Я вышла из Боткинской больницы. При всех внешних атрибутах - заведение довольно мрачное. И разное. Огромная территория. Множество корпусов. Корпуса отличаются друг от друга не столько внешним видом, сколько внутренним. Может, у всех зданий больницы директор и один, но у каждого корпуса явно свой хозяин. Богатые есть, с охраной и сигнализацией. А есть корпуса, где если навоз не лежит прямо в коридорах, то это считается хорошо. Отец лечился где ковров не было. Но нянечка одна на пятьдесят мужиков присутствовала. Пытались вылечиться в основном пенсионеры. Отец отслужил в родной милиции тридцать лет и теперь был удостоен права лечиться в Боткинской, но только в той её части, где мог пребывать, вообще-то, каждый.
Я не просто приходила навестить папочку. Надо было посоветоваться. Наша фирма "Розыск, охрана и частные поручения" дышала . на ладан. Вернее, уже практически не существовала, не дышала. Работы не было никакой. Налоги не выплачены. Глава фирмы, иначе говоря мой папаня, уже второй месяц прочно пребывал на больничной койке. Правда, совершенно бесплатно! Но совершенно на голодном пайке. Если пайком считать овсяную кашу без масла и суп без содержимого. 3аместитель главы фирмы по технической, политической, коммерческой, боевой и вообще любой части - дядя Гриша - Григорий Матвеевич Дорохов, болел дома. У себя на даче. Так он называл свой садово-огородный участок и деревянный сарайчик на нем. Сидел дядя Гриша на маленькой веранде в кресле, после второго инсульта. Он был папин сослуживец, и они вместе пробивали эту сыскную и охранную фирму. Не знаю, брать мне в кавычки слово "фирма" или нет? По большому счету, мы были фирмой весьма скромной, даже скромненькой! Скорее всего, это слово "фирма", надо произносить с большой долей иронии. А с другой стороны, даже крохотная овощная палатка в наши дни гордо именует себя фирмой. А мы даже не палатка. И ничем не торгуем. А впрочем, торгуем! Сыскными услугами! Охранными тоже! Но это было раньше. В тот момент, когда создавались. Патент мой папа и дядя Гриша получили только благодаря знакомству в милиции. И ещё они раздавали обещания включиться в борьбу с организованной преступностью. Так мы и появились. Думаю, умный и знающий читатель простит меня, что я иногда буду называть нашу лавочку фирмой!
На данный момент я была третьим сотрудником нашего выдающегося детективного агентства. Планы, которые лелеяли мой папаня и дядя Гриша, создавая наш сыск и частные поручения, сразу же потерпели неудачу. Набрать сотрудников не удалось. Никто не захотел работать бесплатно. А трое папиных друзей, более молодых, чем он, тихо покрутились вокруг нашей конторы и месяца через полтора - тихо исчезли. Деньги рекой в нашу кассу не потекли. Управлять этой кассой была назначена я. Собственно говоря, я была не только кассиром нашей фирмы. Я была ещё бухгалтером, хотя бухгалтерской работы не было. Ещё я была машинисткой, уборщицей, изображала секретаршу и вела скудный архив и тощую картотеку. Заказчиков на наши широкие услуги практически не было. Стало быть, и зарплату мы практически не получали. Дядя Гриша - Григорий Матвеевич Дорохов, жил со своей женой на пенсию. Мы с папой тоже жили на пенсию. На его пенсию. Поскольку я не получала ни рублей и ни копеек, которые в наши дни в ходу уже не были, но транспортная проблема стояла передо мной во весь свой гигантский рост! Билет стоил денег. Денег не было. А ехать надо было!
Выйдя из ворот больницы я стояла и думала: на двадцать третьем трамвае можно добраться до метро "Динамо", можно до "Полежаевской". Можно и пешком. Не далеко. Но, скорее всего, поеду зайцем на трамвае. Опыт есть. Потом на метро до Ярославского вокзала. Не хочется признаваться, но тоже зайцем. Опыт есть. Не буду раскрывать все мои секреты. "Зайцы" их и так сами знают. На электричке, разумеется, без билета! Промежуточный пункт платформа Болшево. А там автобусом до поселка Горки, ещё восемь километров пешком - и садовые участки. На одном из них и сидел дядя Гриша после своего второго инсульта.
