По определенным дням ученый призывал людей к исламу…
(Дмитрий Ахтямов "Исламский прорыв")
Роман Чернышевского "Что делать?", опубликованный в "Современнике" в 1863 г., поразил читателей, знавших толк в художественном слове, своей вопиющей литературной беспомощностью. С тех времен любой человек, ознакомившийся с романом, задавался другим, не менее важным вопросом, чем тот, что занимал самого Николая Гавриловича: Как смог этот дурной и довольно скучный в сущности текст оказать столь мощное влияние на умы и сердца мыслящих людей? Среди недоумевавших был и Герцен, чьи остроумные "Былое и думы" и даже не столь блестящее "Кто виноват?" не идут ни в какое сравнение с хромым сочинением Чернышевского.
Однако, как известно, форма и содержание не всегда родные сестры. Все прогрессивные читатели "Что делать?" единодушно отмечали идеологическую зрелость романа. Ленин признавался, что роман его "всего глубоко перепахал" (Воспоминания родных о В.И. Ленине. - М., 1955. - С. 199). Другой поклонник творчества Николая Гавриловича - Маркс, считавший последнего единственным оригинальным экономистом среди русских, содействовал изданию второго романа Чернышевского "Пролог" в Лондоне в 1877 г.
Такой успех нельзя было не канонизировать. Простой советский человек узнавал в восьмом классе школы от учительницы литературы об идеологической важности романа "Что делать?", на фоне которой вспоминать о литературной составляющей было как-то не прилично. В учебниках говорилось о таланте Чернышевского-ученого, о провидческом даре Чернышевского-художника, о пламенности Чернышевского-революционера, но о достоинствах, - вернее, недостатках самого романа целомудрено умалчивалось. Какая-нибудь продвинутая училка в заштопанных чулках из середины 80-х, почувствовав раньше других ветер перемен, внушала своим ленивым ученикам, что читать роман надо с умом, что с художественной точки зрения он далек от идеала, но… Но роман остался в школьной программе до сих пор.
Секрет успеха подобных произведений зачастую лежит на поверхности. "Я тоже так могу!" - восклицает читатель, вчитавшись в неуклюжий текст, и незамедлительно берется за перо. Многие пламенные юноши стремились повторить успех романа, сочиняя свои опусы и содрогаясь от тайной надежды быть однажды прочитанными многомиллионным читателем. Но никому из заумных графоманов позапрошлого и прошлого столетия пока так и не удалось переплюнуть Николая Гавриловича, который не без гордости писал жене из Петропавловской крепости: "… наша с тобой жизнь принадлежит истории, пройдут сотни лет, а наши имена все еще будут милы людям; и будут вспоминать о нас с благодарностью, когда забудут почти всех тех, кто жил в одно время с нами…" (Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч. в 15-ти тт. - М., 1949. - Т. 4. - С. 456).
Сейчас принято считать, что живи многие классики русской литературы в наши дни, большинство из них осталось бы незамеченными современным легкомысленным и суетливым читателем. Казалось бы, Чернышевского можно смело отнести к числу тех, кто не избежал бы подобной участи. Однако подобные выводы могут оказаться преждевременными. Кто знает, возможно, именно Чернышевский, в отличие от своих более талантливых коллег, смог бы стать весьма успешным сетевым автором, штамповавшим все новые и новые сны Веры Павловны, куда включал бы все, что ему приходило в голову от выдержек из электронных писем до едких комментариев к телепрограмме, опубликованных в собственном ЖЖ. Это тогда, в середине XIX столетия, каша из топора под названием "Что делать?" вызывала вопросы недоумевающего читателя: Что это? Набор сдобренных лирическими отступлениями прокламаций? Воспоминания с элементами эпистолярного жанра? Научный опус? Философское эссе?.. Такое смешение всего и вся, зачинателем которого был обладавший большими литературными амбициями таможенник и правозащитник Радищев, было пока еще диковиной для русской литературы.
