Глава 2, в которой Идегей встречает шамана Юллая и курит долбай-траву.
«Хоть бы полевую мышь поймать!»—думал Идегей, пробираясь сквозь заросли степной травы. С вечера пятого дня он не брал крошки в рот и был голоден, как волк. Для стрелка ничего не стоит долгое время обходиться без еды, питья и претерпевать многие другие лишения, которые любого иного человека быстро заставили бы предстать перед ликом мучительной смерти или свести с ума. Но даже стрелку нужна пища, чтобы восполнить силы в долгом путешествии.
Но что это?!. Идегей остановился и прислушался. Не стучит ли у него в ушах от голода? Или в самом деле ветер севера донес до чуткого уха сына стрелка гул ударов в шаманский бубен?
Приник к земле и затаил дыхание Идегей. Действительно, слух не обманул его. Да и где это видано, чтобы стрелка обманывали его чувства?! Примерзшая почва передала его слуху отчетливое ритмичное постукивание колотушки, танцующей на туго натянутой коже шаманского бубна.
-Вот и нашелся кров на ночь и теплая еда!—воскликнул Идегей. Поправив арбалет за спиной, который прозвал он Клюющим Коршуном (ибо это в обычае у стрелков давать имена своему оружию) и проверив, легко ли вынимается из ножен Лезвие Дьявола,—длинный, тонкий, почти прозрачный обоюдоострый меч, что висел за его спиной крест накрест с Коршуном, - Идегей направился к тому месту, откуда доносились звуки камлания. Бесшумной и легкой была его походка и даже грызун-эрлен, спящий в своей норе под землей, не услышал шагов сына стрелка.
Ночь уже вперила в постель-землю единственное серебристое око, когда Идегей добрался до поляны, где камлал шаман. Тот, увидав незнакомца в зловещем костюме и деревянной маске тут же остановился. Тень от его огромной косматой фигуры легла через всю поляну к ногам Идегея. Кам скорее был похож на демона, вылезшего из глубин ада.
-Мир тебе, шаман!—поприветствовал его Идегей. Нутром он чувствовал опасность, исходящую от демоноподобной фигуры, застывшей в неподвижности в середине очищенного от травы пригорка. Ноги Идегея утопали в мелком порошке, покрывающем, казалось, всю поляну. А когда сын стрелка оторвал взгляд от фигуры шамана и посмотрел под ноги, он понял, что это прах. «Что это за шаман, камлающий в одиночестве, попирая ногами пыль костей?» - подумал Идегей мрачно.
Тем не менее этикет путника требовал от него вежливости, особенно в случае встречи с шаманом.
-И тебе мир, человек без лица!—пророкотал кам глубинным хриплым говором, от которого у Идегея по спине пробежали мурашки.—Откуда идешь ты и как звать тебя? И что тебе потребовалось от старого Юллай-кама ?
-Мне нужны только еда и кров. На это я готов променять свою силу и мастерство. А звать меня Идегей, сын Есугей-иссамы. Иду я издалека, в поисках приключений и работы для Клюющего Коршуна и Лезвия Дьявола, что висят за моей спиной, и чувствую я, что жаждут они свежей крови.
-Кровожадны твои слова, Идегей, но в этих местах видал Юллай-кам таких, как ты. И сдается мне, что на старости лет вновь посчастливилось ему повидать живьем человека из тех, кто зовется у местного народа колдунами-стрелками.
-Верно говоришь ты, почтенный, - отвечал Идегей, вглядываясь в лицо шамана. Но тот стоял спиной к луне и его лицо было скрыто тенью. - Я и в самом деле тот, кого кое-где величают колдунами-стрелками. Но на твоем месте не стал бы я так обращаться к сыну моего отца, потому как не любят дети моего народа то название, Юллай-кам!
-Дерзки твои слова, юнец! Знал бы ты, кто стоит пред тобою, вряд ли тогда посмел б ты говорить в таком тоне с Юллай-камом. Но, впрочем, я давно тебя жду и ожидал именно таких слов от тебя, Идегей, сын Есугея-иссамы! Пойдем со мной, раздели со мной мою скромную трапезу, да не откажись выкурить со старым человеком долбай-травы!
-С охотой принимаю твое предложение, почтенный, хотя не понимаю многого из твоих странных речей!—отвечал Идегей.
