Мы сели в кресла. Я у окна, Джимми рядом. Хорошо… Раньше в самолетах всегда было по три места, я считаю, это неправильно. Хотя, довольно религиозно: Троица, все дела. А теперь по-школьному, или по-ЗАГСовски, сиденья располагаются парами.
Я выглянула в окошко: гладкое асфальтированное пространство до горизонта, небо сизо-малиновое, опускается прямо на землю темными синими облаками. Посмотрела на Джимми – он тоскливо перелистывал бесплатный журнал. Глаза чуть прищурены, светлые волосы в молодежной прическе, серый джемпер, голубые джинсы, пальцы с неахтикаким маникюром на глянцевых страницах.
Пристегните ремни, все дела. Над проходами загорелись зеленые надписи, сердце упруго стукнуло пару раз, и вязко забилось – ненавижу летать на самолетах. Джимми уставился в кресло. «Вот это действительно отвратительное завершение дня», - подумала я и принялась изучать ворсистую ткань, повторяя движения джимминых зрачков.
И все-таки закат был великолепен. Мы влетали в атмосферу справа от него, и облака были сначала похожи на рисовую бумагу. Шуршали двигатели, крылья рассекали воздух, облака сгущались, пролетали мимо окна серыми клочьями. Чем выше мы поднимались, тем малиновее они становились. Темнело. Звезды колючими точками окружали нас, а Джимми все также безучастно разглядывал салон. Я не выдержала и толкнула его (пальцами в мягкий джемпер): «Посмотри, мне кажется, мы поднялись выше звезд».
Он обернулся в иллюминатор. Зрелище на тот момент стало поистине фантастическим – звезды мягко проскальзывали сквозь туман, поблескивая как рассыпанное по полу конфетти. Я смотрела и не могла оторваться. Такого я еще не видела никогда.
-Что за странный эффект? – спросила я. – Они не могут быть ниже нас. Ведь звезды такие же огромные, как Солнце, они находятся далеко, а сейчас я вижу, что они – маленькие блестящие точки – вьются вокруг как мотыльки около фонаря.
Джимми пожал плечами, и самолет в такт качнулся. По салону прошел вздох – наверное не только у меня сжался желудок.
-Что это было? – спросила я.
-Не знаю, наверное воздушная яма, - Джимми снова пожал плечами. Самолет качнулся снова, потом еще раз. Загорелась надпись «пристегните», все дела. Я потянулась к ремням, а самолет начал мягко скользить вниз. Все было так медленно, так ненатурально, что я даже успела подумать стоит ли читать «Отче наш», прежде чем произнесла первые слова молитвы. Кажется, кто-то кричал, было что-то еще, и в моей голове успело промелькнуть: «Неужели это все так бездарно и резко».
Тишина. Все замерли, шум исчез. Я оглянулась. Джимми, и другие пассажиры – все были спокойны. «Наверное влили какой газ в воздух», - подумала я, поскольку тоже не чувствовала никаких переживаний.
-Мы живы, - констатировала я, посмотрев в окно. Самолет покачивался на волнах незнакомого озера, чуть дальше сотнями огней горел незнакомый город. Дверь глухо отворилась, пассажиров попросили покинуть самолет через запасной выход. Люди осторожно, но без паники начали продвигаться вперед. Мы вышли. Воздух был свежий, чистый, нас провели по мосту к автобусу. Справа и слева стояли люди и темно-синей форме, я спросила у одного из них:
-Где мы? Что случилось?
-Не волнуйтесь, сейчас вас отвезут в Центр Информации и все объяснят.
Я кивнула. Какое волнение? Я не волновалась. Конечно, это было как-то странновато, но не более того.
Автобус ехал мягко, почти неслышно. Деталей я не помню, все было в каком-то тумане. Тело тоже было ватное: я еще больше укоренилась в мысли, что мое восприятие изменилось из-за наркотика в воздухе самолета.
Нас привезли к подножию огромного небоскреба, который я видела из окна. Колоссальное здание, похожее по архитектуре на сталинские высотки, только гораздо выше и современнее. Нас проводили в фойе, где располагались десятки лифтов. Мягкий ковер, отделанные мрамором стены, яркий, но не слепящий свет.
Мы вошли в три лифта, огромных, под стать зданию. Заложило в ушах, этажи замелькали на табло зелеными цифрами – по-моему их было больше ста. Мы поднялись, судя по всему, на самый верх.
