Спасение
Так, потихоньку шевелясь во льдах, с помощью одного исправного ледокола, мы за двадцать дней все-таки вылезли за семиметровую изобату и находились уже в миле от места, куда мог бы подойти один из линейных ледоколов. Таким был ледокол «Владивосток». Полярка в восточном секторе уже подходила к концу, основную массу груза, предназначенного в большие порты и в устье Колымы, была доставлена и ледокольный флот начал подчищать хвосты из одиночных судов, которые выводились на чистую воду в район Берингова пролива. Чтобы заниматься нашим караваном, нужно было освободить большую часть ледоколов, так как один или даже два не смогли бы ничего сделать с двумя судами и тремя ледоколами. Поэтому мы просто стояли и ждали решения штаба ледовых операций в восточном секторе Арктики.
Наконец, к пятнадцатому октября освободились основные силы ледоколов, и они в количестве трех штук подошли к месту стоянки нашего каравана. Приятно было видеть эту мощь и гордость Советского ледокольного флота, находящегося на расстоянии нескольких миль от каравана. В свете пасмурного короткого, предзимнего полярного дня гордо краснел своей надстройкой атомный ледокол «Сибирь» мощностью около 80 тысяч лошадиных сил, Желтела высокая надстройка ледокола «Ермак», мощностью 45 тысяч лошадиных сил.
И совсем неприметно на фоне ледяных полей белела надстройка ледокола «Владивосток», мощность которого была 23 тысячи лошадиных сил. И хоть он был такой неприметный, но только с его помощью мы могли выбраться из нашего ледового заточения, так как только он мог пробраться к нам на те глубины, на которых мы стояли. И это было еще под вопросом.
После короткого совещания капитана ледокола «Сибирь», который автоматически становился командиром нашего каравана, со штабом ледовой проводки и капитанами ледоколов, в месте стоянки больших ледоколов начались маневры. Это «Владивосток» пришвартовался к «Ермаку» и начал перекачивать на его борт все лишнее топливо и воду для уменьшения осадки. Он, судя по разговорам, отдал почти все топливо и всю пресную воду, оставив только питьевую. Только тогда его осадка стала меньше 7,5 метров и он, отойдя от «Ермака», пошел в нашу сторону.
За три часа он пробил канал в перемычке, которая отделяла нас от ледоколов основной группы. За это время ледокол неоднократно садился на мели. Хорошо, что дно в этом районе было илистое, и он буквально прорыл канал в нем в нашу сторону, углубив фарватер и изменив маркировку глубин на карте пролива Лаптевых. Первым ледокол «Владивосток» подцепил на «усы» теплоход «Пионер Казахстана» и потащил его по ледовому каналу.
В это время «Сибирь» своим мощным корпусом перемалывала поля тяжелого льда, готовя место для стоянки судов нашего каравана.
Основная боязнь экипажей грузовиков была в том, что при проводке на «усах» можно было получить хорошенький удар льдины в корпус судна и пробить его. Поэтому весь экипаж был в готовности покинуть судно и перебраться на лед, а потом и на ледокол. Но первая проводка «Пионера Казахстана» прошла успешно, а остальные с пошли, как по маслу.
Так, «Владивосток» вытащил на глубокую воду всех оставшихся, т.е. нас и ледоколы. Когда подтянули последний из ледокольчиков, капитан Сибири собрал весь командный состав на мостиках своих судов и провел радио совещание.
- Ну вот что, дорогие, - сказал он, - мы собрали здесь почти 170 тысяч лошадиных сил. Впереди тяжелый лед до самого Певека. Если чей-то корпус не выдержит, то поступать будем, как с «Вилюйлесом» - будем бросать. Так что смотрите сами. Команды ледоколов выполнять неукоснительно, иначе брошу здесь зимовать. Есть у меня такое распоряжение штаба ледовой проводки.
Ну, дела, - сказал наш капитан, - ни добавить, ни убавить. Нужно просто выполнять.
Говорил, правда, он не в микрофон, а своим командирам, находящимся на мостике.
От остальных капитанов тоже не поступило никаких возражений, кроме привычной фразы: «Понял, я такой-то».
И после этого началось. Атомный ледокол «Сибирь» всей мощью своего атомного двигателя и весом корпуса пробивал канал в полях сплошного пакового льда. Создавалось впечатление, что ему и воды то под корпусом не нужно, что он мог посуху идти с такой мощью. Выворачивая огромные глыбы льда, по размерам сравнимые с корпусами судов нашего каравана, «Ермак» начал пробиваться в сторону устья реки Колыма. Но, несмотря на такую великую мощь, продвижение шло медленно. Уж очень сложная была ледовая обстановка и даже такому гиганту приходилось проводить вертолетную разведку и выбирать наиболее подходящий маршрут.
Продолжение следует