Волколак

 вам, Родовичи...

 

Знакомый лес казался сегодня застывшим и словно чужим. Смеркалось. От реки подымалась стынь.

Проваливаясь по брюхо в рыхлый снег, перепрыгивая через попадающиеся на пути поваленные деревья, он несся вперед, как стрела, настигающая цель, стремительно и неотвратимо. Он чувствовал только след. След охотников и еле уловимый запах крови.

-Волчья кровь священна, - думал он, - и смерти, только смерти достойны те, кто осмелился поднять руку на потомков крылатого Семаргла. Только бы успеть! Только бы не подвели нюх и острое зрение. Впиться в горло желтыми клыками, повалить на снег и:

-Ладно бы в честном поединке, голыми руками или одним охотничьим ножом достали себе добычу, но - бить из ружья, безжалостно и подло: - холодная ярость закипала в душе волколака. Понимая, что в человеческом обличье, без лыж, без чуткого звериного нюха идти по этому следу было бы бесполезно, он даже и не пытался. Сейчас он был волком, в полном смысле этого слова - безжалостным хищником, потерявшим подругу, и жаждущим только одного - отомстить. Только на периферии сознания теплилось что - то человеческое - нестерпимая тоска и ясный луч осознанности, не дававший забыть, что он - не совсем волк:

И все-таки не успел: Возле обледеневшего шоссе накатанная лыжня обрывалась. Никого! Только на обочине виднелись глубокие колеи, оставленные по-видимому буксовавшей машиной, следы сапог и несколько капель свежей крови на притоптанном снегу. Он ткнулся носом в подтаявшие красные пятнышки. Волчья кровь, не человеческая. Сразу убили, наповал! Даже обличье не успела переменить, бедняжка! Гады, изверги, встречу - пощады не ждите!!! Он лег на снег, положив морду на лапы и тихо, по-щенячьи, заскулил.

-У.у-у!- тихий надрывный звук вскоре перешел в человеческие рыдания, и Велидар понял, что незаметно для себя самого изменил форму. Тоска и боль были настолько сильными, что сдвинули точку восприятия в область человеческих чувств, и за мыслью последовало тело, ставшее за годы тренировок привычным к таким превращениям.

Рывком он поднялся на ноги - лежать голым в снегу было неприятно. Одежда осталась в лесной избушке, где в последний раз менял облик, и теперь на нем был только амулет - вырезанный на круглом куске обсидиана знак, указывающий на принадлежность к древнему роду волхвов - хранителей. Дедов подарок, с которым Велидар не расставался никогда. Носил на шее, на кожаном шнурке, возле сердца.

Тело казалось одеревеневшим, как после сна. По привычке, сделав несколько разминочных упражнений, волколак понял, что Сила возвращается. Душевная боль немного притупилась, и, вслушиваясь в пространство, он с легкостью определил направление, в каком нужно было искать убийц.

Вдалеке послышалось урчание мотора.

-А вот и машина, чтоб добраться до города! - И действительно, через несколько минут из-за поворота дороги выскочила белая 'Волга'. Велидар поднял руку, голосуя. Однако вместо того, чтоб остановиться, машина резко прибавила скорости. Естественно, кто остановится по темноте в глухом месте, чтоб подобрать мускулистого парня с волосами по плечи, спокойно стоящего голым на двадцатиградусном морозе:

-Урод! - выругался Велидар, в душе прекрасно понимая водителя. - Что ж, придется немного обождать, в таком виде мне никто не остановит, - решил он, направляясь обратно к лесу. - Холодновато что-то, пора облачаться в шкуру:

И вот уже на дороге нет никого. Только покрываются свежим ледком отпечатки босых человеческих ног, внезапно переходящие в путаный волчий след.

Тихо в лесу. Слышно как заснеженные ели качают тяжелыми пушистыми лапами. Холодная луна, словно объеденный блин, медленно поднимается над вершинами сонных деревьев. Медленно и устало бежит волк. Тоскливо и горько ему возвращаться к остывшему очагу своего осиротевшего дома. Холодно, холодно:внутри!

 

* * *

Когда Таня проснулась, было еще темно. За окном привычно тлели тусклые фонари, почти не освещавшие улицу. Вадим уже давно встал и гремел на кухне посудой, готовя завтрак.

-Вставай, соня, - послышался из-за двери его веселый голос,- а то на автобус в город не успеем, и - прости - прощай масленичная ярмарка!

Татьяна сладко потянулась и перевернулась на другой бок. Покидать уютную постель не хотелось, но деваться было некуда - она еще в среду пообещала, что поедет с Вадимом на ярмарку - выбирать подарки будущим свекру и свекрови. А потом - к ним на блины, благо живут неподалеку.

 

-Может, все-таки не поедем? - за чаем с бутербродами спросила Таня. - У меня предчувствие какое-то нехорошее:

-Да ладно, ты еще свою прабабку вспомни, всякие ее сказания-заклинания, - отшутился Вадим. - У родителей почти месяц не были, хоть всего полчаса езды, обидеться могут. Мама сегодня обязательно блинов напечет, моих любимых, с икрой, сестра старшая с мужем придут. В городе гулянье, ряженые на улицах народ веселят. А мы - так в деревне и будем сидеть, пока мхом не обрастем? Да?

 

Рыночная площадь гудела, как пчелиный рой. Было людно и тесно - не протолкнуться. На возведенной по такому случаю сцене выступал ансамбль песни и пляски. То здесь, то там заводили народ, рассыпаясь веселыми плоскими шутками, артисты, изображающие скоморохов.

Подарки уже были куплены, но Вадим все кружил Танюшу по площади, среди празднично разукрашенных торговых палаток, словно ища чего-то.

-Ты что-то забыл, дорогой?

-Да, можно сказать и так. Ищу тебе подарок к свадьбе.

-А не рановато? Еще три месяца впереди:

-Не три, а четыре. Но все равно, если то, что хочу - попадется, тянуть не стану.

-А что ты хочешь найти?

-Увижу - узнаешь. А пока - не спрашивай!

 

-Подожди здесь! - вдруг прошептал Вадим, подведя ее к лотку с деревянными украшениями. - Если что понравится - выбери, а я скоро вернусь. - И скрылся в толпе. Не зная, что и подумать, Таня окинула равнодушным взглядом витрину, и, не обнаружив ничего интересного, отвернулась.

Она поискала глазами Вадима, но тот как в воду канул. От нечего делать девушка стала вглядываться в лица людей, пытаясь по чертам прочесть характер каждого, но окружающие, как назло, казались удивительно похожими между собой. Кроме разве что одного:

Этот высокий плечистый парень сразу привлек внимание Тани. Он настолько выделялся в этой шумной праздничной толпе, что только слепой не обратил бы на него внимания. И дело было даже не в одежде, хотя мало кто сунется на улицу в такой мороз, накинув на плечи лишь легкую 'косуху'. Девушку поразили глаза незнакомца - ясные, горящие холодным огнем, желтовато - зеленые, как осенняя трава. В них чувствовалась Сила. (Таня поежилась - такой взгляд был у прабабки, глубоко врезавшийся в детскую память взгляд:).

Девушка отвела глаза, стараясь отогнать воспоминание, но, обернувшись через несколько минут, обнаружила, что парень все так же смотрит на нее. Столь пристальное внимание немного пугало, но среди толпы Танюша чувствовала себя почти в безопасности, тем более что скоро обещал вернуться Вадим. Поэтому, выждав некоторое время, она рискнула снова встретиться взглядом с незнакомцем.

И - словно глянула в холодный зеленый омут, из которого, нырнув - уже не выплыть. Его глаза манили, втягивали в себя, и в то же время оставались надмирно -спокойными. На лице, одновременно детском и мудром, казалось, земные страсти не оставили своего отпечатка - оно было чистым и отрешенным, как у статуи. Тяжелая волна пепельно-серых волос падала на плечи.

-Странно, - подумала девушка, - здесь, в городе, мало кто носит длинные волосы, хотя это так красиво: Жаль, что я не умею рисовать:таким, именно таким я бы изобразила какого-нибудь древнего волхва, с детства живущего в лесу: Я и не удивлюсь, если окажется, что этот парень пахнет лесом, листвой опавшей, сосновой хвоей:Живет в деревянной избушке в глухой чаще, травы собирает, а ночью ворожит по огню: Ах, о чем это я? Вон Вадим идет, тащит что - то в большом пакете:

Когда она снова бросила взгляд на то место, где только что стоял незнакомец, тот уже исчез, как будто растворился в воздухе. Но долго Таня чувствовала на себе его взгляд - потеплевший, изучающий, заинтересованный:

 

-Тебе сейчас подарить, или потом, перед свадьбой? - спросил Вадим, когда они наконец-то вернулись домой.

-Давай сейчас, не трави душу загадками.

-Тогда отвернись. Раз, два, три! А теперь смотри! - как волшебник, он извлек из пакета волчью шкуру и бросил на кровать.

-Ничего себе! - удивленно протянула Таня, но притронуться к подарку побоялась.

-Нравится? Не хуже, чем у Олега на даче!

-Да, но:

-Никаких 'но'! Над кроватью повесим, как оберегу. Лечебный мех, стильный дизайн.

-Не надо - над кроватью:- Таня осторожно взяла шкуру в руки. Она была свежей, еще не высохшей, и пахла зверем.- Смертью пахнет! Зачем ты ее купил? Не к добру невесте мертвое дарить:

-Не мертвечину, а мех, понимаешь. А что свежая - пару дней повесит - вонять перестанет. Я ее у охотников взял, не особо дорого. Зато, какая красотища! Сибирский волк! Чулком снята шкура, не разрезанная! И ушки стоят:

-Не сибирский, а местный, вчера, может, по лесу бегал: Видишь, нос еще мягкий, и подушечки на лапах. Даже кровь кое-где запекшаяся не потемнела.

-Ладно, пойду, в сенях повешу, пусть прочахнет. А ты, солнышко, пока вынеси помойное ведро, чтоб в кухне не пахло и - спать.

Когда Таня, накинув шубку, вышла во двор, большая темная тень метнулась от крыльца в кусты. Собака? Надо сказать Вадику, чтоб починил забор, а то неровен час, соседская овчарка сорвется с привязи:

Пока шла до помойной ямы и обратно, не покидало странное ощущение - будто смотрят ей вслед человеческие глаза - полу знакомые, удивленно - изучающие. Оглянулась - нет никого. Померещилось? Почему-то вспомнился тот парень на ярмарке - волосы серые, густые, как волчья грива, глаза зеленые, запах леса и ночного костра:

 

 

* * *

Он даже не удивился, увидев выходящую из дверей маленького деревенского домика виденную днем на ярмарке незнакомку. По телу скользнула холодная волна электрического огня - словно ключевой водой окатило. Безусловно, это был Знак. Но чего?..

Он попытался приподнять тяжелую завесу, скрывающее будущее, но незапятнанная чистота души была невосполнима утрачена, а впереди маячила угрожающая развилка Путей. Он снова стоял перед выбором, волк, пришедший мстить за сестру, волк, чуявший в морозном воздухе едва ощутимый запах крови, указывавший дорогу:

Перед его глазами еще стояли искаженные ужасом и предсмертной агонией лица охотников, которых он подстерег этим вечером возле гнусного кабака, где они обмывали вчерашнюю добычу.