Это было небольшое помещение, похожее на конференц-зал. Нас рассадили по периметру комнаты в три ряда. С одной стороны были двери лифтов, из которых мы вышли, а с другой – широкая полоса эскалаторной дорожки, похожая на те, которые стоят в аэропортах, для просвечивания вещей. Кроме пассажиров в комнате находилась немолодая женщина, в опрятной одежде с материнской улыбкой на лице. Она начала объяснять нам, что сейчас в порядке очереди мы должны встать на эту дорожку.
-Вы должны завершить поездку, которая была прервана по не зависящим от вас причинам, - произнесла она, радушно демонстрируя нам свои мягкие ладони. И вдруг мне стало дурно. В глазах поплыло. Я поняла, что я все поняла. Если мы встанем на эту дорожку, то отправимся на тот свет. То есть, окончательно на тот свет. Где уже нет ничего совсем. Мы действительно разбились. А это – мир между мирами. Джимми сидел такой же зомбированный как и другие, я дернула его за рукав, но он никак не среагировал. У меня возникло ощущение, что я – единственная кто хоть что-то соображает.
Я оглянулась. Людей в синей форме не было. Да и зачем они нужны? Пассажиры по одному медленно вставали с кресел и покорно вставали на дорожку. Я тихо встала с кресла и продвинулась между рядами к выходу. Женщина-доброжелатель не заметила моих рокировок и продолжала заботливо спроваживать пассажиров за зловещую шторку. Я пригнулась, стараясь не шуметь и оставаться в тени, прошла к двери, тихо приоткрыла ее и незаметно выскользнула.
То, что я увидела, сложно описать словами. Передо мной открылась фантастическая панорама ночного города. Теплый ветер тут же впился в мои волосы, приподнял их и закружил. Я двинулась к ограждению. Западня. Деваться некуда – разве что прыгать в пропасть. Внизу был еще один уступ, но это было этажей на 10 ниже. Самоубийство.
Сердце забилось сильнее. Мозг начал трезветь, и я побежала по периметру. Гладкий каменный пол крыши, справа – обрыв, слева – окна в комнату. Я поняла, что здесь спроваживают тех, кто умер. Этот мир живет по своим законам, им не нужны лишние люди. Поэтому они просто сажают их на эскалаторную дорожку – как в рассказе Пелевина – и отправляют в последний путь. В моей голове вертелось только одно «черт, надо ж было так попасть». И надо было выбираться. Мне очень не хотелось умирать. По-настоящему. Насовсем.
Четвертая стена на исходе. Ни лестниц, ничего вообще. Над головой – пасмурное небо. Непонятно, есть ли вообще в этом мире звезды.
Я, задыхаясь от ужаса и бега, вернулась к двери. И замерла. Свет из щели упал на небольшой блестящий предмет, который лежал на полу. Я осторожно подошла к нему. Какая-то «ихняя» техника. Плоская, похожа на самокат для двух ног. С такой же ручкой. Я приподняла его. Легкий, как перышко. Просто как лист бумаги. Хотя на вид – сделан из какого-то металла. Я оглянулась – никого вокруг. Видимо, они не боятся, что люди ослушаются. Почему – не ясно. Я отпустила «самокат», и он медленно, как будто находился в воде, а не в воздухе осел на землю. Я подняла его снова, и отпустила. История повторилась. В третий раз я надавила на него рукой, но он опустился также медленно. Я поняла его назначение. Это тоже лифт. Запасной, наверное. Лифт-парашют, что ли. Лифт-выход.
Я схватила «самокат» и подбежала к одному из окон. Ситуация не изменилась. Добродушная женщина сажала на дорожку пассажиров. Их оставалось уже совсем мало. Я нашла взглядом Джимми, и подбежала к тому окну, где он сидел. Постучала. Ноль реакции.
«Придурок», - процедила я и постучала сильнее. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Я постучала еще сильнее. И еще. Джимми наконец обернулся. «Иди сюда», - произнесла я одними губами и поманила его рукой. Он неуверенно нахмурил брови. «Давай, иди же!» – сказала я вслух, и он как-то чересчур откровенно поднялся с кресла, подошел к стеклу и уставился на меня как рыба из аквариума. Женщина заметила меня в окне, но ее радужная улыбка так и не сползла с лица. Она медленно подошла к лифту и проговорила что-то по вмонтированной в стену рации. Я поняла, что если не сейчас, то никогда. Положила «самокат» на пол, сдернула с себя летнюю куртку, обернула вокруг руки и резким ударом выбила стекло. Несколько человек обернулось.
