Надобно сразу оговориться, что порядковый номер этому происшествию присвоен весьма условно, так как все папки, в коих запротоколированы все происшествия и выходки редакторов Литгазеты, сгорели во время наводнения, не так давно постигнувшего контору редакции и близлежащие посёлки.
Итак, начнём. Накануне вечером, в самом конце рабочего дня, в контору пришло письмо от поклонницы Литгазеты «ЁЖ», в котором сообщалось, что по проверенным данным, полученным ею, Елизаветой Фуфляжниковой, не ровен час, в контору нагрянет ФСБ. Эта информация была принята к сведению и уже знакомые читателю Че Б. и жб, на следующее же утро принялись избавляться от улик антиобщественной и антигосударственной деятельности. Происходило это так: жб, в своём задрипанном пиджачке сидел, задравши ноги на стол, и скрипел глазом. При этом его лицо сохраняло такое выражение, будто бы он открыл новую звезду или принял и расшифровал послание от инопланетных существ. Че Б. в это время лихорадочно запихивал в шредер все бумаги, которые попадались под руку. В основном это были обёртки от конфет, наеденных на пару с жб и счета за газ и воду. Лишь изредка попадались черновики и наброски произведений, готовящихся для публикации в «ЕЖе». Да, за каждый из этих листков любой офицер ФСБ отдал бы десять лет жизни или вне очереди прошёл бы унизительную процедуру промывания желудка, которую проводят перед сверхответственными заданиями.
То, что не помещалось в шредер, Че Б. не задумываясь отправлял в печку-буржуйку, непонятно зачем возведённую в углу конторы.
- Я же говорил, пригодится! – приговаривал он и подбрасывал всё новые материалы в огонь. Среди прочего в огне плавились видеокассеты и ДВД с записью речей Че Б. и жб о том, что они «срали на всех политиков месте взятых» и о том, что они «ни в дупло не ставят современный истеблишмент и видели его в гробу, в братской могиле, бля!».
По ходу своей кипучей деятельности Че Б. метал острые взгляды в сторону жб и периодически восклицал:
- А ты хули сидишь?! Заметут щас, заметут!
- Не ссы, - отвечал жб, перейдя от скрипения глазом к методичному прореживанию бровей. – Я винчестер чищу.
- Порнуху, порнуху-то оставь! А вот свастику с рабочего стола убери!
- Окей, майн фюрер! Поставлю наше фото, где мы чучелу президента ноги отпиливаем.
- Да, эту поставь, хорошая, концептуальная она…
Че Б. замолчал так как в дверь постучали. Оба редактора замерли, хотя стук в дверь был слабым и не похожим на стук кованого чекистского сапога. Дверь со скрипом отворилась и перед Че Б. и жб предстала личность, которую они никак не могли ожидать. Это был не матёрый фээсбэшник и даже не участковый милиционер, а … женщина.
- Кто вы? – почти в панике выпалил жб.
- Я … вас, должно быть, предупреждали … я из ФСБ…
- Мы не виноваты! – хором заголосили Че Б. и жб.
- Нас подставили негры! – орал Че Б.
- Происки недоброжелателей! – вторил ему жб.
- Нет, вы неправильно поняли… - женщина улыбнулась. – Я из ФСБ – Фуфуевского Союза Беллетристов. Фуфуевск, знаете? Сорок километров от райцентра.
После этих слов, усыпанное прыщами и веснушками лицо женщины, засаленные, неравномерно окрашенные в пепельный цвет космы, торочащие пучками из-под чёрной и явно мужской шапочки; даже обвислые груди её показались редакторам самым прекрасным зрелищам, что они когда-нибудь видели. После неловкой паузы Че Б. спросил:
- Может, чаю выпьем? или самогона?
жб яростно зыркнул в сторону Че Б., дескать, ты чего добро разбазариваешь?! Но всё же потянулся под стол за початой бутылкой.
Так счастливо закончилось одно из происшествий в конторе редакции достославной Литгазеты «ЁЖ», а счастливый конец, это скорее исключение из череды нелепых трагедий и роковых случайностей, которые до сих пор приключались с редакторами «ЕЖа».
Послесловие
Основательно напоив делегата Фуфуевского Союза Беллетристов, Че Б. и жб, сами находясь в алкогольном угаре, убедили женщину взять несколько произведений из «ЕЖа» для публикации в «Фуфуевском вестнике», и не побрезговали воспользоваться её сексуальными услугами, чем, по их мнению, отпраздновали «оглушительный успех» районного масштаба.