:I:
А, может, убить его? Засунуть парочку остро заточенных карандашей в ноздри и резко лицом в стол? Говори, говори, благодетель хренов.
- …ты понимаешь, что я солидный человек, и мое время – деньги! Что ты о себе думаешь? А? Думаешь, можно затягивать сроки?
Я думаю, что тебя следует залить гипсом и использовать как вешалку для одежды.
- Вы совершенно правы, Олег Сергеевич.
- Звездишь, что ли? Да, ты давно уже вышел в тираж! Ты еще существуешь только благодаря мне! МНЕ!
Издатели…Считают, что они боги. В моей прошлой книге был издатель, он умер уже через три страницы.
- Разумеется, Олег Сергеевич.
- И меня не волнует, что у тебя творческий кризис! Творческий кризис, ха! Да, у тебя творческий запой!
А это уже переход на личности, старый ты пень! Ты у меня и абзац не проживешь!
- Ну что вы, Олег Сергеевич.
- Черт побери, Спичин! В твоих же интересах закончить книгу к концу недели! Это мое последнее слово! И твой последний шанс. Иначе ты можешь умереть. Как писатель.
Ах ты мне еще и угрожаешь! Это я тебя убью. Голова в миксере, как тебе?
- Стоп! Кажется, я понял, как закончить книгу. Извините, Олег Сергеевич, я пойду, запишу. Спасибо за напоминание.
- К концу недели, Спичин! Или будешь писать в стол до конца своих дней!
- И вам всего доброго, Олег Сергеевич.
:II:
Егор осторожно закрыл тяжелую дверь кабинета. Оглянулся по сторонам и зарядил начищенным ботинком по кожаной обивке. Потом быстро отвернулся, поправил галстук и вышел. Серый воздух заполнял улицы. Он ненавидел туманы. Ему казалось, что вязкая атмосфера проникает в голову и лишает возможности думать.
Нужно зайти за выпивкой. Тогда точно будет легче. Он нервно закурил. Чертова книга. Он ненавидел ее. Впрочем, как и все свои предыдущие «шедевры». Он зашел в магазин, протянул за коньяк смятые деньги. Скорее домой.
Каждый год по книге, составленной по образу и подобию предыдущей. Чуть-чуть изменить сюжет, добавить новых персонажей, дать интригующее название. И все. «Пипл хавает». Как они могут читать эту дрянь в мягких цветных обложках? Почему сомнительный жанр под названием «криминальный детектив» - литературный инвалид, они поглощают в таком количестве?
А воспоминания политиков и известных актеров, которые по стилю напоминают сочинения восьмиклассников? Их он пишет левой ногой перед телевизором. Ему это приносит деньги, а что им? Он терпеть не мог своих читателей. Он презирал их.
Они с удовольствием раскупают очередные книги о приключениях криминального авторитета Ворона. А синтез его жизненного опыта, философское эссе, на которое он потратил семь лет своей жизни – они и не заметили. Продажи полностью провалились. Как эти идиоты не увидели, что он им раскрывает глаза на их серый мир, на их убогое существование? Что предлагает другой путь? Как их тупые головы не поняли? Он показал истину, а они предпочли вымышленного ублюдка Ворона.
Пять глотков коньяка. Домой. Скорее. Иначе он сдохнет в этом тумане.
:III:
«Ну что ж. Эта сучка подставила Ворона. А серьезные люди этого не прощают. Сейчас долбаная журналистка пойдет по каменному мосту, повернет налево, зайдет в кафе, сядет за столик, включит свой гребаный диктофон и он взорвется у нее в руках. Так и быть, перед смертью она может выпить зеленого чайку.
Она родилась страницу назад, и за свою никчемную жизнь успела написать провокационный материал, который и разозлил Ворона. Второстепенный персонаж, эта блондинистая дамочка нужна лишь для того, чтобы полностью дополнить образ этого морального урода в законе. Побольше крови. Читатели это любят»
Егор вытряхнул зловонную пепельницу, налил большую кружку дрянного, растворимого кофе и чтобы перебить запах долил коньяку. Включил настольную лампу. Стряхнул пыль с клавиатуры. Ритуал соблюден. С минуты на минуты прилетит кровожадная муза с оборванными, серными крыльями и можно начинать.