С отцом я не стала советоваться о сделанном фирме предложении. Он беспрерывно бросал в рот таблетки нитроглицерина, и говорить с ним о делах было опасно. Я понимала, что оба моих начальника сыскного агентства дышат, как и само агентством, на ... Впрочем, про ладан я уже говорила. Но самостоятельно решать: отказаться от предстоящей работы или взяться за неё - я не имела права. Надо было получить чьё-то формальное разрешение или запрещение.
Дело в том, что в фирму обратился клиент с просьбой предоставить охрану для сопровождения его и одного миллиарда 840 миллионов рублей наличными от банка до торгового склада. В общей сложности это составляло 29 километров от центра Москвы до станции Аникеевка, что по Волоколамскому шоссе. Клиентом был некто Волчанский Сократ Александрович. Он успел ещё получить своё имя в активный период действия передовых «идеологических идей». В день его рождения модными были имена: Марлен (Маркс-Ленин), Муза, хотя Муза она и есть Муза, Парикоммир (Парижская коммуна мира). Я, слава Богу, родилась всего двадцать лет назад, ну двадцать один, если точно, и меня назвали просто Наташей.
Однажды моя подруга взяла в руки блокнот, приколола на грудь большой значок с изображением бегемота (дело было в автобусе) и сказала всем, что проводится социологический опрос. Опросила всех. Из 60 пассажиров 8 оказались Наташами. Я была девятая! На первой же остановке сбежала из автобуса. Автобус, кстати, был не полным. Но девять Наташ в нем ехали! В тот момент я позавидовала Сперпоцеме. Это наша соседка, бабушка Тамары. Что такое Сперпоцема? Очень просто: сперва поцелуемся! Но я была Наташа. А помните Даздраперму? Я, правда, Даздраперму не встречала, но звучит круто: да здравствует первое мая! А я просто Наташа. Господи, что вдруг я завела про это? Тут судьба фирмы решается...
Так или иначе, а к трем часам дня я стояла перед дядей Гришей. Говорил наш технический директор фирмы вполне сносно, но вот рука левая и нога левая его не слушались. Но он уже пробовал под правую руку брать костыль и при его помощи, а так же при помощи здоровой правой ноги и своей супруги Ираиды Михайловны совершать передвижения. Цель жизни, которая, по словам дяди Гриши, стояла сейчас перед ним - это самостоятельно добираться до сортира. Придётся поверить. Дядя Гриша обычно всегда знал, что говорил.
- Фирму обокрали? - с тревогой спросил дядя Гриша. А у меня глаза полезли под прическу. Если мои всклокоченные волосы можно было назвать прической.
- Чего там красть, дядя Гриша? Старый телефон и неработающую пишущую машинку?
Следует сказать, что дядя Гриша больше инсульта боялся только разгрома и кражи в нашей фирме. Я когда-нибудь расскажу, что представляет "офис". Хотела бы я посмотреть на физиономию вора, который решился бы обокрасть фирму.
- Как отец?
- Нормально. Инфаркта пока нет. Таблетки глотает и с кровати не встает.
- Отлежится. Мы с ним двужильные, - похвастался сыщик. Только я хотела узнать о здоровье дяди Гриши и дать ему ряд ненужных и бесполезных советов, как он опередил меня.
- Не спрашивай! Ни слова о здоровье! Ни слова о моих делах! Давай, зачем приехала?
Я посмотрела на него и поняла: лучшим лекарством будет сообщение о будущем "процветании фирмы". О приличном гонораре, которые светит нам от клиента.
- У фирмы есть клиент, дядя Гриша! Выгодный.
- Рассказывай. Но очень подробно.
- Особенно и рассказывать нечего. Клиент позвонил и пришел. Я как всегда с десяти до пяти сижу в офисе.
- Наивная. Всё надеешься, что выживем?
- Клиент же пришел. Сказал, что знает папу и вас и ему нужны наши услуги. За половину дня работы заплатит пять миллионов.
- Обалдеть! - сказал дядя Гриша. - Он что, миллиардер? Или у него с головкой плохо? А что за работа? За что заплатит?
- Сопровождение и охрана... - попробовала уклониться я.
- Подробно! - сердито рявкнул дядя Гриша. "Рявкнул" - это показалось ему. А я услышала, как он прошепелявил.
- Я и рассказываю. Пришел клиент и говорит: в банке берет наличные. Банк на Петровке. И клиента надо сопроводить до складов, где у них какая-то сделка. Склады в Аникеевке по Волоколамскому шоссе. Всего 26 или 29 километров. Пустяк, а не работа.
