Спирт нам выдавал сам Михаил Яковлевич, начальник комплексной лаборатории, в которую входила и наша сварочная лаборатория. Всего-то 800 грамм в месяц. Якобы для протирки контактов реле в сварочных машинах. Естественно, что никакие контакты мы не протирали, а использовали его как валюту, если нужно было что-то сделать в цехе. Сами-то мы его и не пили.
Но главным потребителем спирта был Сашка Татаранович, электрик, прикрепленный к нам для обслуживания оборудования. Сашке было уже за сорок, пил он каждый день, но голову не терял. Был он рукастый, толковый, общительный, постоянно гнал какую-то халтуру - то, смотришь, делает торшер, то детские санки, благо металла и всего прочего на заводе было много, а друзья у него были везде, и он все мог достать. За халтуру с ним расплачивались тем, что можно выпить. Вплоть до клея БФ.
Поскольку спирт хранился у меня, Сашка повадился ходить ко мне. Начальник мой, Юрий Васильевич, высказывал недовольство, что спирт кончался быстро. Хотя сам начальник не пил.
Поэтому наливать Сашке приходилось потихоньку.
Сашка приходил к нам в комнату, садился рядом со мной и начинал канючить:
- Мишк, обед. Надо хоть подлечиться. Вчера хорошо врезали. Голова тяжелая.
Иногда обходилось без слов. Сидя рядом, он показывал из под руки майонезную баночку и выразительно смотрел на меня.
Незадолго до майских праздников выяснилось, что спирта у нас почти не осталось , и выпить в последний день работы будет нечего.
Больше всех огорчился Витька Зюкин, заместитель начальника нашей лаборатории, вечно обиженный тем, что не он начальник.
-Сейчас договорюсь с Михал Якличем получить в счет следующего месяца, - заявил он.
-Михал Яковлич, - заискивающе обратился он по телефону своим скрипучим голосом. Выдай нам в счет следующего месяца… Как чего! Спирт! А то праздники на носу, а мы на производственные нужды все истратили. Можно? Сейчас пришлю старшего техника Всеволода Николаевича.
- Севка! Дуй к Михал Якличу, получи спирт, - скомандовал Зюкин..
Сева, старший техник по должности был, как бы это помягче сказать, был придурком. Вообще-то, придурков у нас в лаборатории было два. Если не считать нас – молодых специалистов: меня и Арнольда. Вторым придурком был слесарь Женька. Но о нем позже.
Сева был постарше нас. Учился он в приборостроительном техникуме на последнем курсе. Ходил он в лыжных штанах, в которые слишком далеко просовывал ноги, и в лыжных ботинках. Никогда не употреблял крепких слов. С женщинами старался быть галантным. Был он исключительно вежлив, угодлив, исполнителен. Арнольд иногда потешался над ним. Потрет лист бумаги по оргстеклу на столе, он наэлектризуется и прилипнет к руке.
- Сева, вот объясни мне, почему бумага прилипла?
Сева задумался. А потом как на выпускном экзамене к нашему восторгу ответил.
- Она лежала рядом с электричеством.
Или спросит:
- Сева, вот холодильник – это прибор?
Сева , - подумав, - нет. Холодильник – это мебель. Кухонная мебель, - добавил он четко.
- Но ведь холодильник включают в сеть, там есть агрегат, реле, лампочка, - настаивал Арнольд.
- Мы холодильники не изучали.
- Но ты же специалист без пяти минут. Ты вот скажи, если холодильник включить в сеть, открыть его, а кухню закрыть, все закрыть, дверь, окно, форточку. В кухне станет холоднее?
- Станет холоднее,- уверенно отвечал Сева.
- Как это?
- А холод из холодильника пойдет в кухню.
- Да! - с иронией протянул Арнольд. - А как же закон сохранения энергии? Холодильник–то будет потреблять электричество. Это ведь энергия. Куда она девается?
Сева напряг свои полторы извилины. - Превратится в холод.
- Чудак! – вмешался, брызгая слюной, Юрка Толкачев, наш однокашник, которого распределили в КБ, но он постоянно торчал у нас в лаборатории. А ты знаешь, что сзади холодильника есть радиатор, который отдает тепло, забираемое из камеры. Это тепло пойдет в помещение. И будет теплее.
Только на следующий день до Севы дошла эта идея. И очень она ему понравилась. Улучив момент, когда в лаборатории оставались только он и Женька, Сева решил испытать последнего и задал ему эту задачку.
У Женьки извилин было ровно на одну меньше, чем у Севы. К тому же он не учился в техникуме, а закончил всего 7 классов. Поэтому он просто отмахнулся:
- Мне некогда ерундой заниматься, - и принялся выпиливать себе ножик.
Сейчас Севке предстояло идти за спиртом.
- Севка, - повторил Зюкин,- иди за спиртом. – Только смотри, он всегда, когда отмеряет, мензурку свою наклоняет, и каждый раз грамм по 30 выгадывает.
Посудины для спирта не оказалось. В прежней колбе еще оставалось немного, а идти доливать в нее было неразумно и неправильно.
- Я сбегаю к химикам, - решил Сева.
Химики дали ему колбу, в которой когда-то был ацетон. Сева сполоснул ее несколько раз, понюхал и благополучно принес наши 800 грамм.
В последний день перед праздниками мы принесли из дома различную немудреную закуску, застелили канцелярский стол калькой и приступили к торжественному распитию.