«Жестокий Убийца завладел городом»
Его фотографии расклеены по городу. О нем говорят по радио и телевидению. Но речь идет не о серийном маньяке. На фотографиях изображен улыбчивый человек, с маленькой дочкой на руках. Пиарщики поработали на славу. Никто из избирателей и не заподозрил, что под личиной этого примерного отца семейства скрывается жестокий убийцей, и криминальный «авторитет», известный как «Ворон». Страшный человек пришел к власти. На его счету многочисленные убийства и уголовное прошлое. Как такой человек сможет сделать жизнь мирных горожан лучше?…»
Далее следовали неопровержимые доказательства. Марина еще раз перечитала материал. Пару секунд погордилась собой.
Эту сенсационную заметку Аралова написала неделю назад. После этого пару раз звонили люди Ворона и угрожали. Но это ерунда, запугивание – обычные методы «шестерок». Она не боялась. Ворон не рискнет ничего сделать. Ведь тем самым он только усугубит ситуацию. Он не настолько глуп. Она еще раз проверила, что диктофон на месте. Не должно быть никаких сбоев. Человек, к которому она идет, из окружения Ворона. Он прольет свет на многие темные делишки этого «авторитета». Еще одно разоблачительное интервью, и Ворону не поздоровится. А Марина сможет еще раз подтвердить, что она смелый и талантливый журналист. Люди должны знать правду.
Егор затушил очередную сигарету в банке из-под кофе, закрыл самодельную пепельницу крышкой. Перечитал написанное. Ну и фигня же. Прошел по дымной комнате. Засунул голову в форточку. Бездарь. Плюнул на асфальт. Работать. Перерыв закончился. Он посмотрел на монитор с отвращением. Откинулся на кресле и закрыл глаза.
Тревога, перемешанная с солнечным светом, заливает улицу. Через мягкие подошвы сандалий чувствуются все неровности брусчатки. Я знаю, мне обязательно нужно идти. Ноги как в дурном сне, будто из поролона. Бежать не удается. Я останавливаюсь. Здесь что-то не так. Прохожие выглядят плоскими изображениями, напечатанными на плохой бумаге. Смотрю на отражение в витрине, да я сама похожа на небрежный карандашный набросок. Ощущение нереальности происходящего не покидает меня.
Сажусь на скамейку. Что со мной происходит? В кафе у меня назначена встреча, важное интервью. Нужно идти, но не могу сдвинуться с места. Я понимаю, что ничего не знаю о себе. Воспоминания начинаются с моей злополучной заметки. Я понимаю, что не так. Меня беспокоит сумка. Она не может принадлежать мне. Я бы никогда не купила такой безвкусицы. Я открываю сумку – обычные женские безделушки и диктофон. Я оставляю ее тут же на скамейке. И повинуясь интуиции, поворачиваю в обратном направлении. Не зачем мне идти на интервью.
:IV:
Егор очнулся. Экран старого компьютера мерцал. Ну, никакой дисциплинированности. Отрубился, когда нужно работать. Он уставился в монитор.
Что это? Какого черта появился кусок текста? Разве он написал это? Когда? На мгновенье он опять стал мальчишкой, который боится оставаться один в темной комнате. Добежал до включателя.
Что происходит? Эта журналистка, всего лишь кусочек мозаики. Она не значит сама по себе ничего! Так куда она пошла? Она не должна думать и принимать решения. Чертовщина какая-то происходит. Да, персонажи иногда перестают подчиняться замыслу писателя. Но то персонажи с разработанными характерами, часть души писателя. Остальные действуют по велениям их бога – автора. Кто она такая, почему ослушалась?
Наверно, сказывается нежелание самого Егора дальше писать эту бредятину для массового читателя. Вот и персонажи начинают жить собственной жизнью. Но все же он профессионал и нужно следовать законам сюжета. Он все исправит. А сейчас спать. Завтра она уже, наконец, умрет. Еще эта путаница с местоимениями. На каком-то моменте, его персонаж заговорил от своего собственного имени.