- Сколько получает он денег?
- Один миллиард 840 миллионов... - как можно спокойнее сказала я и не стала смотреть на дядю Гришу.
- Сколько?
- Ну, полный рюкзак! Если десятитысячными. И обычный кейс, если стотысячными. Вы же знаете, какие сейчас стали деньги...
- Уже забыл, - задумчиво сказал старый сыщик. - Откажись! За такие деньги вас обоих пришьют ещё на Петровке...
- Но, дядя Гриша! Я осторожно!
- Ты хочешь нанять субподрядчика и получить свою долю?
- Ничего я не хочу! Сама всё сделаю.
- Ты оглянуться не успеешь, как вас перехватят по дороге. Будете сопротивляться – пристукнут. Не будете сопротивляться и спокойно отдадите рюкзак - просто получите по морде. Где ты машину достанешь? Сколько это будет стоить? А оружие где взять? А на такое дело без оружия ходить нельзя! А его, как ты знаешь, не положено. Откажись! Выбрось из головы!
- А может, попробовать? - канючила я. - Всё-таки пять миллионов! Четыре сразу отдам за уплату налогов. А миллион на троих поделим. На другой день и привезу вам зарплату! А?
- Отец знает?
Я помолчала. Потом открыла рот. Решила сказать правду.
- Ладно, молчи! - разрешил дядя Гриша. - Я понял, он ничего не знает. Он бы тебе никогда не разрешил...
- Ну так вы разрешите!
- И я не разрешу! Я парализованный, но не сумасшедший. А кто клиент? Откуда он?
- Некто Волчанский Сократ Александрович. Он работает в Аникеевке на складах оптовой продажи. Я поинтересовалась. Все выяснила. Хотя это и не наше дело...
- Кто клиент? - ещё раз спросил, бледнея, дядя Гриша.
- Волчанский Сократ Александрович. Очень приятный добрый дядечка. Он мне рассказал, почему его назвали Сократ. А что?
- Он всем рассказывает, как и когда его назвали Сократ. Ах, мерзавец! Ах, проходимец! Он же негодяй высшей пробы.
- Вы его знаете?
- Мы с твоим отцом дважды на Колыму Сократа провожали. Ничего не помогло. Он из обыкновенного фармазона, ну, мошенника, превратился в крупного афериста. Немедленно пошли его...
Дядя Гриша, видимо, не хотел вслух произносить то место, куда надо было послать бывшего фармазона, но он произнес его... А ему казалось, что он мысленно произнес, поэтому вслух добавил: "Пошли его подальше!"
- Дядя Гриша! Но теперь Волчанский заместитель директора по финансовой части оптовой фирмы! - не сдавалась я.
- Спасибо, что он не в правительстве! Времена настали. Жулик будет платить нам зарплату!
- Не он. Оптовые склады, - сопротивлялась я.
- Через Волчанского. А Волчанский подставит тебя! Он продаст любого. Так было всегда. Он и нам стучал на всех своих подельников. Закрой рот! И слушай приказ! С Волчанским не связывайся! Офис ликвидируй, а сама поступай на прежнюю работу в библиотеку.
- Дядя Гриша! Но я уже согласилась! - я вынула носовой платок и собиралась разыграть плачущую девочку. - Да организую я его охрану! И провезу от Петровки до Аникеевки.
- А на каком километре вас будут ждать? Ты учти - Волчанский дурак. Крупный дурак, но везучий. Бывает такое. И вот в какой момент будет больше его дурости или больше его везения - неизвестно.
- Ну, может, в этот раз и ему и мне повезет? Четыре часа работы и пять миллионов. Как порядочные граждане уплачиваем налоги.
- И что? Уплатишь налоги. Но фирму одна, ты не потянешь... А мы с твоим отцом уже не работники. Мы даже инвалиды плохие. Совсем никуда. Для сыскной работы точно не годные. Откажись! Если отцу ничего не говорила, то решение принимаю я. А я приказываю - откажись!
- Но как? Что я ему скажу? Он сегодня вечером будет звонить. Под каким предлогом я...
- Сколько он дает?
- Пять миллионов!
- Скажи ему, что это мало и работу ты выполнишь только за... - дядя Гриша замолчал.
- За шесть миллионов! - выпалила я.
- За пятнадцать! - тихо сказал дядя Гриша и посмотрел на меня как на дуру.
- Дядя Гриша, ну хоть за десять миллионов?
