Где-то там, в другой вселенной, в тысяче парсеков от Земли, зазвонил телефон. Одна трель звонка, вторая, еще одна… Антону надоело считать, и он с большим трудом открыл глаза. Оказывается, он лежал на своей кровати, в своей комнате, а в прихожей надрывался телефон. Осторожно подняв с подушки раскалывающуюся голову, он сел в кровати и стал шарить под ней босыми пятками, но тапочки почему-то не находились. Забросив это занятие, он наконец-то подошел к телефону и снял дрожащими пальцами трубку.
– Алло… – То ли просто сказал, то ли спросил Антон.
– Привет, Хуха! Это ты? – Поинтересовалась трубка.
– Нет, это его приемная. Вас слушает секретарь. – Отрешенным голосом пробубнил Антон.
– Хуха, кончай прикалываться! – Хохотнули на том конце провода.
– Кончаю… – Согласился Антон.
– Это Серега тебя беспокоит.
– Какой Серега?
– Серега, Волокитин. Ты меня не узнал что ли?
– А, Волокита, ты? – Спросил Антон чуть ли не с нотками разочарования в голосе. – Слушай, подожди минутку, я сейчас…
Антон положил трубку рядом с аппаратом, зашел в туалет и долго пользовался унитазом. Потом долго держал нажатой ручку слива, и только потом опять подошел к телефону.
– Алло.
– Ты куда пропал, Хуха?
– Извини, Сережа, я писать ходил… – Детским голоском пролепетал Антон.
– Да нет, я говорю, чего не звонишь-то?
– Не знаю, что тебе и наврать… Номер телефона твоего забываю все время.
– Не смешно. Ты на работу еще не устроился?
– Не-а. Что-то не везет никак, Серег.
– Тогда у меня к тебе дело. Слушай…
– Ой, Серега, подожди! Мой утренний кофе убежал на плиту. Я сейчас!
Антон опять положил трубку и пошлепал босиком на кухню. Там он действительно подошел к газовой плите, на которой стоял эмалированный чайник с остывшей кипяченой водой. Проверив путем открывания крышки наличие и уровень воды в емкости, Антон жадно присосался к его носику, высоко задрал подбородок и большими глотками поглотил всю живительную влагу, пока на зубах не захрустели рыжие чешуйки накипи, отлетевшие от дна. Тяжело выпустив воздух, он с грохотом вернул чайник на плиту и поплелся обратно в прихожую, где его ждал телефон.
– Да?
– Блин, ну где ты там… Слышь, ты сейчас никуда не собираешься уходить?
– Я то? Да нет вроде бы…
– Слушай, это не телефонный разговор. Давай я к тебе заеду через полчасика. Хорошо?
– Валяй. Только ты это, Серег, через магазинчик не заедешь? Голова что-то после вчерашнего раскалывается…
– Понял, поправим тебе голову. Ну все, жди!
– Ну давай.
Антон вернул трубку на место, постоял немного, тупо глядя в стену и направился в ванную. Соседский самогон – штука крайне противная и опасная – давал о себе знать. “Сколько же его вчера было выпито? – Думал про себя Антон. – Об этом уже и не вспомнить. Да это и не важно. Факт в том, что пережить похмельный синдром “на сухую” вряд ли удастся. Хорошо, что позвонил Волокитин и что он явится сейчас с “лекарством”. Не надо одеваться и идти в таком виде в палатку за пивом. Ё мое, а чего этому пройдохе, интересно знать, надо? Годами он может не подавать признаков жизни, ну а если вдруг появится – значит у него что-то не так и он хочет чужими руками провернуть какое-нибудь пакостное дельце. Как же, он беспокоится, что безработный друган сидит дома один одинешенек и мучается похмельем. Так я и поверил!”
