ПРОЩАЙ, ЧЕЛОВЕК СОВЕТСКИЙ!
 
 Роман


 Часть первая

 БАННИКОВ И СЕРЕБРОВ
 
 1
Ранним августовским вечером в поселок Заречный из города М. прибыл автобус. Пассажиры – а их было немного - вышли из автобуса и тот час растворились в шумной толпе уезжающих в город жителей поселка и дачников.
Высокий, одетый в серый костюм мужчина лет тридцати пяти отошел от остановки, закурил, огляделся по сторонам. Он окликнул старика, неторопли¬во бредущего по широкой пыльной улице за небольшой отарой овец:
- Извините, вы не скажете, где находится дом Банникова?
Пастух приложил к заросшему волосом уху грязную ладонь. Он никак не мог взять в толк, чего хочет от него приезжий, махнул рукой и улыбнулся без¬зубым ртом. Проходившая мимо молодая женщина с тяжелой сумкой в руке остановилась рядом с ними, чтобы передохнуть.
- Кого вы ищете, мужчина? - спросила она.
- Приятеля моего, Банникова. Говорят, где - то здесь у него загородный дом.
- Банников? Не слыхала о таком. В нашем поселке многие городские по¬настроили дома.
- У него белый «Мерседес».
- Кого сейчас удивишь этим. Вон, у Васьки - тракториста тоже есть «Мерседес», у Петра - каменщика большая машина, джип, что ли, у соседа моего, Николая – грузовик, у деда Семеныча... Правда, у него машина японская, сын подарил, - кивнула женщина на пастуха.
Увидев, что на него обратили внимание, старик поднес к губам два пальца. Приезжий угостил его сигаретой, тот благодарно кивнул и побрел вслед за отарой.
- Не знаю, что вам и посоветовать, - сказала женщина.- Пройдите по этому переулку к реке, у людей поспрашивайте, может, кто и знает, где нахо¬дится дом вашего друга.
Приезжий поблагодарил приветливую женщину, снял пиджак, - было до¬вольно - таки душно, - накинул его на руку и свернул в переулок.
Пыльная улочка, зажатая высокими металлическими заборами, за которыми виднелись крыши новых домов, полого сбе¬гала к реке, шум которой доносился все явственнее по мере того, как он спу¬скался вниз.
- Извините, не скажете, где дом Банникова? - спросил приезжий у пожилого муж¬чины, красившего забор. Тот обернулся, вытер полотняной панамой потное лицо, внимательно посмотрел на незнакомца.
- Прямо, - буркнул он.
- Прямо - это где?
- Белая крыша.
- Спасибо.
Крыша отражала солнце и была видна между высокими кронами деревьев. Приезжий остановился перед металлическими воротами. Вытер носовым плат¬ком лицо, поправил на груди галстук, затем нажал кнопку звонка. Спустя мину¬ту за плотно закрытыми воротами раздался громкий собачий лай, заставив¬ший приезжего вздрогнуть от неожиданности.
Бесшумно отворилась узкая дверца: появился, видимо, хозяин дома в белом махровом халате и надвинутой на глаза соломенной шляпе.
- Серебров? Сергей? - удивился он. – Ты ко мне, приятель?
- Да, Ваня. Да убери, ради Бога, этого сукиного сына, - неестественно рассмеялся Се¬ребров, поднимая руки вверх: он явно боялся огромного черного дога, кото¬рого хозяин дома придерживал за ошейник.
- Можешь не бояться Боя. Он добрый парень. Только, прошу, не делай резких движений - он этого не любит.
- Ты уж извини - я гость незваный.
- Что тебя привело ко мне?
- Поговорить надо бы.
- Ну что ж, коли пришел - проходи, - сказал Банников, пропуская незваного гостя. Серебров остановился посреди двора, если можно назвать так небольшой, покрытый асфальтом клочок земли перед высокой глухой стеной дома. Металлические ворота гаража были по¬крашены под кирпич и ничем не отличались от кирпичной кладки стен.
