листал какие-то журналы и ждал подходящего времени, чтобы позвонить Ксюше. Но неожиданно телефон зазвонил сам. На том конце провода какая-то женщина, назвав меня по имени, начала громко всхлипывать и невнятно бормотать. Я ничего толком не понял, кроме адреса, по которому она просила срочно приехать. Отзвонившись Ксюше, я быстро накинул куртку и поехал по данному мне адресу. Дверь открыла средних лет женщина, вся в слезах. Как только я вошёл в квартиру, она опустилась на стул прямо посреди коридора, а меня оставила стоять, и зарыдала с новой силой. Мне вся эта история совсем не нравилась, и я уже сто раз пожалел, что пришёл. Когда я уже взялся за ручку, чтобы покинуть этот дом раз и навсегда, женщина подняла голову и отчётливо произнесла: "убийца…она такая молодая была…" За этим последовал новый вопль отчаяния. Я убежал. Подумал, что это была какая-то сумасшедшая. Но утром следующего дня мне открылась вся жестокая правда: на входе в университет висела небольшая фотография с чёрной ленточкой. Это была фотография Лены, одно из моих одногруппниц. Я счёл это за трагическое совпадение и поспешил на лекцию. Самое тяжёлое, что в нашей же группе училась сестра погибшей, Катя. На занятиях её не было, но на большую перемену она зашла к нам на этаж. Мы с ней никогда особо не общались, но тогда она подошла прямо ко мне и, ничего не говоря, вложила мне в руку маленький листочек. Я развернул его не сразу, дождался, пока она уйдёт, а, развернув, не поверил своим глазам. Там значилось:
"Не вините никого в моём уходе из жизни. Я ни на кого не держу зла. Устала жить так незаметно. Скажите Егору, что я его люблю."
Не помню, как я дошёл до дома. Голова шла кругом, и было трудно дышать. Я заперся в своей комнате и просидел там два дня, выходя лишь по естественным потребностям. Родители ужасно волновались, недоумевали, что со мной, ведь я решил никому никогда об этом происшествии не рассказывать. Для меня эти дни пролетели, как 2 часа. Я сидел на полу, в самом углу комнаты, и вспоминал. Вспоминал и осознавал свою вину, свою глупость. Передо мной ясно представала Лена. Если б я только знал, что творилось в душе бедной девушки, я бы смог что-то изменить… Я заставлял себя не замечать, как она рассматривает меня на лекциях, как ищет со мной встреч, рисует меня на партах… Думал, что она это не всерьёз делает. А вот оно как обернулось.
Через два дня я заставил себя покинуть квартиру и отправился к Лениной маме. Она оказалась дома и, не без удивления, впустила меня в квартиру. Я первым начал разговор и начал его с извинений, хотя и понимал, что ей это сейчас меньше всего нужно. Она налила мне чая, и смотрела на меня, казалось, совсем не понимая смысла моих слов.
После того, как я выговорился, она всё же произнесла кое-что. Боже! Лучше бы она на меня накричала, схватила или ударила! Но нет, она сказала следующее: "А ты и правда очень красивый, недаром она…" С этого момента я начал проклинать свою хвалёную красоту, вернувшись домой, я маникюрными ножницами выстриг добрую половину своих волос… Но об этом позже.
Сказав ту фразу, Ленина мама вышла из комнаты и вернулась с маленькой книжечкой в руках. Это был личный дневник. Ленин дневник. Я не хотел. Я пытался сбежать. Мне никогда в жизни не было так страшно. Но она настояла.
"Здесь всё про тебя, она хотела, чтобы ты знал."
И я начал читать. На меня вылилось целое море боли и тоски, содержавшееся на страницах дневника. На них подробно описывалась каждая наша встреча, каждое моё слово, произнесённое в её адрес, каждый мой жест. Меня трясло мелкой дрожью, но я продолжал путешествовать по страницам Лениной жизни. Она ждала меня после уроков и следила, чтобы узнать, где я живу. Она звонила мне и бросала трубку. Она писала мне письма, но никогда не отправляла. Самым тяжёлым для неё стали мои отношения с Ксюшей. Но, к моему удивлению, из дневниковых записей мне удалось узнать нечто большее, чем я рассчитывал. Кроме сожалений о том, что Ксюша вообще родилась на свет, там приводилась некая характеристика моей возлюбленной с фактами из её биографии.
Хочется привести несколько абзацев, которые меня особенно шокировали:
"Он думает, что она его любит. Наивный, доверчивый мальчик. Она использует его, чтобы поднять свой рейтинг среди старших курсов…
…Ей нужна только его внешность. Она плевать хотела на его личные качества…
…Она разрешает звонить ей только до 20. Ещё бы, ведь потом она уходит в клубы со своими "настоящими" приятелями с 4ого курса…
…Самое ужасное, что весь университет знает о её похождениях. Все знают, кроме него. А он ей верит…"
Я почувствовал себя полностью раздавленным. Ксюша. Моя Ксюша. А я ещё удивился, почему за те два дня, что я провёл дома, она ни разу не позвонила… Вот, откуда она всех знала, и почему так загадочно всем улыбалась.
Дочитав до печального финала, я встал и молча ушёл. Мне не было ни грустно, ни обидно. Во мне была одна пустота.
Я добрался до Набережной и сел на бортик, свесив обе ноги вниз.
Здесь я и сижу, рассматривая рябь на воде. Хочется верить, что всё изменится, что однажды я проснусь и не вспомню обо всём этом. Возможно, я уеду или переведусь в другой университет или… нет, в любом случае, я буду жить. Жить для себя и тех, кто меня любит. Любит не за голубые глаза.