Антон открыл холодную воду и сунул голову под струю. С минуту он фыркал, кряхтел и стонал под краном, потом тщательно обтерся и причесался перед зеркалом, глядя на свою опухшую физиономию, покрасневшие глаза, приговаривая: “Да… Ну я вчера дал гари. Фронтмен хренов. Смотреть на тебя противно…”
Потом он пошел на кухню, сел за стол и решил закурить. Сигареты нашлись, а вот зажигалка куда-то запропастилась. Наверняка оставил вчера у Лёшки. Благо газовая плита была с пьезорозжигом, прикурить все же удалось. Пуская в потолок сизые кольца, Антон опять подумал про Серегу. Они когда-то учились в одном классе, довольно долго дружили, вместе пили портвейн по подвалам перед школьной дискотекой, вместе прогуливали уроки, чтобы смотаться в видео салон, где за рубль показывали “Терминатора”. А потом дорожки их разошлись. Антон продолжал раздолбайничать, играя в своё удовольствие в группе, а Серега одел малиновый пиджак, толстенную золотую цепь на шею и стал вести себя, как будто он – центр мироздания. Антона тошнило от этого снобизма, о чем он открыто говорил другу. А тот твердил в ответ, что пришло их время, что надо делать бабки, что они еще ответят за их серое детство, проведенное в очередях за колбасой по два двадцать, вдали от “Плейбоя” и “Мальборо”… И все в таком духе. Сергей занялся каким-то непонятным, скорее всего криминальным бизнесом, стал замкнут и необщителен. С Антоном они практически перестали видеться, да и редкие их встречи были коротки и проходили как-то на лету: “Привет, как дела? Ну пока, до встречи!” Мобильник постоянно прерывал их разговор на полуслове, Серега извинялся, мол срочное дело, надо бежать… И вот теперь этот звонок. К чему бы это? Антону почему-то вспомнилось, как Волокитин открытым текстом завидовал ему, когда он был на вершине славы. Говорил о том, что ему, Волокитину, приходится вкалывать денно и нощно в течении целого месяца, чтобы заработать себе на роскошное проживание в этом дерьмовом мире, а Антону достаточно дать парочку небольших концертов – и такая же сумма у него в кармане. И что самое главное – девушки стоят в многокилометровой очереди в постель к Антону, а у него, у Серёги, хоть и бывают в постели лучшие проститутки города, но это совсем не то. И ещё Антону вспомнилось, как он неприкрыто злорадствовал, когда они распались. Хихикал и ехидничал. Гадкий он всё-таки, этот Волокита. И чего Антон до сих пор с ним возится? И какого лешего ему сейчас понадобилось?
Потом Антон подумал про Настю, про то, как чудесно они вчера провели вечер… “По-моему я все-таки влюбился. Надо же, помню как надо влюбляться, не забыл ещё!” – С горькой усмешкой подумал он. Потом закрыл глаза и вспомнил Настино лицо, ее голос, запах ее духов…
Неизвестно, сколько бы он смог вот так просидеть, если бы все его мечты не прервал настойчивый звонок в дверь. Антон нехотя поднялся с табурета и пошел открывать, глянув мимоходом в окно. Во дворе стоял черный волокитинский “BMW”. Антон даже не успел одеться – так и подошел к двери в одних трусах. Посмотрел в глазок, прежде чем щелкнуть замком: так и есть, Волокитин с каким-то пакетом в обнимку. “Быстро примчался. В который раз не оправдал свою фамилию” – Удивился такой прыти Антон. Он открыл дверь и пропустил гостя в квартиру, при этом недовольно пробурчав:
– Я что-то не пойму… А где цветы? Так-то ты меня уважаешь?
– Представляешь, забыл какие цветы – твои любимые. Решил вообще не покупать. А то съездишь по морде букетом.
– Очень мне нужна твоя морда. А цветы мои любимые – кактусы. Их поливать почти не надо. Короче говоря, заходи, чего встал в дверях… Что в пакете?
– Это тебе. Как заказывал.
– Ну-ка посмотрим, что я там назаказывал…
С этими словами Антон взял у Сереги пакет и пошел выставлять его содержимое на кухонный стол.
– Ух ты, батюшки святы, Коньяк! Ненашенский какой-то! Семь звезд! Лимончики-шоколадки… Ну, балуете вы меня батенька, балуете. Что ж, премного благодарен. Сам-то жахнешь? Или как?
– Да жахну наверное. Давненько уж мы с тобой…
– Да, давненько… Только, Серега, порежь лимончик сам. А то у меня руки вибрируют, боюсь по пальцу тяпну.
– Что, так хреново?
– Угу.
– Да… Тяжело смотреть, как спиваются лучшие друзья!
– Да пошел ты… Не дождетесь, чтоб я спился.
– Все алкаши так говорят.
– Ты давай не умничай, мафиозник хренов. Наливай, лучше. Борец за трезвость – норму жизни нашёлся, тоже мне!
– Ты что мне тут выставил? Это же для водки посуда!
– Слушай, у себя дома будешь пить из коньячной посуды, а у меня, если надо будет, из майонезной банки выпьешь. Лей, лей, не ворчи, эстет хренов. Ну, будем!
– Будем!