- Прошу сюда, - сказал Банников, беря приятеля под руку. Они обошли по асфальтовой дорожке угол дома. Перед домом - большая лужайка, дальше – фруктовые деревья и кусты роз. - Ты уж извини, что не приглашаю в дом - там беспорядок. Думаю, на воздухе нам будет удобнее поговорить.
- Ради Бога! Я вовсе не хочу тебя стеснять.
- Ну - ну, без церемоний. Ты пришел вовремя. Весь день я был занят бума¬гами. Аж голова трещит. Надо бы немножко развеяться.
Приятели остановились возле небольшого бассейна, забранного в бетон. Тут же возвышался фирменный зонт с надписью «Pepsi», тень от которого падала на легкий изящ¬ный стол и несколько стульев вокруг него.
- Пепси, пива? - спросил Банников, жестом приглашая гостя к столу.
- От холодного пива, пожалуй, не отказался бы, - ответил Серебров, ве¬шая пиджак на спинку стула.
Иван кивнул. Он забрал со стола портативную пишущую машинку, стопку бумаги, папку с документами и направился к дому.
Серебров огляделся. Ему все нравилось здесь: и оригинальный, построен¬ный в трех уровнях дом, и ухоженный сад без привычного мусора и лежа¬щих на земле гниющих плодов, и газон с аккуратно подстриженной сочной травой, и бассейн с прозрачной водой: от воды тянуло прохладой, дышалось легко. Он спустился по бетонным ступенькам, сполоснул лицо.
- В углу сада родник, я забрал его в трубу и пустил воду в бассейн, услышал Серебров за спиной голос хозяина дома.
- Замечательная вода. И вообще мне здесь все нравится.
-Мне тоже. Но со временем будет еще лучше. Вот закончу отделку дома, завезу мебель, установлю спутниковую антенну…
- Проект необычный. Где откопал?
- Случайно нашел в одном английском журнале. Нравится?
- Силен, бродяга! Наверное, немало денег вложил в эту красотищу?
- Много. Красота дорого стоит. Ты же знаешь, я всегда любил кра¬сивые вещи, поэтому денег на его отделку я не пожалею. Кстати, недавно пригласил одного известного художника. Из местных, но его произведения известны в обеих столицах. Русский музей купил несколько картин, но до сих пор, впро¬чем, не заплатил ему ни копейки. Этот молодец обещал расписать стены зала фрес¬ками на библейские темы, даже представил эскизы. Хотелось бы сделать все побыстрее, но, к сожалению, у художника творческий простой…
 - Болен?
- Да. Если запой считать болезнью. Жена имела неосторожность выдать ему аванс наличными, после чего «маэстро» пропал почти на месяц. Но, по моим сведе¬ниям, деньги у художника на исходе, так что в скором времени надеюсь его, так сказать, лицезреть.
Банников протянул приятелю банку пива, жестом пригласил к столу. Он успел переодеться. В белом, летнем костюме выглядел привлекательно для своих тридцати шести лет: на красивом красноватом от загара лице выделялись неестественно бе¬лые зубы, ветерок шевелил светлые, выгоревшие на солнце волосы, которые он легким движением руки то и дело откидывал со лба. Торс его было чуть полноват, однако в осанке и движениях тела угадывалась выправка бывшего спортсмена.
- Молодо выглядишь, - заметил Серебров.- Спортом занимаешься?
- Иногда пару - тройку партий в теннис могу позволить себе. На большее времени не хватает.
- Дети есть?
- Нет. Кстати, я только что позвонил жене, она обещала быть с минуты на минуту.
- Без наследника жить не дело.
- Какие наши годы, - рассмеялся Банников. - Все еще впереди.
Приятели потягивали из запотевших банок пиво. Бой стоял рядом с хозяином, не сводя черных круглых глаз с гостя.
- Красивый пес, - сказал Серебров, кивнув на дога.- Породистый. Из – за границы привез?.
- Нет, купил по случаю на базаре у одного алка¬ша лет пять назад. Доходяга был - страшно смотреть. Выходил все же - чуть ли не из одной чашки ели. Сигарету?