Надо сказать, что в те молодые годы у меня было неудобное свойство – как только выпью крепкий напиток, начинаю икать. Я стеснялся этой привычки. Но ничего поделать не мог.
Выпили. Разведено было крепко. Так советовал приглашенный (а как же без него!) Сашка. Горло обожгло.
- Крепка советская власть! - сказал Арнольд и стал закусывать соленым огурцом.
- Годится! - сказал Сашка, но закусывать не стал.
- Ик! - сказал я и почувствовал, как из меня вырываются пары ацетона.
Запах ацетона уловили все. Стали нюхать спирт в колбе. Пахло спиртом.
- Севка, мерзавец, ты куда спирт налил?
- Я колбу взял у химиков и мыл ее два раза с мылом.
- Ик! - повторил я.
- Ты чего? Закуси, закуси огурчиком, - проявил заботу Арнольд.
- Ик! - настаивал я, - больше не пью.
Спирт мы допили. И остались живы. И осталась ацетоновая отрыжка. И не только у меня.
Она продолжала преследовать всех еще несколько дней
Как-то в очередной раз пришел Сашка Татаранович уже не с майонезной баночкой, а с граненым стаканом и молча выставил его из-под руки в мою сторону.
Сидевший напротив Арнольд увидел стакан.
-Ну-ка, ну-ка, дай-ка мне. Я как раз ищу посуду. Нужно анализ сделать.
- Ты чё, Арно! - возмутился Сашка. - Мне подлечиться надо, а ты какой-то анализ. Мочу что ли?
- Погоди, погоди, Саня. Дело сначала надо сделать, а заглотить успеешь. Вернем стакан.
- Сева, - не слушая возражений Татарановича и держа стакан в руке обратился Арнольд к старшему технику, - там в цехе, знаешь где, вакуумную камеру запускает Николаев. Надо пойти, взять вакуум и отнести к химикам на анализ.
Действительно, последние две недели в лаборатории только и было разговоров, что в камере никак не удается получить нужный вакуум. - Подойдешь к Николаеву, пусть он даст вакуум, вот стакан...
- Я знаю где это, только мне Юрий Васильевич поручил срочно сделать подборку актов. Сейчас закончу и схожу.
- Сколько же я буду ждать! - возмутился Сашка. - Налей, я махну, а там хоть до вечера стакан пользуйте.
-Ты, Саня, подожди. Сначала работа, а потом уже это...
- Вон, пусть Женька сходит.
Женька, второй наш придурок, был туп и поэтому малословен. Однажды ему поручили удлинить электропровод для плитки, на которой Юрка собирался плавить какой-то припой. Ему объяснили, что провода надо хорошо изолировать. Не долго думая, оба провода он скрутил вместе, заизолировал и доложил, что работа закончена. Когда Юрка сунул вилку в розетку, оттуда посыпался сноп искр. Свет в комнате погас.
- Ты что сделал?! - орал Юрка.
- Как что? Наростил провода и заизолировал, как ты велел.
- Ну, темнота!
Темный-темный, но в его дремучем сознании жила мечта. Он мечтал сделать себе ножик, какой он видел у приятеля. С инкрустированной ручкой, с кнопочкой, чтоб выскакивало лезвие. В минуты откровения он поведал нам об этом. Этот ножик он даже начал делать. Нашел какую-то неподходящую железку и с любовью шмыгал по ней напильником. Что для ножа нужна специальная сталь, это было ему невдомек. Вообще же в его функции входило зачищать заусенцы на сварных образцах.
Женька сидел перед своим маленьким верстачком и мечтал о ножике.
- Женя, - скомандовал Арнольд. - Там в цехе наши запускают вакуумную камеру. Знаешь где?
- Да, - кивнул Женька.
- Иди к ним, вот тебе стакан, скажи, чтоб дали на анализ вакуум. Потом отнесешь его к химикам. Я договорился, что они сделают анализ. Только когда понесешь, прикрой стакан сверху ладонью, вот так, - Арнольд показал. - Посильней придави.
Потом он достал из кармана платок, протер стакан, посмотрел его на свет.
- Все понял? Иди.
- Стакан сразу пусть вернут, - забеспокоился Сашка.
Присутствовавший при этом Сева смотрел широко раскрытыми глазами и по серьезному виду Арнольда не мог понять: это шутка или серьезно.
Женька пришел к вакуумной камере, которая как раз была открыта. Николаев сперва отмахнулся от него.
-Арнольд велел, -настаивал Женька.
Сообразив в чем дело, Николаев зачерпнул из бочки пустоту и отправил Женьку к химикам.
Там его уже ждали. Готовая к розыгрышу Нинка взяла стакан и поставила его в шкаф за стекло.
- Стакан верните.
- Придется перелить, - и Нинка, веселая девчонка, вылила содержимое в колбу.
Гордый от выполненного задания Женька вернулся к нам.
- Ты хорошо закрыл стакан, когда нес? - спросил Арнольд.
- Смотри, даже на ладони круг до сих пор отпечатался.
- Наливай, - командовал заждавшийся Татаранович.
Мы уже вдоволь насмеялись, представляя лица участников розыгрыша.
Больще всех веселился Сева:
- Надо же! Темный какой! Вакуум в стакане нес!
- Нет, - подытожил Арнольд. - Не темный. Просто в голове вакуум.