- Нет! Не отстанет. Скажешь ему - двадцать миллионов!
- Двадцать?
- Да! Двадцать миллионов! И он от тебя откажется.
- Найдёт других, - тоскливо промямлила я.
- Пусть найдет. Он и тех подставит. Я ему никогда не верил.
- Не понимаю, как бы он мог подставить меня? Он же не хочет, чтобы нас перехватили и ограбили? - канючила я.
- Это сделают и без него. Вычислят! - махнул рукой дядя Гриша. - Он болтун. Кому-нибудь похвалится. Конечно, он очень хитрый, но и дурак порядочный. Сочетается в нем. Но главное - жадный! Скажи ему двадцать миллионов, и он откажется. Ты знаешь, почему он к тебе обратился?
- Рассчитывал, что с нашей фирмой дешевле будет...
- Нет! Ему остальные уже отказали. Этого жулика Волчанского охранные и детективные агентства знают... Я думаю, он всех обошел, прежде чем к нам постучаться.
- Ладно. Поняла, - сдалась я, больше для того, чтобы закончить разговор.
От первой смертельной бледности у Григория Матвеевича не осталось и следа. Он раскраснелся. Пожалуй, его лицо даже горело. Поскольку разговор был как бы чисто служебный, то его супруга, бессменный доктор, медсестра, сиделка и домработница Ираида Михайловна к нам не подходила, но издали наблюдала, и в руке у неё блестел какой-то пузырек.
- Я поняла, дядя Гриша, сделаю всё, как ты сказал. Позвонит он сегодня вечером - я ему дополнительно лапши навешаю: скажу, что подвернулась более интересная и выгодная работа.
- Действуй. На выдумку, ты всегда была мастерица. А вот офис надо сдать. Зачем зря платить? Сколько мы должны за него?
- Пока нисколько. Последний оплаченный месяц идёт. Через девять дней или платим дальше, или вытряхиваемся...
- Сама сможешь все ликвидировать? Все увезти?
- А что там увозить? - удивилась я. - Все в один чемодан...
- А машинка? А сейф? - пытался зарычать дядя Гриша.
- Позову друзей, уберем и это... - бодро сказала я. А про себя подумала, что эту допотопную неработающую электрическую машинку я просто отволоку в мусорный ящик. А знаменитый "сейф", - я потом как-нибудь расскажу его биографию, - попрошу пьяниц из соседнего магазина, где напитки, чуть дешевле, чем у коммерсантов, вытащить наш "сейф" из помещения и поставить за углом дома. А потом я сделаю вид, что к этому "сейфу" мы не имели никакого отношения.
Я поцеловала дядю Гришу и собралась уходить.
- Обедать сейчас будем! - скомандовал дядя Гриша.
- Нет. Мне надо успеть к звонку этого вашего урки Сократа.
- Когда я всё узнаю от тебя? Когда ты приедешь?
- Во вторник. Нет! В среду! Как ликвидирую офис, - не моргнув врала я.
- Когда этот проходимец хотел, чтобы ты организовала ему перевоз денег?
- В понедельник! В двенадцать он получает миллиард 840 миллионов. Вернее в двенадцать он уже выходит из банка. Договоренность и разрешение получить наличными имеется. Документы оформлены.
- Не связывайся! Ты не догадаешься, где от него ждать подвоха.
Когда я подходила к платформе Болшево, окончательное решение у меня уже сложилось. Субботняя вечерняя электричка была переполнена. Хотя и в другие дни недели, в наше время, спокойная езда из области воспоминаний. Кто только не ехал! Кого только не было в вагоне! А за окнами электрички на шоссе вдоль наших путей были многокилометровые пробки из легковых машин и автобусов. А ученые, защищая кандидатские и докторские диссертации, утверждали, что с развитием индивидуального транспорта проблема передвижения будет решена. Посадить бы этих ученых в вагон моей электрички. Одно было хорошо: я ехала без билета и контроля не опасалась. могла не озираясь, спокойно думать. А голова у меня была занята криминальными мыслями. Я начала соглашаться с дядей Гришей, что Сократ Болчанский не спроста получает наличными миллиард 840 миллионов. Конечно, это не доллары, но целый рюкзак денег, Волчанский мне уже сказал, что деньги повезет в рюкзаке.