Они чокнулись и выпили: Антон залпом и сразу, а Серега сначала понюхал, посмотрел стопку с коньяком на свет, и только потом стал отхлебывать маленькими глотками, перемежая их осколочком шоколада. Антон посмотрел на все эти премудрости, ухмыльнулся, налил себе еще одну полную стопку, выпил, закусил колесиком лимона, сжевав его прямо с кожурой, прикурил от газовой плиты и блаженно уставился в потолок, следя за струйками дыма. Он вдруг почувствовал, как по телу прокатила теплая волна, и как остатки вчерашних сивушных масел буквально выжигаются хорошим, благородным коньяком. Потом он посмотрел на Серегу и сказал:
– Ладно, Волокитин, не тяни кота за причиндалы. Какое там у тебя ко мне дело?
Серега потер ершик коротко стриженных черных волос, затем выбритый до синевы подбородок, вздохнул, налил себе стопку, осушил ее залпом, положил в рот шоколадный квадратик и проговорил:
– Антон, у меня для тебя есть работа.
Серега редко называл Хухарева полным именем, а раз уж назвал, то давал этим самым понять, что разговор будет серьезным.
– “Работенка” или “работа”?
– Именно работа.
– Где?
– Работать будешь на меня, Антон.
– Слушай, мы ведь кажется уже говорили на эту тему. Я тебе ясно дал понять, что не собираюсь быть грузчиком поддельной водки и получать деньги не за работу, а за молчание. Или я тебе такого не говорил?
– Старая песня! Грязных денег он не хочет! А где они, чистые деньги, где? Нет их нигде, в природе они не существуют. Все в этом мире грязно и пошло. И деньги соответственно такие же – грязные и пошлые. А ты со своей брезгливостью скоро сдохнешь с голоду. Подумаешь, водка поддельная! Да она, если хочешь знать, лучше заводской! От нее хоть не умер еще никто ни разу. Не то что некоторые, туфту гонят. На прошлой неделе в заводской столовой трое мужиков отравилось, еле откачали. Я приказал разобраться, что и как. И пацаны мои узнали, что партию эту Шамиль поставил. Поймать бы эту суку и утопить в собственном пойле! Вот где грязные деньги! – Раскричался Серега.
Антон хмыкнул и покачал головой:
– Послушай, Серег! Ваши с Шамилем разборки – это ваши личные дела. Мог бы и не посвящать. Но одно я знаю точно. У него очень грязные деньги, у тебя - просто грязные. Но грязь на них одна и та же.
– А я тебя еще раз спрошу: где они, эти твои чистые деньги?
– У меня например!
– У тебя? Ха! Ты хочешь сказать, что просить милостыню – это зарабатывать чистые деньги? Значит люди кидают тебе в чехол от гитары свои грязные деньги, а на лету они превращаются в твои, чистые?
Антон громко постучал указательным пальцем по столешнице. Находившаяся на столе посуда отозвалась на каждый стук чуть слышным звоном.
– Следи за базаром! Я не побираюсь, как ты думаешь. Я стою в переходе, пою песни, играю на гитаре. Если кому-то не нравится – пусть идет себе мимо. Но есть же люди, которые останавливаются, слушают и даже подпевают! Мне уже одно это приятно. А если мне за это еще и пятачок кинут – так вообще замечательно!
– Антоха, да ты сам себя сейчас послушай, что ты такое говоришь! “Пятачок кинут”! Это же маразм! Сколько ты раньше зарабатывал? Тысячи? Десятки тысяч? Где это всё? Где, я тебя спрашиваю? Хорошо хоть квартиру родители успели тебе купить на твои же деньги. Если бы не они, то ты наверное и эти деньги бы прогулял. Я с тебя фигею: развалили такую классную группу, столько денег просрали, и сидят, как ни в чём не бывало. Даже пальцем никто не пошевелит…
Антон устало вздохнул и сказал:
– Серёг, знаешь что?
– Что?
– Пошёл ты в жопу, вот что. Отвали ты от меня, не лезь в душу, и без тебя тошно. Куда, на что и зачем я спустил свои деньги – это не твоя забота. Я же тебе в кошелёк не заглядываю! И вообще… Чем разглагольствовать, подкинул бы бабла нам на новый альбом. Безвозмездно. Мы, глядишь, и раскрутились бы… Благотворительностью не хочешь заняться? А? Меценатством? Глядишь, на том свете тебе за это не так сильно на сковороде задницу бы поджаривали. Ну что, слабо?
Антон называл такие выпады “проверка на гнилость”. Но судя по всему его собеседнику на всё это было наплевать.
