(посвящается А. Белому, М. Горькому и Питеру Свирю)
М-да... Темка. Ну, да, раз уж я начал (как говорит Виктор Ерофеев)...
Мне этот вопрос прямо задал мой двадцатилетний племянник как-то после моих особо острых критических высказываний у камина по какому-то литературному поводу. "А себя ты считаешь хорошим писателем?"
Анализируя логику вопроса, можно предположить (ни в коем случае не вспомнить: много пива после водки и память - понятия несовместимые), что я отказал кому-то в звании хорошего писателя. Я так же прямо, по-стариковски ответил, что да, считаю себя, во-первых, писателем, во-вторых, хорошим. Не великим, избави бог, а маленьким хорошим писателем. Маленьким, потому что написал за всю жизнь весьма немного достойных внимания произведений. Полное собрание сочинений займёт максимум мегабайта три в текстовом формате, из которых два - дневники и письма. Избранное занимает две брошюрки по сотне страниц. То есть даже до маленького (но великого) Хармса мне ещё трудиться и трудиться.
С размерами определились, теперь самое главное - о качестве. Назвать себя хорошим писателем - то же самое, что утверждать, будто я не сумасшедший, или что в данный момент не сплю. Полный субъективизм. Сумасшедшие тоже не очень-то афишируют свои психические особенности, а во сне убеждать кого-то, что ты не спишь, или хотя бы самому быть уверенным в реальности происходящей чуши - самое обычное дело. Для подстраховки себя от подобной неадекватности подозрительный народ выдумал институт нотариусов. Ты что-то вякаешь или корябаешь на бумажке, а важный дядька (тётка) с серьёзной миной поддакивает: он, - де, - не спит, он, - де, - не сумасшедший. И окружающие облегчённо вздыхают.
Звание же "хороший писатель" у нас традиционно присваивается а) читателями, б) читателями после смерти писателя. Второй вариант значительно круче. А читательское мнение формируется а) рекламой, б) авторитетами. Второй вариант значительно ближе к истине, если не углубляться в вопрос о душевном здоровье и бодрствовании нотариуса.
Кстати, писать недостаточно логично, но достаточно эмоционально - тоже может быть чертой хорошего писателя.
Но все эти рассуждения действительны только в отношении писателя изданного. А как быть с неизданным? Может ли неизданный писатель быть хорошим? По-моему, да. И для этого его вовсе не обязательно издавать. То, что никто никогда, ни до, ни после его смерти не похвалит писателя за его хорошесть и не заглянет заискивающе в его суровые, но мудрые глаза (начинающие, не бойтесь быть смелыми и употреблять по три раза "его" в одном предложении!) - ничего не говорит ни в пользу качества написанного, ни против него. А значит, читателя побоку, и хорошесть гнездится где-то в другом месте. Автоматически - в писателе. Я могу написать хорошую вещь, которую никто никогда не прочитает, но это будет именно хорошая вещь. Так что слова "тираж", "коммерческий успех" и даже "критический анализ" я просто вычёркиваю.
"Рукописи не горят" - это не значит, что они не могут полностью окислиться кислородом воздуха до пепла и пара; это значит, что они могут существовать независимо от окружающей среды и от концентрации в ней читателей. Рукописи после рождения становятся сами по себе. Но они МОГУТ. При определённых условиях: читатели, критика, реклама, общий уровень грамотности и т.д. Как аппендицит. Аппендикс есть у всех, но не всегда себя реализует. А нереализованный аппендикс - кто возьмёт на себя смелость назвать его плохим?
Итак, исходные приборы и материалы нашего эксперимента: писатель и его собственное произведение. Требуется: определить степень хорошести произведения. Причём за неимением других приборов определять будет сам автор.
Мне могут возразить: коне-е-ечно! Или: хи-и-итренький! Так каждый про свой помёт скажет, что он хорош, хоть он и не хорош вовсе. И козёл себя не хулит, даром что воняет. На это я отвечу: нет. Не каждый. Писателя ведь мы возьмём не каждого, а отвечающего строго определённым требованиям, который и писать будет по строгим правилам, установленным мной лично (раз уж тут больше нет никого).
Во-первых, условный наш писатель, чтобы быть хорошим писателем, должен быть, во-первых, хорошим читателем. Это не из анекдота про чукчу. И это, и анекдот - две ноги, растущие из одного места. Не может быть писателем тот, кто ничего не читал. Не может быть хорошим писателем тот, кто не обнаружил вокруг себя ни одного плохого писателя. Тут я немножко определяю через определяемое (idem per idem), но, по существу, и всё это эссе - некая игра, правила которой уточняются в процессе. Узнать плохого писателя просто - он не будет соответствовать выдвигаемым мной требованиям.