- Не откажусь. Я свою последнюю отдал старику там, наверху. Занятный такой: глухой, глаза печальные.
- А, дед Семеныч. В прошлом году здесь, неподалеку, трагедия случи¬лась. Он вечером по обочине шоссе овец домой перегонял. Сзади «КамАЗ», груженный бревнами, ехал. Как его занесло на обочину, никто не знает. Кар¬тина, скажу тебе, была ужасная. Все видел своими глазами. Несчастные жи¬вотные выползали из - под машины с разорванными боками, из зияющих ран лилась кровь, у некоторых внутренности вываливались на грязный асфальт... Старик чудом остался жив, но с тех пор у него, как принято сейчас выражать¬ся, - «крыша поехала». Жаль старика...
- Я слышал об этом случае.
- Его сын работает в команде нашего президента. Одно время я пытался сойтись со стариком поближе, чтобы он познакомил меня с родственником, но не успел.
- Зачем тебе это? Ты же торгаш!
- В нашей продажной прессе как только меня не называют: и бизнесмен, и коммерсант, и предприниматель! Ты вот торгашом назвал. А ведь раньше на Руси торговых людей называли купцами. Было даже сословие весьма уважаемое – купеческое. Хотелось бы, чтобы у нас, в России, купечество вновь возродилось. Так вот! В современном бизнесе все важно, особенно знакомство с влиятельными людьми. Когда играешь по - крупному, хочется, чтобы у тебя на руках был джокер. Ты меня понимаешь?
- А как же – тут и дураку понятно, что без «волосатой руки в верхах» в крупном бизнесе делать нечего!
- Таковы условия игры в бизнес! Кто их не придерживается – рано или поздно «вылетает в трубу!»
Какое-то время приятели молчали. Густые кроны деревьев шелестели лист¬вой от легкого ветерка, иногда кричали птицы в небе, кем - то потревоженные.
- Хочу тебя спросить, Серж, - прервал молчание Банников.- Как ты меня вычислил? Ведь я никому не даю своих координат.
- Недавно встретил на улице одну нашу общую знакомую. Поговорили о том, о сем. Зашел разговор о тебе. Я не стал бы упрашивать ее сказать, где тебя найти, если бы...
- Кто это?
- Зиночка. Помнишь, работала на нашем заводе в машинописном бюро?
- Ах, Зиночка... Она работает у меня секретаршей.
- Девчонка выглядит эффектно. Говорят, рядом с нею ты смотришься намного моложе.
- Кто говорит?
- Да видели тебя с нею в ресторане.
- Так зачем тебе понадобилось разыскивать меня после стольких лет, как наши пути – дорожки разошлись?
Серебров потушил в пепельнице окурок, взял из пачки новую сигарету, но прикуривать не стал. Он не знал, с чего начать: собственно, ради этого разго¬вора он и пришел к Банникову.
- Видишь ли… В прошлом году наш машиностроительный завод начало лихорадить. Заказы от предприятий лесной промышленности на наши гидравлические манипуляторы перестали поступать. Склады завалены готовой продукцией. Рабочую неделю урезали до трех дней, а затем и вовсе многих работников отправили в бессрочный отпуск.
- Да, видать, дела твои совсем плохи. А ведь ты когда - то был талантливым инженером - конструктором. На заводе тебя все уважали, начиная от директора завода и кончая уборщицей. Тебя в партию приняли. И премии тебе регулярно давали, и фото твое много лет висело на заводской доске почета. Ты был, как тогда говорили, образцом советского человека!
- К сожалению, этого уже не вернешь.
- А свое дело не пробовал начать? Ну, например, открыть модный нынче видеосалон. Снял подвал, купил «видик» и крути себе потихоньку боевики, мелодраму и «порнушку». Капиталовложений – минимум, а денежки от зрителей к тебе сами поплывут. Или коммерцией заняться? В Турции по дешевке товар купил, сюда привез, на базаре продал подороже. Сейчас «челноков» много развелось, все хотят жить хорошо.
- Нет. Торговать я не умею, да и не хочу. Нет у меня деловой жилки. Ты же знаешь, что все эти годы я только и делал, что рисовал крестики – нолики на ватмане.
