Так много влекущего в слове стриптиз! Я не верю, что есть равнодушные к этому люди. Потому что в этом танце кроется первобытное, заложенное в нас прародителями таинство. Мужчины с придыханием представляют изгибающиеся в такт манящей мелодии тела одалисок, женщины идентифицируют себя с теми, о ком мечтают мужчины. Это всегда красиво. Это всегда эмоции. Это всегда неприкрытый приличиями порыв души!
В спортзале, куда я хожу, открыли класс стрип-дэнса. И я, любительница соблазна и искательница чувственных наслаждений, решила пойти на урок. Меня мучило любопытство: как группа девочек будет совершать такие интимные действия, практически дыша друг другу в спину? Я думала, что все будут хихикать и дурачится, воспринимать это как игру, типа, «я такая-растакая-вся-из-себя-серьезная, и мне это, конечно же, нафиг не надо, я тут только одним глазком». Но лишь легкие полуулыбки блуждали по лицам собравшихся девушек. Они были все такие разные, абсолютно обыкновенные на первый взгляд: полненькие, взрослые, худенькие и нескладные, с большой попой, с выкрашенными по моде волосами. Но было во взглядах, направленных на девочку-тренера, что-то неуловимо-пытливое, стремящееся к тайне, которой она владела. Эти глаза, как буравчики, впивались в руду ее знаний и умений, среди песка выискивая им нужные золотые камешки. Людмила в облегающем темно-синем комбинезоне с широким поясом не бедрах расхаживала на высоченных шпильках между девушек, не таких еще уверенных в себе, поправляя осанку, голову, взмах руки своим подопечным. Ее тоненькие волосики касались обнаженных плеч, а я пыталась понять, что же делало ее невыдающуюся внешность такой соблазнительной? Пластика, пленительный взгляд, обещание удовольствия в каждом движении, плавная речь и искреннее внимание к каждой девочке. Когда она подошла ко мне, то протянула руку к голове и высвободила волосы, схваченные резинкой: «Шанталь, работай волосами, они у тебя красивые!» Мы как будто кисточками на холсте обводили контуры тела гибкими руками, заглядывая даже в потаенные места. Мы присаживались, держа спинку прямо, а ножки разводили врозь быстрым и точным движением. Мы делали «волну» телом, выгибались в кошачьей позе, выводили бедро и прихлопывали его, ставя акцент на округлостях. Атмосфера откровения раскрывала нас, как теплые лучи и солнечный свет проникают сквозь сомкнутые лепестки цветка, зажмурившегося от прохлады утренней росы. Взгляд, направленный на Людмилу во время разучивания танцевальных связок, уже соскальзывал на собственное отражение в зеркале, которое выполняло красивые движения без подсказок. Можно было любоваться собой и снисходительно прощать мелкие промахи. Уже хотелось отделиться от группы и погрузиться в свой танец, в свои чувства, в своего воображаемого возбужденного зрителя…
Он стоял, прильнув к дверному проему, и боялся пошевелиться. Капельки воды соскальзывали по мокрой спине и тонули в махровом полотенце, обернутом вокруг бедер. Она, облокотившись на подоконник, играла пальцами с трепещущими лепестками огня на зажженных свечах. Ее попка под красной атласной струящейся тканью пеньюара покачивалась из стороны в сторону, как будто жила своей собственной жизнью. Тонкий аромат магнолий распространялся по комнате вместе с теплом тридцати свечей, рассредоточенных по всему периметру и на всех поверхностях комнаты. Тяжелые бардовые шторы набухали в широкие складки, пошевеливаясь от воздуха, проникающего из приоткрытого окна. Ее рука скользнула по атласной глади, и, согнувшись пополам, Она выгнулась вслед за ней, как будто уронила что-то. Подхватив подол, Она поднимала его все выше и выше, не прекращая вращать попкой в такт льющейся тихой музыке. Он, конечно, неоднократно заставал Ее в интимных позах, но в этот раз было что-то такое …запретное в том, что Он увидел. Сглотнув, он почувствовал, как внизу потяжелел от нахлынувшей крови член. Сила возбуждения поднимала его головку, устремляя в высоту, но тугая и мягкая повязка сдерживала порывы страсти. Меж тем Она, обнажив круглые ягодички, вертела ими перед зеркалом, глядя через плечо, на отражавшиеся округлости. Ему так хотелось броситься к Ней в этот момент и покрыть тысячью поцелуев Ее мягкое место, но Он лишь тихонько избавился от мешавшего полотенца и сжал в руке увлажнившийся член. Она опустилась на корточки и руками развела ножки, между которыми пряталась ее девочка. Он не увидел ее, но представление о ней всколыхнуло закипавшую страсть. Он трогал его, сжимал, подергивал, глядя на Нее, уже лежавшую на спине. Ее обнаженные ноги были сомкнуты и согнуты в коленях, прятали маленькое сокровище. Она прогнулась в пояснице, спустила тонкие бретельки и освободила тугие розовые бутоны, венчавшие пухлые груди. Она сводила их вместе и разводила врозь, его торчавший член мечтал оказаться кораблем между этими Сциллой и Харибдой. Она завела руки за голову, погрузила пальцы в свои длинные волосы, поднимала локоны вверх, и они водопадом падали на кровать. Одной рукой, перебирая пальчиками, она накрыла волнительный холмик, и ее ноги, как ворота гостеприимного хозяина, распахнулись, открывая потрясающий вид! Цветок любви трепетал под тонкими пальчиками, которые открыли большие лепестки и скользили вдоль торчавшего пестика. Ее тело подрагивало от уже неконтролируемых движений рук, то тискающих клитор, то скользящих вдоль бедер, то сжимающих грудь или похлопывающих попку. Она перевернулась на животик и встала на коленки, Он, как огромный шмель, подлетел к раскрытому в томлении цветку и погрузил в него свой ошалевший от желания хобот…