Узкая тропа, проложенная по болотистой вязкой почве привела их к низкой хижине прямоугольной формы. Стены жилища казались ветхими, крышу покрывали ветки кустарника. Внутреннее убранство отнюдь не напоминало хижину шамана. Пара циновок, небрежно брошенных посреди единственной комнаты, небольшой очаг, закрытый так, чтобы угли не падали на сухую траву, расстеленную по земляному полу. Да еще огромный ужасный череп какого-то невиданного чудовища в дальнем конце хижины—это все, что составляло атрибуты шаманского жилья.
-Садись, Идегей!—хрипел шаман, по-прежнему не поворачиваясь лицом к своему гостю.
Идегей сел на одной из циновок, положив рядом с собой меч и арбалет. Хозяин хижины принялся колдовать над огнем.
-Скажи мне, Юллай-кам, а далеко ли отсюда до мест кочевий ближайшего сеока?—спросил он у шамана.
-После поговорим, - отмахнулся старик, не поворачивая головы. И больше Идегею ничего не удалось у него выведать, пока они не сели трапезничать. Шаман приготовил похлебку. В бурдюке было также отличное пиво-хыра. Когда Юллай-кам склонился над своим гостем, чтобы поставить пред ним угощение, длинные седые волосы упали на его лицо, совсем закрыв его от взора Идегея.
Затем шаман сел рядом и откинул волосы со лба. Перед Идегеем предстало самое старое и искаженное веками лицо, какое только он мог себе представить. Глубокие морщины прорезали чело шамана и то, что когда-то было его скулами и подбородком, превратив их в еще более мертвую и безжизненную маску, нежели деревянная маска Идегея, которую носил он с тех самых пор, как ушел из дому. Вместо рта на лице шамана зияла безгубая дыра с ввалившимися внутрь краями. Одна глазница была пустой .
-Что, сын стрелка, воистину ли прекрасен лик мой?—пророкотал шаман грозно, заливаясь смехом, от которого и у Идегея, много повидавшего на своем веку опасностей и научившегося владеть своими чувствами, поползли мурашки по коже.
-Более прекрасного лика не встречал я, почтенный, - отозвался Идегей.
-Так было не всегда. Некогда и я был молод и силен. Сейчас мой век проходит. Да… Говорят, даже боги не властны над временем, а, Идегей?
В это время Идегей набросился на похлебку и в момент осушил целый казан.
Идегей ел и пил молча, слушая хриплое рычание шамана, рассказывающего саги о богах и легендарных героях.
Когда были выпиты последние капли хыра, а второй казан с похлебкой опустел так же, как и первый (благодаря рвению голодного стрелка), шаман вынул из-за пазухи кожаный калта с долбай-травой. Идегей много слышал об этом чудесном растении, но ни разу не имел удовольствие его попробовать. Юллай-кам сделал две самокрутки, передал одну из них Идегею, а другую оставил себе и показал, как надо курить.
Идегей втянул в себя приятный расслабляющий дым горящей долбай-травы. Чудное тепло разлилось по всей груди, забив легкие мягким пушистым облачком с чудесным вкусом. На некоторое время ему показалось, что он переместился в другие миры. Железным усилием воли, недоступным простому смертному, Идегей заставил себя вернуться в свое измерение и услышал откуда-то издалека, хотя шаман и сидел напротив него:
-Не беспокойся, сын стрелка, ты в безопасности здесь. Расслабься и послушай еще одну историю, которую я расскажу тебе.
Шаман достал небольшой инструмент-кыргай, похожий на домбру и начал играть простую, но божественно прекрасную мелодию, напевая хрипучим гласом историю о прекрасной дщери богов, похищенной варварским племенем из родного дома на небе, где плавала она в детстве в своей лунной колыбельке. Звали ее Тэмулун,- неприступная, гордая небесная принцесса, равной которой по красоте нет на всем свете…
На черно-белом, хай! снегу,
Я видел теплые следы,
Я брел за ними до морей
И на мир глянул с высоты, -
И я увидел там орла,
Под ним—богов, и взгляд очей
Прекрасной девы, имя чье
Мне прошептали грезы-сны.