 

Он пришел в город, как всегда, без оружия. Его внешность и так привлекала внимание, напрасно рисковать было незачем. И он знал, что случится этим вечером, знал без тени сомнения и внутренне готовился к этому. Настало время стать Мужчиной - исполнить вековую заповедь отцов: кровь за кровь, жизнь за жизнь.

Покрутившись по рынку, он доверился тонкому звериному чутью. И оно не подвело - вывело куда надо. Но пока было не время действовать - приходилось наблюдать.

Шкур в ряду 'народных промыслов' было много. Лисьи, бараньи и даже волчьи - они висели на крюках в открытых торговых лавках, вызывая праздный интерес покупателей и туристов. В витринах красовались старинные иконы, древние, изъеденные ржавчиной амулеты из разоренных вятичских курганов, а кое-где - даже великолепно сохранившиеся старинные мечи и ножи.

-Купи скифский акинак, недорого отдам, всего 800 'баксов', музейная редкость, отличное состояние! - пристал к нему черноглазый цыган, вытаскивая из-под полы полушубка прекрасно сохранившийся древний меч. - Вижу, глаза загорелись! Нет сейчас денег, -до завтра отложу: Не подделка, натурал, с кургана Нижнего Дону:

- Сам, что ли, копал?

- Зачем - сам, верные люди есть, так берёшь, нет?

- Не за тем пришел, волчья шкура нужна, - преодолевая внутреннее омерзение процедил Велидар.

- Есть, конечно есть, сейчас принесу. Эй, Ахмет, иди сюда шкура нужна! - Он нырнул куда-то за прилавки и через пару минут возник словно ниоткуда со старой высохшей волчьей шкурой в руках.- натуральный волк, сибирскый волк!

Велидар брезгливо взял шкуру в руки. Она пахла нафталином.

- Мех неплохой, но почему вместо хвоста обрубок? Где же хвост?

-Это особый сибирскый бесхвостый волк! И - всего за три тыщи. Пойди найди такую цену.- невозмутимо 'впаривал' цыган.

-Я что дурак, или - волков не видал? Бесхвостых не бывает!

-Ладно, я тебе два хвоста за так отдам, только купи!

-Принеси чего-нибудь получше! А то этот от долгого хранения химикатиной пропах. И мех на брюхе вылез!

-Эй, маладой человек, я тэбэ палучше покажу! Шкура - класс! Чулком снята! Пашли - тронул его за локоть какой-то кавказец. - У мэня, как в Грэции, все есть.

Велидар позволил увлечь себя в лабиринт торговых рядов.

Чутье не обмануло. Это было именно то, что он искал. Одного взгляда было достаточно. В черных немытых руках торгаша лежало то, что еще недавно было самым дорогим для Велидара. Этот серебристый окрас, черные подпалины на боках: Пустые глазницы, развороченная, изуродованная пасть. Волна нестерпимой боли захлестнула сознание. Он не спросил цены, не смог даже взять в руки: Чтоб не выдать своих чувств, резко повернулся и зашагал прочь. И краем глаза увидел, как подскочил к продавцу какой-то парень:

-Почем это великолепие! Я как раз такую ищу!..

 

Первый раз в жизни ему захотелось напиться. Холодная, тупая боль в груди не давала покоя, делая невыносимым каждое мгновение жизни. Ему казалось, что не сестру потерял - самого себя. Безмолвное, ледяное одиночество. Даже та девушка, на рынке, сверкнувшая на миг, словно солнце из-за облаков, растворилась в круговороте чужого праздника, так и оставшись безымянной:

Велидар вошел в дешевое грязное кафе, где, как он знал, обычно собирались 'чурки'. Денег было немного, но на то, что было надо, хватало. Он сел в дальнем углу у окна и принялся ждать. Официантка, принесшая пиво и бутерброды, окинула его с ног до головы заинтересованным взглядом. Наверно, привыкла видеть в этом заведении совсем иную публику.

Сделав глоток пива, Велидар поморщился. Пить такое было непривычно и противно. Он отодвинул стакан подальше от себя. На душе стало еще более кисло. Полухимическая импортная колбаса тоже не вдохновляла. Он сидел, уставясь в одну точку, и внутренне готовился к тому, ради чего, собственно, и пришел сюда.

Ждать пришлось недолго. Громкие гортанные крики вывели его из задумчивости. Тех, кого Велидар, в отличие от Людей, называл 'человекоподобными', было много, они разместились за большим столом в центре кабака и теперь пили и ели, оживленно беседуя. Столик, за которым сидел ведун, стоял в отдалении, но чуткое волчье ухо улавливало даже едва различимые звуки. Он понял, по случаю чего был праздник, явно ведь не славянскую Масленицу отмечали. Разговор шел о недавней, удачной охоте и повседневной торговле антиквариатом.

- Прэдставляешь, Абдул, я тому лоху шкуру 'впарил' за 300 баксов! Он не торговался даже, дурак, а ты гаварил - по абычной цене продавать:

- Ну да, а мясо ты по - дешевке Самуру на шаурму сдал! Типа, хватит одними сабаками кормить, хоть волчатиной порадуй. Народ на рынке галодный, не привередливый, все слопают, что не прыготовь!

-Но у нас, надэюсь, шашлык из барашка, а нэ из кобеля?

-Али дерьма не прыготовит. А то кынжил в попа: - послышался дружный смех.

Велидар слушал с отвращением. Но запоминал каждое слово, чтоб тогда, когда придется мстить:

Отворилась дверь, и в полумрак заведения вошла пара. Парень и девушка явно были приезжими и потому несколько секунд осматривались, куда попали.

-Пойдем отсюда, Илья, - девушка взяла спутника за руку, здесь же 'ни слова русского, ни русского лица', давай поищем какое-нибудь другое кафе.

-Уже искали, нету. Или - ты хочешь на таком морозе лакомиться дешевым хот-догом на улице? Мы недолго, перекусим - и все. До автобуса уйма времени, автовокзал не отапливается. Посидим здесь.

Парень заметил Велидара, сидящего в углу, и подвел спутницу к столику рядом. По соседству с плечистым богатырем он чувствовал себя несколько уверенней. Однако не успел он подойти к стойке, чтоб сделать заказ, как один из 'черных' уже подсел к его девушке.

-Садысь за наш стол, выпьем, пагаварим. Зачэм тебе этот дохляк, я джыгит, мышыга есть, квартыра есть, ты мнэ нравышся., красывый русскый дэвушка. Как тэбя зовут?

-Отойдите, Вы мне не приятны. А Илья не дохляк, он музыкант. Оставьте нас в покое.

В этот момент вернулся парень.

-Вы слышали, - обратился он к кавказцу, - Лена не хочет с Вами разговаривать. Мы же не лезем в вашу компанию, отдыхаете - отдыхайте, но не мешайте и нам.

Однако отвязаться от подвыпившего абрека было нелегко.

-Это ты мнэ нэ мэшай, шакал паршивый, - он нагло схватил девушку за руку, - пашли к нашему столику гаварю! - он силой потащил ее за собой. Гнусная компания подбадривала хулигана пошленькими репликами.

Парень попытался защитить подругу, но, получив удар в лицо, опрокинулся на свой столик. Дальше сдерживаться Велидар не мог. Вскочив с места он с быстротой молнии бросился на наглеца и схватил его за воротник дубленки.

-Ты что, совлочь, командуешь на русской земле? Не понимаешь, что ли, девушка не хочет с тобой общаться. А будешь распускать грязные руки - придушу, как котенка. - он встряхнул и бросил на стул разом обмякшее тело. - Сиди и пей свое пойло, гаденыш!..

-Не обращайте внимания, если что - я помогу, - в его словах, обращенных к девушке, звучали уже совершенно иные нотки. Она ответила взглядом - благодарным и еще испуганным. - Тебе помощь нужна? - спросил он парня.

-Нет, спасибо, - тот уже пришел в себя и платком утирал стекавшую из носа кровь.

-Музыкант - не музыкант, а в спортзал ходить нужно, - презрительно бросил Веледар, возвращаясь на свое место. Он знал, что этим не кончится. Разворошив осиное гнездо:

Он даже не успел четко сформулировать свою мысль, как увидел, что из-за стола, переговариваясь шепотом, поднимаются трое азеров и направляются к его столику.

-Выйдем, пагаварим?!

Велидар поднялся и расправил плечи. Специально медленно достал из кармана резинку и собрал свои длинные волосы в тугой хвост. Он уже чувствовал запах крови и всем своим видом показывал, что готов к битве. Восхищенный взгляд девушки остановился на нем. Да, это, воистину, был не ее Илья, раз один против троих вставал грудью за незнакомку:

-Пошли, поговорим, - холодно бросил Велидар, демонстративно подчеркивая свое безупречное произношение. Протискиваясь между столиков, он направился к двери, держа противников в поле зрения. Краем глаза он заметил, как в руке одного из них блеснул нож.

Девушка проводила взглядом своего неожиданного защитника. Она видела, как отворилась дверь ('черные', переговариваясь, отстали на несколько шагов), незнакомец вступил на порог, обернулся к ней, словно хотел что-то сказать, но, поймав ее взгляд, улыбнулся, сделал еще шаг и: исчез. Через распахнутую дверь в помещение ворвался порыв ветра со снегом.

 

-Куда он подэвался, Абдул, как в воду канул?

-Не знаю, сбеэжал, навэрно! Пайдём ыскать, найдём - прырэжем. - Рынок уже не работал, и они стали кружить между опустевшими торговыми рядами. Но кругом был только снег.

- Что вы здесь ищите, ребята, - из дверей дежурки показался усатый охранник.

-Урода аднаго ищэм. Нэ видал такого, патлатого, в куртке?

-Мало их здесь шляется, вы не балуйте, а то ментов вызову - живо разберутся. Тут вам не Кавказ!

-Вах-вах, испугал. - Зачинщик драки демонстративно плюнул в сугроб. - пашлы, пасмотрым, может за магазын спрятался:

Они расслабились и уже чувствовали себя героями, когда заворачивали за угол темного, уже закрывшегося магазина. Проделали еще десяток шагов вдоль заваленных снегом пустых прилавков... И только один из троих, прежде чем раствориться в Нави, увидел, как мелькнула в резком свете фонаря длинная черная тень, на миг зависшая в воздухе, как вспыхнули яростным огнем холодные, нечеловеческие глаза:

Это было не сладостная месть - жестокая необходимость. И когда желтые волчьи клыки с хрустом сжались на горле отчаянно извивающегося полу зверя, Велидар не почувствовал радости. Скорее - глубокое, не свойственное хищнику отвращение.

 

-Егорыч, чего это 'чурки' сегодня бесятся?

-Они всегда, как напьются, разборки клеят.

-Сходим посмотрим, не хватало еще криминала в нашу смену.

-Давай доедим уху и пойдем. Я лично не собираюсь ради каких-то уродов бросать такую вкуснятину. А ты говорил, что Верка из игровых автоматов готовить не умеет! Не знаешь ты баб.- Егорыч давно охранял этот рынок и был привычен ко всему.- Высовываться из теплой каптерки в такую ночь?!