-Прыгай сюда! – закричала я Джимми, выдергивая осколки из рамы, и он послушно вылез в окно.
-Что происходит? – вдруг спросил он.
-Потом объясню, сейчас тебя отпустит. Только надо сваливать быстро.
-Куда?
-Туда, ****ь, вниз, - я схватила его за руку, другой рукой взяла «самокат» и уселась на бордюр, ногами наружу.
-Садись рядом, - я дернула его за рукав.
-Что ты хочешь?
-Делай как я говорю, и быстро, быстро, - перехватила самокат за ручки и слегка уперлась в него ногами. – Садись рядом, ставь ноги на эту ***ню.
Джимми вяло подчинился, но я чувствовала, что от свежего воздуха он приходит в себя. Мы встали на «самокат». Сзади послышалось какое-то движение, я зажмурила глаза и перенесла вес на ноги. Джимми стоял рядом, и мы медленно опускались. Ветер сносил нас как воздушный шар куда-то влево, а я впилась пальцами в ручку так, что заболели кости. Джимми держался за меня. «Самокат» шкрябнул по выступу и стал опускаться еще ниже. Я старалась не смотреть, куда.
Когда я пришла в себя, глаза болели. Почему уж не знаю. Мы стояли у подножия небоскреба, вокруг – другие здания. Темная улица, асфальт, фонари, все как в реальности. Автомобили. Редкие, но все же. Наверное, уже поздно.
-Надо быстрее отсюда, - произнес Джимми, и я выскочила на проезжую часть, отчаянно голосуя рукой. Три машины проехали мимо и мы снова остались посреди пустой улицы.
-Давай пешком, - произнесла я, схватила его за руку, и мы побежали.
Два квартала серых киберпанковских закоулков. Мы остановились у мрачной гранитной стены, я была в полной растерянности. Как убежать? От кого? Ясно понимала только одно: зачем. Я смотрела на Джимми. Он вроде бы начинал врубаться в ситуацию. Ответы витали в воздухе – они были настолько осязаемыми, что не нужно было ничего объяснять. Лицо его было напряженным и печальным, кожа обветрилась. Я нервно облизала губы и поняла, что они на них появились маленькие трещинки. На улице застыла тяжелая тишина, небо, как будто само высеченное из камня нависало над головой.
-Что дальше? – произнесла я, обращаясь больше сама к себе. Обувь была покрыта слоем серой пыли, руки тряслись от напряжения.
Звук пришел из-за угла. Сначала – дребезжание бубенчиков, которое звонко раскололо пространство напополам. Я тревожно заглянула в лицо Джимми, и он сделал шаг к стене. Мы вжались в гранит и старались не двигаться. К бубенчикам присоединился стук копыт, какое-то животное двигалось прямо к нам. Мне стало страшно, но я чувствовала: и животное, и бубенчики не могут причинить нам вреда.
То, что вышло в наше поле видимости больше всего напоминало верблюда. На его спине сидел парень в широких красных штанах, модной куртке с капюшоном и в кожаных сланцах.
-Эй, что вы здесь стоите? Это вас что ли все ищут? – крикнул он, остановив животное. Медленно изогнулся, достал из кармана смятую пачку сигарет, вытащил одну и прикурил.
-Черт, нам надо убраться отсюда подальше, - выдавила я.
-Ну давай подвезу, - он засунул сигарету в зубы, схватился обеими руками за гриву животного и соскользнул вниз. – Подойдите.
Я неуверенно сделала несколько шагов.
-Ближе к голове, - парень подтолкнул меня к губастой морде верблюда, в этот момент в меня в голове все закружилось и вдруг я очутилась на спине.
-Щаз все разрулим, - парень свернул пальцы в знак О.К. и затянулся. Судя по всему это был не никотин. На мою голову накатила еще одна волна забвения, я потеряла связь с окружающим миром, и только теплая шерстистая спина между моих ног какой-то момент продолжала существовать. Я пришла в себя от голосов. К парню присоединилось еще двое, один стоял в сторонке, а другой впаривал какую-то ерунду. В какой-то момент парень подошел ко мне и сунул в карман небольшой полиэтиленовый пакетик, заваренный огнем зажигалки. «По-любому наркота», - решила я, но отказываться не стала. Мало ли что.
