ВЕСТОЧКА
Ах, как плыла, цвела её улыбка,
При свете ослепительных лампад!
Но бедный ангел совершил ошибку:
Он крылья заложил в ломбард…
Я потерял свою Весточку, свою веточку, свою ниточку, которая обещала привести ко мне Бога. Она оплакала нашу любовь и похоронила её. Без меня. Я не услышал от этой удивительной женщины ни слова упрёка: она хорошо понимала, что в распаде любви никогда не виноват один человек, если вообще кто-то бывает виноват. И всё-таки: как же я умудрился растранжирить такое богатство, как сердце Весточки? Есть какое-то проклятие, тяготеющее над взаимным чувством. Оно ввергает нас в преступную беспечность: любовь изначально существует как данность. За неё не надо бороться. Самое ужасное, что река любви, как и все реки, течёт только в одном направлении, и вернуться обратно, в исходную точку, уже не представляется возможным…
Я был кумиром, которого обожатель сверг с пьедестала… Она что-то говорила мне о каких-то моих несовершенствах, но… исправлять себя – дело немыслимое: здесь замешана сущность человека. И потом, даже если бы мне удалось это безнадёжное дело – стать лучше, чутче, человечнее – разве это бы вернуло мне мою любимую? А другой женщине, может быть, будет хорошо безо всяких переделок. Как хорошо было самой Весточке, в самом начале, в период её влюблённости. И потом, если человек сначала боготворит тебя, а потом начинает критиковать, дело здесь нечисто. Значит, тебе не удалось выполнить какую-то очень важную миссию в её сердце, на которую она очень надеялась, рассчитывала, и которую тщательно скрывала. Потому что под желанием «принеси мне свет» может крыться у женщины что угодно – например, какие-то сексуальные фантазии, или потребность ощущать себя в тандеме ведомой…
- Весточка, разве не ты говорила мне две недели тому назад: «Я не просто люблю тебя. Я правда люблю тебя!» Ты… играла?
Вопрос только кажется риторическим, но я слишком хорошо знаю эту породу женщин, которые действительно играют, но играют ВСЕРЬЁЗ, со всей отчаянностью предпоследней надежды, а потом, фактически предав тебя, невиннейшими в мире глазами говорят: «мы – слишком разные, чтобы быть вместе». Как будто это «разные» что-то объясняет или оправдывает. Все люди – разные, все дышат по-разному, и особенно это бросается в глаза зимой, когда каждый человек, словно табачный дым, выпускает из ноздрей свой индивидуальный пар. И эта разность сперва привлекает, а потом, когда ты её выучишь наизусть, начинает отталкивать. Но моя Весточка в начале наших отношений обнаружила у нас не разность, а сродство душ, сходство, которое можно выразить формулой, известной ещё индийским мудрецам: я есть ты.
Если до такой степени увлечённая Вами женщина неожиданно от Вас отказывается, значит, за это время в её душе произошла какая-то метаморфоза, и любовь из неё потихоньку вытекла, как вытекают, например, месячные – и она уже не рассматривает своё отступничество по отношению к Вам как предательство. Просто она больше Вас не любит. Скажу больше: это Вы предали её мечту, она думала, что Вы о-го-го, а Вы…
Бедная Весточка, ты так боялась нашей первой встречи (мы познакомились и полюбили друг друга по переписке). Ты боялась, что мы можем в чём-то не совпасть, «я» может не быть равным «ты». Но мы успешно пережили этот момент истины. Или – мне это только показалось? По крайней мере, с моей стороны было не разочарование, а радость и восхищение…
Потому-то и не жалко партнёрше партнёра, что он в чём-то не оправдал её чаяний… Хотя, чёрт возьми, любят же алкоголиков, бомжей, наркоманов – и, надо же, часто их не бросают и продолжают любить. Но так поступают другие женщины.
«Несвоевременность – вечная драма, где есть он и она», - пел когда-то Игорь Тальков в своей, наверное, лучшей лирической песне «Летний дождь». Конечно, при разрыве отношений относительно легче тому, кто первым разорвал эти отношения, тому, кто уже не любит. Потому что он уже перестрадал – и перестрадал, может быть, не так интенсивно, как тот, другой, который ещё любит, и даже не подозревает, что уже не любим. Для него внезапность случившегося явится сокрушительнейшим ударом, и только крепкие духом люди способны вынести это без ущерба для своего здоровья.