-Ну пойдем, у меня душа не спокойна, - надоедал напарник. Лежавшая у двери полу-бродячая собака вдруг тихо и испуганно заскулила, вся подобралась и, прижимаясь брюхом к полу, поползла под кровать:

Они вышли в метельную ночь и зашагали, туда, куда вела уже еле видимая цепочка следов. В темноте они чуть не споткнулись о трупы.

-Вася, посвети фонарем.

-Батюшки святы, кто это их?!- в ужасе отшатнулся молодой охранник.

Егорыч подошел поближе и склонился над мертвецом, застывшим в нелепой позе. Горло его было изорвано острыми клыками, из порванной артерии хлестал кровь, впитывасясь в снег.

-Ё: не хватало нам этого дерьма. Во вляпались в свою смену!. Недаром наша Шавка под кровать заползла! Смотри, ты в кроваке этого: замазался. Гляди, следы. Откуда волк в городе?! До стены идут:

-А дальше?

-А дальше - в стену ушел. Оборотень, мать его ети:

- Что судьбу испытывать, пошли отсюда. Берем рацию и вызываем ментов, это их дело.

-Фу нечисть, сапог вымарал в крови, - сердито проворчал Егорыч. - Щас об сугроб вытру и догоню:

Они даже не посмотрели на крышу торгового ряда, возле стены которого обрывались следы.

Приходя в себя после перевоплощения, Велидар словно сквозь туман видел, как начинается суета на рынке, из дверей кабака выбегают люди, выхватывая на ходу ножи. Вдали завыла милицейская сирена. Пора было уходить.

 

* * *

Этой девушке Велидар мстить не хотел. А если бы и захотел - не смог. Такие чистые, по-детски невинные глаза. Тонкая фигура, темно-русая коса до пояса:Чутким волчьим нюхом он ощутил ее запах - так пахнут, распускаясь, клейкие березовые листочки. И - уловил аромат еще не разбуженной Силы.

 Стараясь ничем не выдать себя, он затаился в кустах, и стал ждать. Вот девушка прошла обратно, уже с пустым ведром. Несколько раз она оборачивалась, словно стараясь что-то разглядеть в темноте, потом вошла в дом. Вскоре дверь открылась, и в освещенном проеме показался парень. Невысокого роста, но крепкий, с жестким ежиком коротко стриженных, светлых волос. В одной руке была длинная палка, в другой - фонарь. Спускаясь с крыльца, он освещал себе дорогу, потом конус света заметался по ближайшим кустам.

Велидар сжался всем телом, стараясь как можно сильнее слиться с колючими темными ветками. Но не тут-то было. Серый волчий окрас сильно выделялся на свежем снегу. Разбуженная шумом открываемой двери, за забором завыла соседская овчарка, почуяв волка. Желтый луч фонаря впился в колышущуюся тьму, резкой вспышкой отразился в мерцающих желтых глазах:

Парень, еще не осознавая, что перед ним - не пес, занес палку над головой: 'Пшел прочь, будешь тут девок пугать!'

И тогда в волколаке проснулся зверь: Неуловимая черная тень, вымахнувши из-за кустов, сбила человека с ног, и они, сплетясь в смертельных объятьях, рухнули в сугроб. Парень оказался не слабым, он умел бороться. И Велидар в душе оценил отточенность его движений.

Первым в себя пришел волк. Он стоял передними лапами на груди поверженного противника, но руки Вадима плотно и больно сжимали его морду, не позволяя раскрыть пасть. И тогда их взгляды встретились. Ясные человеческие глаза и глаза нечеловеческие. И оборотень прочел в этих чистых, холодных очах такую же несгибаемую волю к жизни, как и у него самого. Одна кровь - русская, одна земля: Что делить им, братьям? Мертвую шкуру убитой волчицы? Девушку, что не сказала ему, Велидару, ни единого слова? Ночь, в которой хватит места им обоим?:

Противник, похоже, почувствовал то же самое. Иначе, почему разжались его руки, сжимавшие шершавую длинную морду? И волк отступил. Как-то виновато попятился, разворачиваясь в снегу, и, поджав хвост, медленно затрусил прочь.

 

* * *

Легкие лыжи вынесли Таню на пригорок. Лес остался позади. Внизу, в нескольких сотнях метров, проступала сквозь тонкий лед голубая вена реки. Свежо, по-весеннему, серебрились на берегу невысокие кустики вербы.

-Вот бы наломать пушистых, пахучих веточек, в вазу поставить, чтоб весна чувствовалась в доме,- подумала девушка и, оттолкнувшись палками, скользнула вниз по накатанной лыжне.

То ли ветер дохнул в лицо могильным холодом, то ли ледяная истома охватила тело, ставшее вдруг тяжелым и словно чужим. Закружилась голова, отчаянно заметались по снежным сугробам солнечные блики. И последнее, что осталось в памяти - мягкий, как пуховая перина, снег и огромное, нереально синее, безоблачное небо. Взгляд этой пронзительной синевы выдержать было невозможно, глаза закрылись сами собой, и сознание скользнуло в какой-то темный водоворот.

Потом были смутные виденья. Как будто с высоты, с воздуха, она созерцала свое распростертое на снегу неподвижное тело. Шапка слетела с головы, и распущенными волосами играл ветер. Потом видела, как из лесу выникнул огромный волк. Постоял, втянул черным носом воздух и медленно, с опаской, затрусил по свежему следу.

-Так быстро? - подумало нечто, еще недавно считавшее себя Таней.- На пир спешит: Какой здоровенный волчище: Один будет лопать, или всю стаю позовет? А ведь тело - это еще не я, только грузная инертная оболочка. Можно и без крыльев - парить. Так легко и свободно!..

Зверь вел себя странно - не бросился, не вцепился в горло, а подошел тихо, обнюхал и лизнул шершавым языком в лицо - словно поцеловал.

Девушка почти пришла в себя, но глаза открыть не решалась. Ей мерещилась выплывшая из полубреда - полусна оскаленная хищная морда. Поэтому очень удивилась, почувствовав прикосновение теплых человеческих пальцев, скользнувших по озябшей щеке.

Склонившееся над ней мужское лицо казалось смутно знакомым. Только, как ни старалась, Таня никак не могла вспомнить, где именно видела его. Парень был в кожаных брюках, охотничьих сапогах, на лыжах и: с обнаженным торсом. На его широкой волосатой груди висел амулет. Пепельно - серые волосы тяжелой волной падали на плечи, холодные, болотно-зеленые глаза лучились весельем.

-Как тебя зовут? - заинтересованно спросила девушка.

-Велидар.

-Странное имя:

-Ничего странного, оно означает 'дар Велеса', владыки леса.

-Ты - язычник?!

-Я - из рода Хранителей, а язычниками нас обзывают глупые попы, потому что не знают: Не бойся, не укушу, - он заметил, что девушка забеспокоилась. - Лежи пока, тебе нельзя резко вставать.

-А где ты живешь?

-В избушке, неподалеку. Травы собираю да людей лечу. Вот и все мои нехитрые занятия. Иногда - охочусь. А больше - размышляю, глядя на огонь. Да ты замерзла вся! Надо тебя в дом отнести, на печи отогреть. Не бойся, на красных девок я не бросаюсь:

Велидар наклонился к Тане и снял с нее бесполезные лыжи, потом бережно поднял девушку, как пушинку, перекинул через плечо и легко заскользил к лесу.

* * *

Большая, хорошо протопленная печь распространяла по всей избе живительное тепло. Танюша чувствовала, как проникает в тело добрая сила, которую излучали горячие, обмазанные глиной кирпичи. Приятно пахло печеной картошкой и настоями трав. Слабость уже почти прошла, но двигаться не хотелось. За окном сгущались сумерки, и девушка поняла, что проспала несколько часов. Давно пора быть дома, Вадим уже, наверно беспокоится:

-Ну что, проснулась, красавица? - чуткое ухо лесного волка сразу уловило шорох на печи. - Вставай, ужинать будем.

Девушка нехотя спустилась вниз. Небольшая, но уютная комната освещалась только висящей под потолком керосиновой лампой. В углах темнели пучки высушенных трав, они-то и источали непривычный, сладковато-пряный аромат. На покрытом простой белой скатертью столе виднелись миска печеной картошки, две глиняные кружки с ароматным чаем и несколько ломтей домашнего, деревенского хлеба.

 

Только теперь Таня как следует рассмотрела своего нового знакомого. На первый взгляд он казался еще очень молодым, лет двадцати пяти, не больше. Но, глаза: Не у всякого старца бывает такой мудрый, спокойный взгляд. Словно смотришь в бездонный колодец:

-Сколько тебе лет?

-Какая разница? Может быть - двадцать, а может быть - двести. Не задавай глупых вопросов. У нас, Хранителей, время течет не так, как у людей. Наши миры почти не соприкасаются, мы не играем в социальные игры и почти не появляемся в городах. А если людям что-то надо от нас - приходят сами.

-Ты живешь здесь один?

-Разве не видно. У меня была сестра:- Велидар отвернулся, чтобы скрыть предательски скользнувшую по щеке слезинку.- А если ты спрашиваешь о женщинах,- его взгляд стал пронзительно - печален, - нас слишком мало, чтобы всерьез об этом думать. Возможно, я буду последним.

Тане захотелось утешить лесного затворника, но она не знала, как это сделать. Казалось, он прочел ее мысли:

-Жалость унизительна для мужчины, особенно - жалость женщины. Я уже давно принял свою судьбу. В тот самый день, когда понял, что я - не такой, как другие. Дед учил меня. Он не раз говорил: 'Не пытайся добиться славы человеческой. Следуй заветам предков и храни древние знания, живи в лесу и питайся тем, что вырастил сам. Не надейся, что люди примут тебя и поймут, не ищи себе жены в городах, - полюбить тебя сможет только та, в чьих жилах, как и в твоих, течет ведьмовская кровь'. А не судьба - так не судьба, и один не пропаду. Жаль только, что традиция угаснет:

-А что ты умеешь делать? Людей лечить?

-Да, нам дана власть как отнимать жизнь, так и возвращать. Второе - чаще. Есть неписанная заповедь: если можешь помочь - помоги. Вот и приходят сюда страждущие, кто уже отчаялся совсем, и врачи исцелить не смогли. Кого сквозь огонь приходится проводить, чтоб очистился, кого - в ледяную прорубь зимой, чтоб вода омыла от лютой немочи, а кому - и трав целебных хватает.

- Неужели все так просто? Не верю! А меня бабушка учила с камнями разговаривать, с деревьями. Травки некоторые показывала, что перед домом, на лугу росли. Обещала многому научить, да не успела - старенькая была, вот Бог к себе и призвал:

-А как умирала-то? Долго мучилась? Крышу, поди, пришлось разбирать, чтоб душа отлететь смогла?