Время тянулось медленно, Джимми курил стоя в нескольких метрах от меня, я с удовлетворением отметила, что в его руке пачка. Значит перепадет и мне. Парень о чем-то по-подонски щебетал с дилером, и я чувствовала, что надо как-то быстрее сваливать.
-Эй, - крикнула я, обращаясь ко всем сразу. – Давай как-нибудь уедем отсюда.
Верблюжатник не обратил на меня никакого внимания. Дилер тоже. Ближе подошел третий персонаж, в таких же модных рейверских шмотках.
-А что ты волнуешься? Хочешь убежать? – он мягко улыбался.
-Да, что-то хочется быть подальше отсюда.
-Сползай, - он услужливо протянул мне руку и я вяло, как брикет подтаявшего мороженного плюхнулась на землю.
-Здесь это сделать очень просто, - продолжил рейвер. –Затеряйтесь в толпе.
-В смысле?
-Ну давай я покажу, - он ловко схватил меня за руку, другой рукой взял Джимми и, самозабвенно смеясь, увлек нас за поворот. Мы прошли всего пару кварталов, когда оказались на огромной площади, освещенной искусственными фонарями. Людей здесь была тьма, все бежали по своим делам, никто не обращал на нас внимание и мы вклинились в толпу. Люди казались мне выше, я видела только лица и спины, краев площади уже было не найти. Мы шли и шли, протискиваясь между джинсовыми куртками, летними пальто, наступая на босоножки и кроссовки, погружаясь из запаха пота в аромат дорогих духов.
-В этом мире ты можешь затеряться в толпе в прямом смысле этого слова, - начал мне объяснять рейвер. – Толпа – это явление, которое не имеет конкретного места в пространстве. Когда ты попадаешь в одно скопление людей из него ты можешь переместиться в другое скопление людей. Сейчас мы уже не на площади, а на рынке. А вот-вот окажемся на другой площади, за много километров отсюда. Вот смотри, - он резким движением вытащил нас к краю. – Это другое место.
Я оглянулась по сторонам и поняла – это другое место. Начался рассвет, и город вокруг становился все оживленнее. Люди замысловатыми узорами сливались в потоки и расходились по улицам, подъездам, подземным переходам.
-Вот видишь, как это просто, - улыбнулся рейвер, помахал нам рукой и растворился между рядов людей.
-Невероятно, - я посмотрела на Джимми, который все так же меланхолично смотрел на окружающую среду.
-Да что такого невероятного, - пожал плечами он. – Просто здесь понятия также осязаемы как в нашем мире – предметы.
Мы снова нырнули в толпу и через пару секунд оказались в огромном универмаге. Я поняла, что среди людей быть безопасно. Мы зашли в парфюмерный магазин и долго слонялись между рядов с косметикой. На улице совсем рассвело и начался мелкий моросящий дождь. Мы ходили и ходили, задевая чужие влажные зонтики, слушали шорох каблуков по ковровому покрытию и почти ни о чем не говорили. Так прошло, наверное, несколько часов. Усталость давала о себе знать, и когда дождь прекратился, мы снова вышли на улицу.
То ли мы проторчали в универмаге очень долго, то ли день был здесь слишком короткий, то ли небо – отчаянно пасмурным. Но вокруг города снова сомкнулись какие-то сумерки. Мы брели по улице, мощеной серым камнем, куда глядели глаза, хотелось пить и есть, и мы украли какие-то продукты из ларька, покинутого на полминуты продавщицей. Ноги отказывались слушаться, ватные и тяжелые, уже почти сутки в адреналиновом бреду. Мозг работал послушно, понимал, что без него нам конец, и подал еще одну неплохую идею – нам нужен транспорт. Маленький автомобиль, похожий на бронированный форд «Ка» - это то что нужно, по-любому.
-Ты сможешь это водить? – спросил Джимми, когда мы остановились около него, вглядываясь сквозь собственное отражение в салон.