В любом случае, в наши дни в стране, где писателем себя считает каждый второй, а талантливым писателем каждый третий из названных каждых вторых, куда легче быть легковесным радикалом Чернышевским, чем многотомным старцем Львом Толстым. И это при неуклонном сокращении количества талантливых читателей, без которых талантливые писатели просто никому не нужны.
На прошлой неделе повстречала в коридорах института одну свою гламурную землячку из Брянска Наташку, которая сроду книжки в руках не держала. Поговорили о жизни. Об учебе. О любви.
Смотрю: у нее из сумочки от Версаче торчит книжка-малышка.
- Что это у тебя?
В ответ буря эмоций: Лилия Ким, прикинь... тут нас религиовед зае… давайте, говорит, Библию читайте... я подумала, а пошел ты на … а мне мама говорит… а ты не Библию, а что-то о ней почитай… а я ей говорю: мама ты че?.. а мама мне тогда… а я… а Серега говорит: ты Ким почитай… там про Библию клево написано… прикинь, там оказывается гомосексуализм разрешается и все такое… что как бы про христианство говорится… что нельзя с мужиками мужикам - фигня… почитай обязательно… клево написано… я потом к религиоведу нашему подошла… он сначала оху.., а потом сказал что мне можно свои мысли… типа… по этой книге изложить…у тебя ведь тоже религиоведение…
Услышав название книги - "Одна душа на двоих", юная девушка-продавщица почему-то испугалась: "Нет у нас такой книги", - но потом подумала и строго спросила: "А автор-то кто будет?"
Слово "будет" умиляло.
- Лилия Ким.
- Лилия? Может, Юлия?!
- Тогда уж Юлий, - с гордостью показала я свою эрудицию, - нет, мне Лилию, пожалуйста.
Пока девушка, далекая от современной литературы, согнувшись вдвое, ковырялась в тумбочке с книгами, я принялась разглядывать полку с художественной литературой: Павич… (разве он еще моден?)… Дэн Браун (no comments!)… Мураками (конечно же, Харуки)… мусульманский диссидент Рушди, изданный одним еврейским издательством (не "Сатанинские стихи" - побоялись)…Так-так, сколько книг, и почти все по религии!.. Муслим Дмитрий Ахтямов… "Исламский прорыв"… (что-то новое!).
На обложке моджахед в армейских ботинках, лицом похожий на обезьяньего царя Сунь Ю Куна, держит за фалду пиджака тщедушного дядю Сэма, намереваясь влепить ему в ухо сочным кулачищем. Аннотация на второй странице: "На смену сподвижникам последнего пророка Мухаммада, отдавая дань технократической эпохе, явился новый тип моджахедов из партии Аллаха, сжимающих в карающей длани компьютер и Коран. Повесть о простом русском человеке, который перестал быть рабом современного социума, что, по сути, есть завуалированная глобальная рабовладельческая система. Главный герой после мучительного духовного поиска и обретения смысла жизни обращает свой взор в сторону абсолютного Единобожия - Ислама".
Не каждый день в России издают книги о простых русских парнях, одолеваемых мучительным духовным поиском и обращающих свой взор в сторону Единобожия. Притом - абсолютного. Открыла первую главу: "Одним прекрасным утром я не пошел на работу…". Ну, что же, неплохое начало. Пожалуй, куплю.
Если не понравится - есть кому подарить. Тем более, что "Одной души на двоих" в киоске не оказалось. Да и не писать же нам с Наташкой реферат по одной и той же книжке. Один на двоих!
