I
- Валюх! Ты шашлык не забыла?
- В багажнике уже.
- Ну, супер, поехали тогда.
Остальные ждали на выезде из города. Еще в прошлые выходные компания присмотрела хорошее место под гулянку, так что в этот раз должно было обойтись без разъездов по всей околоприродной округе. Обычно к моменту нахождения места сил пьянствовать и шуршать по кустам уже ни у кого не оставалось, но сегодняшние шашлыки обещали удаться на славу.
Полянка, казалось, даже похорошела за неделю. Мокрая земля уже не торчала из-под молодой майской травы, деревья «оперились», даже речка пела как-то по-особенному, празднично.
Пока мужики перетаскивали дрова поближе к кострищу и начинали шаманство с шашлыками, женщины раскладывали на постеленной клеёнке съестное и бадьи с вином. Водку предусмотрительно засунули в речку – «морально готовиться».
- Чего-то мне погодка перестает нравиться, - заметила самая молодая из женщин, Юля.
- Мда… Зонты кто-нибудь брал? – Валя с сомнением посмотрела на темнеющий горизонт. Где-то уже шел дождь…
- Девки, не ссать, по прогнозу целую неделю дождей быть не должно! Мимо идет, - отрезал Вадим, насаживая особенно жесткий кусок мяса на шампур, - и вообще – чего нам какого-то дождя бояться? Речка-то горная, холодная, так хоть искупнемся, а?
***
На третьей чекушке и второй бадье вина речка была признана «бодрящей» и вполне пригодной для ритуального омовения. Изрядно пьяненькая компания весело плескалась, периодически окунаясь с головой. Воды-то в речке – по щиколотку, а вот камни скользкие, что особенно способствует нырянию. Когда количество синяков на Екатерининой заднице достигло предела, она решила, что пора вылезать греться. Закутавшись в покрывало, Катерина пила горячее вино из котелка и задумчиво осматривала окрестности. Это она называла «любоваться природой».
- Ребята… Что-то не нравится мне эта гроза… - Катя говорила очень тихо, но услышали все… Слова, сказанные таким тоном, обычно слышат даже в разгар веселья.
Влажная темная стена стояла над лесом. Ни шорохов, ни звуков падающих капель, ни шума ветра. Только влажная густая тьма.
- Может, это…
Топот копыт заставил оборвать речь на полуслове. Из темной стены вылетел черный всадник на мощном коне, в руке его что-то сверкнуло.
По лезвию меча медленно, с ужасающей неторопливостью стекала кровь. Голова Вадима, все еще с открытым ртом, покатилась с пригорка. Всадник, не носящий шлема, даже прищурился от удовольствия, провожая ее взглядом. С той же неторопливостью он поднес к бледным губам рог – в возникшей тишине его рев прозвучал приговором.
***
Четыре всадника стояли на поляне. Трава влажно блестела.
- Мне всегда казалось, господа, что зеленое с красным – особенно эффектное сочетание, - заметил один из них. Остальные только покивали, соглашаясь с соратником. Мужчина помолчал, - Великий Космос, почему мне всегда достается особенно нелепое оружие? – бросил он в сердцах.
- У Смерти должна быть коса. У нас нет времени менять суеверия, - всадник с огромным двуручным мечом, изготовленным из какого-то абсолютно черного металла, пришпорил коня, - Мор, где следующая остановка?
- Местный административный центр уже штурмуют войска. Наша цель – селение под названием Хабаровск. По дороге – водные пространства, так что пойдем через туман.
Четыре фигуры потонули во мраке и тут же возникли на главной площади Хабаровска. Под звуки рога из мглы за их спинами выходили легионы – темные всадники, вооруженные мечами, копьями, алебардами и тончайшими изогнутыми саблями. Никто не взял лук или дротики – им слишком нравилось видеть страх и свое отражение в глазах жертв.
Не прошло и получаса, как улицы были покрыты грязью, кровью и трупам. Где-то плакали дети, но их плач тонул в реве пожаров, бушевавших по всему городу. Черное воинство никуда не торопилось – всадники медленно и методично вырезали каждый дом, каждую улицу, никого не упуская и не щадя.
- Прошу вас, не надо! – возвращающийся из магазина старик забился в угол, старое изношенное пальто было заляпано грязью и чужой кровью.
- Скажи, ты ведь всегда был атеистом? – Мор смотрел на него спокойно, без жалости, но и без презрения. Так разглядывают диковинку, которую давно хотелось попробовать, а тут вдруг представилась возможность.
Старик дрожащими руками вытащил из-за пазухи крестик, по морщинистым щекам текли слезы – прозрачные и чистые.
- Нет…
- Ну, тогда ты хотя бы знаешь, за что умрешь, - острый клинок разрубил ветхое тело на два неаккуратных ломтя, кровь забрызгала рыцаря и тут же впиталась в латы.
Мор понесся в туман, слыша топот копыт за собой. Всадники спешили в новый бой.