-А что сложного? Бог послал нам ключи, - улыбнулась я, заметив в зажигании связку. Не пришлось даже бить стекло, двери оказались открыты. Мы залезли в машину, я отжала сцепление и мы покатились куда-то по улицам, которые становились все пустыннее и безлюднее. Глаза начинали слипаться, теплый салон способствовал расслаблению, руки и ноги болели.
-Надо где-то притормозить, - произнесла наконец я, и как ответ перед нами возникла надпись «Гостиница». Неоновая, с мигающей буквой «н» эта надпись висела над обшарапаной зеленой дверью, а каменные ступеньки крыльца были завалены мусором.
-Я думаю это то, что надо, - мрачно улыбнулся Джимми.
Мы вошли. Грязно-желтый свет лениво растекался по фанерной отделке стен, внутри было сухо, чисто и пахло каким-то залежалым сеном. Мы поднялись на пару этажей и сели в конце коридора под черным пятном от перегоревшей лампы. Узкий коридор: его хватило ровно на столько, чтобы мы с Джимми уселись напротив и наши ноги, согнутые в коленях уперлись друг в друга.
-Что будем делать, - произнес Джимми без вопросительной интонации.
-Не знаю, - сил улыбаться еще не было. – Дай сигарету.
Джимми потянулся, достал пачку с незнакомым названием и мы закурили. Молча, стараясь не смотреть друг на друга. Я сделала пару затяжек, с наслаждением отмечая, как мне становится уютней. Я поменяла позу, легла на бок, облокотившись рукой о пол, поерзала и когда уже почувствовала что мое положение достаточно удобно, услышала легкий шелест в кармане.
Опустила руку: точно, это тот самый пакетик с наркотой. Я достала его, поднесла к свету. Два маленьких картонных квадратика. Похоже на ЛСД, только формат больше.
-Может съедим? – предложила я, распаковывая целлофан.
-Ты что, с ума сошла? Мы даже не знаем что это.
-Ну не зря же оно у меня в кармане. Давай съедим. Как Алиса пирожок.
-Ты больная.
-Не знаю, - я улыбнулась и положила один квадратик под язык. Второй протянула ему на ладони и Джимми, нервно и недовольно сморщившись отправил его в рот. Мы сидели, посасывая ерунду минут десять, когда мир вокруг поплыл яркими красками, в теле появилась легкость, а в голове – эйфория. Мы засмеялись.
-Как здорово, - Джимми смотрел на меня большими влажными глазами, и зрачки его были как два волшебных блюдца.
-И правда неплохо, - смеялась я в ответ.
Я не помню, кому из нас пришла в голову эта идея: вломиться в номер и узнать, что происходит. Мы просто вышибли ногой дверь, в моих руках тлела половинка сигареты. Мужик – обычный мужик лет сорока пяти – был в ужасе. Комнатушка с какой-то незатейлевой аппаратурой, мебель из ДСП, кровать, застеленная серым пледом, изъеденным молью и мужик в одних семейных трусах.
-Что… это… за… место? – как с другого конца металлической трубы донесся голос Джимми, он наступал на мужика, а тот жалобно жался к стене.
-Где мы, что происходит, что такое смерть в этом мире? – продолжала я, и мои губы были как будто из целлюлозы.
Дальше все было по сценарию кинофильма. Моя сигарета выпала из рук, закатилась за ковер, тот начал тлеть и дымиться, заорала пожарная сигнализация, мужик выскочил за дверь, а мы остались стоять как вкопанные посреди синтетической вони.
-Давай к окну!.. – завопила я, и мы перепрыгнули через кровать, распахнули створки и сползли на землю, в грязно-серый сугроб прошлогоднего снега. Откуда-то сверху дети кричали «тили-тили тесто, жених и невеста», когда мы, обнимаясь от ужаса, ползли к углу здания.
Наш «форд» был обвешан какой-то желтой ментовской пленкой, вроде как «не пересекать», а на лобовом стекле, прижатые дворником, обозначились две фотографии.
-Это мы, - засмеялся Джимми, вытаскивая портреты.
-Ловко они, так быстро, - покачала головой я. Джимми сунул фотографии в карман и мы.. снова затерялись в толпе.
Вокзал. Меня не переставало поражать, что в этом мире понятия «людно» и «безлюдно» стояли чертовски близко. А иногда мне даже казалось, что в одном и том же месте было и людно, и безлюдно одновременно. Вагоны, которые ездили по рельсам были одинаковыми, рассчитанными на четверых, без каких-либо признаков паровоза.