Но много читать - мало. И мало сказать: "Достоевский мне нравится, а Толстой нет" (я беру этих писателей для примера как самых читаемых среди тех читателей, которые у нас по традиции определяют качество писателя). Надо хотя бы минимально подозревать, почему нравится или не нравится. Вот я знаю. Толстой писал головой, а Достоевский - сердцем. Толстой мудрым орлом парил над своими героями и в произведениях доказывал МЫСЛИ. А у Достоевского очень болела печень, поэтому и все герои его какие-то ненормальные. Иногда и Достоевский пытался головой что-то придумать и этим говнял страницы лучших своих произведений. Возможно, и Толстой, бывало, кровью писывал, не знаю, мне его "Войны и Міра" вот так хватило! Я, заметьте, не говорю, что Толстой - плохой писатель. Наоборот, я доказываю, что я хороший. Поскольку понимаю, чем именно мне нравится тот или другой, а это одно из необходимых условий моей хорошести.
То же самое и с двумя Гоголями, великими украинскими писателями. Один, молодой, сердцем жутики народные отшлифовывал, другой, старый, своей головой рассказывал из-под мокрой простыни, чего этому миру до совершенства не хватает. Этих примеров вполне достаточно, чтобы прояснить мою и без того ясную мысль. Не исключаю даже, что второй пример лишний, но не зачёркивать же.
Значит, напомню вкратце: быть хорошим читателем и писать не из головы, а из сердца.
А уж из сердца само собою определяется следующее условие: хороший писатель должен писать честно. Здесь нужно обратить внимание на одну из разниц. Я не сказал "писать правду", потому что с этим словом ("правда") есть все шансы окончательно запутать моё стройное изложение. Я сказал "писать честно". То есть писать не для того чтобы, а потому что. Потому что настроение хреновое, жена ушла (вернулась), на базаре обманули, зубы болят, как меня всё это достало! Вот тут-то ты прячешься в какой-нибудь дырке и начинаешь за ВСЁ ЭТО мстить. То ли ты из реальности утопию делаешь, то ли чернуху, то ли просто от игривости ей руки-ноги местами меняешь - всё это праведная месть. А хороший писатель - обязательно мститель. Потому что честный. А не борец за переходящее звание "Горький".
О, прочитал слово "Горький" и по ассоциации вспомнил выражение Гомбровича: писАть надо, как ребёнок пИсает - когда хочется. А не выдумывать себе какие-то хреноцели.
О чём хороший писатель должен писать? Да... чуть не вырвалось - обо всём. Ни в коем случае. Он должен писать только о человеке. Больше - ни синь порох. Как только писатель начинает восхищаться красотой берёзы, выплавкой чугуна или проблемами экологии - он уже плохой писатель. Что, конечно, не мешает ему оставаться при этом хорошим ботаником. Как только нет человека - так сразу нет и писателя.
А материться, наоборот, - можно. Это уже проблема профессоров и хороших писателей придумать поэтическое название для, скажем мягко, жопы, чтобы оно и глаз не оскорбляло, и хирургическим инструментом не посвёркивало. Но материться, конечно, только в мирных целях.
Э-э... что-то я отклонился, а все молчат. Чуть с трибуны не упал. Да, так почему я хороший писатель? Потому что всё вышеизложенное. Плюс у меня есть лицо. Попробуйте меня с кем-нибудь спутать - очень я сомневаюсь, что получится. Заимствования, не без того, случаются. Но лицо - моё. Я открываю форточки. О, лучше приведу цитату. Цитировать самого себя вообще-то смерть для хорошего писателя, поэтому я сделаю хитро, процитирую одного знакомого Белла, который процитировал как-то меня: "Мне нравятся именно такие, внешне бессюжетные отрывочки, цель которых не рассказывать истории, а открывать форточки в другие миры. Вымышленный мир создан, основные законы его функционирования заданы, дальше дело читателя: хочешь - закрой форточку, хочешь - протиснись в неё и дальше действуй по своему усмотрению." Вот эти форточки и есть моё лицо. Поди спутай.
И наконец самое главное. Серьёзный писатель - плохой писатель. Он или дурак или мессия. Поэтому я и Христа за писателя не считаю (да и писали-то за него другие). Это ж капец, такое толстое сочинение - и ни одной хохмы. И вовсе не обязательно умело острить на каждом шагу, как я. Достаточно лёгкой тени самоиронии. Иначе получится какой-нибудь Толстой, Горький или Иисус Христос. Оно вам надо?