***
Мир не успевал. Он захлебывался кровью, ломал пальцы, выкручивал суставы, но не успевал. Вести разносились с ужасающей скоростью, но всегда немного опаздывали. Весь «ядерный потенциал», вся мощь армий сильнейших государств оказались бессильны – там, куда падали ракеты, уже были пустые города. Планета задыхалась в радиационной пыли, кашляла дымами пожаров, рыдала кровью семи миллиардов людей, подаваемых на стол Апокалипсиса. Четверка всадников собирала жатву, захлебываясь в крови и ликуя всякий раз, когда раны на теле жертвы были особенно болезненными и мучительными. Чем больше кровь впитывали их латы, тем сильнее становилась жажда.
В последний нетронутый город Земли они пришли только вчетвером, оставив войска зачищать планету. Всадники не торопились – каждый человек был источником наслаждения, которое стоит растянуть. К вечеру выжившие мечтали скорее погибнуть от радиации – крики из наскоро сооруженных пыточных камер сводили с ума.
***
Сытый волк лежал на горизонте. Сквозь густую серую шерсть просвечивало солнце. Фенрир наслаждался теплом и покоем, удовлетворенный прошедшим днем. Все бы было хорошо, если бы не эта боль… Боль?
В животе зверя дрожал сверкающий клинок. Огненной рекой солнце выливалось из раны, возвращаясь обратно на небо. Огромный рыцарь в сверкающих латах пропел – его речь была слишком мелодична для простого «сказал», - Да будет Жизнь!
И его услышали. Услышали в каждом уголке планеты, в каждой землянке, в каждом бомбоубежище, куда попрятались люди, спасаясь от темного воинства.
Светлые Легионы выплывали из рассветных облаков, тесня Воинов Тьмы, Нежнейшие Девы входили в города, и от их дыхания исцелялись раненые и чумные, обретали смелость жить безумные, поднимали оружие струсившие.
Звон скрестившихся клинков стал песней надежды.
II
– Что это, великий Космос, значит??? – Дерек был вне себя от ярости. Он бросил на стол перед собеседником проекции произошедшего на Земле, - Как Вы смели помешать ходу операции, да еще и таким образом?? – его зеленоватые волосы развевались ураганом, бушевавшим вокруг «Всадника Апокалипсиса».
- Ну-ну, Мор, не горячитесь... – его собеседник благодушно ухмылялся в седую бороду, голубые глаза были чисты и невинны.
- Не ерничайте, Санар, я тоже могу быть язвителен! – вскипел Мор, - в конце концов, из Вас такой же Гавриил, как из меня – Мор, если верить местной мифологии. Объяснитесь!
- Что Вы хотите узнать?
- Почему Ваши войска присутствовали на зачищаемой нами планете, хотя ранее этого не оговаривалось?
- Мы подавали протест Вашему начальству, однако оно соизволило его проигнорировать. Мы были вынуждены настоять на своей точке зрения подобным образом.
- Вы с ума сошли! Наблюдения за этим миром велись века, наши аналитики годами не уходили в отпуск, пытаясь точно просчитать варианты развития Земли. И вот, когда все окончательно утверждено, подготовлено и практически реализовано, вы приходите и мешаете!
- Именно так. Мы считаем, что ваши выводы были неверны. Эта планета должна пройти Пик без вмешательства Темный Войск.
- Об это не может быть и речи! Подумайте, в конце концов, о перспективах в масштабах Вселенной!
- Именно о них Светлый Синод и думает.
Дерек помолчал. В его черных глазах зажегся огонек ярости.
- Мы завершим операцию.
- Вы не хотите уступить этот мир на выгодных условиях?
- Нет.
- Тогда готовьтесь к битве, - старец только усмехнулся.
***
"Ненавижу! Каждый раз, когда мы проводим действительно важную операцию, Синод влазит и разносит все к…" - Дерек задумался, пытаясь вспомнить диалект последней планеты, - "к чертовой бабушке! Ну, сколько можно? Если они и дальше продолжат в том же духе, Вселенная закончится очень скоро…" - воин грустил. Уже который раз операция срывалась из-за вмешательства Светлых. Обычно, правда, они предъявляли требования заранее, и сторонам удавалось решить проблему мирным путем, но в этот раз… Почему Руководство не сообщило ему об ультиматуме? Уже не важно… "Они презирают и нас, и тех, кого мы убиваем… Как это получается у Синода – ненавидеть одновременно и убийцу, и жертву?" - Дерек вообще плохо понимал направленную ненависть. О, да, он был убийцей, - и каким убийцей! Но в Легион других не брали – все они – дети Войны, ее наследие. Иной просто не справится с работой, а работу, как ни крути, надо любить. Дерек был садистом, изощренным маньяком, наслаждающимся зрелищем мучений и вкусом крови, но он не был дураком. Ненавидя каждую свою жертву, выпивая соки целых народов, он забывал о том, зачем убивает, но так было положено по уставу. В каждом мире – свои законы и религии, и каждый Конец Света был уникальным представлением, ставящимся только единожды, поэтому каждый в Легионе вкладывал в него свою душу. Последние пять веков Дерек входил в четверку Военачальников, так что каждый бой был для него особенным, запоминающимся, значимым. А тут такое!