– Да, разные у нас с тобой представления о жизни… – Вздохнул понуро Волокитин. Он знал, что этот давнишний спор, начатый черт знает когда, вряд ли скоро закончится. – Дело в том, Антоха, что если мне нужны деньги – я их зарабатываю. А если тебе нужны деньги – то ты ждёшь, когда вдруг как в сказке скрипнет дверь, и явится богатый спонсор.
– Такая жизнь у нас, Серега. Разная жизнь. У каждого свои методы, тут уж ничего не поделаешь.
– Это точно. Ну ладно, давай выпьем!
– Давай!
Опять в стопках забулькал коньяк, друзья чокнулись и выпили. Волокитин, жуя дольку лимона и морщась, спросил:
– Что-то я в толк не возьму: тебе правда что ли деньги не нужны? С каких это пор? И что-то ты сам себе противоречишь. То видите ли, деньги у меня грязные… Кхм… хм… Ну и кислятина этот лимон… То заладил, как Паниковский : дай мильончик, дай мильончик! Ты уж определись, нужны тебе деньги или нет. Просто так я тебе их конечно не дам. И грузчиком тебя к себе тоже не зову. Есть одно дело. Кратковременная работа. Ну так как?
Антон задумался. Дело в том, что вчера перед тем как пойти в кафе он занял приличную (для него, Антона) сумму. Так что в кармане сейчас не было ни копейки, долг надо было вернуть, и вообще нужно было на что-то жить. Денег не осталось даже на струны. Последний комплект был натянут на гитаре, и не было никакой гарантии, что не сегодня так завтра лопнет первая или вторая струна, а на третьей “поползет” обмотка. Хорошие струны стоят сейчас дорого, а на плохих Антон не играл из принципа. Да и приодеться бы не мешало. Старые ботинки с треснувшей подошвой пропускали воду, джинсы пустили бахрому на карманах и понизу штанин, зимняя куртка совсем обветшала и уже лет пять как вышла из моды, а в кожаной “косухе” в такую стужу особенно не походишь. А тут еще угораздило ему влюбиться в Настю! Как тут в таком виде на свидания ходить? Всего его дневного заработка, добытого в переходе, едва хватит на букет хороших цветов. Цветы сейчас дорогие…
– Ладно, говори что за работа! – сдался Антон. – На новый альбом наверняка не хватит, ты ведь мужик прижимистый, так хоть приоденусь.
– Ну вот, другое дело! – обрадовался Волокитин. Ты главное выслушай, в чем дело, а потом уже сам решай, что да как. Лады?
– Валяй, не тяни резину!
– Ну так вот. Начну издалека. Есть у меня мужичок один знакомый. Познакомились мы с ним совершенно случайно на каком-то банкете, я уж сейчас и не вспомню на каком. Года три назад это было. Сначала просто с ним здоровались да и все, потом кое-какие делишки друг другу стали помогать прокручивать и все такое… Ну ты сам понимаешь. Мужик тот вроде бы насчет всех этих дел надежным оказался: ни разу не подкачал. И тут угораздило его попасть на большие бабки. Наехал на него кто-то большой и сердитый. И мужичок мой сразу ко мне примчался: Серега, выручай мол, иначе мне труба: все что нажито честным трудом может пропасть, да еще и жизнь висит на волоске. А я тогда как раз в большом наваре был: сидел на матрасе, набитым наличкой, и трясся, как бы не пришли ребята с утюгом. Короче говоря жалко мне его стало, да и деньги были. Почему бы не дать? Дал. Он как деньги в руки взял, так от радости чуть рассудком не тронулся: то заплачет, то засмеется, то целоваться лезет чуть ли не в засос. Видать, правда крепко попал. Обещал, что вернет через три месяца. Я даже расписки с него не взял. А через три месяца звонит и просит отложить час расплаты: мол заплатит через месяц, но уже с процентами. Меня фиговина такая сроду никогда не радовала, и я ему намекаю, что мол не плохо бы получить сейчас, а проценты он пускай себе оставит. Мужичок мой помялся, посопел в трубку и говорит, что есть у него одна побрякушка, и если ее продать по дешевке, то она с лихвой долг покроет, а может даже перекроет. Но это если продавать в спешке, не найдя достойного покупателя, который оценил бы по достоинству всю прелесть этой побрякушки. А если не торопиться, поспрашивать, поискать, то наверняка штучка эта уйдет по баснословной цене. Я согласился на встречу, прихватил с собой своих ребят на всякий случай, и двинул к этому мужику. Короче говоря, вещицу эту я у него изъял. За долги. А теперь смотри…
Волокитин достал из нагрудного кармана пиджака плоскую, обтянутую черной кожей продолговатую коробочку и раскрыл ее. Там, внутри, на синем бархате лежало потрясающей красоты изумрудное колье. Антон никогда не видел ничего подобного, так как не общался с женщинами, которые могли бы позволить себе такую роскошь. Ювелирные магазины и музеи тоже были обделены его вниманием. Так что не спрашивая разрешения у друга, он аккуратно извлек из коробочки на свет божий сие произведение искусств и стал его внимательно рассматривать.