А имя девы—Тэмулун, -
Далек, хай! свет полночных лун! -
Как снег белы ее персты,
А в небе—бог-отец, Тэнгри…
Пока звучали размеренная, упруго ритмичная музыка кургая и гипнотизирующий речитатив шамана, Идегей, погруженный в собственные мысли, докуривал свою самокрутку с долбай-травой. Голова его была ясной, но мысли витали где-то далеко от убогого жилища шамана-кургаира. Ему самому вдруг захотелось разыскать эту гордую красавицу, дочь богов, узнать, так ли она красива, как говорится в песне, так ли неприступна. «Вот уж поистине награда, ради которой можно сразиться с любым чудовищем, пусть даже с таким, чей череп, грозно ухмыляясь, смотрит на меня из полумрака шаманской хижины», - думал Идегей, впитывая в себя аромат чудного растения.
«Брось, Идегей, - услышал он вдруг собственный голос, донесшийся до его сознания сквозь дым наркотического опьянения, - старые легенды не оживают. Если и были некогда боги на этой земле, как говорится в риваятах, то они уж давным-давно умерли и разве что изредка заглядывают в этот мир, чтобы унести что-то, принадлежавшее им до Великого Потрясения Вселенной и оставленное ими в спешке».
Но что-то не унималось в его сердце, зовя в путь, на поиски прекрасной принцессы. То ли чудесное растение так подействовало на его обычно хладный рассудок, то ли так проникновенна была песня, исполненная Юллай-камом на треснутом деревянном кургае.
-Ну, как, Идегей, вижу, запала тебе в душу моя песня?—усмехнулся шаман. Кургай извлек последний звук и затих, только где-то в другом мире еще тихо звенела тонкая, тугая, словно тетива лука, струна.
-В жизни не слышал я ничего, что так тронуло бы меня, - признался Идегей, хмуря брови и сжав кулаки от досады. Стрелок не имел права показывать при людях свои чувства, но от Юллая, по-видимому, ничего нельзя было скрыть.
-А ведь в легенде есть доля правды, сын стрелка! И принцесса Тэмулун, похищенная когда-то у своих родителей, ждет своего освободителя.
Шаман помолчал немного. Молчал и Идегей, глядя, как стынет уголек в очаге.
-Найди принцессу, сын стрелка!—сказал вдруг Юллай, внезапно сжав сухой старческой рукой плечо Идегея. Во внезапно наступившей темноте сверкнули блеском отраженного лунного луча, упавшего сквозь щель в стене в хижину его глаза. Они пылали жаждой исполнить давно лелеемую в сердце мечту.—Найди ее и приведи сюда. Я дам тебе все, что пожелает твоя душа, если ты сделаешь это, сын стрелка! Я дам тебе лучшее, что может получить стрелок в своей жизни… Слышал ли ты о Землях Драконов?
-Жубедей-батыр был там, если верить легендам, - Идегей постарался не выдать, что все тело его трясется как в лихорадке от одной мысли, что он может побывать в тех краях, о которых его народ знал лишь по преданиям.
-И ты побываешь там, если сделаешь то, о чем я тебя прошу! Я чувствую, что ты достоин этого. И у меня нет выхода. Смерть моя не раз уже стучалась в двери моей обители здесь, на земле… Да, Идегей, оказывается, ничто не властно над временем. Даже боги, Идегей, даже боги не в силах остановить его ход и изменить предначертанное судьбой! Но перед этим я должен увидеть ее, потерянную для всего мира…
Идегей мало понял из дальнейших слов шамана. Казалось, он бредил. Идегей взял Юллая, превратившегося вдруг в больного немощного старика, на руки и положил на циновку. Подал воды из железного ковша с ручкой.
-Идегей!—воскликнул шаман, отпив немного и придя в себя.—Ты должен получить это оружие! С его помощью ты одолеешь Дракона. Но найди Тэмулун, прошу тебя! Найди и приведи ко мне! Обещай мне это!
-Клянусь перед богами и перед тобой, Юллай-кам, что найду прекрасную Тэмулун, чего бы мне это не стоило! –с жаром вскричал Идегей, инстинктивно потянувшись к рукояти меча, лежавшего рядом на циновке.—И пусть насытятся стервятники плотью тех, кто встанет у меня на пути!
-Ты хорошо сказал!—прошептал шаман. Кисти его рук слегка тряслись.—Я спокоен теперь. И спокойно дождусь вас. Тебя и Тэмулун!
Идегей еще долго не мог уснуть, глядя, как в очаге горит последний единственный уголек, едва разгоняя тьму вокруг себя. И как бледный луч полной луны медленно путешествует по травяному настилу на полу хижины...