Шел 1991 год. До дембеля оставалось всего полгода. Андрей, по прозвищу морковь был дедушкой и со стороны молодняка требовал к своей морковной персоне особого уважения, выбивая его своими коваными сапогами. В своей роте по месту службы он слыл хорошим шутником, за что неоднократно вознаграждался офицерами части гауптвахтой. После каждой удачной шутки весь личный состав подразделения подвергался террору со стороны командира и его замов, а Андрея отправляли на губу для набирания ума. Не тратя попусту времени, он придумывал более изощренные шутки и приводил их в действие. Не зная как от него избавиться, офицеры пытались минимизировать вред, причиняемый морковью, отправляя его в отдаленные наряды или определяя на губу.
Неожиданно для всех из штаба дивизии приехал майор Воронин, занимающийся воспитательной работой среди солдат и офицеров. О нем ходили небывалые слухи, которые опровергнуть, либо подтвердить ни кто не мог, от чего у всех в его присутствии возникал суеверный ужас. В возникшем переполохе командир упустил из виду, солдата с непонятным прозвищем морковь, ни как не вязавшимся с его внешностью. Совершенно про него забыв, он выполнял вводные приехавшего майора. Воронин, не отказывая себе в удовольствии поиздеваться над всеми присутствующими, тонко чувствуя ситуацию, объявил общее построение. Мгновенно собравшиеся солдаты и офицеры стояли перед ним вытянутые в струнку и он, глядя на всех с высоты своего высокомерия, давал обидные замечания, приправляя все указанное матерщиной бранью. – Ты, что солдат, мать твою, охринел! Ты, что урод не знаешь устава – кричал во весь голос Воронин, пробегая глазами по строю. Безупречность форменной одежды построившихся, не давала ему найти мишень для издевательств, от чего он еще больше начал орать. - Сосунки тупоголовы….. я вас научу родину любить. Ублюдки, выродки, как вы службу несете!!!…….
Андрей, возившийся в свинарнике услышал резкие крики, иногда переходившие в визг.
Выглянув, он увидел сцену, напоминающую заключение гоголевского ревизора. Все стояли словно статуи, а какой-то кривоногий мужичок, безумно бегая вдоль строя, кричал матерщиной бранью. Такого момента он упустить не мог. Воронин, уже почти пришедший в ярость, от неимения слов выразить свое возмущение, внезапно почувствовал как что-то мягко упало ему в ноги. Замерев на доли секунд от неожиданности он посмотрел вниз. На плацу лежал солдат, в грязном, вонючем бушлате, в спине которого между лопаток торчал топор. Кровь ярко красного цвета стекала у него по спине, выбиваясь струйкой из под ржавого лезвия. Нервы командира, стоящего рядом с майором не выдержали, и он словно мешок плюхнулся на асфальт. Воронин в растерянности смотрел на двух распластавшихся перед ним людей, не зная, что предпринять. Такой расклад ситуации не как не входил в планы Андрея и он дабы расшевелить ситуацию издал протяжный стон. Зам. командира прекрасно осознавший, что случилось и что после этого будет с его службой резко подскочил к лежащему солдату и схватив его за ноги, поволок через весь плац к казарме. Болтающиеся в разные стороны ноги Андрея и тянущиеся за ним следы крови, привели Воронина в чувство и он рванул к служебной машине предполагая, что вслед за командиром части, следующим будут убивать его… В этот раз ни кто не смеялся. С тех пор прошло полгода. Веселый солдат по прозвищу Морковь уволился со службы, не заходя в часть, демобилизовался с гауптвахты. Майор Воронин больше не приезжал, да и вообще его больше никто не видел. Командир части уволился по здоровью, а его заместитель после случившегося перестал понимать юмор, рьяно отслеживая слишком шутивших солдат. Зато сами солдаты еще много лет передавали из уст в уста быль о топоре, торчавшем из спины и упавшем офицере.