-Да нет, тихо так отошла, до последнего дня на ногах была, по хозяйству управлялась. Только сказала: 'Солнце еще не взойдет - отойду к предкам. Приведите ко мне Танюшку - попрощаться. Не тоскуйте без меня - придет срок - ТАМ увидимся. Живите мирно и друг друга любите'. Потом помылась, оделась в чистое, легла на лавку - да и не встала больше. С Кубани она была, с деревни Ведмидовки, что под Краснодаром. Старый дом родители продали, и больше мы туда не приезжали. Я мало что помню - несмышленая была, шестой годок шел:

 -Значит, светлая была прабабка твоя, наших, видать, кровей. У нас все так, тихо, в сознании уходят. А вот служителям Чернобожьим, что порчи да наговоры творят, - тем тяжко умирать, темные их деяния, как камень, давят на душу, не дают от земли оторваться да в небо взлететь:

-Обещала меня бабушка научить уму-разуму, да, видно, не судьба была. Может, ты, Велидар, что откроешь- растолкуешь? Тянет меня непознанное, а как коснуться его - не знаю. Вадим мой смеется, ведьмёнышем обзывает. Второй год живем вместе, а все понять меня не хочет.

-Может, и научу. Когда объясняешь что-нибудь другому, - и сам глубже понимаешь, яснее вспоминаешь давно забытое, и мысли новые, неожиданные порой в голову приходят. Только испытать мне тебя надо - действительно ли ты наших кровей. Иначе - толку не будет, жизнь человеческая опостылит, а Силы не обретешь, так и зависнешь где-то между мирами. А мне - перед предками отвечать: Действительно ли хочешь на Путь, или - говорит в тебе простое женское любопытство?

Таня опустила глаза. На какое-то мгновение ей стало не по себе - словно собеседник прочел ее мысли, в самую душеньку заглянул.

-Хорошо, - сказал Велидар, когда они закончили ужин. Я оставлю тебе неделю на раздумья. Помысли, зачем пришла в этот мир, так ли живешь, как хотела бы? Не спрашивай ни у родителей, ни у друзей ответа - у себя самой спроси, и ответь себе честно. Если хочешь жить для мира - что ж: А коли кровь бабки твоей позовет тебя, и поймешь, что дороги иной нет - жду тебя вечером, как солнце зайдет, на берегу реки, в том самом месте: Будем зажигать священный огонь, просить предков указать Путь:

 

* * *

Шесть дней прошли как в тумане. Вадим удивлялся: 'Что с тобой, дорогая? Ты словно не в себе'. А Таня вечерами выходила во двор и смотрела на небо. Там, среди неподвижных, ярких белых угольков мерещились ей зеленые глаза, такие же прозрачные и холодные. Бабкины глаза, или: Она боялась себе в этом признаться.

А ночью водоворот снов уносил куда-то, и сознание плавно перетекало в неведомый, но почему-то смутно знакомый мир: Степь, степь, степь без края. Колышутся в душном мареве высокие сочные травы. Они с бабушкой бредут по пояс в полевых цветах, продираются сквозь заросли чертополоха, рвут и бережно кладут в полотняный мешочек пряные сиреневые соцветия душицы. И льется тихая песня. Ветер подхватывает ее, текут, разливаются звуки в густом, как целебный настой, воздухе, каждая былинка вторит человеческим голосам и вот уже кажется - вся степь поет, медленно покачивая в такт нестриженной, вихрастой головой:

В ночном мраке скользила по сугробам возле дома черная тень, холодные, нечеловеческие глаза с тоской и надеждой смотрели на зашторенные окна. К утру легкий снежок заносил цепочку следов, и уже нельзя было различить, собачьи они или:

А Таня ворочалась во сне, стараясь отодвинуться как можно дальше от стены, на которой висела над кроватью пушистая волчья шкура. Ей казалось, вот-вот встрепенется, оживет дикий зверь, зажгутся в опустевших высохших глазницах ярые зеленые огни:

 

В конце недели девушка не выдержала - едва стало смеркаться, накинула легкую шубку, встала на лыжи и заскользила знакомой тропкой к реке.

Ее уже ждали. На самом берегу, где пушистые серебринки верб привычно клонились к замерзшей воде, горел костер. Рядом, протянув руки к огню и что-то шепча, стоял лесной отшельник. 'Косуха' в заклепках - нараспашку, черные джинсы - в снегу, на руках - мотоперчатки с обрезанными пальцами. 'Железный конь' лежал рядом, поблескивая хромированными деталями.

-Здравствуй, я знал, что ты придешь! - крикнул Велидар, заметив Таню, и радостно помахал рукой. - Скорей сюда, пока костер не догорел!

-Что ты задумал?- девушка почувствовала легкую тревогу, впервые осознав, что надвигается ночь, и она рискует, находясь вдали от теплого дома наедине с почти не знакомым парнем. Мало ли что у того на уме:

-Тебя привела сюда Сила, - ответил на ее не заданный вопрос Велидар, - так чего же боишься?

-Волков!- неудачно пошутила Таня, - мало ли их бегает в этих лесах.

-Рядом со мной о них можешь и не думать, - на пушечный выстрел не приблизятся:

-Ты так уверен в этом?..

-Я ЗНАЮ:- хитро усмехнулся волк. Ему ли не знать - ни один из 'серых', давно признавших его за вожака, и близко не подойдет, пока длится Обряд.

Костер догорал. Алые мерцающие угли подернулись пеплом. Велидар снял сапоги и стал босиком на снег. Казалось, он не чувствовал холода.

-Делай то же самое. Не бойся. Доверься природе - матушке. Закрой глаза. Попробуй почувствовать огонь. Забудь все, что тебе говорили о нем - пламя ласковое, нежное и совсем не жжется, - только очищает душу и тело от грязи земной. Сама стань огнем. Ощути себя языком пламени, лижущим сухие сучья. Чувствуешь - мысли исчезают, сознание становится пустым и ясным. А теперь - не бойся. Дай руку. Ступай по углям вслед за мной. Они не горячие - просто теплые. Полностью расслабься, доверяй мне и огню:

Они шли, держась за руки, и раскаленные угли гасли под босыми ногами. По телу разливалось блаженное тепло. Тане казалось - она спит и видит сон. И они танцуют в потоке света, почти не касаясь земли, а по снежным сугробам мечутся красновато-желтые отблески. Границы отдельных 'я' тают, внутренний огонь сливается с внешним, в котором растворяется тело. И в этот момент раздается Зов.

Это был не голос, это не походило ни на что, испытанное Таней раньше. Словно волна Силы поднялась из неведомых глубин ее существа и полностью подчинила себе. Она чувствовала только ладонь Велидара, касающуюся ее руки - прикосновение, похожее на электрический разряд. И ощущение, что их тела, как магниты, притягиваются друг к другу, губы сливаются в неистовом поцелуе, и сознание взрывается, разлетаясь на тысячи мельчайших осколков:

Они стояли, обнявшись, посреди потухшего костра. Было совсем темно. Круглая красноватая луна висела над горизонтом. Джинсы Велидара обгорели и еще дымились. Усилием воли он оторвался от Таниных губ и прошептал: 'Прости, не знаю, что это было. Я многих проводил сквозь огонь. Теперь верю - ты настоящая ведьма, раз заставила меня утратить самоконтроль:'

Не открывая глаз, Таня сделала движение, чтоб плотнее прижаться к нему, но волхв отстранился:

-Ты - невеста другого, и я не должен был уступать минутной слабости. Давай забудем о том, что произошло. Возможно, это просто - знак Силы:

 

* * *

-Нам нужно спешить, - Велидар вывел мотоцикл на припорошенный снежком лед. - Садись сзади и крепче держись за меня, я люблю ездить быстро. Тут недалеко - прорубь, искупаемся и помчимся:

-Куда?

-Сама догадайся, ты же ведьма, а сегодня - полнолуние.

Таня поняла, что приключения только начинаются. Хорошо, что она солгала Вадиму, будто едет в город, к подруге. Как чувствовала, что встреча затянется не на один час:

Они остановились у небольшой проруби. Темная вода в лунных лучах отливала серебром. Велидар достал из походного рюкзачка полотенце:

-Держи, с непривычки лучше вытереться после купания.

-Ты хочешь, чтобы я полезла в воду в такой мороз?

-Конечно! После огня это покажется детской игрой. Только ныряй поглубже, с головой:

-Зачем?

-Чтоб смыть с себя скверну крещения:

Он быстро разделся, сделал несколько кувырков на мягком снегу и, подпрыгнув, ласточкой нырнул в прорубь. Отраженье луны в воде дрогнуло и разбилось.

Велидар вынырнул нескоро, почти через минуту. В руке он держал ракушку жемчужницы.

-На, держи, серьги себе сделаешь с перламутром. Или - кольцо. На самое дно нырял, искал на ощупь, в темноте. А теперь твоя очередь, раздевайся.- Подтянувшись, он выпрыгнул на лед и по-волчьи отряхнулся.

Таня мысленно сравнила своего спутника с Вадимом. Рядом с лесным отшельником жених явно проигрывал - фигура Велидара была безупречной. Он поймал на себе изучающий взгляд девушки:

-Это - только оболочка. Никогда не зависай на форме, если хочешь узреть суть.

Ледяная вода больно обожгла непривычное тело. Холодный кипяток, от которого перехватило дыхание. Течение было сильным, и, выныривая, девушка больно ударилась макушкой головы об лед. Лед - кругом! Шок от погружения был так силен, что Таня не могла вспомнить, в каком направлении искать спасительный выход. Страха не было. Она безвольно почувствовала, как холодная рука смерти касается плеча:

Скользит ниже, больно впивается в запястье. Рывком вперед выдергивает куда-то. Влечет против течения. Проплывающие рыбы скользкими гибкими хвостами касаются расслабленного тела. Чьи-то сильные руки выталкивают на поверхность. Воздух!!! Ледяной, обжигающий, сладкий! От которого кружится голова:

-Ну и напугала же ты меня. Хоть бы сказала, что не умеешь плавать! - Велидар растирал Таню махровым полотенцем.

-Я умею, просто течение очень сильное:

-Надо было держаться за лед. В следующий раз - будь аккуратней, - коротко бросил ведун. - Одевайся, не будем терять времени на разговоры.

 

Они неслись на мотоцикле по льду застывшей реки. Белые тени берегов были едва различимы в темноте.

-Велидар, почему ты не включишь фару?

-А этом нет необходимости. Я и так прекрасно вижу в темноте. Да и незачем привлекать внимание...

-Куда мы едем?

-В город.

-Но почему не по дороге?

-Так ближе. И - я не люблю дорог.

 

* * *

Рубленый бревенчатый дом стоял на самой окраине городка. От реки до него было - рукой подать. Массивные железные ворота оказались на замке. Велидар достал из кармана ключ, калитка скрипнула и подалась. Оставив мотоцикл у забора, путешественники прошли через небольшой двор и поднялись на высокое крыльцо.

Дверь оказалась не запертой. Раздевшись в прихожей, Велидар ввел Таню в просторную залу. Комната в архаическом стиле, стены увешаны старинным оружием, в правом углу - огромная русская печь, в которой весело потрескивает огонь. У окна за длинным столом, покрытым белой вышитой скатертью - несколько человек. 'Слава Роду!'- приветствовали они вошедших. 'Слава!' - ответил Велидар и, подойдя, поздоровался с каждым за руку.

-Кого ты привел к нам, волхв?

-Давненько мы тебя не видали в обществе хорошеньких женщин!

-Все в чаще нехоженой скрываешься, колдовские зелья готовишь?

-Это - Таня, ученица моя, прошу любить и жаловать, - таким же веселым тоном ответил лесной затворник. - Что нового на свете? Как идут дела? Ребята, расскажите, пожалуйста, по кругу, кто чем занимается, пусть девушка войдет в курс дела.

