Сидели мы как-то на кухне и сетовали на то, что анекдотов стало мало.
- Про новых русских, - говорит мой приятель, - уже надоело, а в интернете какой-то примитив и порнуха.
- Жизнь, - говорю, - теперь у нас, как анекдот.
- Раньше, - продолжает он, - было мнение, что в ЦК был отдел, который сочинял анекдоты, а потом отслеживал их движение, и кого надо отлавливали.
- Брось, - говорю я, - анекдот сочинить нельзя. Посади ты команду, у которой, как сказал однажды мой знакомый, хоть " семь пятниц на лбу", и те ничего не родят. Слухи разрабатывать, да, могли. Например, пустят слух, что с первого числа водка подорожает в два раза, и ждут, когда народ перекипит, привыкнет, закупит впрок, хотя водку в прок покупать, сам понимаешь… а потом не с первого, а с пятнадцатого числа повысят, но не в два раза, а в полтора - и все спокойно. А анекдот рождается сам. Вот я расскажу тебе случай.
Был у нас такой государственный тренер по парусному спорту Лавров Иван Петрович. Какой уж он был тренер и что понимал в парусах и в спорте - не берусь судить Просто был номенклатурнывй чиновник. И никто не знал, откуда он взялся. Но зато всем известно было, что рожа у него красная. Он, конечно, бывал на всех соревнованиях союзного масштаба, важно ходил по пирсу в капитанской фуражке и присутствовал на судейском катере в море. Но рожа была красной не от солнца и ветра. Таким уж сделала его природа. Или водка.
Когда мне мой капитан поручил отнести что-то ему в комитет, в Скатертном переулке был комитет, он мне так объяснил:
- Войдешь в комнату, там их четверо сидит, увидишь мужика с красной рожей, это и есть Иван Петрович. Ему и отдай. - И точно, рожа - хоть фотографии печатай без красного фонаря!
И вот как-то уже много лет спустя, в один прекрасный день, шли мы на крейсерской яхте по Балтийскому морю. Гонка была на "Кубок Балтики". Идем мы, значит, а ветерок был слабенький. Тихо, спокойно. Сидим мы на палубе и от безделья травим истории разные и, конечно, анекдоты. А тогда, как раз в моде была серия про Василия Ивановича и Петьку.
Я возьми и выдай анекдот:
"Как-то гонялись на Кубок Балтики Василий Иванович и Петька. Василий Иванович, натурально, капитан, а Петька у него в команде, на вахте, рулит. Василий Иванович и говорит:
-Ты, Петька, держи курс вон на тот красный буй!
А Петька ему:
-Василь Иваныч, это не буй. Это Лавров на судейском катере стоит!"
Анекдот этот вроде как я сочинил. А он выскочил из меня сам. Не сочинял я его. Вот те крест! Ну, посмеялись, дальше пошли другие анекдоты, как говорится, проехали.
Прошло десять лет. Заметь, десять! И вот как-то сидим мы у Петьки в вагончике…
-У какого такого Петьки? Того самого?- удивился приятель.
-Да неужели? Нет, конечно! Петька - Петр Петрович, мы с ним на яхте ходили. У него в яхтклубе был строительный вагончик - бытовка. Остался еще с тех времен, когда яхту строили. Там мастерская была, две койки, столик, за которым можно было посидеть, сам понимаешь, с какой целью. Вернее, даже не сидим, а я пришел, а там уже сидели Петя, Андрюха Востросаблин и еще какой-то тип. Типа этого я не знал, но видно, что из яхтсменов. Пришел он что-то просить, то ли краску, то ли блок, ну, неважно. С бутылкой пришел. Сидим, разговор о том, о сем. За паруса, за яхты. И вдруг он: - А хотите, тут мне рассказали анекдот? И рассказывает вот этот самый - про Василия Ивановича и Лаврова. Чуть ли не слово в слово!