Звонок телефона я услышала ещё на лестнице. Один аппарат стоял у нас в прихожей. Сначала я бросилась к двери и торопливо стала искать ключи. Потом вспомнила свою разработанную тактику и остановилась. Перевела дыхание. Досчитала до десяти. Медленно достала ключи. Нашла, не спеша, нужный и медленно открыла дверь и
вошла. Телефон тут же замолчал. Уже когда я вспоминала не съеденный обед у технического директора нашей фирмы и жевала сухой хлеб с обветренной колбасой, запивая всё утренним холодным заварным чаем - телефон зазвонил опять. Я отсчитала шесть звонков и медленно сняла трубку. Это был мошенник Волчанский.
- Ну, наконец! Звоню уже четвертый раз! - кричал он в трубку.
- Я слышала звонки, но не успевала к телефону.
- Как можно не успеть, если было по двадцать вызовов?
- Я примеряла новый купальник, - спокойно врала я.
- Ну как? - орал Волчанский.
- Хороший цвет. Я в нем очень соблазнительна.
- Плевать мне на это! Я про другое! Я о нашем деле! - добавил громкости Сократ Волчанский. - Я должен сейчас доложить президенту объединения и начальнику складов. Все остается в силе? - ещё громче завопил Волчанский.
- Нет. Не все остается в силе, - лениво протянула я.
- Не понял! Не понял! Почему? Ты была у папочки или у дядечки?
- А вы их знаете? - спросила я, стараясь придать голосу абсолютное равнодушие.
- А кого Волчанский не знает?
- А почему вы мне об этом не сказали? - постаралась безо всякого интереса спросить я. И даже изобразила что-то вроде зевоты.
- Почему, почему! - заорал Волчанский. - Я знал, что они оба в больнице. Чего их тревожить. Да с ними и договориться невозможно. - Сократ помолчал, а потом тревожно спросил. - Ты с ними уже советовалась? Спрашивала, что они думают? Небось, они обо мне напели...
Я постараюсь зевнуть более правдоподобно.
- Нет. Я своим шефам ничего не сообщала. Вы же сами сказали, что они в больницах. Зачем им лишняя информация?
- Правильно решила. Прекрасно! Значит, все остается в силе?
- Нет!.. - протянула я. - Я, пожалуй, передумала...
- Почему? Почему? - захлебывался Волчанский. - Поясни!
- Я подсчитала: за пять миллионов рублей мне что-то браться за эту работу нет резона.
- Да в вашей гнилой конторе нет никакой работы! - орал Сократ.
- Работы больше, чем я могу одна сделать, - спокойно зевала я.
- Я же даю пять миллионов!
- Вчера вечером пришла клиентка. У неё пропала дочь. Девица семнадцати лет...
- Не смеши меня! Она девицей была лет десять назад! - вопил бывший фармазон, а ныне крупный жулик.
- Так вот, клиентка отстегивает десять лимонов, если я найду ее дочь. - Я даже потянулась, так вошла в роль.
- Ни хрена ты её не найдёшь! Этой мамаше, небось, выкуп влупят двести тысяч долларов! - извивался Волчанский на проводе.
- Ничего ты не знаешь! - я тоже перешла на ты. - Такую шлюху, как её дочь, никто и с большой доплатой не похитит! Надо похитителей ещё очень попросить. А уж о выкупе и мечтать опасно... Мамочку другое интересует - кто станет её зятем? Она хочет одного крутого, а дочка другого, но ещё круче.
Я даже вспотела от такого вранья.
- Думаешь, найдёшь?
- Факт! Напала на след. И нитка крепкая. Думаю, в понедельник или во вторник приведу мамулю в нужное место и покажу её дочку.
- В понедельник мы с тобой почти два миллиарда перевозим! - визжал Волчанский.
- Только не за пять миллионов!
- Сколько ты хочешь? - в голосе Волчанского уже паника.
- Сократ Александрович, может быть, вы в другую фирму обратитесь? У меня ведь, кроме этой девицы, ещё поиск двух собак и одного мерса.
- Чего? - Сократ даже захохотал. - Ты найдёшь "Мерседес"? Загибай, но знай меру! Вся легавка с Петровки говенные "Жигули" найти не может! А "Мерседес" им и не снился! Они своих пьяных придурков неделями ищут! А "Мерседес" им всем не по зубам! А уж тебе,.. И думать не моги.
Я поняла, что завралась, и надо было срочно спасать положение.