По дороге домой я не удержалась и вместо одолженной на ночь тетрадки с лекциями по политологии взялась за книгу Ахтямова. Раздумав идти на работу, персонаж, от имени которого идет повествование, вместо того, чтобы продолжать спокойно спать, стал прислушиваться к посетившим его "необычным мыслям". Знакомясь с "необычными мыслями", я смутно почувствовала, что не такие уж они необычные и что где-то я их уже слышала или, вернее, читала - и не раз: "За стенами моего уютного жилища просыпались десятки зомби и привычными маршрутами, повинуясь могущественной руке, дергавшей невидимые ниточки над их головами, ручейками сливались с нескончаемыми реками своих собратьев… От этих странных мыслей мне стало слегка не по себе. Гражданин номер такой-то, серия энная, год выпуска тысяча девятьсот… сломался в своем заправочном ангаре… Первое время социальный монстр будет только грозить, лишая мое изнеженное тело привычных продуктов и услуг. После он заберет у меня все остальное, и в ячейке номер двести семь сотого муравейника пятого блока будет проведена капитальная уборка и появится новый бедолага. Сценарий стандартный, ничего нового придумывать не придется".
Ну, зачем же так! Может, все-таки попытаться подключить фантазию? Хотя… Оруэлл и Замятин - не самые худшие образцы для подражания. Во всяком случае, после этих авторов действительно надо быть каким-нибудь Войновичем, чтобы придумать что-то интересное в жанре антиутопии.
Устав от своих "необычных мыслей", герой выходит на улицу и утраивается на ближайшей скамейке, чтобы через несколько минут встретить Его: "Высокий подтянутый мужчина в легкой зеленоватой курточке и точно таких же брюках (Sic! - Ю.П.) поравнялся с моей скамейкой... Мой взор утонул в голубых глазах мужчины…". Романтично! Я закрыла глаза и попыталась угадать, кто же этот таинственный подтянутый мужчина. Учитель физкультуры начальной школы Толь Толич после утренней пробежки? Чикатило в поисках очередной жертвы? Клоун, уволенный из цирка за аморалку?
"Внезапно незнакомец остановился и повернулся в мою сторону со словами:
- Это немножко бестактно, но можно вопрос?
Я молча кивнул головой.
- Вы верующий?"
Подтянутый мужчина в зеленых штанах оказался ни Толь Толичем, ни Чикатилой, ни даже аморальным клоуном, а мусульманином, нашедшим путь к истине.
Прямолинейность автора не могла не вызвать умиления: если мусульманин - то непременно в зеленой куртке и того же цвета штанах, если еврей - то непременно с большой желтой звездой на спине и флагами Израиля в обеих руках, если черт - то непременно с рогами и копытами.
В дальнейшем нашему простому русскому парню посчастливится встретить много таких же голубоглазых подтянутых красавцев (к слову сказать, все положительные герои Ахтямова - мусульмане и все как один голубоглазы и подтянуты, - своего рода мусульманские нибелунги XXI века: про не совсем литературные аналогии умолчу). И ведь что интересно: коварные враги правоверных, служащие всемирному злу, выступающему под брендом "Тагут" никак не могут вычислить этих городских чегевар: "Талиб жил скромной и неприметной жизнью, ничем не выделяясь среди своих соседей. Разве только иногда к нему приходили бородатые гости. Но посетители были на редкость скромны и отличались приятными манерами. Случайный прохожий мог заметить странный блеск в их глазах, который сразу поднимал настроение".
Да от таких гостей с блеском в глазах, поднимающим настроение, у Марьиванны - соседки по лестничной клетке - мурашки по коже и запор на неделю. Даже я с моей политкорректностью не удержалась бы и набрала ненавидимую мною милицию, следуя сочиненному в духе Павлика Морозова слоганом: "Твой звонок свяжет террористам руки!".
А вот как выглядит один из слуг Тагута: "Чуть-чуть раскосые глаза, слегка заостренные уши, словно у кошки, большой крючковатый нос и несколько других едва заметных аномалий непроизвольно отталкивали чем-то (то есть, чуть-чуть раскосые глаза - это аномалия?! А если не чуть-чуть? - Ю.П.)". Это о наперснике главного демона Силби-младшего - Джоне Сумайевиче, потомке первого джинна Сумайя. Для безнадежно недогадливых читателей автор продолжает: "Иногда чудилось, что в глазах Сумайевича сверкают огненные искры. Изо рта едва заметно тянуло едким запахом серной кислоты (едва заметно… едким… Однако! - Ю.П.)".