- Дерек! – мужчина, закончивший пристраивать косу в чулан, окликнул соратника.
- А, Иллир…
- Ты уже встречался с представителем Синода?
- Да…. И встреча мне не понравилась
- Какого светлого они вмешались?
- Синод считает, что реинкарнация этого мира недопустима.
- Что?? – у того, кого назвали Иллиром, глаза в буквальном смысле слова полезли на лоб, - Но мы же заранее выслали им отчеты аналитиков, как всегда. Что их не устроило?
- Оказывается, Светлые предъявляли ультиматум, о котором нам не сообщили.
- Дерек, мы же туда не чай попить зашли. Это должен был быть Конец Света! Пик завершится через трое земных суток, если мы не успеем – все, можно вычеркивать, - голос того, кто несколько часов назад был Смертью, срывался от ярости
- Я знаю, Иллир, - тон Дерека действовал отрезвляюще, - как знаю и то, что Земля обязана возродиться, как знаешь это ты, Нир, да каждый в Легионе! Но Синод убежден, что даже реинкарнация после задокументированного Апокалипсиса – мы успели обеспечить сохранность свидетельств гибели цивилизации… в общем, реинкарнация ничего не исправит. По мнению Светлых, эта раса слишком убога, и следующая ее ступень будет такой же язвой на теле Космоса, как и эта.
- Слушай, но они же видели расчеты! Там вся возможная история будущей Земли, все прогнозы. Ясно видно, что у этого мира огромное будущее, как они могут срывать Ритуал, зная все это?
- Синод считает, что мы слишком часто в последнее время вырезаем миры, стоящие на пороге самоуничтожения. Знаешь, что мне заявил Санар перед прошлой операцией? Что мы просто удовлетворяем свою жажду убийства, отправляя на второй круг цивилизации, совершенно этого не достойные.
- Они там с ума посходили? А еще нас называют маньяками!
- Мы и есть маньяки – в классическим понимании, – спокойно поправил Дерек.
- Любил я такую классику! – вспылил Иллир, - если не завершить Ритуал на Пике, эта раса никогда не возродится, а мог бы выйти отличный мир!
- Знаю. Если мы оставим их, цивилизация самоуничтожится через две сотни местных лет… - повисло тяжелое молчание, - …Мы будем драться. Я не обещаю победы, но попробовать стоит…
- Чьорд….
- Чьорд, - согласился Дерек.
III
Ветры золотистого сияния гуляли над планетой, рассеивая радиационную мглу, леса опять задышали, давая людям такой нужный сейчас воздух. Под руководством Светлых Рыцарей города превращались в укрепления – кто, как не Ангелы Небесные, знает, как противостоять Темным Силам? По всему миру люди прерывались лишь на сон и ежедневные песнопения в церквях. Теперь, когда сами Ангелы защищали человечество от войск Люцифера, неверующих не осталось. Расхождения происходящего с канонами никого не смущали – мало ли, за века уж сколько раз тексты искажались…
Когда на востоке вставало новорожденное солнце, с запада навстречу ему кралась луна, и за луной шли армии Тьмы, готовые к бою, жаждущие крови. Черное воинство пыталось зажечь в себе прежний азарт, но что-то отвлекало постоянно – то ли слепящее сверкание лат врага, то ли звон колоколов.
Армии схлестывались в жестокой битве, черная и белая кровь текла рекой, и никому из всего человечества не могло показаться, что все это – бутафория, постановка величайшего во Вселенной театра. И Темные, и Светлые сражались яростно – да, они не знали смерти, но боль-то шла рядом, она сочилась с клинков, летела с отравленными стрелами, врезалась в плоть вместе с остриями копий.
Три дня и три ночи гибли люди, три дня и три ночи Светлые стеной стояли у ворот городов-форпостов, не пуская Темных внутрь. Остатки человеческих армий бились с Легионом, защищая родной мир от разрушителей, утопая в крови, поминутно крестясь даже в битве. Ярость черных воинов была сильна, но светлые брали числом и поддержкой содрогающейся в конвульсиях цивилизации.
А потом все разом стихло.
На четвертое утро луна стыдливо ушла за горизонт, оставив небосклон горделиво сияющему солнцу. Человечество ликовало – с уходом ночи Войско Конца Света покинуло поле боя, молча уйдя в туман, рассеявшийся, как только последний зеленоволосый воин скрылся во мраке.
Люди плакали от счастья и от ужаса пережитого, мужчины и женщины подхватывали на руки уцелевших детей, обнимались на улицах, целовали заплаканные глаза близких и совсем чужих людей…
Сияло солнце. Пели Ангелы.