Каждое утро начинается одинаково: я несусь, утопая в снегу, и, как прицеп, тащу за собой ребенка. Надо успеть закинуть его в ясли и самой прибежать в институт к первой паре. Ребенок, между прочим, мой. Но я никак не могу осознать этого, даже сейчас, когда практически несу его, а он семенит своими маленькими ножками, периодически поскальзываясь. «Нет, всё не так, это не со мной» - говорю я себе. Только это заклинание и спасает. По утрам, когда я одной рукой пытаюсь накрасить глаза, а другой запихать в ребенка кашу, потом сама натягиваю сапоги, а на него надеваю штаны, вроде смотрю, но всё равно получается задом наперед. Андрюша хнычет, не хочет в ясли. А куда деваться?..
В который раз спрашиваю себя, как же это получилось. Мы с Антохой начали встречаться, любовь, романтика, ночные прогулки, ужины при свечах... Дело дошло до секса. Он меня не подталкивал, не принуждал, я сама хотела. Потом Антон неожиданно уехал на учебу в Англию. Я, конечно, очень переживала.
Потом, не помню, с чего вдруг, сказала подруге, мол, месячных что-то нет, может, к врачу сходить. Она так подозрительно на меня посмотрела и отвела в аптеку. Тем же вечером я в полной истерике выскочила из своей комнаты с зеленой полоской в руке. Срок оказался 3 месяца, аборт делать было поздно. Я не могла в это поверить. Какой ребенок, я же сама ещё ребенок!!! В общем, 11 класс пришлось заканчивать экстерном и доплачивать репетиторам, чтобы ездили к нам домой. Все эти месяцы, пока отрастал живот, я была как в тумане. Смотрела в зеркало и не верила, что это я. Даже Антохе не сказала, потому что фраза: «У нас будет ребенок» никак не хотела произноситься. Это было так же неправдоподобно, как выиграть миллион в лотерею. Вроде с кем-то бывает, но точно не с тобой.
Родители меня поддерживали, этого нельзя отрицать. Хотя сами, по-моему, не верили в реальность происходящего. Они-то сделали всё как по расписанию: закончили институт, поженились, получили квартиру в качестве свадебного подарка, родили меня. А я… Эх!
В финансовую академию я поступила. Но это было уже после внезапной боли, широко раскрытых маминых глаз, когда она примчалась с работы, и белых стен роддома. Когда принесли маленький сверток в голубом одеяльце, первой моей фразой было: «А кто это?» Медсестра округлила глаза, видимо, списав всё на пережитый стресс, и ответила: «Это твой сынок. Уже решила, как назовешь?» «Мой сынок… назовешь?» и я разрыдалась.
Когда Антоха вернулся из Англии, мы встретились, он подарил мне кучу подарков, поздравил с поступлением. До сих пор помню этот момент: меня всю трясет от того, что я должна сейчас ему сказать. Легче было провалиться сквозь землю, чем произнести эти слова:
- Антон, у нас есть ребенок. Сын.
Антоха как подкошенный рухнул на скамейку, обхватил голову руками.
- Лиза… я…
Внезапно мне стало легче. Я всё-таки сказала это ему, при этом ничего от него не требую, не собираюсь ломать ему жизнь.
- Лиза… мне 19 лет, у меня всё впереди, мне не нужен ребенок! Сейчас.
Я хотела сказать: «зато мне очень нужен», но удержалась от язвительных реплик. В конце концов, я же не собиралась заставлять Антона жить со мной и ребенком. Любовь любовью, а к созданию полноценной ячейки общества я была совершенно не готова. К тому же меня не покидало чувство вины за то, что я поставила нас обоих в такое положение, хотя теперь, поразмыслив, понимаю, что заботиться об этом должен был Антоха, а не я. А тогда я сказала:
- Антон, я тебя прекрасно понимаю, знай, что я от тебя ничего не требую, захочешь увидеть сына, приходи, всегда буду рада.
Антоха обнял меня, крепко прижал к себе и прошептал: «Вот теперь ты стала взрослой, Лизка».
Взрослая не взрослая, но я на втором курсе, а Андрюше год и 7 месяцев. Первые месяцы своей жизни он был совершенно изолирован от меня, точнее, я изолировалась от него, потому что предстояли вступительные экзамены. Мама даже взяла отпуск, чего с ней не случалось уже не знаю сколько. Потом Андрюшку оставили маминой сестре тете Кате и уехали отдыхать на Канары. Я не испытывала никаких угрызений совести. По моему глубочайшему убеждению, это ребенок должен испытывать угрызения совести за то, что портит мои молодые годы.
