К богу было не достучаться. Домофон тоже не отвечал. Телефон всегда был занят (автоответчик? Вы смеетесь? Не было, конечно, автоответчика). Стоя возле массивной двери, она ощущала, как через глазок за ней наблюдает один из архангелов.
Она отошла шагов десять назад и снова посмотрела наверх. Где-то там, этаже на двадцатом, Господь читал факсы и разбирал почту. Но ее письмо, вероятно, до него не дошло.
Она вышла на проспект. Было начало марта, под ногами разъезжалась соленая каша, идти было трудно, показывать слезы незнакомым людям не хотелось. Сдерживать их было совсем нелегко. На душе поселилась тяжесть. Сердце билось медленно, как будто было стеклянным шаром, обернутым в оболочку.
Она села в трамвай. Только потом заметила, что в вагоне – она одна и какой-то парень. Сразу вспомнились строчки из Поплавского:
Еще никто не знает
Еще рано
Сладко спят грядущие дни
Положив огромные головы
На большие красивые руки
Звезды зовут их
Но они не слышат
Далеко внизу загорается газ
Дождик прошел, блестит мостовая
Христос в ботинках едет в трамвае
Если б этот парень в смешной кепке и с какой-то лохматой торбой за плечами был Христос… И что? Каждый подходил бы к нему, держа в руках сердце, требовал бы осмотра, требовал льгот, требовал, требовал, требовал… И этот Христос сам бы вышел из трамвая и добровольно лег на рельсы. Потому что усталость бывает вселенской.
Она вышла из вагона. Ее дом был недалеко от остановки – надо было только пройти мимо рынка и больницы. Рынок и больница: глядя дважды в день на скопища злых, усталых, больных и безнадежно больных… Да, сохранять оптимизм было сложно.
На рынке она купила фарфоровую тарелку. Придя домой, разделась, включила телевизор, поставила на плиту чайник, а перед собой на стол – тарелку. Сделав надрез, запустила руку под ребра – сердце было скользким и не так-то просто оказалось достать его. Положив этот комок в тарелку, она принялась изучать его. Оно билось медленно, но как-то нервно. Вздрагивало. Она даже ощупала его – внутри не было ничего твердого или тяжелого.
Пока сердце лежало в тарелке, она прислушивалась к своим ощущениям… Глядя в потолок, думала: «А ведь все равно тяжело…».
Бог на двадцатом этаже офисного здания упустил из виду ее действия.
На следующий день она купила замок-«молнию» и вшила его себе под грудь. Доставать сердце теперь было легко и просто. Она хотела приучить себя, что когда сердце внутри – тогда тяжело. А когда его нет – пустота не может болеть.
На третьей неделе этих занятий самовнушением она вдруг получила телеграмму. Обратного адреса не было, только строчки: «Для лечения заболеваний сердца обратитесь к кардиологу. Тяжесть души с сердцем не связана». Она замерла: кто-то знал о ее секрете. Кто-то знал, что ей больно, кто-то знал, что она купила тарелку. И про сердце тоже знал.
Она снова поехала на проспект. На сей раз домофон отозвался: «По какому вопросу? Назовите свое имя». Она назвала. Домофон прошуршал: «А…Тяжелый случай. Проходите…».
Ее проводили в комнату с ноутбуком. Секретарша Господа Бога объяснила, что личные прошения рассматриваются только в таком порядке. Вроде как по ICQ. На экране возникло предложение: «Введите Ваш вопрос». Посетительница задумалась, потом сформулировала хитро: «Когда у меня перестанет болеть душа?» Минут через пятнадцать компьютер выдал длинный ответ: «В связи с множеством прошений, ваш запрос не был обработан сразу. Рассмотрев ваши личные данные, мы составили характеристику вашей личности. В действительности, вы не заслуживаете страданий. Однако то, то вы испытываете, вы создаете себе сами. Устранение страданий не в нашей компетенции. Попробуйте обратиться в смежные организации».
Она попросила распечатать ответ, но ей отказали. Тогда она затвердила его наизусть и снова пошла по проспекту. «Создаете себе сами…», «смежные организации»… Очень странно. Под грудью у нее саднило – «молния» натирала кожу.
Шагая по проспекту, она расслышала звук гитары. На лавочке сидел тот самый парень из трамвая и играл песни. Она остановилась возле него, а он кивком головы пригласил ее сесть. Доиграв мелодию, он сказал: «А я тебя помню. Ты ездишь пятым маршрутом. У тебя одной такая странная шляпа». «Да, - ответила она. – И я тебя помню. Тогда я подумала, что ты Христос». Он немного подумал, а потом сказал: «Что-то вроде… Мой отец вон в том небоскребе работает». Она даже не удивилась. Парень продолжал: «Он программист. Создал программу, которая отвечает на все вопросы после обработки множества данных о человеке».
Она отвернулась. Ей стало жаль себя.
- А пойдем погуляем? – предложил он. – Весна идет… Тепло.
Она сняла перчатку и доверила ему свою руку.
Когда они дошли до самого начала проспекта, она вдруг поняла, что тяжести нет. Душа была свободна.
Парень сыграл ей все свои песни и потом еще долго махал ей рукой, когда она смотрела из окна своей квартиры.
Фарфоровая тарелка разбилась, и выбрасывать осколки было совсем не жаль. Не склеивать же, в самом деле?
8 марта 2006.
Пермь.