- Уважаемый Сократ Александрович, неужели вы думаете, что я стану шнырять по гаражам и загородным сараям в поисках, - на распев тянула я. Есть мужичок, который знает, кто свистнул этот мерс. За хорошие бабки он скажет, куда надо пойти. Мое дело их состыковать и получить комиссионные. Всего делов-то, - храбрилась я.
- Хреновина! Ворованный "Мерседес" и кое-что подобное в городе и двух часов не держат! Ты Волчанского спроси, Волчанский тебе расскажет. Только менты думают,что такие машины перегоняют, как простые жигули по дороге на юг, в братские кавказские государства. Ну менты остолопы. Пусть они так думают. Но мы-то с тобой должны знать. "Мерседесы" и им подобные игрушки по воздуху возят! Если такую машину взяли, то через два часа она уже летит, может и на военно-транспортном самолете... Тут организованные ребята работают. Не пытайся...
- И не пытаюсь! Мое дело комиссионные за стыковку...
- Короче, сколько ты хочешь за охрану и перевозку меня...
- Если все дела отложить и взяться только за вас, то это будет стоить... - я замолчала, словно подсчитывала.
- Я миллион накину! - не выдержал бывший фармазон.
- Накинте его другой фирме!
Я бросила трубку. Что-то мне подсказывало, надо сделать перерыв в высоких дипломатических переговорах. Почти сразу я подняла трубку и услышала гудок. Надо было ждать очередной атаки Сократа. Но я набрала единицу и положила трубку рядом с аппаратом. Теперь Сократ мог набирать мой номер до посинения. Он будет вынужден думать, что я с кем-то разговариваю. Я дожевала свой сухой ужин, допила холодную заварку и полезла под горячий душ.
Потом я завернулась в теплый халат и легла на тахте. Телефон стоял возле меня. Трубка лежала возле телефона. Я посмотрела на будильник. Прошло 27 минут с того момента, как я прервала наши консультации с Волчанским. Я водрузила трубку на место, но звонка не последовало. Волчанский, видимо, дозревал. Прошло пять минут. Прошло десять. Звонка не было. Я начала засыпать. И тут телефон запрыгал. По привычке я хотела схватить трубку, но вовремя вспомнила, что веду переговоры, достойные министерства иностранных дел. Телефон звонил и, кажется, на десятый звонок я откликнулась.
- Ты, что издеваешься? Почему всё время занято? - охрипшим голосом визжал Сократ,
- Я работала. Кроме вас есть клиенты. Я собирала сведения о беглой девице... Два агента мотаются по моему заданию. Мы уже знаем, что она за городом. На даче одного деляги, который называет себя банкиром. Как выяснилось, банкир он потому, что уже два раза брал банки. Не позднее понедельника установим, где эта дача.
- Не полощи мне мозги всякими потаскухами. В понедельник ты везешь меня! - Волчанский больше не орал. А может, и орал, но это у него не получалось. Он хрипел. То ли сорвал голос, то ли от волнения. - Так ты решила, сколько возьмешь за работу?
- Решила, - недовольно сказала я. И вдруг отчетливо поняла, что никаких дел с Волчанским иметь не следует. Он меня подставит. А вернее, уже давно кому-то продал. И если я смогу унести ноги, то только чудом. Но бывший фармазон торопил.
- Так сколько? Ну сколько? Что ты молчишь? - он уже шипел.
Я помнила слова заместителя директора нашей выдающейся фирмы дяди Гриши, что надо сказать двадцать миллионов, и Волчансний отстанет. Но шипение Сократа мне уверенности не придавало, и вдруг я, неожиданно для себя, ляпнула в трубку: "Сорок миллионов, сэр Волчански"!
- Сколько? - задохнулся Волчанский.
- Я повторю, но от этого сумма меньше не станет. Сорок миллионов. Волчанский молчал. Я тоже молчала. Потом мне пришла в голову мысль, и я её высказала.
- Слушайте, Волчанкий, а почему бы вам, как вы сами говорите, рюкзак денег не перевезти одному. Не привлекая внимания. Возьмите для пущей важности хоккейную клюшку или удочки,и все подумают,что вы... И сорок миллионов сбережете? - вещала я. Но тут услышала тихий и спокойный голос.
- Я бы так и сделал. Но не полагается. Я обязан в правление компании представить акт или договор с охранной фирмой на сопровождение денег. Мы так всегда делали и делаем...
- Ну и продолжайте сотрудничать с той же фирмой. Что вы к нам прицепились? - я начинала злиться.
