Звонкая капля тяжело ударяется в незыблемую до этого момента гладь, красными чернилами расползаясь в потревоженной толще воды. Кошка, самозабвенно вылизывавшая лапку, напряженно сверкает неподвижной желтизной глаз, оторвавшись от своего важного занятия. Незнакомый седовласый мужчина запрокидывает голову, отчаянно закрывая ладонями лицо, по которому медленно расползается темное пятно. Полную тишину снова разрывает гулкий удар падающей капли, кошка возвращается к прерванному туалету. Ее шершавый язык слизывает краски мира, превращая его в ослепительную белизну.
Неясный силуэт возник в буйстве света, возвращая нарушенное равновесие реальности. Облаченный в белые одежды, человек практически сливался с окружающим фоном. Даже приближаясь, он будто мерцал в лучистом свете, то растворяясь в нем, то становясь невероятно отчетливым. Наконец, человек приблизился настолько, что на несколько коротких мгновений явил свой вполне реальный лик. Широко раскрытые глаза, улыбаясь, прищурились, после чего свет померк, задавленный накатившей лавиной тьмы.
Ксения вздрогнула, когда на ее плечо легла тяжелая, как ей показалось, ладонь.
- Привет, - услышала она голос Юлия.
- Прости, если я тебя напугал, - сказал он, заметив испуг в глазах девушки.
- Где Саша? - Ее голос прозвучал очень тихо.
- Я думал, вы приедете вместе.
- Я не смогла дозвониться и оставила сообщение на автоответчик, сразу после твоего звонка.
Юлий понимающе кивнул и полез в карман за телефоном.
- Почему ты позвал нас сюда, в больницу?
- Я еще сам до конца не понимаю в чем дело.
Он замолчал и, после длительной паузы, сложил телефон, задумчиво посмотрев на Ксению.
- Странно, его сотовый не отвечает. Он уверял меня, что телефон будет всегда при нем.
Где-то в глубине здания хлопнула дверь. Детектив незамедлительно поспешил на звук. Ему показалось, будто тень человека скользнула в выход на лестничную клетку. Странно было то, что это произошло уже после того, как захлопнулась дверь.
- Будь здесь, - бросил он Ксении и, быстро преодолев стометровку полутемного больничного коридора, скрылся за той самой дверью.
Оставшись одна, девушка огляделась; в больнице не было ни души, как будто все спешно удалились, оставив все свои дела. Ее невольно пробил озноб, как от недоброго предчувствия, отчего она инстинктивно прижалась спиной к стене возле входной двери. Чувства невероятно обострились, улавливая малейшие движения и шорохи в воцарившейся тишине. Поэтому она почти подпрыгнула, когда в одиноком безмолвии снова прогремела хлопнувшая дверь.
Это был Юлий. И он был не один.
Александр открыл глаза, почувствовав запоздание, с которым сознание возвращалось к нему по отношению к чувствам. Он сразу попробовал пошевелить конечностями, с удовлетворением ощутив собственное тело, хотя его движения явно что-то ограничивало. К тому же в теле царила невероятная слабость, которая отвергала всякие попытки подняться. Мысли тоже пребывали в полном хаосе, переплетаясь и стакиваясь между собой. Александр пребывал в крайне тесном мире того, что видел и слышал вокруг себя. Его полуживого разума едва хватало на то, чтобы обрабатывать ту скудную информацию, что получал мозг извне, не говоря уже о белее глобальных вещах. Его ум был подобен чистому листу, с которого, казалось, было удалено все, включая его эго. Его сознание было сведено к элементарному созерцанию, без способности анализировать суть происходящего. Казалось, будто нет ни прошлого, ни будущего, ни самой жизни - только всепроницающий свет.
Он увидел человека, чье появление стало тем раздражителем, которого не хватало для возвращения ясности сознания. Искры мыслей начали медленно наполнять истощенный мозг, порождая неясные, но знакомые образы. Вместе с ними вернулось осознание собственного присутствия во времени и пространстве, немедленно породившее и тревогу. Молчаливый лик незнакомца вызвал у Александра единственный вопрос, который он с великим трудом и смог озвучить.
- Где я? - Голос больше напоминал зловещий хрип мумии, не напрягавшей свои голосовые связки добрую тысячу лет.
