Всего за один сеанс

Андрей Макаров
Новую жизнь Пыркин решил начать с понедельника, а закончить ее в пятницу. Впрочем все решено было еще в субботу. В субботу Пыркину в почтовый ящик бросили газету с видным объявлением в углу первой страницы: "Требуются менеджеры знакомые с работой западных предприятий. Энергичные, стройные, со знанием иностранных языков, не имеющие вредных привычек. Звоните."
Пыркин прочитал газету от корки до корки и позвонил. Фирма обещала недельку место подержать, если Пыркин потом ответит всем требованиям. План Пыркина был прост и гениален одновременно и полностью опирался на прочитанную газету. Итак, первое, понедельник: "избавление от табакокурения за один сеанс". Вторник, среда и четверг: "английский, французский и немецкий языки, все вместе и за три дня". На "избавление от ожирения за один раз" Пыркин рассчитывал пойти в четверг, лохматым как зверушка, поскольку с утра его ждало: "акупунктурное программирование от облысения с гарантированным эффектом". А кроме того, каждый вечер: "недельные курсы менеджмента с изучением работы западных предприятий с выездом на место". Воскресный вечер прошел прекрасно, с розовыми мечтаниями о близком будущем. "Дураки, -- думал Пыркин, глядя на экран, где игроки тужились угадать буквы. -- Шли бы лучше учиться".
В понедельник утром Пыркин последний раз затянулся, плюнул на дымящийся кончик сигареты и решительно толкнул дверь врачебного кабинета.
-- Что, бросить решил? Точно? Точно-точно? а что, дорого стало, или жена ноет? Ну ладно, посмоли последний раз. -- Врач протянул Пыркину желтоватую папиросу.
-- Спасибо, уже не хочется. -- Замялся Пыркин.
-- Да бери, бери. Это потом не захочется, а пока можно.
Пыркин, давясь, под насмешливым взглядом врача, дымом, вытянул всю кисловатую сигарету.
-- Еще одну не хочешь? Тогда сюда смотри.
Пыркин подошел ближе и глянул за стол. Поднос на полу был усыпан папиросами, сверху брезгливо сидел и гадил здоровый кот. В горле у Пыркина, что-то клекнуло.
-- Так выкуришь еще штучку? -- Ехидно спросил доктор.
Пыркин, зажав рот рукой, бросился за дверь. Вслед неслись словно заклинания слова лекаря: -- Помни, отныне все твои сигареты...
Молнией сбежал Пыркин по лестнице, выскочил из подъезда.
-- И папиросы... -- свесился из окна доктор.
За углом Пыркин достал из кармана пачку, с отвращением посмотрел на нее, бросил на землю и растоптал. Он шел к метро и плевался у каждой урны. С избавлением за один сеанс от алкоголизма Пыркин решил погодить.
На ускоренных курсах менеджмента на западное предприятие их повезли на второй день занятий. Приехали к высокому забору какого-то совместного предприятия и через бинокль по очереди смотрели в его окна. Лектор тыкал через забор указкой и заставлял конспектировать. "Бедняга, -- думал Пыркин, глядя на лысого лектора с большим животом и вдобавок заикающегося через слово, -- ведь все это за один сеанс". У самого Пыркина эффект уже был, но волосы еще не отросли, плешь, после акупунктурного программирования пошла красными пятнами и очень мерзла, вследствие чего Пыркин в июле таскал на голове кроличью шапку. В группе его почему-то принимали за эскимоса и очень жалели. К тому же на сеансе от ожирения ему вкололи трехкратную дозу мочегонного кожа на теле обвисла складками, но ничего, один дядечка, который все про эскимосов знал, говорил, что так и надо, и они, эскимосы, на жаре всей кожей потеют, как собаки.
Неудачи были пока только с языком. Студентов запирали в кабинки с большими динамиками. На полную мощность включался магнитофон. Выключить динамики или сделать потише звук было невозможно. Уже через пять минут занятий хотелось броситься на стену. Все это называлось ударным методом усвоения языка, и было обещано, что уже к концу второго занятия те, кто выдержит, если и не заговорят на иностранном, то понимать точно будут. Неуспевающих же оставят на вторую неделю. Впрочем Пыркин наловчился опускать у шапки уши и под динамиками сидел спокойно.
Недоработки в плане дали знать уже в среду. Пыркин, не до конца избавившийся от вредных привычек, жутко напился и ни за что избил кота. Жене пришлось по той же газете позвонить в "прерывание запоев на дому". Но плюс все же был. В пьяном виде Пыркин не только понимал, но и разговаривал на трех языках одновременно. Жалко, что к вытрезвлению это прошло.
Пришла суббота. Пыркин легко одел сыновьи штаны дудочки. Пятна на голове заросли черным, редким и жестким как сапожная щетка волосом, к тому же растущим строго вертикально, отчего шапка приподнялась на несколько сантиметров. Что касается языков, то Пыркин перешел во вторую анкетную стадию российского человека: "владею со словарем". Хотя почему-то упорно мешал благозвучные иностранные слова с нашими матерными. Выходило по ихнему интеллигентно и по нашему убедительно. Тощего Пыркина не узнавали родные. Зато сердобольные старушки в магазинах всегда пускали без очереди. Пыркин ехал наниматься по объявлению в менеджеры.
--...садись.
Пыркин с опаской опустился в глубокое мягкое кресло.
-- Менеджер?
-- Менеджер, -- ответил Пыркин.
-- И языками владеешь?
-- Йес, -- подтвердил он.
-- Значит бабочка?
-- Какая бабочка? -- Не понял кандидат.
-- Ну не бабочка, так мотылек. Однодневка, короче. Ты сегодня уже десятый такой. -- Вздохнул фирмач и протянул пачку Мальборо. Гримаса отвращения перекосила лицо кандидата. Наниматель ужаснулся:
-- Неужели и от пьянства тоже успел? Пыркин с лихорадочной быстротой замотал головой. Фирмач достал стакан и бутылку.
Пыркин вышел из метро. Мутным взглядом обвел площадь. Перед ним уходящими вдаль рядами стояли продавцы рекламных газет. Пыркин грубо растолкал их. Во втором ряду стоял мужик с лотерейными билетами.
-- А вот кому лотерейный билетик?! -- Кричал временами мужик дурным визгливым голосом. -- Всего за один рубль. Пятьдесят тысяч за один рубль. Машина за один рубль. Две машины за два рубля! Три машины...
-- За один рубль? -- Мрачно спросил его Пыркин.
-- Ага! -- Радостно подтвердил продавец. Пыркин подумал и ударил его в ухо. Началась драка. Набежали граждане, растащили их, похватали и стали рвать рассыпанные билеты. Никто не выиграл. Дело закончилось милицией и судом. Правда долго маяться в тюрьме Пыркину не пришлось, срок ему засчитали по амнистии за один день.