- Наш постоянный партнер прикрыл кормушку. Лопнул.
- И что же, партнера даже на один раз не хватит?
- У них лицензию аннулировали. Эта охранная контора налоги два года не платила.
- А мы даже не охранная контора! - теперь заорала я, - Мы частное детективное агенство.
- Нам без разницы. Наш президент разрешает и с детективным... Волчанский замолчал. Я тоже. Лотом он опять заговорил. Но ещё более тихо и спокойно.
- Вы, девушка, взяли меня за горло! Я уже не успеваю ни с кем договориться...
- Не врите, Волчанский! - окончательно разозлилась я. - Хотите, назову вам сейчас три или четыре фирмы, которые вам до понедельника даже бронированный автомобиль достанут? И автоматчиков будет пять или шесть! Назвать телефоны?
- А какой будет у вас автомобиль?
- Транспорт - это секрет фирмы. Доставим вас с ветерком... - пообещала я. - Так назвать телефоны?
- Не надо... - прошептал Волчанский.
Я поняла, что разговор окончен и я отделалась от сомнительного клиента. А то, что меня ждали крупные неприятности, свяжись я с Волчанским, в этом сомнений не было даже для такой тупой активистки частного сыска, как я.
В трубке послышался вздох и Волчанский простонал:
- Я согласен на сорок миллионов...
Тут настала моя очередь глотать воздух. По спине скатилась капля холодного пота, словно к моему позвоночнику приставили ствол пистолета. Я действительно не знала, что отвечать. С одной стороны у меня было решение, родившееся на платформе Болшево, что если Сократ дает двадцать миллионов, - я берусь за дело. А лотом, лежа на тахте, в махровом халате, после теплого душа, я решила напрочь отказаться. А тут сорок миллионов! Правда, по рассказам отца, во времена его молодости и в сопоставимых ценах, сорок миллионов немного стоили. Но в нашем положении это была огромная сумма. Страх, что меня прикончат во время перевозки денег, постепенно отошел в сторону. Пришла дикая злость. Какая же я клиническая дура, когда почти согласилась работать за пять миллионов. Да меня надо показывать на выставке слабоумных. Неужели мы так никогда и не научимся ценить свой труд и быть решительными с жуликами? В зеркале я видела своё отражение и поняла - не научимся!
Так или иначе - сорок миллионов плыли в руки.
- Ты чего молчишь? Эй! Ты отвечать будешь? - дергался Сократ.- Завтра мне нужно приехать и взять договор или акт на сопровождение. Когда это провернем? Во сколько? Отвечай быстрее!
- Подожди! И не ори! Я думаю! - резко ответила я и заметила, что опять назвала его на ты.
- Я жду, - покорно согласился Сократ. - И у меня есть предложение-встретимся завтра в вашем офисе в двенадцать, как и в понедельник у банка. Заметано?
- Нет! - медленно процедила я. - Встретимся сегодня, через час в нашей конторе. Получишь договор. И внесешь 25% суммы! Понял? Такой порядок.
- Я не могу! - заорал опять Волчанский. - Где я сейчас возьму десять миллионов?
- А где завтра, в субботу, возьмешь эти десять миллионов?
- Завтра?
- Да, завтра?
- А ты не можешь подождать до понедельника? - нагло спросил Сократ
- Не могу! Такой порядок! Так где ты завтра возьмешь деньги?
- Завтра? У... У кассира!
- Вот и сегодня возьми у кассира! - нагло говорить и я научилась.
- Его сейчас уже нет на работе...
- Ах, нет! - психанула я. - Тогда и дела нет! Где ты был раньше, если хотел заключить договор? С такими несерьёзными людьми наше сыскное бюро дел не имеет!
И я опять швырнула трубку. Больше у меня сомнений не было. Волчанский нашу фирму и меня лично использует в темном, даже в черном деле. Дядя Гриша прав, нас будут грабить. А чего нас грабить? Просто отнимут рюкзак и дадут по морде, А где? Я задумалась. Прямо в банке нас брать не станут. Там охраны выше головы. Телекамеры. На видео снимают. Это произойдёт где-то по пути... Знать бы где? Но Волчанский почему-то этого не боится. Может, он хочет стибрить эти два миллиарда? А как? Тогда меня надо убить! Но Сократ всегда был только вором. За кражу денег в наши дни даже уголовного дела не откроют. А за убийство возбудят. А фармазон, по рассказам дяди Гриши, всегда любил жить "красиво". А после убийства-только подпольная жизнь. Я пока ничего не понимала. Но новый план уже начал наворачиваться в моей голове. Сейчас бы я ни за что не решилась его выполнять, но тогда он мне показался гениальным!