Человек в белом не ответил, с улыбкой продолжая всматриваться в лицо Александра. Он наверняка слышал вопрос, но вовсе не спешил с ответом, словно наслаждаясь его отчаянием и беспомощностью. Когда Александр напрягся, попытавшись разорвать невидимые путы, сковавшие с трудом поддававшееся его усилиям тело, перед его лицом возникло взведенное жало шприца, готовое впиться в плоть и подавить ее бунт. "Нет", полное безумного ужаса и слез, вырвалось из самых недр души как жалкая попытка противостоять угрожавшему акту зла.
Издевательски улыбающиеся глаза были последним, что увидел Александр перед тем, как разум погрузился в ледяную бездну мрака.
Карандаш с хрустом переломился, а острый осколок грифеля застрял в бумаге, прочертив в ней жирную рваную рану. Ксения отложила рисунок и подошла к окну.
- Прошло уже два дня, - произнесла она, глядя в никуда, - а нам так ничего и не известно.
Ксения повернулась, устремив испытующий взгляд на молчаливо сидевшего в кресле Юлия.
- Почему мы не можем объявить его в федеральный розыск?
- Это возможно. Но случай не простой, и толку от него, я боюсь, не будет никакого.
- Не простой!? - Глаза Ксении заблестели. - Я до сих пор не понимаю, что вообще происходит. Почему ты мне так и не сказал, кто был там с тобой в больнице? И как оказались там мы? Разве мы не из одной команды? Разве я не имею право знать хотя бы часть того, что знаешь ты? Ведь это касается Саши…
- Мне понятна твоя боль. Поверь, многое из того, что случилось и происходит сейчас не понятно и мне самому. А перед тем человеком в больнице у меня есть серьезные обязательства, поэтому я не в праве раскрыть его персону. Могу лишь сказать, что он друг.
- Что же он делал там?
- То же, что и мы. Один надежный человек, ты с ним однажды уже встречалась, позвонил мне и передал информацию о том, что в автомобиле Александра, возможно, погиб не его брат, и что его личный источник готов посвятить меня в детали. Но я счет, что будет справедливым, если сам Александр и ты узнают об этом, что называется из первых уст.
- Выходит - виноват твой человек?
- Нет. Мы получили верную информацию. В этом я абсолютно уверен. Также, как теперь я уверен и в другом: кто-то дезинформировал Александра. И сделал это так, что он поверил, будто это сделали мы. Я и ты. Быть может, мы даже поехали на встречу в совершенно разные места, чтобы мы не смогли помешать тому, что по несчастью случилось. Я виню себя в одном - мне нужно было самому заехать за ним, а не оставлять одного.
- Ты хочешь сказать, что Уборщик…
Ксения осеклась. Комок, внезапно подступивший, к горлу оборвал ее слова, а тяжелая слеза сорвалась с ресниц и обожгла щеку.
- Нет, я не думаю, что это был он. В противном случае, мы бы уже обнаружили тело. Александр - ключевая фигура в нашем общем проекте, и в случае его устранения Уборщик обязательно дал бы нам знать о том, что игра окончена. Все потому, что наша надежда - его первый враг. Так что Уборщик тут не причем. Более того, кто-то сработал явно в разрез с его намерениями в отношении Александра, а этот факт, как ни странно звучит, может оказаться на руку нам.
- ???
- Просто теперь наши поиски и его движутся в одном направлении. Наша первостепенная задача оказаться первыми на финише.
- Но как ты собираешься найти самого Уборщика, неуловимого по твоим собственным словам?
- Ну, это уже другой вопрос. Но на него, кажется, ответ у меня есть.
Юлий улыбнулся и, как показалось Ксении, подмигнул ей. И девушка сразу почувствовала на сердце маленькое облегчение, которое снова зажгло в нем большую надежду.
Когда дверь снова раскрылась, Александр уже ждал. Он почти привык к визитом молчаливого мучителя со шприцом, зная весь дальнейший сценарий. Самое страшное, что ожидало его вслед за инъекцией - глубокое забытье с редкими вспышками кошмаров, а после пробуждения - состояние тяжелого исступления, сопровождаемое тошнотой и головными болями, как с похмелья. Он уже не испытывал страха, хотя каждый раз предстоящее вызывало бурный протест его разума. Он понятия не имел, что ему кололи, но не понаслышке знал пагубность подобных процедур в отношении душевного здоровья.