-Пусть рельсы увезут нас подальше, - я вытерла с лица пот и посмотрела на ладонь: серые разводы грязи растекались по моей руке как бензиновые разводы. Мы сели в вагон. С нами – два мужчины. Тронулись.
За окном – снова непонятное время суток. Наркота вроде бы отпустила, но от этого становилось не лучше. Тихо стучали колеса, пейзаж за окном сменился с городского на сельский, мы пригрелись и начали засыпать. Мелькала какая-то бурная растительность средней полосы – как в фильме «Сталкер». Все было зелено-серым, может быть из-за грязи на стекле. Мерно покачиваясь мы ехали вперед.
-Слушай, надо наверное где-то выходить, - шепнул мне Джимми.
-Наверное надо, - согласилась я. Вагон остановился, но двери оставались закрытыми. Никто не вошел – в принципе, некуда, никто не вышел. Я подумала – железнодорожная «маршрутка».
-Давай еще остановку, - сказала я. Очень не хотелось идти куда-то. Джимми кивнул.
Мы проехали какую-то развязку, вагон свернул по рельсам влево, и вдруг я увидела впереди шлагбаум. Рядом будка, собаки, охрана. Типичный КПП. Джимми посмотрел на меня, бледнея, и произнес одними губами «вот и все». Я покачала головой, но от безысходности меня начинало подташнивать. Вагон медленно останавливался, вокруг – бескрайнее поле, прятаться негде.
К нам подошел человек в форме, заглянул в стекло. Мужчины начали шарить по карманам, один из них достал какой-то большой документ, и я с удивлением заметила, что это – просто его фотография. Второй мужик тоже сунул карточку со своим портретом. В моей груди глухо стукнуло, я посмотрела на Джимми, и он молча вытащил наши фото, которые мы сняли с «форда».
Мент кивнул, шлагбаум открылся, и вагончик двинулся вперед. Буквально через пару метров один из мужчин зашелся истерическим хохотом, снова вытащил свою карточку и ткнул в нее пальцем, обращаясь ко всем нам:
-Если бы они только знали, что раньше я был юридическим лицом! – смеялся он, и я смеялась вместе с ним, и Джимми, и второй мужчина тоже смеялись. Я поняла: фото – это подтверждение. Ведь разве можно портрет фотографию юридического лица? Выглядеть может каждый как угодно, а вот фотография получается только с людей, с, как вы понимаете, физических лиц.
Мы выскользнули на следующей станции, вагончик угрохотал куда-то на запад, а вокруг нас шелестела полынь и покачивались кроны тополей. Было прохладно, но вместе с тем свежо, мы сошли с асфальтрованной платформы и двинулись по дороге вперед. Под нашими ногами – песчано-глинистая земля, мокрые лужи от дождя. В голове - свобода с примесью безысходности. Что делать дальше было непонятно, впрочем, как и раньше. Мы прошли мимо распахнутых створок железного забора и оказались в поселке. Серое небо над нашими головами, ну больше всего похоже на утро. Пара людей в резиновых сапогах, вспаханное поле где-то слева, впереди – кирпичное здание с надписью «Хозмаг». Мы, не раздумывая зашли в него.
Ряды каких-то граблей, лопат, пластмассовых тазиков, разных сельскохозяйственных машин непонятного назначения, свечи, марля от комаров, мыло и еще что-то. Мы подошли к прилавку.
Я замерли. За прилавком стоял мой отец, одетый в бежевую ветровку, улыбаясь сквозь бороду смотрел на нас.
-Я знал, что ты придешь, - произнес он. – Я нисколько в тебе не сомневался.
-Где мы? Что происходит?
-Раз ты здесь, то все поняла правильно. Вы умерли, но не дали им убить себя до конца. Это действительно мир между бытием и небытием. И здесь можно жить. Причем, совсем не так уж плохо.
Я осела на прилавок и зарыдала.
-Я хочу обратно, домой.
-Это невозможно. Теперь тебе придется жить здесь, - он вышел и обнял меня, мягко поглаживая по плечам. – Все не так уж сложно, не сложнее, чем там. И иногда, - он посмотрел мне в глаза и по-хулигански подмигнул. – здесь даже гораздо интереснее. Здесь все живет по другим законам, и они не такие строгие.