Я ещё раз быстренько прокрутила его в голове и нашла, что я умна, смела, проницательна и дальновидна. Если бы со мной советовались такие организации, как московский уголовный розыск, ФСБ и ЦРУ, то успехи у них были бы гораздо ощутимее. Я успокоилась и стала ждать звонка Волчанского. Он позвонил через полчаса. Я к этому времени уже оделась и даже причесалась.
- Я достал десять миллионов! Мне сейчас их подвезут...
- Вот и прекрасно. Я не сомневалась. Еду в офис. Жду тебя там двадцать минут, - уверенно заявила я.
- Я могу не успеть! - завопил Волчанский.
- Твои проблемы! Я не намерена тратить столько времени на одного клиента. Пусть тебя подвезут до фирмы. Всё! - и я закончила разговор.
Вообще-то,я хотела появиться в нашем офисе значительно раньше Сократа. Причины были прозаические. Мне нужно было заполнить бланки договора о найме нашей фирмы от руки. - Кажется, я вам уже сообщала, что электрическая пишущая машинка была у нас бутафорская. Она была настоящая, но не работающая. Дядя Гриша притащил её из какого-то учреждения, расформированного и ликвидированного. А машинка списана лет пятнадцать назад. На машинке не было ни одной царапины. Она блестела, как новая, но электрические внутренности у агрегата, на мой взгляд, сгорели в день выпуска машинки. Но роль мебели она выполняла превосходно. Поэтому, все документы мы писали от руки, а редким клиентам объясняли, что у нас очень перегружена машинистка.
Когда появился Волчанский бланки договора об охране и сопровождении денег я заполнила. Осталось только поставить печать нашего знаменитого агенства. Но эту эффектную операцию я решила проделать в присутствии клиента.
Сократ Волчанский не вошел в офис, а ворвался. И ещё от дверей он заорал и замахал руками. Я была уверена, что он взлетит. Но нет, остался на нашем потертом линолеуме.
- Президент фирмы хочет знать систему вашей охраны наших денежек! И весь план перевозки тоже! - кричал он так, что только искры не сыпались из него.
- Прочтите договор сначала, - и я сунула ему заполненные бланки. Волчанский задергался, хотел что-то возразить и меньше всего намеривался читать договор. Но я встала, отошла к нашему единственному окну и уставилась в него. Окно нашей каморки, хотя мы называли её офисом, выходило во двор. За время вынужденного безделья, но обязательного сидения в нашей конторе, я только и занималась тем, что глядела во двор через это единственное окно. Я даже мыла его иногда, последнее время чаще. Во дворе мне был знаком каждый предмет, каждый контейнер с мусором, даже деревья и те мне были знакомы.
Во дворе было несколько гаражей-ракушек и десятка два машин, стоящих без всякого укрытия. Но был один заботливый хозяин, который укрывал свой, не первой молодости жигуленок, брезентом. Эту процедуру он проделывал каждый день. Снимал брезент, складывал его, прятал в багажник и уезжал на работу. А когда возвращался - всё проделывал наоборот. В последнее время я с этим автомобилистом стала даже раскланиваться. Но сейчас этой машины не было. А на её законном месте стоял синий "Форд-Скорпио". Этой машины в нашем дворе никогда прежде не было. Может, кто-нибудь приехал в гости? А может, это Волчанского привезли? Я хотела Сократа об этом спросить, но почему-то передумала. Попыталась рассмотреть номер. Московский. Две цифры выделялись довольно четко. Жалко не было бинокля.. Может быть, выйти из подъезда? А зачем мне? А тут и завопил Волчанский. .
- Кто придумал такой текст договора? И почему четыре экземпляра?
- Это общегосударственная форма. Недавно принята и утверждена на сессии охранных и сыскных ведомств. Я тут ни при чем. А четыре экземпляра требует заполнять налоговая инспекция - лениво объясняла я. Было достаточно трех экземпляров. Но почему я решила заполнить четыре - сама не знаю. - Так ты отказываешься подписывать?
- Не отказываюсь! Но мне требуется узнать систему охраны и план перевозки! А вот вы отказываетесь мне сообщить? Так?
Продолжение следует…