Моя попытка изобразить на основе небольшой истории из жизни птенца, наш человеческий мир, наше общество.
"Родное гнездо"
Уже прошла целая неделя со времени моего рождения. Всё это время я видел лишь мутную тёмно-серую пелену век, закрывающих ещё ослабшие глаза. Но сегодня ранним утром что-то изменилось. Я выглянул из-под тёплого крыла матери и в открывшиеся глаза ударил яркий, ещё невиданный до этого, солнечный свет. Испугавшись, я мгновенно спрятал голову обратно под уютное крыло мамы, словно большое одеяло, и просидел, не шевелясь, некоторое время, постепенно привыкая к свету. Немного подождав, я медленно вынырнул из-под крепко сжимающей меня матери и остановился в оцепенении, поражённый открывшейся картиной.
Мир был огромен и прекрасен! Тело грели первые лучи утреннего солнца, уже ничуть не ослепляя меня. Всё вокруг постепенно обретало краски, жило, шевелилось и издавало разнообразные звуки. А я был лишь мельчайшей частичкой всего окружающего, но казалось, что всё это создано для меня. В чисто-голубом небе, покрытом лишь на востоке розово-жёлтыми облаками, озаренными предрассветными солнечными лучами, кружились разнообразные птицы и насекомые. Моё гнездо, сплетённое из берёзовых веток и утеплённое молодыми хвойными иголками вперемешку с сеном, было расположено на верхушке одной из самых старых и высоких сосен в небольшой сосново-берёзовой рощице, которая лежала на склоне извилистого оврага, обрамляющего бурлящую голубую речку. Все деревья были покрыты едва зеленеющими листьями, из-под которых выглядывали разноцветные ароматные цветы. Далеко внизу вся земля была покрыта девственной скатертью едва проросшей травы. Если посмотреть еще дальше – там гармоничный зелёный травяной покров рассекала странная тёмно-серая полоса, по которой с грохотом проносились огромные непонятные существа. За этой полосой стояли такие же странные, высокие каменные строения. Они мне сразу не понравились – было такое ощущение, что не должно быть ни этих каменных глыб, ни этой полосы.
Вдруг громкий шум сзади отвлек меня от раздумий. Я повернулся и увидел поднявшегося из гнезда на соседней березе старого ворона, покрытого серым с белой сединой оперением. Медленно взмахивая своими огромными крыльями, словно вёслами, он быстро скрылся в гуще деревьев. Мне так захотелось полететь вслед за ним, в этот большой неизведанный и интересный мир! Но когда я сделал один небольшой прыжок по направлению к краю гнезда, за спиной раздался громкий окрик моей матери.
Я повернул голову в её сторону и остановил на ней обожающий взгляд… Ничего больше не существовало кроме неё. Однотонное ярко-чёрное оперение искрясь переливалось под солнечными лучами, её серый большой клюв красиво сочетался с серым оперением головы, а глаза, смотрящие на меня немного строго, но наполненные материнской любовью, были мудры и задумчивы. Сделав пару неуверенных шагов, я прижался к тёплой материнской груди.
Через пару мгновений, над нами послышались громкие хлопки крыльев - это был отец. Я его узнал не по внешнему облику, а скорей по запаху, к которому уже успел привыкнуть за прошедшую неделю. У него была горделивая осанка, тело покрывало однотонно-чёрное оперение, глянцем переливаясь на свету, а в бежевом клюве, в два раза превосходящем по размерам клюв матери, он держал крупного аппетитного дождевого червя. Мне сразу захотелось есть. Широко разинув свой маленький клюв, я начал прыгать и кричать, что хочу есть. Но к моему разочарованию отец отдал червяка матери и улетел, а она мгновенно проглотила пищу. Бросив обиженный взгляд в сторону улетающего отца, я перевел уже умоляющий взгляд на маму, снова открыл клюв, и она быстро отрыгнула туда кашицу из переваренного червяка.
Проглотив с удовольствием пищу, я примостился под материнским крылом и уснул. Так прошел ещё один, первый полноценный и настолько интересный день моей жизни.
С каждым днем я многое узнавал и познавал. После еще одной попытки выпрыгнуть из гнезда, мать сильно ударила меня крыльями, и повторять попытку больше не захотелось. Как оказалось, что кроме нашей семьи в небольшой рощице жило очень много вороньих семей. Иногда встречались другие более маленькие птицы, но вроны их прогоняли. Проходили дни, недели… я быстро взрослел. Мягкий рябой пушок, понемногу сменился на небольшие упругие тёмные пёрышки, которые согревали холодными ночами и спасали от мерзкого дождя.
Мама часто улетала из гнезда и тогда её заменял отец, с которым мы часто играли. Потом иногда меня стали оставлять в гнезде одного. Червяков я уже ел без посторонней помощи и иногда, даже удавалось поймать муху или комара, пролетающих над гнездом.