- На что же ты сейчас живешь?
- Так, перебиваюсь случайными заработками: чиню проводку соседям, ре¬монтирую утюги, швейные машинки.
 - Не густо. Итак, ты узнал от моей секретарши, что я пошел в гору, и поэтому решил обратиться ко мне.
- Я бы не обратился. Жена настояла.
- Вот как! – удивленно поднял брови хозяин дома. - Ну что ж, спасибо за откровенность!
- Я, когда к тебе шел, молодость нашу вспомнил. Мы ведь были хорошими друзьями…
- С тех пор много мутной воды утекло, - усмехнулся Банников. – Ну, и что тебе вспомнилось?
- Маленькое, уютное кафе на улице Горького, футбол в Лужниках, Володя Высоцкий в театре на Таганке, наши вузовские вечера…
- И прогулки по ночной Москве с девушками, и вечеринки в студенческой общаге с портвейном «777», и пение на плохом английском битловских песенок…
Бывшие друзья рассмеялись: приятно вспомнить время, когда ты был молодым, и тебе жилось беззаботно и весело в огромном городе.
- Я помню, как ты не хотел ехать в этот городишко по распределению, - сказал Серебров. - Все уши прожужжал: «Хочу в Баку, хочу в Баку...»
- Ты тоже не горел желанием ехать сюда. Хотел вернуться в Омск. Но потом мы приехали по направлению в этот южный город, и нам понравилось жить здесь: интересная работа на заводе, комната в общежитии на двоих, поездки в горы и к морю.
- А на выходные мы брали палатку напрокат, ко¬телок для каши и через четыре часа на электричке - море, солнце, девушки и вино...- сказал гость.
- А что, мы были мальчиками хоть куда! Правда, нам хотелось классно одеваться, зарплата была небольшая, и мы по¬купали хорошие вещи по очереди, - усмехнулся Иван.
- Меня чуть кондрашка не хватила, когда ты однажды пришел из рестора¬на в моем новом немецком костюме с оторванным рукавом.
- Ребята попались крутые в тот вечер - не хотелось перед моей девушкой ударить лицом в грязь.
- Я понимаю: твоя честь была дороже моего нового костюма.
- Эй, приятель, ты всегда трясся над своими вещами, сколько помнится мне, как на¬седка над яйцами!
Банников закурил, какое - то время отсутствующим взглядом наблюдая за пламенем зажигалки, которую он поднес к своим глазам.
- Тебе нужна работа в моей фирме? - спросил он.
- Да, - глухо произнес Серебров. Он не отрывал взгляда от лица хозяина дома: было заметно, как волнуется - пот выступил на лбу.
- Хорошо. Я подумаю над тем, куда тебя пристроить, а сейчас будем отдыхать, жарить шашлыки и пить вино.
Гость облегченно вздохнул. Снял галстук. Пиджак повесил на спинку стула. Расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал рукава:
- Ну что ж, отдыхать - так отдыхать! Приказывай, босс!
Банников принес из гаража мангал, охапку аккуратно наколотых чурочек, шампуры. Пока гость занимался разведением огня, он сходил за мя¬сом и специями. Спустя несколько минут, закончив нанизывать куски мяса на шампуры, передал их Сергею:
- Что-то Анна задерживается. Пойду, позвоню. А заодно принесу выпив¬ку. Коньяк, виски, водку?
- Беленькую, босс. Да, чем мясо поливать, рассолом?
- Нет. Я принесу сухое вино.
Банников ушел в дом. Гость дружески подмигнул Бою, провожавшему хозяина взглядом, кинул кусок сырого мяса, но дог даже не повернул головы в его сторону:
- Ну, как знаешь. Ты, я вижу, собачка с норовом.
Вернулся Банников, неся на подносе несколько запотевших бутылок, ста¬каны, столовые приборы:
- Телефон не отвечает. Значит, Аннушка скоро будет здесь.
- Вот и хорошо! - воскликнул Сергей, пританцовывая возле дымящегося мангала. - Она придет вовремя: шашлык - то на подходе.
