Я ненавидела Толика.Его даже Толиком никто не звал.Он был Мусичком.Не Мусечкой,а именно Мусечком.Мусечек.Как пыльная японская болонка на выцветшем кресле.Никто не помнил,сколько ему лет.Говорили,тридцать шесть.Смысл жизни Мусечка была в содержании в своей чистой трехспальной квартире нас,врожденных алкоголиков и детей спидов.В мусечкины хоромы я приезжала всегда под кайфом,иначе бы не перла из Москвы в глухой военный городок.На въeзде всегда стояли замерзшие солдаты.Один раз,шестилетняя я ткнула в нос замерзшему солдату букетом,собранным на даче,и он вежливо улыбнулся.
Говорили,что у Мусечка куча денег,татуировка СэСэСэРэ на шее и золотой унитаз в одном из сортиров.И что он сидел в тюрьме за наркотики,а крепкозадая супруга разбилась на авто,врезавшись спьяну в БТР.И теперь он такой лох печальный.И мы его отрада.
Денег он давал много.Половину я тратила на дивную водку в их нехитром клубе,который закрывался в 3 утра.Я познакомилась с задумчивым диджеем,и он крутил только мои пластинки.Девушки переставали дрыгать буферами под "Руки Вверх" и начинали вертеть задом под Фифтисэнта.Я так и говорила "Фифтисэнт".Целиком.Невыговаривая.В зависимости от процента водки в моей крови.
В золотой клозет я блевала.Причем он был частично золотым.Мусечек смухлевал.
Татуировку я увидела,пробравшись под воротник бархатного мусечкиного халата.Он в это время игриво пыхтел и пытался схватить меня за ноги и отнести в спальню,но я рявкнула:"Мусечек,не хочу!"Он помрачнел и yшлепал в свой кабинет.Я потом долго с ним мирилась,залезала на коленки и целовала грустные глаза.
К Мусечкину в этот раз я приехала с Темой.Для него драки и музыка были важнее,чем для меня водка.Я не знала,чем он занимался.Работал,или ****ьники всем крошил.Он называл меня золотцем.И Мусечкин стал называть меня золотцем.Меня это злило безмерно.Напоминало о дедушкиных золотых зубах,которые я то ли обменяла,то ли пропила.Или пронюхала.Или отдала кому-то.Добрая душа.
Я пробралась в темину комнату.Принялась искать иероглифы на его руке,но все время натыкалась на губы.Я запуталась в темноте и черных простынях.И он не отпускал меня до утра.
Утром Мусечек жалобно мычал под дверью:"Золотце,будете кофейку?"
Тема зарычал и ушел в душ.
На кухне Мусечек кряхтел,кашлял,возился с кофеваркой и пинал ногой кота.Тема растворил спиды в кружке кофе.Выпил залпом,улыбнулся,поцеловал меня в губы и скрылся "делать дела".
У Мусечкина большая библиотека.Я закрываюсь в его кабинете и роюсь в его книгах.Если читать внимательно,можно найти зеленые купюры между страницами или косячок в корешке книги.
Отходняк от спидов жестокий.Зрачки удивленно расширяются.Натыкаюсь на стены и иду в мусечкину ванную.
Мне нравится его бритва.Острая и гладкая.В глазах темнеет от боли.Хватаюсь за ручку и царапаю запястьe.Красное капает на кафель.Мусечкин шлепает по коридору.Включаю воду и продолжаю пилить вену.Мусечкин врывается в ванную и выбивает бритву их моих рук.
Просыпаюсь в кресле.По комнате нарезает круги бледный Тема с бутылкой коньяка.В коридоре санитар в грязном халате шепчется с старичком-врачом.Захожу в ванную.
-Мусечек,ты забыл снять халат.
Подбираю бритву с пола.Мусечка лежит в алой воде,откинув голову назад.Халат заляпан кровью.Мусечкина кровь.
Меня выворачивает в раковину.Водкой.Бессонницей.Кофе.Темой.Мусечкиныи книгами.Фифтисэнтом.Кровью.
Полгода мы живем в трехспальной квартире.Тема готовит мне кофе и целует живот.Мне теперь можно двойную дозу спидов.Мне и нашему малышу.Мы назовем его Толиком.