Но в этот раз, вопреки ожиданиям, его обычный моцион был нарушен. Визитер в белом был по-прежнему улыбчив, но на сей раз, по всей видимости, не потому, что в руке у него был шприц, который не появился на сцене даже по прошествии пяти минут. Более того, его мучитель проявил неслыханный акт милосердия, освободив его от кожаных оков, а впоследствии и вовсе поразил Александра, удосужившись заговорить.
- Как спалось? - прозвучал его бархатный тенор.
Александр только усмехнулся и, потирая затекшие запястья присел на кушетке, испытав тоскливую боль в отвыкших от работы суставах.
- Обеда сегодня не будет? - спросил он, поняв, что его освободили не для того, чтобы снова выключить адским уколом.
- Вижу, Вы в хорошей форме, несмотря на столь длительный отдых. Думаю, Вам захочется немного походить. Хочу предложить небольшую прогулку перед сном.
Человек в белом направился к двери, жестом приглашая Александра за собой.
- Для начала, давайте познакомимся. Смею надеяться на дружбу и понимание.
- Узник замка Иф, - съязвил Александр. - А Вы, полагаю, Ганнибал Лектор. Угадал?
- Зовите меня доктор, или просто док. Я большой либерал.
Длинный коридор, в котором они оказались, напоминал вентиляционную трубу. Совершенно голые стены, такой же пол и потолок со встроенными светильниками. Буквально не за что было зацепиться - ни руками, ни взглядом. Лишь в характерных щелях вдоль стен Александр угадал места дверных проемов таких же камер, как и его. В остальном, интерьер попросту отсутствовал.
- Это, как я понимаю, Ваша аллея для прогулок?
- Да, чтобы у гостей не было соблазна убежать.
- Гостей!? Значит я здесь не один?
- Не скажу, что у нас всегда цейтнот. Пара мест всегда найдется для постояльцев.
- Это что, психиатрическая лечебница?
Доктор игриво посмотрел, едва сдерживая смех.
- Помилуйте, молодой человек. Вы же сам специалист в области психиатрии! Посудите сами, неужели в какой-нибудь лечебнице может быть такой комфорт и порядок? Нет, мой дорогой друг. Наше заведение совершенно особенное, жаль только о нем знают лишь немногие и совсем единицы могут о нем рассказать, как я. Но, поверьте с финансированием у нас все в порядке, даже при полном отсутствии рекламы.
- Чем же занимается Ваше такое "нужное" учреждение, если Вы не лечите пациентов?
- Научными изысканиями в области психологии человека. В наше время, когда человечество забрело в тупик собственного невежества и стало просто опасным для самого себя. наш труд весьма востребован.
- Я не нахожу ничего научного в том, чтобы регулярно накачивать людей транквилизаторами.
- Отнюдь. У нас и в мыслях не было выработать у Вас зависимость или сломить морально и физически. Но было абсолютно необходимо подготовить Вас, снизив вероятность агрессии с Вашей стороны.
- Подготовить к чему?
- К спокойствию и смирению. Только и всего.
- И что же, все Ваши пациенты спокойны и смиренны?
- К сожалению признаю обратное. Но наш научный арсенал позволяет с успехом решать даже самые сложные задачи.
Доктор остановился возле очередной двери и вдавил едва заметную кнопку в стене. Дверь раскрылась, и доктор снова растянулся в своей жеманной улыбке.
- Совершенно ко времени. Вы воочию можете убедиться в правоте моих слов. Прошу.
Александр подошел к раскрытой двери и тут же отпрянул, испытав глубокий шок от увиденного.
Просторное помещение напоминало одновременно операционную и стоматологический кабинет. Многочисленному оборудованию, которое громоздилось по всей комнате позавидовала бы любая реанимация. Центр помещения занимало большое кресло и каталка с обширным набором хирургических инструментов.
В кресле полулежал мужчина с выбритой головой. Он не находился под наркозом, но и не был в сознании. Его тело содрогалось от периодических конвульсий, и причиной этому состоянию была рана на голове. Из черепа несчастного была удалена височная кость, и сквозь зиявшее отверстие в ярком свете мощной лампы был отчетливо виден покрытый пленкой мозг. Половина лица мужчины была залита кровью, будто что-то выпрыгнуло из разверзнутого черепа.