– Ну как? – спросил улыбаясь Волокитин. – Впечатляет?
– Да… Классная вещь! – С восхищением сказал Антон, поглаживая колье и взвешивая его в руке.
– Классная, но не вещь. – Улыбка сразу сошла с лица Волокитина, и он вздохнул.
– Не понял… А что же тогда?
– Подделка.
– Что-о-о-о?!
– Да, Антоха, подделка. Качественная, но подделка. Медь позолоченная, да стекло бутылочное. Кинули меня по полной программе. Как последнего лоха кинули.
– А что же мужичок твой? Где же он?
– А мужичок мой свалил. И что самое обидное – свалил в неизвестном направлении. Как говорится в том детском стишке, помнишь? “Ищут пожарные, ищет милиция, ищут и никак не могут найти…”
– Может еще объявится?
– Ну да, как же, объявится! Не будь ты таким наивным, я тебя умоляю. Тут невооруженным глазом видно: мужичок свалил конкретно. А может быть даже его шлепнул кто-нибудь за долги. Оказывается, он не только у меня одного денег назанимал. Там такие суммы… Мама мия! Короче говоря, некогда мне его искать. Его ли, его труп ли. У меня и так дел невпроворот. А самое главное – мне деньги нужны. Много денег. И срочно. И тут я решил продать эту туфтовую побрякушку. Продать не как бижутерию, на этом поприще она конечно же заняла бы достойное место. Продать как реальное колье. Золото 585-я проба, изумруды модной огранки и все такое прочее. Прошу за все это великолепие смешную сумму: не подумайте что я лох и не знаю истинную цену вещей. Просто срочно нужны деньги. Вам сказочно повезло, что судьба свела нас. Вы обрели это прекрасное колье почти задаром, я же обрел долгожданные банкноты.
– Подожди, подожди… что-то я не пойму. Ты хочешь, чтобы я продал кому-нибудь эту твою штуковину? Ну уж нет, увольте…
– Да нет, не бойся, продавцом буду я! Ты появишься на сцене непосредственно во время совершения сделки.
– Ну и нафига я появлюсь на этой дурацкой сцене?
– В качестве ювелира-эксперта.
– Здрасьте, щаззз! Ха… Ха-ха-ха! Нет, я сейчас умру, ей богу! Тоже мне, эксперта нашел. Подожди-ка, я этот дешевый трюк уже где-то видел. Ну да, точно! В каком-то старом совковом фильме. Детектив про ментов и жуликов. Пришли мужики к старичку-эксперту, дабы подлинность побрякушки проверить. И покупатель пришел, и продавец. Только старичка на месте не оказалось. Сидит только баба какая-то, лупу нацепила и украшения какие-то разглядывает. Они спрашивают, мол где старичок-то? А она: ждите мол, сейчас придет, свалил куда-то ненадолго. Ладно, фигня, подождем. Ждут-ждут, ждут-ждут, а старичка все нет. Задолбались ждать. Покупатель не выдержал и бабу спрашивает: мол сама-то кто такая? А она им говорит: “О-о-о! Да ты чё! Я типа тоже крутой эксперт, я ученица старикова! Он меня всей этой лабуде в два счета научил, теперь мы с ним вдвоем экспертим, как хотим! Что там у вас? О, крутая штука. Восемнадцатый век, все дела. Сам царь носил. Иногда. Надоест – снимет. Потом опять нацепит. Короче говоря хреновина эта – самая что ни на есть натуральная и неподдельная. Носите на здоровье и ничего не бойтесь!” Ну, мужик знамо дело поверил. И невдомек ему, придурку, что старичка выманили ложным вызовом, а баба эта – подсадная. Не помню чем дело кончилось, помню только что раскусили потом всю эту махинацию. Пришел старикан, поглядел на эту хреновину и заявил, что это подделка. Так что в гробу я видел этот блокбастер «Подсадной эксперт - 2» со мной в главной роли. Тем более что я во всех этих делах не шурум-бурум. И вообще мне кажется, что чтобы мне стать похожим на эксперта, надо прожить еще столько же, сколько уже прожито. Молод я еще для этой роли. Заходи, Серега, лет так через тридцать!