-Белый круг расширяется, - сказал бритый парень лет двадцати в черной рубашке и военных ботинках с белыми шнурками. - Я работаю с молодежью, в частности теми, кого называют 'скины'. Еще недавно мы устраивали погромы, пили пиво и слушали немецкие марши. Но благодаря моим братьям, сидящим за этим столом, я вспомнил, что я - славянин и ответственен перед Родом за то, что оставлю после себя - обескровленную нищую страну и хилых, больных детей, или - свободную и великую Русь! Я и трое моих ребят поступили в институт, старший брат бросил курить и, как прошедший армию, теперь тренирует молодых. На следующий сход я приведу самых достойных из своих ребят. Думаю, все будут только 'за'.

-Конечно, Артем! - заговорили собравшиеся.- Этот дом открыт для всех достойных славян.

-А я, - поднялся со своего места бородатый мужчина лет за сорок - создал в институте свою кафедру. Мы ввели новые предметы, и теперь студенты изучают не только русскую историю, но и фольклор, диалектологию, обряды. Мы проводим праздники годового цикла. Скоро будем отмечать День Равноденствия. Приглашаем всех, кто сможет, вместе с их командами. Волхв Велидар, не сможешь ли обрядовую часть взять на себя?

-Добро, Ярослав! Могу и речь сказать, поделиться с народом древними знаниями, хранящимися в нашем роду. Есть ли у вас капище?

-Пока нет, придется ограничиться костром в ближайшем лесу.

-А я тогда постараюсь проспонсировать это мероприятие, - вмешался в разговор подвижный мужчина средних лет в дорогом костюме. - Мои ребята с фирмы тоже подъедут. Мы выпустили новую продукцию - льняные рубахи с вышивкой вязью. Если кому надо для своих - можете брать на складе по себестоимости, или - 'точку' открыть. В этом - поможем. Татьяна, Вы умеете вышивать? Не хотите на дому поработать?

-В принципе интересно, - Таня была удивлена неожиданным предложением. - А как Вас звать?

-Иван. У меня офис но Старосадовой улице, рядом с рынком. Заходите, если что.

-Иван человек деловой, слов на ветер не бросает, - подтвердил Велидар.- Раньше пытался науку вперед двигать, а как НИИ закрыли - организовал свой бизнес, тоже на благо Руси. Пытается создать новый стиль в одежде.

-Да, Ваня у нас - голова, - подтвердил раскатистым басом здоровенный детина, сидевший в углу. - Это тебе не 'чурок' стрелять в Чечне!

-Да ладно, Андрюха, твое ремесло воина не менее почетно, - вернулся в разговор Артем.- Хватит лезть под пули и искушать судьбу. Начни моих ребят тренировать, пусть растут богатырями, как ты.

-Если такие, как я, не пойдут на войну - в самое пекло бросят молодняк, восемнадцатилетних мальчишек. Они не выживут там, где выживем мы, кадровики. Сколько еще матерей получат похоронки? Нет, пока не кончилась эта война, мое место - под огнем. Там, где мой опыт поможет спасти сотни русских жизней:

Все замолчали. Было слышно, как потрескивают в печке дрова.

 

В компании, куда привел ее Велидар, Таня чувствовала себя странно. О славянских общинах она знала разве что понаслышке и прежде была далека от подобных идей. А о том, что после столетий христианской, потом - атеистической пропаганды на Руси остались еще хранители древней веры - и подумать не могла: Но то ли уже давно зревшие в ней мысли вдруг обрели форму, то ли так подействовали ледяная купель и хождение по огню, - и неожиданно для себя самой девушка вдруг поняла, что, хотя едва знает, в первый раз видит этих людей, она уже - с ними. И их трудное, ответственное дело - это и ее дело, может быть - даже смысл ее жизни:

Велидар понял без слов. Незаметно для других он коснулся под столом ее руки и крепко, по-дружески сжал - словно поблагодарил. На вопросительный взгляд - ответил:

-Да, я читаю мысли людей. Это - один из даров Силы, обретаемых на Пути. Но никакие чудеса, никакие способности не должны нас прельщать. Задача Воинов - свято чтить заветы отцов, служить Роду и Руси, не требуя награды, а если надо - и жизнь за это отдать: Ты в самом начале Пути, и много еще предстоит понять. Но я знаю одно - голос предков, голос крови уже пробудился в твоей душе. Прислушайся к нему, и узнаешь все, что захочет - ведь в каждой крохотной песчинке изначально заложена информация о целой вселенной:

 

* * *

-Вадим, ты знаешь, меня приняли в 'Родовой круг'. Я многое поняла за последние дни. Встретила настоящих людей. И живут они - настоящей жизнью, а не серо и буднично, как мы. У них есть ЦЕЛЬ, понимаешь, ЦЕЛЬ! Они за Русь пойдут - хоть грудью на амбразуру!

-А тебе это нужно? И ты - туда же? Дело женщины - рожать детей и сидеть дома. Я достаточно зарабатываю, чтоб моя жена не знала проблем. Политика - не женское дело. Хватит играть в глупые игры.

-Ты что, телевизор не смотришь? Кругом - война, бездуховность, развал. Одни гомики да уроды на телеэкране, а исконную культуру прячут от народа. И ты готов мириться с этим?

-А что мы можем поделать? Совершить вторую революцию? Лидера нет! Все политики давно продались, каждый думает только о своих интересах. И нам надо думать - о своих, хватит играть в детские игры. Ни о каких тайных кругах и слушать не хочу. Не пойду, не агитируй, и тебе не советую:- голос Вадима был холодным и непривычно чужим. Тане показалось, что между ними - словно встала стеклянная стена: глаза ее не видят, но все равно - уже не прикоснутся друг к другу. Больше не будет ни понимания, ни прежнего доверия. Пустота:

Зато она теперь знала путь к лесной избушке, и порою начинало казаться, что ее настоящий дом - там, где как-то по-особому блестит снег на мохнатых лапах елей, и на душе становится, как в детстве, свободно и радостно:

 

* * *

Деревянное лицо Предка было отрешенно-бесстрастным. Хранитель в который раз вопрошал древних Богов, но ответ был все тот же: 'Жди!'. Чего ждать? Поворота событий, решения судьбы? Дела Круга не особо тревожили Велидара, - проблем с законом не было, ребята знают дело, каждый - профессионал и на своем месте. Скоро - праздник, когда соберутся все, чтоб провести обряд и обсудить новые дела. Нет, не из-за друзей было беспокойно на душе волка.

Он думал о женщине, впервые заставившей затрепетать холодное сердце воина. Он знал свою судьбу. Знал, что даже лучшему, преданному другу не рискнул бы явить свой истинный облик. Осталось одно - молчать. Смириться и носить неудобную маску человека:

Именно поэтому он жил в лесу. Свободный, независимый от общества. Издали, из темной чащи руководил Кругом, и мало кто знал дорогу к потаенной избушке. Зато ее знали волки. Серые братья, с которыми так весело и приятно резвиться в глубоких сугробах или десятками километров преследовать быстроногую лань:

И сейчас один из 'младших' был рядом - ждал, когда вожак вознесет требы Богам, затушит костер у подножия деревянных кумиров и привычно - необъяснимо кувыркнувшись в снег, встанет на четыре лапы, отряхнется и сразу станет понятным, свом:

 

* * *

Дверь избушки оказалась не заперта, и Татьяна, сняв и оставив у стены лыжи, вошла в сени. На этот раз она явилась без зова - почему-то была уверена, что ее ждут. Не стала даже стучаться - сразу распахнула дверь в горницу.

Комната была пуста. В печи догорали поленья, распространяя вокруг расслабляющее тепло. В странном полусвете, царившем в избе, все предметы словно оживали, и казалось: десятки крошечных глаз изучают тебя, следят за каждым движением.

Девушка подошла к столу и присела на лавку. Прямо перед ней оказалась большая книга в старинном кожаном переплете. Ветхие от времени страницы были исписаны непонятными знаками, чернила сильно выцвели, и прочитать написанное девушка не смогла. Она аккуратно закрыла книгу и положила на край стола.

Как только пальцы коснулись древних страниц, Таня почувствовала, как зазвенело в ушах, голова закружилась, и глаза сами собой стали закрываться. Стараясь стряхнуть наваждение, она оперлась спиной о стену и почувствовала, что сосновые бревна звенят, словно туго натянутые струны. Этот звук проникает в тело, заставляя его вибрировать и трепетать. Невыносимо сладкий огонь разливался по жилам, так, что перехватывало дыхание. Сознание плавилось, мысли исчезли, и вдруг перед внутренним взором возникло клонящееся к закату солнце, на фоне багрового зарева - темные кумиры предков и пара играющих на поляне волков:

-Зачем ты трогала книгу?- Голос Велидара ворвался в избу вместе с порывом холодного ветра. Через минуту он сам появился в дверях, прикрывая наготу какой-то тряпицей, наскоро схваченной в сенях. С мороза от него валил пар.

-Ты что, из бани?- Таня не могла скрыть своего удивления.

-Да нет, - отдышавшись, проговорил ведун, - так, на прорубь бегал:

-Далековато! Тут полчаса как минимум будет,- ехидно заметила девушка.

-Нечего умничать, - ничуть не смутился Велидар.- Лучше отвернись, мне надо одеться.

-А что это за книга?- не утерпела Таня через несколько минут. Краем глаза она заметила, что хозяин в первую очередь убрал на полку старинный фолиант, а потом уже стал искать на кровати рубаху и брюки.

-Наша, родовая, еще древним письмом писаная. Сколько веков ей - не знаю, даже дед этого не ведал. В ней - требы Богам, заклинания и заговоры лечебные. Нельзя тебе было трогать ее - слишком сила большая в каждом листочке. Обычный человек, коснувшись, даже умереть может.

-Но я же не умерла! Только огонь странный ощутила во всем теле, приятный такой, до сих пор голова кружится.

-Ты - ведьма, и со временем научишься работать с этими силами. А пока тебе надо учиться главному, - Велидар присел рядом, - сердце свое чувствовать, именно оно - самый верный советчик. И - мысли останавливать, чтоб увидеть мир таким, какой он есть на самом деле.

-А разве я не вижу?

-Всем людям с рождения внушают, что мир трехмерен и сугубо материален. Со временем мы начинаем верить в это, сами для себя суживая границы реальности. И видим только то, что нам разрешают видеть, порой упуская самое важное.

-Что же?

-Суть вещей. Ведь все, в том числе и мы сами, - это только энергия, которая постоянно меняет свое качество и формы. Застыть, даже на миг, - значит умереть.

-А как я смогу увидеть течение энергии?

-Остановив мысли. Сначала это будет трудно - и всего на несколько секунд. Но потом время безмолвия будет увеличиваться, почувствуешь потрясающую легкость - как будто тяжелые оковы, которые носила много лет, наконец спали, и ты - паришь, невесомая, как пушинка. Внезапно мир заиграет новыми, яркими красками.

-Есть еще один способ, - продолжил ведун после небольшой паузы. - Стань на лыжи или иди пешком, расфокусировав взгляд и направив его на линию горизонта. Вскоре ты заметишь, что, не поворачивая головы, одновременно держишь в поле зрения весь кругозор - на 180 градусов.

