По случаю переезда перебирала одежду в шкафу. На глаза попалась черные туфли на высоком каблуке. Те самые.
Я нежно погладила поверхность бархатной замши, поднесла туфель поближе к глазам и присмотрелась к стельке. Увидела чуть более коричневое пятно на ней и загадочно улыбнулась. Туфля уютным котенком примостилась у меня на груди, а я сидела на ковре и вспоминала...
Ты приехал тогда несколько неожиданно. На изломе моего ожидания. Еще бы мгновение, еще бы минута... Нет, даже не хочу об этом!
Я ненавижу оправдывания. Не люблю пространные объяснения где был и что делал. Может потому и ненавижу, что часто пользуюсь ими сама. Я сочиняю на ходу истории собственных опозданий, неприходов, задержек... Знаю, нелегко от этого жить лишь тебе самому. Людям, по большей части, все равно где ты был и что делал. Пропуская что-то, ты сам рискуешь пропустить самое важное.
Я готова была разделить с тобой то важное, что переполняло мою душу тогда.
Боясь не спугнуть игру, отвечала на письма полу-шутливым: «Не делай из меня пастора! Я не умею отпускать грехи. Хочу быть женщиной с тобой и поэтому тысячи поцелуев, цветов и ласк будет достаточно.»
...
Мне вдруг стало смешно. Замша и кожа. Ну почему я не понимала простейшего в наших отношениях с самого начала! Замша – это обратная сторона кожи. Отлично выделанная сторона.
Я выпустила из рук замшевую туфлю. Извлекла из шкафа другую коробку с кожаными «лодочками». Присмотрелась к ним повнимательнее. Потом достала из упаковки новые колготки. Через минуту моя правая ноги изящно изгибалась, стоя на высоте тонкого замшевого каблука. Левая удобно возлежала тремя сантиметрами ниже.
Я села в кресло перед письменным столом, закинула ноги на столешницу и разглядывала поочередно то одну, то другую, пытаясь отдать какой-то свое предпочтение.
- А если бы я тогда была в кожаных? – стала я вспоминать события по порядку.