Я аж захлебнулся от восторга! Я то знаю, где он родился, анекдот-то! Я говорю: - Так это ж я, я придумал! Ну и что? Никого это не удивило. Кроме меня. Я внутренне раздулся как пузырь от гордости. Прикинь! Десять лет прошло! А он живет. Вылетел, и живет самостоятельно. Конечно, анекдот не для всех, а для тех, кто знает Лаврова. Но ведь нашел он свою нишу!
А ты говоришь, сочиняют анекдоты! Они сами рождаются!
А в жизни анекдотов сколько хочешь! Вот, например, принимали как-то в партию Васю Рачкова. Василий Павлович работал у нас в КБ начальником сектора. Конструктор был он грамотный, а по жизни - со странностями. Был у него какой-то комплекс солидности, а может несолидности, не знаю , как правильнее. Ходил он по коридору - руки за спину. Идет, будто размышляет. Всегда со всеми по имени-отчеству. И о себе тоже говорил в третьем лице:" А вот Василий Палыч сдал чертежи в срок. Василий Палыч привык слово свое держать…" Ему даже орден дали. Спрашиваю его:
- Вася, а ты орден -то обмыл хоть?
- А как же! В смысле, пришел домой, достал бутылочку коньяка из серванта, это у Василия Палыча называется "директорский фонд", и выпил рюмочку, в смысле, обмыл. Василий Палыч сделал все, как надо. А как же!
В разговоре Вася всегда был вежлив. Он никогда не говорил: "ты обманываешь, или врешь, это не так", а выбирал этакую обтекаемую формулировку: "Как я погляжу, ты в последнее время частенько бываешь не прав".
Вот и в партию, видимо, решил вступить для солидности. А в ту пору в партию интеллигентов принимали ограничено. Партия регулировала свой состав. На одного интеллигента надо бвло принять 2х рабочих. Райком давал разнарядку. Прошли времена, когда в партию завлекали. Помню, мы были молодыми специалистами и меня с Арнольдом усиленно заставляли вступить. А Арнольд отговаривался:"Я в партию вступить не могу. У меня совесть не чиста. Я ручку от молотка с завода унес."
Теперь же были времена другие. Но место для Васи уже было. И никто не сомневался, что его надо принять. Он уже долго в очереди стоял.
А на собрании надо соблюдать определенный ритуал - проверить человека. Задавать вопросы, и всё отразить в протоколе, а протокол сдать в партком.
Стоит Василий перед нами. Волнуется. Устав выучил, линию партии разделяет и хочет быть в передовых рядах строителей коммунизма. Все идет по плану.
И вдруг кто-то задает вопрос:
- Василий Павлович, ты в комсомоле состоял? Почему не вступил в партию сразу после комсомола? - Очень правильно считалось, что если вышел из комсомола по возрасту, то сразу почувствовал себя сиротой. А вступил в партию - и сразу опять в строю.
- Вопрос понял. Отвечаю. Я в комсомоле не состоял, - погрустнел Вася.
- А что так? Не хотел? - удивился этот кто-то. Тогда ведь в комсомоле все были.
- Вопрос понял. Отвечаю. Меня в комсомол приняли, но в райкоме, в смысле, отказали.
- А почему? - заинтересовались мы.
- Отвечаю. Вопрос понял. В райкоме, в смысле, на бюро райкома мне задали вопрос, какого цвета комсомольский билет.
- Ну и что? Ты не знал?
- В смысле, почему не знал? Билеты были серого цвета.
- -Как серого? - возник кто-то из молодых, - красного!
- Нет, это уж потом, когда обменяли, стали красного, а тогда были серого. Вот я и ответил, мол, серого. А мне опять: "А точнее?" Я сказал тогда, точнее - мышиного…
- Так и сказал -"мышиного"?
- Так и сказал. А надо было сказать: "Стального! В смысле, Закаляйся, как сталь!". И меня в райкоме не приняли, в смысле, отказали, - совсем оробел и сник Василий Павлович.
Мы-то Васю приняли. Потому что осознал, разделял и одобрял.
А в ЦК анекдоты не придумывали. Придумывали лозунги - "Закаляйся, как сталь!"