Потом началась учеба, а у родителей работа, и стало совсем туго. Часто я приходила в институт совершенно не выспавшаяся, с красными глазами. Сокурсники, наверное, думали, что у меня такая бурная личная жизнь. Но вот с личной жизнью наступил полный голяк. Я стала мечтой всех шизанутых родителей, не отпускающих дочек на свидания из боязни стать бабушкой и дедушкой. Стоило поцеловаться с парнем - перед глазами вставал ребенок. Секса тоже больше не хотелось, разве что молодой человек согласился бы натянуть 10 презервативов. Да и то…
Черт возьми, думаю я, увязая в снегу по самое дальше некуда. Родители обещали подарить машину на 18летие, но решили заставить меня помесить снег ещё годик. В профилактических целях. Вообще, они действуют по принципу: натворила – расхлебывай сама. Это, конечно, правильный принцип. Да и действуют они так всю жизнь. Просто я никогда не творила ничего серьезней кражи соседских яблок. А тут…
Пары проходят быстро, потом у меня ещё вождение, а вечером я опять ковыляю по снегу, с пакетами детского питания в обеих руках. В яслях, откуда забираю Андрюшку, все думают, я его сестра. Вахтерша ворчит: «Хоть раз бы мать за ним пришла». Мы с ним приходим домой, и я сажусь за домашку по статистике, которую всё откладывала до лучших времен. Родители ещё нескоро пожалуют. Моя мама – очень модный дизайнер интерьеров. Причем в этих самых интерьерах она сама разрабатывает всё до мелочей, даже плитку иногда расписывает. Вот и торчит на работе с утра до ночи. Папа – финансист. Тоже весь в делах. Поэтому внуку он подарил не машинки какие-нибудь, а свою старую Нокию. Впрочем, старую это, конечно, сильно сказано, просто себе папа купил ещё более крутую. Андрюша в восторге от новой игрушки, бегает вокруг меня, размахивая телефоном. Я решаю найти, где в этой Нокии игры, и попытаться заставить ребенка тихо в них поиграть. «Блин, какой крутой телефон, - думаю, - надо поменяться с ним. Интересно, какие тут ещё функции». Да, в этом телефоне нет, наверное, только встроенного кухонного комбайна. Почему маленьким детям всегда везет? Даже диктофон есть! Интересно, что тут записано?.. Нажимаю на кнопку – и раздается нечеловеческий вопль. Я даже на стуле подпрыгнула. Вопль перерос в крик:
- Ах, вы, маленькие уродцы, чтобы вы подавились этой перловкой, маленькие засранцы. Утрись, ууу, спиногрызы, мать вашу, которая вас понарожала.
Немного отойдя от шока, я попыталась сообразить, что это может быть. Андрюшка стоял рядом с довольной физиономией. Я позвонила отцу на мобильный:
- Пап, привет, ты записывал что-нибудь на диктофон в своей старой Нокии?
- Да нет, вроде, а что?
- Да так… ты когда дома будешь?
- Уже еду.
- Ладно, пока.
Когда и папа, и мама приехали домой, я дала им послушать эту запись. Они тоже недоумевали. Вдруг меня осенило:
- Слушайте, а может, это Андрюшка случайно в яслях записал…
Мама покачала головой:
- Лиз, как он мог, он же совсем маленький ещё…
- Ну нажал на кнопку случайно…
Папа посадил Андрюху на колени:
- А вообще похоже. Спиногрызы, перловка…
- Это что же, воспитательница так на них орет?!
- Получается…
- Ну тогда нельзя, чтобы он ходил в эти ясли…
- А как тогда?..
Мы смотрели друг на друга, как будто кто-то из нас мог придумать идеальное решение проблемы. Наконец папа сказал:
- Надо отдать его в другие ясли.
- А ты знаешь ещё одни поблизости?
- Значит, будут не поблизости.
Я представила себе, во сколько же придется вставать, чтобы ещё успеть отвезти Андрюшу в ясли «не поблизости», и вздохнула.
Мама задумчиво сказала:
- Катя так любит Андрея, но ей ехать через всю Москву.
- Мам, пап, чтобы отвозить его в другие ясли, мне придется вставать часов в 5. Я не могу!
Родители синхронно повернулись ко мне, наверное, намереваясь сказать что-нибудь типа «надо было раньше думать», но сдержались. Папа сказал:
- Ладно, делаем так. Покупаем Кате квартиру рядом с нами, пусть за Андрюшкой родной человек смотрит. А пока я буду отвозить его в ясли перед работой.
Я готова была расцеловать отца, что и сделала.
- Но забирать его будешь сама!
Ну забирать – это ладно. Уфф, как хорошо иметь такого доброго папу.
На следующий день шла из института, опять проваливаясь в снег. «И кто придумал зиму?..» Увидела Антоху на черном БМВ, выезжающего из двора. Через несколько минут я уже сидела на переднем сидении, прижавшись к нему, слушая “The miracles of love” – нашу песню. Мы молчали, потом Антоха сказал:
- Слушай, Лизеныш, давай убежим куда-нибудь. Ото всех.
А я вспомнила: черт, мне же за Андрюшкой в ясли!
И тут мне в голову пришла моя первая в жизни философская мысль. Помню, ещё когда я ждала ребенка, мы с мамой сидели один раз на кухне, и она сказала: «Молодость заканчивается, когда появляется долг». Я тогда ещё подумала: «Какой к черту долг?! В карты она проиграла, что ли?». А теперь я поняла. Потому что теперь у меня самой есть долг…
- Антон, у меня сын.
Я поцеловала его в щеку, вышла из машины и пошла, не оборачиваясь. Снег месил меня...