-Неужели?

-А попробуй! Потом даже спиной научишься ощущать пространство, кожей чувствовать:Пальцы сожми особым образом - указательный и средний образуют кольцо с большим. Дыханье соблюдай определенное: четыре шага - вдох, два - задержка, четыре - выдох. Так не только не устанешь, наоборот - Силу обретешь.

-А что еще нужно для обретения Силы?

-Самое главное - это помнить себя. Кто ты, зачем здесь и куда ведет твой Путь. Не зря нас называют - Ведающие Пути. Небесные и земные. Волхи, волхвы: Помнишь, у скандинавов - Гери и Фреки - священные волки Одина, бегущие впереди и указующие Путь:

-А как же русский тотемный зверь - медведь?

-Медведь, или лось, - символ Велеса, владыки леса и царства мертвых. А Род - он является в виде сокола. И еще есть Семаргл- огненный волк с соколиными крыльями, нисходящий на землю потоком небесного пламени. Так вот мы - сыны Семаргла и внуки Рода, Родовичи: Хранители знаний, стоящие на страже у священных врат Ирия.

-Вы - не такие, как все?

-Не такие: Но сейчас не время вдаваться в подробности. Сядь на лавку и закрой глаза. Руки разомкни, положи на колени ладонями вверх. Обрати мысленный взор внутрь, до самого сердца скользни, и задай самый важный вопрос: 'Кто я? Чего хочу от жизни? Каков мой Путь?'. И когда ответишь себе на этот вопрос и узришь пред собой развилку Путей - выбери тот, который сердце укажет, и иди по нему, не сворачивая, как бы ни было порой тяжело.

Татьяна села, как было велено. Стоило только закрыть глаза и скользнуть взглядом вглубь, словно на экране, увидела как качаются под ветром высокие травы, ощутила горьковато-пряный запах степной полыни и увидела бабушку, идущую к ней через поле, напрямик. За спиной ее вставало солнце, и распущенные седые волосы, развеваемые ветром, отливали червонным золотом. Бабушка улыбнулась и указала рукой куда-то вдаль.

Небольшой курган словно вырастал из трав, его зеленые склоны покрывал ковер из цветущего чабреца и птичьего горца. А на вершине стоял Камень. Века и тысячелетия смотрел на восток, на всходящее солнце, окаменевший скифский воин, сжимая в руке рукоять магического меча. Это и был Указующий Пути.

И были, как в сказке, три дороги. В Явь, Навь и Правь. Они начинались у самых ног Татьяны. Одна из них оказалась руслом ручья, и бабушка, ступив на воду, обернулась, махнула рукой, и, превратившись в облачко тумана, растворилась в воздухе.

На второй дороге Таня увидела Вадима. Он выглядел грустным и больным, и, как ни странно, не отбрасывал тени. Он хотел приблизиться, но не мог, а голос был настолько слабым, что его заглушали шорохи трав.

Третий Путь охранял Волк. Его морда показалась смутно знакомой и как будто излучающей свет. Жесткая блестящая шерсть вспыхивала серебристыми искрами.

-Семаргл,- подумала девушка.

Сомнений не было - это был он. Их взгляды встретились, и тогда Волк повернулся, словно приглашая за собой, и затрусил по дороге. Татьяна сделала шаг, и только тут поняла, что - перекресток уже позади, и теперь остается только следовать за Волком. А он бежал все быстрее, так что становилось трудно поспевать, потом оттолкнулся от земли и полетел, широко распластав в небе невесть откуда взявшиеся крылья. Вскоре уже казалось - не волк, а человек, мифический Икар поднимается к солнцу на блестящих, стремительных крыльях:

Внезапно она ощутила за своей спиной такие же крылья - и, обрадовавшись, как в забытом детском сне, заскользила над степью навстречу восходящему солнцу. Они долго летели вдвоем. Земля осталась далеко позади, а в ясном голубом небе висела радуга.

-Это священный мост, дорога в Ирий, - долетел до нее знакомый голос. - Ты выбрала Путь, и Отец ждет нас. Открой глаза!

Девушка повиновалась. Она хотела рассказать Велидару о только что виденном, но комната была пуста. На столе догорала свеча. За окнами сгущались вечерние тени.

 

* * *

- Почему ты постоянно ускользаешь, не даешь коснуться тебя? Ты так изменилась за последние месяцы, стала какой-то незнакомо - отрешенной, словно чужой. Что происходит. - Вадим налил в опустевший стакан пива. Это была уже не первая бутылка, но настроение все не улучшалось. Он заглянул в ее глаза, и не увидел в них ни проблеска чувства - только ясный холодный свет. Словно на икону смотрел, а не на живого человека.

- Я не ускользаю,- голос был бесстрастно - спокоен, - я просто иду по своему Пути, а ты по-прежнему живешь бесцельно. Помнишь тот разговор, о Руси? Ты тогда сказал, мол, моя хата с краю, ничего знать не желаю. Сам говорил, никто за язык не тянул: Конечно, легче тайно пить с соседом на кухне и жаловаться на жизнь. Но кто виноват, если она не удалась? Кто, кроме тебя самого? Ведь нельзя прожить за другого! А эта твоя дружба с Варшавским? Он же дачник, отстроил себе коттедж и на выходные приезжает водки попить да с девчонками позабавиться. Я же тебе говорила: не наш человек, рассказывала, какую дрянь печатает в своей газетенке. А тебе - как медом намазано, пропадаешь там целыми вечерами. Только не говори, что телевизор смотрите, меня не обманешь!

- Ну прости,- пьяно промычал Вадим, - Где в этой дыре еще найти просвещенного человека?

- Не там искать пытаешься, поехали в город, к нашим ребятам!

- Н-не поеду: Я тебя к ним: ревную. Да, они, конечно, 'крутые' - на мечах сражаются, морды друг другу бьют да чуркам деревянным поклоняются. Куда мне до них. А как же грех идолослужения?! В церковь, чай, больше не ходишь?

- А чего туда ходить-то, чем твои иконы лучше идолов?- кто-то намалевал на доске лицо, а теперь его все лобызают, поклоняются: Света там нет, лишь полусумрак да дым ладанный. И славят не Русь - сам послушай, что славят.

- Ничего, вот обвенчаемся в церкви, и дух ереси оставит тебя:

- Да, конечно... 'будь яко Сара, и плодовита, как Рахиль'- протрубит твой поп подобно иерихонской трубе: Нет уж, уволь, никакого венчания!

-Но: Но я же люблю тебя: И - нам пора оформить отношения:

- Чтоб потуже затянуть петлю на моем горле?- Таня замолчала, сняла с вешалки куртку и стала одеваться.

- Ты куда?

- Пойду, пройдусь, душно мне здесь.

- Что, опять к своему шаману в чащу подалась? Бесам жертвы приносить? Иди - иди, как ополчатся они на тебя, как накинутся - и сама рада не будешь.- Прошипел Вадим, злобно щурясь вслед поверх стакана.

 

* * *

Прозрачная вода была темной и бездонной. На недавно обтаявшем берегу только-только начинала пробиваться молодая травка, и холодное дыхание Морены еще чувствовалось в воздухе. За спиной весело горел костер, распространяя вокруг себя веселое тепло, а Таня все смотрела на воду, вспоминая, как впервые здесь увидела Велидара. Прошел уже почти месяц, как они не виделись, - лесной отшельник, как всегда, исчез, не попрощавшись, и когда она пришла в его избушку, дверь оказалась на замке. Мотоцикла в сарае тоже не было, а когда заглянула в окно, оказалось, что куда-то пропал и тяжелый старинный меч, обычно висевший над кроватью.

Потом она еще не раз бывала там - разжигала костер на священной поляне, у подножия деревянных кумиров, бросала в огонь хлеб и гречишные зерна, но Велидар как в воду канул.

Это случилось вскоре после Дня Переплута, хозяина водяных. Праздник, как положено, отмечался ночью, подальше от города. Возле большого костра устраивали игрища, пели славления духам воды. Считалась, что водяной в ту реку, куда была принесена треба, нагонит рыбы, побольше да пожирнее. И действительно, на рассвете был великолепный клев. Пока девушки готовили уху, Велидар с двумя ребятами отошли в сторону и о чем-то совещались. До Тани донеслось всего несколько слов: 'очистить Русь от плесени', 'священная война', 'боги указуют Путь'. Она тогда не задумалась, что бы это могло значить, но теперь, перебирая воспоминания, как бусины четок, начинала понимать: И становилось страшно - а вдруг: Облачать в слова пугающие предчувствия не хотелось, - издревле известна магическая сила Слова.

Глядя на медленно текущую воду, Таня пыталась мысленно представить себе лицо Велидара, но образ расплывался, и вместо отчетливого облика перед глазами было только пятно света, не имеющее формы. Но было и что-то еще: Это можно назвать дуновением Силы или - смутным ощущением присутствия. Словно он, незримый, находится рядом и все знает и видит.

Чтобы разогнать чары, Таня коснулась пальцами воды. Стремительно текущая влага была обжигающе-холодной. Сразу вспомнилось зимнее купание, теплые руки Велидара, выталкивающие ее из ледяной купели, танец по углям и тот единственный, но незабываемый поцелуй:

- Почувствуй огонь, сама стань им, выключи мысли и чувствуй только себя. Обрати к небу помыслы свои, откройся природе, исчезни - и станешь неуязвима: - звучал из прошлого знакомый голос, и Таня поняла, что теперь безоговорочно доверяет ему. Она скинула легкие ботинки, потом - всю одежду и подошла к костру. Он уже почти догорел, из-под красноватых углей лишь кое-где выбивались крошечные язычки пламени, и ей показалось, что по ту сторону огня стоит Он и протягивает к ней руки, говоря: 'Сегодня - Ярилина ночь, и я пришел чтобы быть с тобой. Я, и только я - твой суженый, твой истинный супруг'.

-Кто ты? - задала девушка мысленный вопрос, уже предчувствую, каков будет ответ.

-Семаргл:

Она закрыла глаза, чувствуя, как касаются ее тела ласкающие руки - лучи и, затаив дыхание, шагнула в огонь. Ноги почти не почувствовали жара, но в сердце колыхнулась неведомая доселе сладкая боль. Сокол мой, где ты летаешь? Не в Ирий ли занесли тебя солнечные крыла? Сойдешь ли на землю, ступишь ли ногой божественной на жесткую твердь?..

Показалось - небо раскололось, заря воссияла на миг средь ночи, свет ясный брызнул из-за облаков. И в потоке лучей скользнула на землю стремительная тень - то ли птица ночная слетела, то ли - волк с соколиными крыльями:

Вода не показалась ледяной - все вокруг еще было наполнено силой огня. Только мокрые волосы неприятно холодили плечи. Таня подбросила в костер веток, и он снова разгорелся, запылал, затанцевали, взметаясь высоко к небу алые языки. И в это время где-то вдалеке заурчал мотор. Быстро одевшись, девушка настороженно отступила из освещенного пространства в тень и вскоре увидела подъезжающего к костру Велидыра.

-Сегодня Ярилина ночь, и я знал, что застану тебя здесь, - даже не поздоровавшись бросил он, словно они расстались лишь час назад.

- Ты издалёка?- Таня подошла к нему и тихо обняла.