Однажды, когда я остался в гнезде один, на край гнезда села красивая огромная бабочка, чёрно-оранжевого окраса. Я уже инстинктивно прыгнул в её сторону и крепко стиснул трепыхающееся тельце своим клювом, но лапы по инертности пронесли меня дальше к краю гнезда, а когда я осознал, что подо мной пустота, было уже поздно. Я вывалился. Слабые крылья инстинктивно открылись, но неуклюжие отчаянные взмахи не помогали. Ветви деревьев больно били по беспомощно растопыренным в разные стороны крыльям и лапам, кидая меня в разные стороны. На землю я упал уже без сознания.
Очнулся от громких криков матери. Она была напугана и встревожено кружила надомной. Обещала поднять меня в гнездо и задать хорошей трёпки. Вдруг она испуганно взмыла к верхушкам деревьев, начала надрывно кричать и метаться из стороны в сторону. Я обернулся и увидел двух гигантских существ, бегущих на задних лапах прямо по направлению ко мне. Они при этом что-то кричали и размахивали странными серыми тканями, привязанными к длинным прямым веткам. Метнувшись в сторону, я почувствовал сильную боль в правой лапе и понял, что мне не удастся далеко уйти. Я лишь успел испуганно прижаться к широкому стволу престарелой берёзы, когда меня с силой накрыл кусок ткани. Потом меня крепко, до боли сжало в передних лапах одно из существ, и они с дикими воплями принялись выдирать меня из лап друг у друга. Я не заметил, как появилось третье существо, похожее на этих двоих, только раза в два крупнее.
Родительская особь что-то крикнула детенышам, и обоих с силой удалила передними лапами. Потом меня опустили на землю, и выпутали из цепкой ткани, сковывающей моё тело. Не помня себя от радости, я быстро побежал к родной сосне, совсем не обращая внимания на острую боль в лапе.
Спустя немного времени, когда те существа ушли, прилетели родители и подняли меня обратно в гнездо. Отец вел себя как-то странно и не взглянув на меня, сразу улетел, что-то ворча, а мама с грустью в глазах начала меня кормить. Было очень приятно - снова, как в далеком детстве она сама пережевала червяка и кормила меня теплой кашицей. Накормив, она молча потрепала меня клювом по макушке, медленно вспорхнула из гнезда и села на верхнюю ветвь соседнего дерева, стараясь не смотреть в мою сторону. Рядом с ней сразу приземлился отец. Только теперь я заметил, что все ветви, все деревья, были покрыты воронами. Тут сидели и старые седые вороны, и угольно-темные пятна грачей, и матери, которые не понятно для чего покинули свои гнезда, и совсем молодые воронята, немногим старше меня. Собрались птицы со всей округи. Больше всего пугала бесшумная тишина. Все смотрели куда-то вдаль и через мгновение, оттуда появился силуэт самого старого ворона округи, которого я уже однажды видел, едва у меня появилось зрение. Старик медленно сделал пару кругов надо мной, а потом резко упал вниз, сильно ударив меня по левому крылу цепкими когтями. Я испуганно прижался к краю своего Родного Гнезда, ошарашено глядя на старейшину.
Я совсем ничего не понимал! Старый ворон сделал надо мной ещё один круг, и улетел. Как только он скрылся, вся стая с неразборчивыми криками, разом взмыла в воздух и обрушилась на меня... Они клевали, били крыльями, оцарапывали острыми когтями, выдирая клочьями перья и заливая всё кровью. Даже отец, бросив на меня ненавидящий взгляд, взлетел и смешался с безжалостной стаей. Одна лишь мама тоскливо смотрела на меня, потом метнулась с ветвей вверх и скрылась из виду.
Я все ещё ничего не понимал. "За что? Почему? Зачем? Всё из-за того, что я упал из гнезда? Или потому что меня держали те существа? Но я ведь все тот же маленький воронёнок, с теми же мыслями и такой же по облику, который жил с вами бок о бок почти месяц, только вот пахнет от меня жутко, как от тех существ. Но это не причина! А может быть за то, что я появился на свет?...",- бесчисленное множество вопросов… вопросов без ответов, проносилось в моей голове. Я что-то кричал, но меня никто не слышал, и наверное не хотел услышать. Повсюду летал окровавленный пух и изорванные блёклые листья берёзы, вперемешку с пылью.
Вместе с сильным толчком в спину я почувствовал настолько родной, и любимый когда-то запах отца... Я больше не пытался сопротивляться и удерживать равновесие... моё тело неуклюже упало на дно гнезда... а в наполненных грустью глазах медленно потух свет.
P.S. Спасибо всем, кто понял этот рассказ...
Для тех, кто не в курсе, просвещаю: вороны, как большинство птиц и животных не принимают обратно в стаю, тех, кого трогал человек.
Всего-то небольшое изменение. Лишь запах становится другим, а уже предписан смертный приговор…
А разве у нас не происходит тоже самое?
Наше общество с ненавистью презирает и нападает на тех, кто от них отличается. По религии, цвету кожи, языку, интересам, мнениям, знаниям, нации, поведению, внешности и так далее.
И чем мы отличаемся от животных? От тех же ворон? А может быть их мир не настолько жесток, и в этом отличие?