Телефонный звонок упал камнем в сгустившуюся тишину. Егор бухнулся с кресла, судорожно схватил трубку. Она заговорила мужским голосом.
- Егор, извини, что наорал на тебя сегодня.
- Кто это?
- Да кто - Олег. Твой долбаный друг-издатель.
- АА, ну да. Что тебе, предатель?
- Ну, ты же понимаешь, книгу нужно сдать. Не злись, но после прокола «Твоей герменевтики повседневности» нужно срочно восстанавливать имя. Ты уже столько лет в деле, не маленький.
- Да, понимаю. Но у меня уже вот где сидит все.
К сожалению, сегодня публика диктует литературе. Пока не мучайся. Допишешь про Ворона. Купишь домик у речки, и отдохнешь. Наберешься творческих сил. Постарайся закончить к концу недели.
- Да, я понял. Конечно. Это я виноват. Ты прав, мне нужны время от времени взбучки. И все-таки ты козел.
- А ты - графоман чертов. Как закончишь, давай водки выпьем, как раньше нажремся?
- Заметано.
- Олег?
- А?
- У тебя случалось когда-нибудь, чтобы ситуация выходила из-под контроля?
- Ну, конечно. Куча примеров. У меня всегда кофе переваривается, жена сбежала год назад.
- Да, я не об этом. Хотя, ладно. Забудь.
Егор вернул телефонную трубку на место и с сомнением поглядел на компьютер. Потом выключил свет, несколько секунд постоял, с подозрением вкладываясь в темноту, и отправился спать.
Теперь я бегу. Ступни едва целуют землю. Я оставляю на картонных скамейках свое забытое прошлое, сомнительное литературное призвание и свое морское имя. Слова километрами впечатывались, вмуровывались в бумагу, зачем? Был ли смысл в моем поиске смысла? Теперь я бегу, ради того чтобы бежать.
Пространство утрачивает зыбкую солнечность. Я в городе, укутанном в молочно-сером. Не смотря на эту присущую туману мягкость и размытость, предметы выглядят угрожающе реально. И эта лужа так неуместно и бесцеремонно проникающая в мои туфли вполне настоящая.
Егор проснулся. Умылся холодной водой, бросил взгляд сквозь свое отражение. Зашел в комнату. Включил компьютер, ударил несколько раз по воображаемому противнику. Посмотрел в монитор. Вышел на кухню, накапал валерьянки. Выпил. «Лунатик».
Город ведет меня. Все, что происходит настолько странно, что уже не удивляет. Я ныряю в арку, отвлекаю стайку голубей от завтрака. Поднимаю ресницы. Дом. Это дом...
Егор набрался смелости вместе Джеком Дениэлзом. Валерьянка с алкоголем – завтрак писателя. Егор усмехнулся. Писателя с провалами памяти. Он прочитал возникшие отрывки. Ничего особенного. Ни стиля, ни особой интриги. Исписался. Ладно, попробуем поиграть с отбившейся от рук девушкой с проблемами индификации. Да, и пальцы размять. Егор виртуозно взял несколько аккордов на клавиатуре.
Это дом Ворона! Ну, конечно! Я вспомнила все. Меня зовут Марина, я сбежала со встречи, бросила вещи. Я показала себя слабой. Ведомой. Зависимой. Пешкой.
Егор барабанил пальцами. Он наслаждался. Конечно, он сейчас сотрет все эти эпизоды. Только еще немного пофантазирует. Неправдоподобно, чтобы совсем…
Зато я пришла к более важной цели. У меня остался один козырь. Я знаю, что Ворон здесь. Я отомщу ему за все! Зло нужно уничтожить. Мне, в общем-то, нечего терять. Я достаю пистолет из-за резинки чулок. Откидываю волосы и поднимаюсь на его этаж. Знаю, что нужно позвонить три раза.
У Егора остановилось сердце. В дверь позвонили. Один. Два. Три.