- Спроси у него, - Велидар жестом показал на своего 'железного коня'. Тот был весь в пыли и грязи, зеркало заднего вида - разбито. Кожаные брюки и ботинки волхва тоже были в грязевых подтеках. - Дорога мокрая, чуть в кювет не улетел. И - пару раз даже 'вырубался' за рулем от усталости, благо, что шоссе пустое:

- Ты ко мне спешил?

-К тебе: Ты же звала! А что костер зажгла - хорошо, мне есть от чего очиститься: Я быстро. Подбрось еще дров - и увидишь, как проходят сквозь пламя.

Костер взвился, казалось, выше деревьев.

- Возьми этот гребень, расчеши мне волосы и заплети в косу. Это должна сделать именно женская рука. Так, хорошо. А теперь сорви несколько веточек вербы, видишь куст, там у воды. И достань из-под сиденья мой меч. Не бойся, это не кровь на клинке засохла, а - ржавчина. Под дождь попал. - Он скинул прилипшую к телу мокрую рубаху и остался в одних брюках. - Ты веришь мне, ты хочешь, чтоб я прошел к тебе, как Сигурд, сквозь пламя? Тогда обойди костер и жди. Я заключаю тебя в обережный круг огня. И если я не достоин, - что же:- глаза его печально блеснули.- Нет, я все-таки верю - ты меня ждала. Да свершится воля Рода:

Татьяна отступила за костер и увидела - стена пламени двинулась за ней, окружая, и через миг она уже была в огненном кольце. Вокруг было только пламя и - звездное небо над головой. Где - то вдали надрывно завыл волк. Ему ответил другой, третий, и вскоре казалось - весь мир наполнился то ли воем, то ли плачем, протяжным и гулким, как шаманский напев:

Там, за кругом, что-то происходило. Человеческий разум не в силах был осмыслить воспринимаемое. Но вот стена огня дрогнула и со стеклянным звоном рассыпалась, расколотая ударом невидимого меча. И в разорванный круг шагнул Велидар - капельки пота блестели на лбу, глаза метали зеленые молнии. От его тела исходило сияние. Словно он являл собой Свет во плоти. В левой руке он сжимал обугленный вербный букет, а в правой - добела раскаленный клинок, на лезвии которого багровым узором проступала какая-то магическая вязь. Он остановился перед Таней и воткнул между ними меч. Раскаленная сталь с шипением вошла во влажную землю.

- Теперь ты - моя! Я расколдовал тебя, Власта! Нет, ты не ослышалась, просто ты давно забыла нареченное Родом имя. Владеющая, властительница,- вспомнила? Ведь так, именно так называла тебя ведающая Лада, Лидия, прабабка твоя. Помнишь - рассвет, курган и три дороги?

-Помню:

-Я столько лет ждал тебя, думал - не дождусь. Думал - сам себе придумал, и сон - а не деву небесную видел в тот час, когда ты родилась. Или - ты все еще любишь другого?

-Нет, это был только сон. Я искала тебя, но плохо помнила, годы жизни в мире людей сделали свое дело. Я много раз ошибалась, принимая других за тебя, но теперь, когда спала пелена с глаз: Еще раньше, когда мы шли через огонь, помнишь:

-Как не помнить:

-Что-то вспыхнуло в моей душе и я больше не знала покоя. Да, я ждала тебя, ждала:Каждую ночь. Каждое утро просыпалась с именем твоим на устах: Протяни мне руку - луч света во тьме, - ведь это ты, ты проводил меня этой ночью сквозь огонь:

-Да, я. Я был здесь, сместив границы пространства, потому чуть было и не улетел в кювет. Но одна ты б не прошла сквозь огонь:

-Но там были лишь угли:

-Явно - да, но тебе ли не знать - каждая монета имеет две стороны.

-Костер погас, а темно не стало, почему?

-Не видишь разве, утро уже. Скоро солнце поднимется над деревьями. Но пока не рассвело, есть один обряд: роса в Ярилин День чудодейственна, и если покататься по ней, по первой молодой травке - то силу обретешь живительную, чудесную.

Смеясь, они скинули одежды и, больше не стесняясь друг друга побежали на луг - кататься-кувыркаться по холодной утренней росе, по первой травке, зеленой и нежной, как одеяло. Блаженно и холодно было лежать, раскинувшись, на широкой груди земли и впитывать исходящую от нее мягкую, теплую Силу.

-Пойдем, обряд еще не закончен!

-А что еще будет?

-Ребята скоро соберутся на Лысой горе, Красную горку отмечать. Садимся на мотоцикл и поехали.

-Чего они с утра пораньше?

-Они с девчатами с вечера костры жгут, встречать Ярилу готовятся. Через полчаса будем там, главное - до восхода успеть.

Заведя мотоцикл, Велидар посадил Таню сзади, и они помчались. Небо на востоке начало медленно розоветь. Они влетели в лагерь, озаренные первыми солнечными лучами.

-Слава Руси! - радостно раздалось со всех сторон.

-Яриле-Дажьбогу слава! - Велидар поднял правую руку.- Восславим отца - Огнебога тресветлого! Да не погаснет над страной нашей солнце правды!

-Начинай волхв,- побратим Артем подал ему деревянный посох, увенчанный двумя волчьими головами.

-Триждь воспоем славу велику

Роду словенску, отцем и дедам,

Кои ко Сварге ныне пресветлой,

Славу Дажьдьбогу и слава Семарглу,

Вышнему Роду и матери Ладе:

Все взялись за руки, и заструился хоровод вокруг догорающих костров.

-А кто теперь самый сильный и ловкий? Выходите, парни, силой меряться, ратными подвигами предков потешить, Силу Дажьбожью миру явить!

И начался веселый праздник, а солнце тем временем поднималось все выше, все ярче светило, словно радовалось, взирая на детей своих.

 

* * *

-Где ты был, Велидар, почему меч твой в крови? Это ведь не ржавчина, меня не обманешь.

-На войне. Как всякий воин, проходил Посвящение.

-А с кем сражались?

-Какая разница. Мало ли врагов у Руси! У нас в роду никто не вправе называться Мужчиной, если не убьет хоть одного врага:

-И многих:?

-Какая разница? Чем меньше мрака, тем больше света. Обряды - это хорошо, но достаточно ли пробудилась в тебе Память, чтобы увидеть Путь?

-Да, мне являлся Семаргл, и мы вместе летали в Ирий. А мне казалось, что это был ты. Ведь ты - Семаргл, правда?

Велидар не ответил. Он сидел задумавшись, опустив голову на сложенные на столе руки. Таня подошла сзади и обняла.

-Ты действительно меня любишь? Невероятно!

-Почему ты удивляешься? - она провела рукой по его волосам. Ты ведь на обряде говорил: 'Верь мне, жди меня', и сам же не веришь:

-Таких, как я, редко любят. И еще реже - бывают счастливы

-Трудно быть богом:

-В каком смысле?

-Будто сам не знаешь:

 

* * *

-У тебя дар Слова - как-то сказал Велидар, и Таня стала писать рассказы. Приближалась летняя сессия, а ей было не до учебы - проникновение за привычную оболочку слов, поиск их сокровенного смысла быстро превратился из игры в кропотливую и интересную внутреннюю работу. Вадим посмеивался, считая это девичьей прихотью. И даже ее заявление, что теперь они будут просто жить в одном доме, как брат с сестрой, принял как данность. Только вот все чаще засиживался допоздна у соседа, пил с ним пиво и о чем-то долго беседовал.

-Такое у всех девиц перед свадьбой бывает, - успокаивал его залетный пошляк и скабрезник Варшавский. - Не горюй, это она себе цену набивает, чтоб на руках подольше носил. За тетрадкой сидит - не на сторону бегает. А что со всякими язычниками общается - мужем станешь - дурь выбьешь ремнем. Так и до антисемитизма недалеко, государственные устои подрывать. Давай выпьем брат, 'загрузился' я за неделю в газете. Или - в город махнем, девчонок снимем.

-Не хочу девчонок, лучше наливай. Околдовала, знать меня ведьма:

- Какая ведьма? Сказки все это. Ваши русские народные сказки. Вот тайские гетеры -о-о-о! - с видом знатока тянул Олег Варшавский. - Кстати, колись, где ты такую волчью шкуру урвал? Лучше моей в сто раз! К чему в твоей медвежьей избе - такая красота? Продай!

-Не могу. Это - Тане подарок на свадьбу.

-Шкуру оборотня на свадьбу не дарят, не к добру. Пятьсот 'баксов' дам!

-Чью-чью шкуру?

-Да так, фольклор вспомнил. Учил когда-то в школе. Так продашь?

-Говорю же - не могу - и дело с концом.

Они вышли на улицу покурить. Небо было хмурым, быстро темнело.

-Олег, - начал было Вадим,- скажи мне как просвещенный человек, что такое 'Родовой круг'?

-'Родовой круг'? - сразу насторожился Варшавский.- Где ты о нем слышал?

-Читал:

-Об этом фашистском гнезде не пишут в газетах, - Олег прямо впился в него глазами. - Говори. Заплачу! Мой дядя из ФСБ не первый год ими занимается. И все ни одного отловить не может. Разводят тут религиозное мракобесие! Предполагают, на их совести - два взрыва в городских синагогах и много чего еще. Кто тебе о них рассказывал? Ты что-то знаешь? Говори! - он схватил Вадима за грудки, и готов был силой выбить признание, но тут случилось неожиданное.

Черная тень метнулась из-за угла к крыльцу. Огромный волк метил прямо в горло Олега, но тот успел закрыться рукой. Схватка была недолгой. Округлившимися ль ужаса глазами Вадим наблюдал, как неизвестно откуда появившееся чудовище расправляется с его противником. Потом их взгляды встретились. Волк смотрел осмысленно и спокойно. В его ясном холодном взоре не было ни радости, ни злобы. Странное дело - откуда-то Вадим знал, что ему ничего не угрожает. Когда могучий зверь, развернувшись, скользнул в кусты, Вадим, стараясь не наступить в кровь, с замирающим от ужаса сердцем прошел в дом и набрал номер телефона:

-Скорая? Здесь волк человека растерзал. Да, я сам видел. Хотя впрочем, не приезжайте, наверно не понадобитесь, присылайте машину из морга.

 

* * *

Как-то незаметно наступила Русалья неделя. Девчата из деревни собрались гадать на венках на женихов. Таню отговаривали: 'Тебе не сегодня-завтра - замуж, чего и гадать-то'. А она, наоборот, собралась, надела лучшее платье и отправилась вместе с девчатами на реку - на высоком берегу березки завивать, может, в последний раз, - обряд этот не бабий - девичий. Издавна на Руси сохранился обычай вплетать в березовые кудри яркие ленты, наряжать деревце как невесту. А потом - венок, в котором была на празднике, бросать в реку - быстро к берегу пристанет - недолгая жизнь, а унесет его на стремнину, помчит по быстрой воде - длинная жизнь и интересная. А поймает кто венок девичий - женихом назовут. Не зря парни толпились ниже по реке, ждали, когда венки поплывут. А пока - бегали на опушку леса - высматривать, в каком венке любимая: Бросила в воду и Таня свой венок - простой, березовый, с вплетенными в него цветами кипрея.