Возле агонизирующего тела незаметно притаился некто в зеленом хирургическом халате. Он как паук, то замирал как статуя, записывая что-то блокноте, то зловеще нависал над своей жертвой, ловко орудуя в недрах его черепа поочередно ланцетом и электрокаогулятором. От воздействия последнего мужчина на кресле реагировал более сильными конвульсиями, а иногда еще издавал при этом клокочущие звуки.
- Не волнуйтесь, ему не больно, - вкрадчиво пропел доктор, с умилением наблюдавший за отвратительным действом. - Ну разве что было чуть-чуть в начале.
- Вы мясник. - Александр старался сдержать гнев, который в данной ситуации мог сыграть ему плохую службу.
- Что Вы! - отмахнулся доктор. - Я филантроп. Я избавляю людей от всех предрассудков, которыми они забили свои головы. Признаюсь, то, что Вы видели - крайняя мера, но иногда приходится прибегать и к подобным методам.
- Не могу поверить, что в моей стране может твориться подобное.
- А нас не существует официально. Мы частная организация, поэтому здесь не имеют никакой силы все Ваши женевские конвенции и прочая международная ерунда, которая только вредит обществу своей псевдодеятельностью. А мы, хоть и не претендуем мировые лавры, имеем вполне реальные результаты. Я бы назвал нас современной инквизицией. Если бы Вы только могли знать, сколько смуты мы смогли пресечь, сколько опасной ереси вычистили из больных умов. А наши исследования куда более важны, чем большинство тех, которыми занимается официальная наука.
- Еще бы. Не всякий может похвастать таким изобилием дармового человеческого материала и отсутствия всяких ограничений.
- А Вы считаете, что изучать человека, можно работая с мышами.
Доктор заметил, как на лице Александра заиграли желваки. Александр решительно повернулся в его сторону, но к своему сожалению обнаружил внезапно появившихся по сторонам двух охранников.
- Однако, Вы, я вижу, устали. Пожалуй, пора в кроватку.
С этого момента Александр твердо решил, что во время следующей прогулки он сделает все, чтобы убраться прочь из этого места. Он шел на серьезный риск, так как не знал ни плана помещений, ни расположения поста охраны, не говоря уже о самом выходе. Но серьезная опасность, которая в любой момент могла повлечь фатальные последствия, толкала его действовать на авось.
Хотя намерения Александр и так в большинстве своем прямо зависели от обстоятельств, ветер с самого начала подул в неверном направлении. Вопреки ожиданиям, ни в следующий раз, ни во все остальные на решающую прогулку его никто больше не приглашал. К нему, как и прежде, являлся улыбающийся доктор и без лишних слов делал свое дело. Более того, после очередного укола, Александр обнаружил, что его перенесли в другую камеру, в которой не было ровным счетом ничего, кроме обитых мягким и пружинящим материалом стен. Даже милую сердцу кушетку заменял подобный стенам пол. Зато, несомненным плюсом было то, что его перестали привязывать, что давало некоторое преимущество в случае решительных действий. Доктор, как правило, приходил один, уверенный в бесполезности всяких попыток к побегу. Справиться с ним Александру не представлялось большого труда, и это обстоятельство было возведено во главу угла. Александр также предполагал, что у доктора должен был быть универсальный ключ от всех дверей, включая от входной, которая, с большой вероятностью открывалась охранниками. Таким образом, ему был нужен заложник, и, как это ни парадоксально звучало, лучшей кандидатуры, чем доктор у него просто не было. В остальном же, все зависело только от Его Величества случая. Но стремление измученного транквилизаторами духа освободиться было настолько велико, что когда в привычный час в камере появился доктор, Александр действовал уже по наитии, полагаясь в целом на свои инстинкты.
Он набросился на своего истязателя так стремительно, что тот осознал случившееся, только распластанным по стене с острием собственного шприца у затылка.
- Надеюсь, мне не нужно объяснять свои намерения, док? - Александр не удивился своему спокойствию, списав его на длительное употребление седативных препаратов.