Это как в игре про наших и немцев, где "на роли предателей, трусов, иуд в детских играх своих назначали врагов". Вот только автор (судя по информации на обложке) уже вышел из возраста, когда тешатся такими играми, и, по счастливой случайности, не принадлежит к поколению, которое играет в немцев, но уже всерьез.
Вскоре новый знакомый нашего подозрительно простого русского парня Димы (учитывая литературную неискушенность автора, не остается сомнений, что персонаж, от имени которого идет повествование, и автор - это одно и то же лицо) по имени Гавриил доходчиво объясняет ему, против кого они дружат:
"С кем враждуете? - бросил я.
- С партией дьявола из числа людей, зверей и джиннов. Племя Иблиса - это те, которые работают на него, кто последовал за ним. Их всех называют шайтанами, что означает - черт, злодей, дьявол, сатана".
Еще лучше о себе и своих приспешниках рассказывает сам главный демон - Силби-младший:
"Я маскируюсь лучше хамелеона. Я и мои слуги проживаем в туалетах и банях, на базарах и пляжах. Моя мечта - сделать всех людей кафирами - неверующими. Педерасты и лесбиянки стоят в авангарде моего лютого войска, следом за ним идут актеры и актрисы, а также певички всех мастей. И, наконец, мы обожаем мертвечину, пролитую кровь и свинину…".
Ну, как с таким свиным гей-парадом не бороться! И борются, не щадя живота своего. Однако не загадочные, с просветленным взором барбудос со взрывчаткой на животе противостоят Иблису, а "мальчики с умными глазами интеллектуалов" (а какие еще глаза могут быть у интеллектуалов?! Умный интеллектуал - это посильнее дурака дурацкого! - Ю.П.).
Впрочем, для тех, кто не достаточно хорошо освоил компьютерную грамоту, также находится непыльная работенка, - правда, в ночную смену: "Угрюмые горцы, закаленные в жестоких пограничных боях с войском Тагута, по ночам душили активистов и стукачей голыми руками".
Мусульманам в романе Ахтямова остается только посочувствовать: им не приходится сидеть, сложа руки, ни минуты. Борцы с Тагутом занимаются всем чем угодно: грабежом, рэкетом, убийствами, - всем, кроме созидательной работы. На нее у них нет ни времени, ни желания: борьба с Иблисом отнимает много сил.
Самое неприятное, что все эти злодеяния совершается с Божьим именем на устах и далеко небескорыстно. Так, один из голубоглазых персонажей по имени Артур, специализирующийся на краже денег посредством хакерских атак, откровенно признается, куда уходят нажитые непосильным бандитским трудом деньги: "Пятая часть военных трофеев идет на нужды сообщества. Нашего. Сюда входит безвозмездная помощь бедным братьям по вере, сиротам, путникам, должникам и тем, кто сражается с многобожием вместе со мной. Остальное - моя личная добыча. Извини, но я рисковал своей свободой и жизнью. Тут все честно и правильно. Таков порядок установленный Самим Всевышним…".
Полуграмотный компьютерный бандит, разъясняющий со ссылками на Всевышнего нашему наивному бессловесному герою Диме, основы ислама, путает здесь два мусульманских налога: закят и хумс. Пятая часть последнего должна идти, согласно исламу, в пользу Пророка Мухаммада и его рода , а закят, выплачиваемый в размере 2, 5 % как раз предназначается в пользу названных Артуром категорий лиц.
Это, к сожалению, далеко не единственный ляп автора, решившего пропагандировать Единобожие или, проще говоря, ислам. Автор уверенно демонстрирует, что он гораздо лучше знаком с "Майн Кампф" и историей нацистского рейха, чем с Кораном и историей исламского мира. Бесчеловечный слоган Бухенвальда "Каждому свое" с подозрительной частотой звучит как из уст правоверных, так и их врагов. С другой стороны, предшествующие каждой главе эпиграфы из Корана подобраны крайне неудачно и не в самом лучшем переводе.