Водят девушки хоровод, и вдруг видят - идет к ним Иванко с соседней улицы - в руке венок девичий, - подходит к русоволосой красавице Ольге, берет за руку, выдергивая из хоровода.

-Твой венок?- спрашивает.

-Мой, - отвечает Ольга лукаво улыбаясь, чай на середь реки за ним плавал, мокрый весь.

-Раз люба, так и плавал. Будешь мне невестой!

Ничего не отвечает Ольга, улыбается, а руки молодца не выпускает:

Стали и другие девки ждать, когда парни с их венками придут. Вот один, вот второй, все мокрые да веселые. А над Таней подруги посмеиваются: уплыл-де твой венок за тридевять земель, волк не догонит, сокол не долетит.

Ан долетел! Последним пришел Вадим, мокрый и злой. Бросил раздраженно:

-А твой, Тань, венок волк унес!

-Как волк?

-Только я - в реку, смотрю - плывет с того берега черная, страшная зверюга, да прямо к твоему венку. Чуть не из рук выхватил, зажал зубами и скалится зло - попробуй отыми. Так и уплыл. Ничего, сплету тебе новый!

Ничего не сказала Таня, только сделалась отчего-то печальной, и как-то незаметно ушла с праздника. Хватились ребята - а ее и след простыл.

 

* * *

-Знак это, знак! Не жить мне среди людей, - думала девушка, направляясь к избушке лесного отшельника. Семаргл приходил за моим венком, знать, Пути назад нет. Или - Путь, или - путы, я выбираю первое.

Она даже не удивилась, увидев свой венок у подножия древнего кумира. Рядом горел костер, но никого не было. Привычно поклонившись огню, Таня направилась в дом.

Переступая порог, услышала знакомый голос:

-Я ждал тебя, входи. Сейчас чай пить будем.

Велидар сидел за столом и перелистывал страницы книги.

-Представляешь, что в 'Повести временных лет' написано о нас, лесных жителях: 'Древляне живяху звериным образом, живуще скотьски: убиваху друг друга, ядаху все нечисто, и брака у них не бываше, но умыкиваху у воды девиця:' Если еще исстари началась ложь, немудрено, что дети позабыли обычаи отцов:

-Да ладно, Нестор был глупым монахом и ничего не знал. Я-то ведаю, что предки были мудрее и чище нас. Они были, как ты - дети природы. Внуки Дажьдбожьи! Славяне - славные, и Богов своих славящие.

-Правильно говоришь, ведающая. Только вот невесела ты сегодня. Отчего?

-Не хочу жить в миру. Душно там, тошно. Хочу с тобой быть. Если не прогонишь:

-Мог бы, да не прогоню. Неволить не стал бы, но раз волею пришла: Знать судьба нам зажечь купальский костер.

 

Ночь была теплой и звездной. Они долго сидели у костра, и тени от древних кумиров шевелились, как живые. Волосы Велидара пахли травами и хвоей, так пахнет после дождя земля в сосновом бору.

-Помнишь, я тебе рассказывал, как женщина берет силу от земли. Мужчина - он вертикаль, проводник небесного огня, а женщина - горизонталь, матушка-земля, рождающая урожай. А дождь - это союз неба и земли, от него зачинается все живое - травы, цветы, хлеба:

-Знаю. Эта ночь будет волшебной. И когда взойдет солнце - мы будем уже другими.

-Солнце взойдет, чтоб не заходить никогда:

 

Губы Велидара были горячими и обветренными. А в каждом прикосновении чувствовалось столько трепетной нежности, что казалось - время останавливается, и нет ничего - только два тела, сливающихся в превосходящем всякую чувственность экстазе, два огненных цветка, раскрывающих навстречу друг другу свои лепестки.

-Постой, не так жарко, а то я не смогу контролировать себя:

-Отбрось всякий контроль, чувствуй только меня. Ты - мое небо, я - твоя земля, пусть прольется дождь, чтобы зацвели травы:

-Но ты же не знаешь, кто я:

-Ты - мой единственный, ты - мой Бог, этого достаточно:

Он понимал, что почти сходит с ума, теряет себя. Хотел остановиться - но нет:Это была не женщина, это воистину была ведьма! И она ведала, как надо любить. Царица и рабыня, знала, как лишить его воли и заставить принадлежать ей.

-Яви свой истинный лик, Семаргл! - тихого шепота он почти не расслышал, но в тот же момент почувствовал, как волна огня поднимается по позвоночнику, взрывается в мозгу ослепительной вспышкой запредельного экстаза и тело, не контролируемое сознанием, изменяет форму:

Произнося заклинание, Татьяна и сама не верила в то, что подействует. Почти теряя себя от наслаждения, она вдруг почувствовала, как тело ее возлюбленного меняет форму, и ее собственная плоть, соприкоснувшаяся с энергетическим потоком невыразимой силы, плавится, растворяясь в запредельном слиянии блаженства и боли:

 

-Теперь ты будешь меня бояться. Или - ненавидеть, что еще хуже:

-Нет, я буду тебя любить еще сильнее. Потому что ты - Семаргл, - прошептала Таня, прижимаясь к его боку. - Я знала, что это ты унес мой венок:

-Я - не Семарл, а только Хранитель, и у меня нет крыльев. Ты сама себе придумала сказку и поверила в нее.

-Нет, не сказка. Для меня ты - Бог.

-Пусть будет так.

-Научи меня быть волчицей:

-Не я научу - наш волчонок научит.

-?..

-Ты разве не знала? Волки никогда не любят друг друга просто так, каждое действие имеет цель. Теперь у нас будет волчонок. Весной. А перекидываться: Просто прислушайся к нему, к таинству, происходящему в твоем чреве, и все поймешь.

-А Олег, это ты растерзал его? Вадим говорил, что выскочил волк, растерзал Варшавского, а его не тронул. И как раз в тот момент, когда этот урод пытался силой вытрясти из Вадима тайну Круга.

-Варшавский был врагом Руси. Ты слишком мало его знала, иначе:

-Придушила бы сама?

Велидар утвердительно кивнул.

-А что этот скользкий червь говорил про шкуру оборотня?

-Ты точно хочешь знать? - в голосе волхва послышалась печаль.

-Да.

-Так знай же, у тебя над кроватью висит шкура моей сестры. Ее убили: И пока шкура эта не предана огню, душе ее нет покоя. Как не похороненной по обряду.

-Почему ты не выкрал ее?

-Волхв не может украсть. Убить - да, но - не воровать.

-Тогда я сожгу ее сама. Вернусь на один вечер домой - и сожгу.

Волколак коснулся губами ее руки - поблагодарил.

 

* * *

-Где ты была столько дней?

-Тебе честно сказать, или - как всегда?

-Как хочешь.

-Тогда не скажу ничего.

-Сегодня Купала, а завтра - наша свадьба, неужели не помнишь?

-Я больше не люблю тебя, мог бы уже понять, какая свадьба?

-Все девушки перед свадьбой так говорят. Стерпится - слюбится. Вон, вся деревня на лугу хороводы водит, пойдем и мы.

-Если хочешь - пойдем, только зайду в дом, возьму шкуру.

-Покрасоваться перед девчатами?

-Не совсем.

В полумраке комнаты показалось - темный пушистый мех отливал серебром. Или - светился.

-Прости, сестра, что, не ведая того, заставила душу твою томиться без погребения. Сегодня я совершу Обряд. А ты: благослови быть женою брату твоему.

Словно ветра порыв пронесся по комнате, обдал теплым дыханием танину щеку, колыхнул шторы на окнах. Благословила:

 

Костров было два. Маленький, который зажигали трением дерева о дерево, и большой, возле которого и развернулось основное действо. Одни играли в 'Ручеек' и пели песни, другие сидели за импровизированным столом, разложенным прямо на траве, пили вино и закусывали домашними разносолами. Но Тане кусок в горло не лез. Подождав, пока молодежь встанет в хоровод, она подошла к забытому всеми маленькому костерку, где еще горел священный огонь, добытый прадедовским способом, и подбросила в него несколько веток.

-Гори, гори плоть семарглова, да откроются юной деве врата Ирия!

Шкура вспыхнула мгновенно - каким-то синеватым пламенем, и через минуту от нее осталась только горстка пепла. Таня прислушалась к себе. И уловила под сердцем пульсацию новой жизни - ласковый теплый свет. 'Я чувствую тебя, сынок. Волчонок мой лесной!'

Пора было уходить. Но неизвестно откуда появился Вадим и сказал: 'Все уже прыгают через костер, пошли'.

Она знала, что должна этой ночью зажечь другой костер. Поэтому сказала резко:

-Не пойду. Не хочу!

Вадим, казалось, этого ожидал.

-В лес не убежишь, не дадут. У нас же завтра свадьба. И она состоится!- он сделал ударение на последнем слове. - Несмотря на твои закидоны.- За его спиной угрожающе появились фигуры двух парней. - Не пойдешь в храм добром - силой поведут. Спасать твою ведьмину душу.

Татьяна поняла, что сопротивляться бесполезно. Она сделала покорный вид и направилась к костру. Молчаливый конвой двинулся следом.

Со стороны это, наверно, смотрелось, как игра. Потому что никто вроде бы ничего не заметил. Пары прыгали через костер - вот Иванко с Ольгой, смеясь и не разжимая рук, пронеслись над пламенем, вот другие ребята, прыгавшие поодиночке, шутя и кривляясь, пролетели сквозь огонь, от них не отставали семейные пары. И ее, упиравшуюся, Вадим влек к священному огню - пролетишь рука об руку с ним - и не видать больше лесного волка.

-Род небесный, - молчаливо взывала Таня, - не оставь меня милостью своей, не дай свершиться делу неправому. Охрани меня силой своею, не дай попрать клятвы священной!

Костер все ближе. И вдруг вдали, горько и одиноко, завыл волк. Тоскливую песню подхватили другой, третий. С каждым мгновением звук нарастал, казалось, стонут, покачиваясь, деревья, глухо перешептываются травы. Зеленые глаза - огоньки засверкали среди сосен в лесу за рекой. Все уже кольцо: Люди замерли, пораженные страхом. Только Вадим, словно на него не действовали чары, не выпуская Таниной руки, влек ее все ближе к костру. Он знал - в третий раз волк не помилует, но сейчас битва была на равных.

-Ты что, боишься огня?

-Не боюсь.

-Тогда прыгай! У нас мало времени! Прыгай, или я убью тебя. - Вадим выхватил из-за пояса нож. - Прыгай, или не достанешься никому!

Для всех видевших это было похоже на сон. Разбежавшись, они оторвались от земли и медленно поплыли по воздуху.

-Огонь Сварожич, спасай!- пламя коснулось ее, и Таня ощутила Зов. Словно свет вспыхнул в сознании, и теперь она знала, что делать. Чувствовала, как неодолимая сила корежит и изменяет тело, как русая коса превращаются в серый пушистый мех. Протяжный вой за рекой, казалось, застыл на высочайшей, почти неуловимой для слуха ноте, и, повинуясь этому Зову, она летела сквозь пламя, и на душе было легко и свободно. Приземлилась на четыре лапы, неуверенно сделала несколько шагов, привыкая к новому обличью. И рванула через луг к реке - туда, где в темной лесной чаще ждал ее бескрылый, зеленоглазый Семаргл.

 2004 г.