- Увы, Вы не первый, кто совершает подобную глупость, - прохрипел тот, - но я бы посоветовал Вам вспомнить известную цитату Данте, весьма уместную в нашем случае.
- Думаю, сейчас она больше подходит Вам, док. Что в шприце? Галоперидол? Фенобарбитал?
- Феназепам. Я же не зверь…
- Неужели!? Тогда я надеюсь на дружбу и понимание. Так, кажется, Вы говорили?
- У Вас нет шансов.
- А каковы будут Ваши шансы, если я сделаю прямую инъекцию этой дряни прямо в спинной мозг?
Доктор, почувствовав угрозу, не нашел нужных аргументов. Александр заломил ему руку и медленно вывел в коридор. Их уже наверняка увидела охрана, поэтому медлить было крайне нежелательно. Александр занял такую позицию, чтобы у охраны сложилось впечатление, будто они прогуливаются. Шансы, что охранники купятся на инсценированный спектакль были невелики, но выбора у него не было.
- Где выход отсюда? - почти прошептал Александр.
Доктор кивнул в дальний конец коридора. Александр не заметил, как он аккуратно поднял голову к потолку, где в панелях были встроены камеры слежения.
В конце пути оказалось именно то, что Александр и ожидал увидеть. Коридор расходился в стороны, а выход был посредине, и решетчатая дверь вела в шлюз, открываемый с пульта охраны.
Александру даже не пришлось пытать счастье в надежде проникнуть за заветную дверь; охранник с элекрошоком в руке вышел навстречу, преградив путь к двери. Александр сделал шаг назад, прикрывшись доктором, и слегка нажал на приставленную к его позвоночнику иглу шприца. Острие проткнуло кожу, и доктор по-собачьи взвизгнул. Охранник напрягся, готовый к выпаду, и уже в следующее мгновение Александр очень пожалел, что сконцентрировал на нем свое внимание. Только на нем. Мышцы свело страшной судорогой. Александр невольно выронил шприц и выпустил своего заложника. Боль сменилась досадой и отчаянием, когда он увидел неслышно подкравшегося сзади второго охранника, и понял, что его хрупкий план рассыпался в прах у него на глазах. Уже лежа на полу, он онемевшими от действия тока пытался схватить доктора за край штанины, из последних сил цепляясь за то, что уже было безвозвратно потеряно.
Когда Александра надежно зафиксировали эластичными хомутами, незаметно вмонтированными прямо в пол камеры, перед ним снова возникло лицо доктора. Несмотря на его ожидания увидеть рассвирепевшего злодея, доктор предстал в своей обычной маске улыбчивого добряка.
- Говорят, человек сам кузнец своего счастья. Та вот свое, Вы уже только что выковали. Так что винить, как Вы понимаете, некого.
- В таком случае - лучше быть несчастливым.
- Вы нарушили законы гостеприимства, подняв на меня руку в моем же доме. По справедливости, за преступлением должно последовать наказание, и никто не может быть исключением. Я бы мог определить наказание сам, но я еще раз продемонстрирую свою гуманность, предложив Вам самому сделать выбор.
- Уже сделал. Выпустите меня и всех узников, а сами явитесь с повинной и поведайте обо всех своих злодеяниях.
- К сожалению, среди возможных вариантов Вашего, увы, нет. Но мои Вам несомненно понравятся. По крайней мере, один Вам придется выбрать. В противном случае, я это сделаю за Вас.
Доктор игриво подмигнул.
- Итак, выбирайте: умереть в мучениях, но сохранить достоинство и честь, или жить долго и беззаботно.
- А третий вариант.
- Только два. Зато легче сделать выбор, не правда ли?
- Второй звучит неплохо. Даже чересчур. В чем подвох?
Доктор наигранно наморщил лоб.
- Есть одна мелочь. Небольшая операция. - Он очертил указательными пальцами вдоль висков, имитируя разрезы, которые делаются при лоботомии. - Но это без сомнения стоит конечного результата. Представьте - больше никаких тревог, сожалений, эмоций… А главное - полное избавление от любых мыслей, ненужных и вредных. Не это ли счастье?
Александру вдруг стало по настоящему страшно. Он понимал, что это не простые угрозы, и с такого маньяка не станется привести их в исполнение. Он наверняка проделывал подобное неоднократно, и вряд ли его рука дрогнет на этот раз.