Тем временем, борьба обостряется "… Тагут злобствовал наиболее сильно, оставив "призраков", мимикрировавших по многобожников" и мусульманам приходится несладко: "Иногда их касалась карающая косилка социума. И тогда, разбрызгивая свежую кровь, под откос летели сломанные юные судьбы, но ангелы уже ожидали павших за веру с райскими саванами и благовониями".
Но правоверных не так-то просто взять голыми руками. Причина неуязвимости членов партии Аллаха - существование сетевой структуры из обособленных джамаатов (общин), где нет четко выраженных лидеров. Таким образом, уничтожение одного джамаата или одного конкретного лидера не приводит к гибели других входящих в сеть структур. Противостоит же сети Контора (аналог ФСБ) в которой, кстати, трудится немало людей, сочувствующих мусульманам.
Однако борьба борьбой, а непросвещенный читатель, прочитав книгу, так и остается в недоумении: за что же борются эти богобоязненные голубоглазые бородачи? Если верить Ахтямову, мусульманам в империи Тагута не так уж плохо живется. Они фактически создали сеть полностью автономных анклавов, где отменены законы государства (России) и действуют нормы шариата (вернее того, что понимают под "шариатом" голубоглазые, - этнических мусульман: татар, башкир, и др. - автор за настоящих мусульман не считает и относится к ним с презрительной снисходительностью). У правоверных есть свои магазины халяльной (дозволенной исламом) продукции; заводы, на которых, видимо, вкалывают не мусульмане, а их рабы из числа приспешников Сатаны; банки; врачи; адвокаты; чиновники; представители государственных спецслужб; руководители предприятий и финансовые воротилы. Чего же им не хватает?
Проблем с милицией нет, все сферы влияния давно поделены: "На вывесках наших предприятий поставлен знак для посвященных. Невнимательным ненавязчиво поясняют на словах. Жулики и менты знают это и не трогают наши объекты. Им не по зубам. Дроиды конторы иногда беспокоят, но зацепиться им не за что. Все по законам Тагута".
Не жизнь - сказка. Назад, в 90-е. Кто там, в малиновом камзоле, с братком на фене говорит?
Если же и возникают трудности, то наши просветленные друзья решают их в рабочем порядке:
" - Тревога, Захар! Диспетчер сообщает, что в соседнем районе у Ильдара серьезные проблемы. Прикатили какие-то заезжие отморозки и расколотили нашу точку. Через пять минут у наших стрела на перекрестке улиц". Как можно без труда догадаться, мусульманский нибелунг Емеля перестрелял заезжих "отморозков" и вместе с нашим простым русским парнем с легким сердцем поехал в мечеть, предложив "заодно кое с кем пообщаться".
Примерно таким же образом мусульмане Ахтямова ведут себя по отношению к властям, заставляя Партию Сатаны "очковать по полной программе". Честно говоря, мне как-то совестно подозревать в набожности человека, изъясняющегося подобным образом. Неудивительно, что очень скоро голубоглазые бородачи Ахтямова: Емели, Гавриилы и Левши и проч. начинают вызывать чувство, которое, если перевести его на язык обоняния, как нельзя лучше выразил сам автор: "В салоне запахло человеческими испражнениями".
Сторонники Партии Сатаны заслуживают если не жалости, то хотя бы понимания: те, по крайней мере, защищают целостность государства и свою собственность (кстати, по словам Пророка Мухаммада, тот, кто погибает, обороняя свою собственность, является шахидом!). Неужели жестоко ошибался еврокитайский гуманист Ван Зайчик, и хороших людей нет, а обитающие кругом "зверолюди грызут друг друга и окружающую среду".