Любовь «ходит» своими, одной ей ведомыми тропами, и нельзя, например, посрамить бросившего тебя человека достижением успеха на каком-нибудь поприще: это уже не будет иметь никакого значения. Душа Весточки уже будет заполнена другим человеком. Любовь похожа на закон, который не имеет обратной силы…
Мы должны были на время расстаться, потому что жили в разных городах, и Весточка, независимо от наших отношений, увольнялась со своей работы. Мы продолжали «встречаться» по переписке, и надеялись на новую встречу. «Ой, а чем же я займусь, когда уйду с работы? Чем заполню своё время?» - спрашивала меня влюблённая Весточка, когда ещё мы были вместе. «Мною займёшься!» - так и подмывало меня ответить, но я сдержался. Из скромности. И из удивления – как же она может не понимать такую простую вещь! Хочешь сказки – надо творить её вместе! И тогда будет это «я есть ты»! Растворись во мне всем своим естеством, прими всё, как есть – и никогда не будешь разочарована!
Но у Весточки был, очевидно, свой взгляд на отношения между мужчиной и женщиной. «Что же она два раза бросала своих мужей, если она такая хорошая, как ты рассказываешь?» - спросил у меня мой друг, с которым я поделался радостью о Весточке. «Подозрительно всё это, - заключил мой друг, - верные жёны верны до конца». Я мысленно согласился с ним, но, как и все влюблённые, подумал, что со мною у неё будет всё по-другому. Ну, не везло по жизни человеку, с кем не бывает?
Как удивительна вера влюблённого человека: в то, что маленькая трещинка – ещё не полный крах; в то, что даже ссора на грани разрыва – ещё не окончательная потеря. Разве можно потерять человека, который так тобою восхищался и всё время твердил: «Я не знаю, как тебя можно не любить!»
Сейчас, по прошествии времени, я вспоминаю некоторую странность в её мыслях, на которую раньше не обращал внимания. Мы говорили о самореализации, и Весточка вдруг воскликнула: «Ты знаешь, мне, по-моему, удалось самореализоваться больше чем на сто процентов!» Помню, меня ещё тогда поразило, что это говорит женщина, у которой никогда не было детей! Очевидно, такого желания её никогда не посещало, потому что дети… мешают маме жить, а больше всего на свете Весточке хотелось жить. Она даже на температуру 39 не обращала внимания, продолжая чем-то напряжённо и тщательно заниматься.
Весточка была удивительным, ни на кого не похожим существом. Ей было интересно со всеми живыми людьми, как с самой собой. Поэтому она и не искала любимого человека по принципу «чтобы было с ним интересно». Ей было интересно и с нелюбимыми, попросту говоря, с друзьями и подругами. Ей нужна была «точечная селекция». Единственный в мире человек. Она не любила большие города и поэзию прошлых лет. Она считала, что стихи, написанные двадцать лет тому назад, уже устарели: теперь, дескать, люди мыслят и чувствуют по-другому.
Мы «бальзамируем» чувства другого человека и верим, что они пребудут неизменными. Наши чувства ведь не изменились за это время! Так почему же чувства к нам должны измениться? Разве мы стали хуже? Но, увы, меняется другой человек, - тот, кого мы любим, и меняется обычно незаметно для нас самих. Мы уже ему не нужны: мы были для него лишь этапом, страничкой из дневника… Несмотря на всю его первоначальную веру в нас, несмотря на его молитву о нас… И только жизнь знает, почему так происходит.
Итак, я потерял свою Весточку – но решил не сдаваться обстоятельствам, и преложил ей… дружбу. «Ура-а-а-а-а! – обрадовалась Весточка. – Я правильно тебя поняла, что ты согласен на дружбу? У меня в разных концах света есть много друзей! Дружба ничуть не меньше любви, потому что без любви не бывает дружбы!» Это «ура-а-а-а-а!» почему-то ударило меня словно обухом по голове. Дружба может показаться прекрасной человеку, который только мечтал о любви, но его мечта не осуществилась. Но может ли дружба показаться прекрасной человеку, который ещё пару недель тому назад не грезил о любви, а ИМЕЛ её, взаимную, полную солнечного света, такую, о которой пишут романы и снимают кино, - великую любовь мятущегося одиночеством сердца? Вот почему те, кто любил, часто предпочитают иметь всё – или ничего, любовь – или память о ней, вместо агонии, именуемой дружбой. Ибо раздражение несбывшихся надежд нет-нет, да и вырвется, хлынет наружу, отравляя, может быть, даже не столько дух наших новых соприкосновений, сколько воспоминания о насмешливом счастье прошлых дней. Согласитесь, дружба после любви – это уже жизнь после смерти.
«Требование, чтобы люди с тобой гармонировали, - непростительная глупость». Гёте.