- Понимаю, трудно принять решение, тем более, что оно изменит всю жизнь. Отдохните и подумайте, а выбор отложим до завтра
Доктор задумчиво посмотрел сквозь кристальный блеск внутри шприца.
- Я спасу Вашу душу от Вас самого, потому что мне больно смотреть, как Вы ее губите. Душа - великий дар, которого Вы не достойны, как и большинство тех, с кем мне довелось работать. И завтра, независимо от того, что Вы решите, для Вас прежнего все будет кончено. Спокойной ночи, Александр.
Александр проснулся среди ночи, почувствовав сильный жар. Не нащупав тапочки, он прошлепал босыми ногами по холодному полу в ванную и, открыв воду, погрузил лицо в ледяную влагу ладоней. Пошарив по стене, он зажег свет вокруг зеркала и медленно поднял глаза. Из зеркала на него смотрело перекошенное лицо с отвисшей челюстью и пустыми, будто мертвыми глазами. Из открытого рта медленно стекала тягучая слюна, а сам рот будто что-то безмолвно шептал. Из под аккуратно подстриженной челки просматривались багровый хирургические швы, рассекавшие оба виска. Лицо в зеркале медленно растянулось в отвратительно гримасе, отдаленно напоминавшей улыбку.
Он очнулся то ли от собственного крика, то ли когда недалеко раздалась серия глухих хлопков, будто кто-то в упор расстреливал подушку. Несмотря на абсурдность мысли, но Александр был откровенно рад снова обнаружить себя прикованным к полу камеры. Вскоре, когда хлопки прекратились, в раскрывшуюся дверь вошел неизвестный доселе человек в черной куртке с поднятым воротником. В руке он сжимал пистолет с массивным набалдашником глушителя. Все еще находившийся по властью транквилизатора, Александр молчаливо и безучастно наблюдал отрывочные и смутные образы; как его освободили от пут и, взвалив на плечо, долго несли через сырой полуосвещенный подвал. Он почувствовал невероятную свежесть ночи, когда его несли к машине, а затем, лежа на мерно раскачивавшемся заднем сидении, вдыхал запах хвойного леса. Опьяненный полузабытыми чувствами, он испытал такую усталость, что позволил погрузиться в глубокий и спокойный сон.
Первое, что увидел Александр, когда снова вернулся к реальности - женские глаза, исполненные заботой и нежностью. Он улыбнулся, потратив на это всю, едва накопленную энергию.
- Слава богу, ты вернулся, - услышал он голос Ксении. В ее глазах сверкнули слезы радости.
Она обернулась. Сзади стоял Юлий с накинутым на плечи больничным халатом.
- С возвращением, приятель. Ты заставил нас всех здорово понервничать из-за своего исчезновения, а еще больше напугал, когда неизвестно откуда объявился на скамейке возле собственного дома среди ночи. Нельзя сказать, что мне по душе то, что произошло, но я рад, что все закончилось так благополучно. Так что, набирайся сил и не о чем не думай. Теперь я сам прослежу, чтобы ты больше никогда не угодил ненароком в какую-нибудь передрягу.
Александр кивнул. Обрывки мыслей путались в голове, мешая сосредоточиться на происходившем, но в душе царило спокойствие, вселявшее уверенность, что он был в безопасности и среди друзей. И на данный момент этого было больше чем достаточно.
Юлий попрощался и уже на пороге остановился, заговорив с вошедшим врачом. Тот улыбался, уверяя детектива, что с Александром все будет в полном порядке. Когда он искоса посмотрел на своего пациента, Александру показалось, будто в прищуре его глаз было что-то до боли знакомым. Гоня прочь наваждение, он закрыл глаза и увидел широко распахнутое окно с седыми облаками, лениво плывущими по лазурному океану неба. Перед окном сидела кошка, самозабвенно вылизывавшая лапку. На мгновение она прервала свой туалет и обратила свои неподвижные глаза в самую душу Александра, словно намереваясь высосать ее без остатка. Огромный язык, высунулся изо рта кошки слизнув и глаза, и саму кошку, и окно с небом и облаками, погрузив мир в безмолвие мрака, кои был одновременно началом и концом, жизнью и смертью.