Единственный персонаж, к которому можно почувствовать некоторую симпатию - бывший сотрудник спецслужб Хамза, который понял, что больше так жить нельзя, и, недолго думая, принял ислам. Но и тот отправляется благодаря бессмысленному и беспощадному замыслу автора на тот свет: "Душа правоверного Хамзы, словно капля из горлышка сосуда покинула израненное тело. Все небесные врата разверзлись, и их хранители взмолились, чтобы душа павшего взошла на небеса через них. Ангел смерти, произнесший слова над головой Хамзы, забрал его душу, и другие ангелы осторожно приняли ее. Не прошло и мгновения, как они бережно облекли ее в саван с благовониями. Душа мусульманина начала благоухать, испускать неимоверно приятный запах, который вряд ли почувствуешь на земле. Затем миниатюрная процессия взмыла в небо, и сонм ангелов вопросил: - Чья это душа? Ангелы с райским саваном поднимались все выше и выше, пока не растворились в глубине бездонного неба". Феофан Прокопович с Даниилом Заточником в гробу перевернулись от зависти! Это Вам не очковать по полной программе! Пожалуй, если бы весь роман Ахтямова был выдержан в подобном стиле, он по праву заслужил бы почетное место на полках и столах рядом с попсовой богословской литературой по исламу, из которой сам автор видимо и почерпнул свои знания о Единобожии. Но подобных отрывков у Ахтямова сравнительно мало. В его романе гораздо чаще встречаешься с запахом человеческих испражнений, чем с ароматом, "который вряд ли почувствуешь на земле".
Заканчивается "Исламский прорыв" еще более нелепо, чем начинается: главный смотрящий по России демон, казавшийся до сего момента всесильным и неуязвимым, в один прекрасный день понимает, что война с мусульманами окончательно проиграна, и ему самое время рвать когти. Едва он вышел из гостиницы и устроился на заднем сидении черного лимузина вместе с того же цвета портфелем из свиной кожи, как ему на "хвост" сел серый джип и пара легковушек, в которых изнывали от желания замочить очередную жертву подтянутые бородачи… с голубыми богобоязненными глазами.
Не успевает машина демона отъехать от гостиницы, как ему на мобильный звонит еще один голубоглазый, и доселе грозный и жестокий Силби-младший трусливо умоляет его лишь об одном: спокойно умереть. "Без суеты". Покладистый оказался демон.
Машина останавливается перед сигналом управляемого заговорщиками светофора, и богобоязненный снайпер одним выстрелом отправляет смердящую душу демона в объятия ангелов с черными полиэтиленовыми пакетами. Беззащитность Силби-младшего в этот момент вызывает, по меньшей мере, жалость.
Как это часто случается в народных сказках, добро каким-то необъяснимым образом одолело зло. Вот только почему-то радости от этого никакой. По крайней мере, у меня. Допустим, зло бывает с кулаками. Слыхали. Непонятно другое: если главный демон такой наивный и беззащитный, а правоверные такие всевидящие и вездесущие, то зачем нужен был весь этот сыр-бор с тотальным киберджихадом, грабежами и разборками у торговых точек, когда достаточно было одного снайперского выстрела? Поистине, неисповедимы пути партии Аллаха в романе Ахтямова - жертвы кровавых отечественных сериалов и неграмотных книг про ислам!
В сети (как в виртуальной, так и реальной - в виде российских джамаатов) уже поспешили назвать роман Ахтямова "мусульманским ответом Чудиновой". Действительно, поспешили. Средней руки детская писательница (плохая, но все же писательница), занимавшаяся переложением зарубежных сказок на русский язык, решила устроить себе маленький пиар и родила скучную книгу о конфликте цивилизаций, о борьбе христиан и мусульман на улицах Парижа.