Волокитин устало вздохнул, цыкнул языком и ухмыльнувшись мотнул головой. Этим самым он как бы сказал: “Ну и дурак же ты! Ну и дурак…” Он не спеша подвинул к себе обе стопки и наполнил их остатками коньяка. Они молча чокнулись и выпили. Сергей положил в рот шоколадные крошки и сказал, смачно чавкая:
– Да подожди ты, Тошка, не суетись! Что ты завелся-то? Фильм какой-то древний, как дерьмо мамонта, приплел… Ну смотрел я этот фильм, ну и что? Мы с тобой все сделаем по другой схеме. Дело – верняк! А насчет тебя я не сомневаюсь. Я когда всех своих друзей-знакомых в уме стал перебирать, ты у меня сразу на первом месте нарисовался. Слушай, Антон, ты может быть не в курсе, но с твоим актерским талантом тебе легко можно эксперта по любым вопросам сыграть. Я до сих пор не забуду, как ловко ты перевоплощался на сцене, когда мы в КВНе участвовали. Такие чудеса вытворял, весь зал кипятком писал! Есть у тебя актерская жилка, что там говорить. И еще хочу сказать: у нас в городе светиться не будем. Уж очень многие тебя в лицо знают. И консультанта тебе подыщем достойного, чтоб обучил тебя сленгу, на котором ювелирных дел мастера общаются. Так что не пукай: все у нас получится! Ну как? Уговорил я тебя?
– Ну не знаю… Подумать надо…
– О-о-о! Уж я-то знаю! Раз ты так говоришь, значит можно сказать, что ты согласен! Да?
– Я же сказал: надо подумать!
Тут внезапно, впрочем, как всегда, волокитинский мобильник пискляво разразился полонезом Огинского. Сергей моментально, уже отработанным движением, отцепил его от поясного ремня, нажал кнопку на панели телефона и поднес его к уху.
– Да. Да, я слушаю. Ну… Ну и что? Как это? Да вы что, с ума сошли? По двадцать восемь? Кто сказал? Кто? Мля! Да кто он такой! Кого ты слушаешь! Да я сейчас приеду, да я ему глаз на жопу натяну! Вот волк! Партию уже отправили? Придурки! Мудачье! Куда повезли? Куда-куда? Да, знаю. Я тут сейчас рядом совсем, слава богу. Успею перехватить. Да… Ну ладно, давай. Ага… Да. Ну все, пока! Блин, лохи поганые, с вами так в трубу вылетишь! – последнюю фразу Волокитин произнёс, уже выключив телефон и вешая его обратно на ремень. Потом он встал из-за стола и похлопал Антона по плечу:
– Ладно, пойду я. Проблемы у меня…
– Да, я понимаю. Бизнес… – Слово “бизнес” прозвучало в устах Антона как непристойное ругательство.
– Вот именно. – Не обратил на это никакого внимания Волокитин. – А ты пока подумай над моим предложением. Побрякушку я у тебя оставлю. У меня сейчас будет жаркий денек, боюсь потерять ее. Лады?
– Лады, лады. Пускай у меня полежит.
Антон проводил товарища до дверей. Волокитин быстро оделся, пожал ему на прощание руку и удалился. Секунд через десять стало слышно, как он запустил двигатель своей иномарки и покатил в неизвестном направлении. Антон взял со стола футляр с поддельным колье и понес его в комнату. Там он долго думал, куда же засунуть эту чертову коробочку, чтобы потом не искать ее целый день. Потом он вспомнил, что сказал один американский шпион в каком-то советском романе про разведчиков: “Хочешь спрятать – положи на видное место”. При этих словах тот самый шпион положил кассету с микрофильмом на журнальный столик, и при обыске ее не нашли. Не додумались искать на видном месте. Антон тоже решил особенно не мудрствовать: втиснул коробочку на книжную полку, там, где у него стояли потрепанные сборники научной фантастики. Оставшись довольным, он подошел к телевизору, включил его и завалился на диван. Через пять минут он уже крепко спал, не обращая никакого внимания на мелькание и музыку Эм-Ти-Вишных видео клипов. И вообще ему на все было наплевать: он спал…
(продолжение следует...)