"Русский парень" Ахтямов же не писатель вовсе, и цель у него вроде как другая: показать преимущества ислама перед другими вероучениями. Но что чудно: несмотря на разные цели оба автора добиваются практически одной и той же реакции у читателя - смешанного чувства страха и уважения перед мусульманами и чувство жалости к беспомощным христианам, ведущим себя далеко не по-христиански. Зачем это нужно Чудиновой понятно. Свое кредо она бесхитростно изложила в своей "Мечети Парижской Богоматери":
"- Отец, да кто же сказал, что надо облегчать себе задачу убивать человека? - Старая женщина улыбнулась. - Но мы отвлеклись, логика той снайперши - действительно бизнес, наем. А тем-то как раз не трудно разговаривать с жертвами, они получают огромное удовольствие. Знаете, они ведь часто эякулируют, перерезая горло жертве. Возникни у меня самое большое желание им уподобиться - я не сумела бы испытать оргазм, выпуская пулю…". Хочется, да не можется? Бывает! Особенно у старых женщин, вынужденных коротать остаток жизни в доверительных беседах со святыми отцами! Не удается испытать оргазм, так хоть денег заработать. А если и то и другое, то вообще шикарно.
Хочется верить, что у Ахтямова не те же мотивы, что и у Чудиновой. Что же тогда произошло с мальчиком Димой после того как он принял ислам? "Спящий "русский бурый медведь", смертельно раненый византийским вирусом, прозрел от летаргического сна и вырвался из своей гниющей берлоги на свет божий, сверкая богобоязненными глазами".
Судя по информации в сети (Интернете!), прозревший Ахтямов сдал рукопись романа в издательство и с легким сердцем поехал колесить по мусульманскому миру - только его и видели. Если вообще кто-то видел…
А, может, и нет на самом деле никакого "простого русского парня" Димы, а есть только бесконечно одинокая перед лицом надвигающейся старости детская писательница Елена Чудинова, в свободное от писательской работы время пишущая под псевдонимом "Муслим Дмитрий Ахтямов"? Несмотря на абсурдность, на первый взгляд, такой версии, поверить в нее не составляет большого труда. Ведь и у Чудиновой, и у Ахтямова романы - антихристианские. Первая превращает христиан в террористов и убийц, нарушающих все Христовы заповеди начиная с "Не убий!" и заканчивая "Не прелюбодействуй!". Второй вообще сбрасывает христиан с парохода истории. В романе Ахтямова христиан просто не существует. Впрочем, если считающие себя христианами начнут следовать заповедям Чудиновой, то откровения "простого русского парня" могут оказаться правдой.
К сожалению, подобная публицистика, сколоченная из гнилых досок с длиннющими - на полпальца - занозами, крепко впивается в мозги молодых людей и не очень молодых. Великое дело бунтовщиков Радищева и Чернышевского, мечтавших порвать ставшие им тесными публицистические штанишки и стать писателями, не забыто. Только их последователи менее талантливы, но более жестоки и корыстны. Их идеал - не общество, где от каждого по труду (или, на худой конец, по способностям) и каждому по потребностям. Предел их мечтаний - общество, где властвует грубая животная сила и инстинкты. Оба романа пропитаны ксенофобией: для "простого русского парня" Ахтямова раскосые (или чуть) глаза - аномалия, а для Чудиновой у всех мусульман старше тридцати - плохая фигура. Оба творения даже похожи по стилю. Знания обоих авторов об исламе убоги до безобразия. Нет, делайте, что хотите, а Чудинова и Ахтямов - это не муж и жена, а одно и тоже лицо: пожилая женщина, сжимающая в карающей длани компьютер и Коран в безвкусном переводе и строчащая воинственные строки где-нибудь на шести сотках беспредельной Родины.
Оба автора используют хорошо отработанный прием: призыв к исламу от противного. Допустим, детишки, что ислам плохой… Вот вам книжка про буку-каку-ислам. Там злой моджахед бьет дядю Сэма, а там - таскает за волосы детскую писательницу Чудинову. Почитайте, детишки! Детишки читают, но реакция у них отчего-то другая. Этого от них и ждут: "Лассуэлл изобрел контент-анализ, тогда еще "обнаружение". Было дело во II Мировую. Удивила ученого одна газета - вроде бы хорошая газета, патриотическая. Все хорошо сказано. А прочтешь от корки до корки - тошнёхонько. Вот и стал он, содрав смысл, подсчитывать словечки - такие этитеты к бошам, какие к союзникам. И стало вырисовываться, что одни - "хорошо вооруженные", "сильные", "мощные". А другие - "ослабленные", "разрозненные" и проч. В подсознание западает совсем не то, о чем человек прочел. Потом выяснилось - газетку-то боши и прикармливали" (Методы сбора информации в социологических исследованиях. Кн 2. - М., 1990. - С. 80.).
Цитата из Чудиновой. Из благоухающей человеческими испражнениями завистливой статьи про творчество Бориса Акунина в журнале с характерным названием "ФАС". Лавры автора "Азазели" не давали пять лет назад покоя православной писательнице.
Итак, если верить Лассуэллу и Чудиновой, раз мусульмане победили христиан, - значит, есть что-то в этом самом исламе… а эти христианские террористы - настоящие убийцы.
Вот только не удалось Чудиновой допрыгнуть до уровня Бориса Шалвовича с его остроумной добротой и изящным слогом. Кишка тонка. Если и проскальзывает у Чудиновой юмор, то особый, туалетный: "Вообще Жанна брезговала городскими уборными с этими их пластмассовыми кувшинами вместо туалетной бумаги. Б-рр, гадость, в который раз подумала она, захлопывая за собой дверь". (Сразу видно, что либо авторша никогда не была в мусульманских странах, либо справляла там нужду, минуя туалеты. Такое иногда бывает с очень амбициозными и не очень культурными писателями).
Подобным туалетным языком невежды и лицемеры, подняв православные знамена, пытаются обвинить ислам во всех смертных грехах, в том числе в желании уничтожить всех христиан и само христианство в придачу. Смешно и одновременно грустно слышать такие слова в нашу постхристианскую эпоху - в особенности, от тех, кто активно способствует уничтожению и дискредитации христианского вероучения.
Ситуация, когда любого человека, противящегося деградации христианских ценностей в обществе, в лучшем случае объявят толстовцем, неминуемо приводит к тому, что появляются книги типа "Мечети Парижской Богоматери" и "Исламского прорыва".
Люди, прочитавшие такие книги, будут думать, что единственная цель мусульман - обратить христиан в свою веру. На самом деле, нет ничего глупее этого утверждения.
Наблюдая моральное разложение, разъедающее даже такие страны с сильной христианской традицией как Испания, мусульмане, живущие на Западе, как никто другой заинтересованы в том, чтобы христиане оставались христианами, а не скатывались в безбожие.
Те же, кто пытается представить эти попытки как стремление учредить халифат (Парижский, Лондонский, Кордовский, и др.) ведут себя по заветам одного известного литературного персонажа, - цапнув чужой кошелек, орут во всю глотку: "Держи вора!". "Православная" писательница Чудинова также далека от христианства, как "простой русский парень" Ахтямов от ислама.
И Бог с ними, но беда в том, что эта маргинальная, по сути, литература может, несмотря на свою литературную беспомощность, стать массовой. Такое, как мы уже выяснили, бывало в русской литературе. Читатели, поверхностно знакомые с современным христианством и православием в частности, будут судить по нему по книге Чудиновой, а несведущие в исламе будут читать не Коран и его толкования, а "труд" Ахтямова - со всеми вытекающими отсюда последствиями для стабильности и территориальной целостности России.
На фоне таких авторов Лилия Ким с ее "открытиями" в области бибилеистики в виде апологии гомосексуализму - просто одуванчик.
Когда в твоей жизни появляются авторы типа Чудиновой и Ахтямова, только и остается, что укутаться в плед, открыть Ким и почувствовать себя человеком другой ориентации: не знаю как вы, а по мне уж лучше одна душа на двоих, чем один мозг на все стадо как у персонажей Ахтямова и Чудиновой! А если совсем станет невмоготу - можно включить передачу Курпатова дэ Куатье - мужа и по совместительству соавтора Лилии Ким - и… нет проблем.
Молодец Наташка! Религиовед будет доволен.