- Ладно у тебя получается, - усмехнулся Банников. - Вижу, сноров¬ки не потерял. В этом деле ты всегда был главным специалистом.
- Не скажи: в любом деле нужна постоянная практика, а у меня ее уже давненько не было из – за хронического отсутствия мяса.
- Да, кстати, - сказал Иван, наливая водку в стаканы из тонкого стекла. - Изобретательст¬вом по - прежнему занимаешься? Помню, почти все вечера, когда жили в завод¬ской общаге, ты корпел над своими рацпредложениями.
- Занимаюсь. Времени – то у меня предостаточно.
- Есть что - то стоящее'?
- Не хочу показаться нескромным, босс, но в этом деле я творческих навыков не потерял, даже наоборот: я ведь творю теперь не для государства, а для себя.
- Ну что ж, творчество – это прекрасно! Меня, к сожалению, Бог обделил талантом, вот поэтому я и ценю неординарных людей. Предлагаю поднять стакан в честь людей творчества!
С земли поднялся Бой, вопросительно посмотрел на хозяина.
- Иди, мой маленький, встречай хозяйку, - сказал Иван, ласково потре¬пав дога за ухо.
Бой сорвался с места и тотчас исчез в глубине сада. Спустя минуту к сидев¬шим за столом приятелям подошла высокая смуглая женщина, одетая в изящ¬ное черное платье.
- Привет, мальчики, - сказала Анна, целуя мужа в щеку.
- Наконец-то. Я уже начал беспокоиться. Все в порядке, надеюсь?
- Да. Ты уж извини - задержалась немного у моей швеи. Обсуждали но¬вый фасон представительского костюма. Будет нечто, похожее на костюм Мар¬гарет Тэтчер, только изящнее и более...
- Я же просил тебя не задерживаться, - недовольным голосом прервал жену Банников.
- Но официальный прием у президента состоится через месяц, а мне совер¬шенно нечего надеть.
- Оставим этот пустой разговор.
- Конечно, оставим, - обрадовалась Анна. Она откровенно, совершенно не стесняясь мужа, разглядывала гостя.
- Насколько мне известно, вы - Сережа Серебров, старый друг моего мужа.
Сергей встал, пожал протянутую руку. Он был явно смущен.
- Еще со студенческих лет. Правда, мы однажды поссорились и с тех пор не виделись несколько лет…
- А из – за чего вы поссорились?
- Дело давнее, об этом не хочется даже вспоминать.
- Ну, и не надо. Мы с вами раньше нигде не встречались? Лицо у вас запоминаю¬щееся, как у Олега Янковского.
- Возможно, вы видели меня в толпе прохожих. Город небольшой - в нем трудно затеряться.
- Он его молочный брат, - усмехнулся Банников.
Анна улыбнулась гостю. Кокетливо поправив на висках черные, вьющиеся волосы, одернула сбившееся на груди платье:
-Мальчики, я на минутку, только переоденусь.
-И прихвати с собой что-нибудь выпить. Ты же не пьешь водку, - сказал Иван. - Шашлык готов, так что долго не задерживайся.
 Мужчины проводили взглядом женщину.
- Она старше тебя, но издали выглядит чертовски привлека¬тельно, - заметил Серебров. – Она черкешенка?
- Кабардинка. Приехала в наш город из Нальчика. Окончила местный университет. Работала учительницей. Была замужем. Сейчас управляет одним из моих магазинов.
- Интересно, чем она сумела взять такого красавца, как ты, Ваня?
- Ну, это очень просто объяснить. Она оказалась на моем пути в нужное время. Еще водки?
- Подождем Анну?
- Как хочешь, а я, пожалуй, выпью. От выпивки получаю удовольствие, особенно на пустой желудок.
Банников выпил. Отломив кусочек хлеба, понюхал его. Затем поднял вверх указательный палец:
- Что бы там ни говорили, а лучше русской водки ничего нет! Говорю это как человек, перепробовавший на своем веку большое количество всевозмож¬ных напитков. Ты согласен со мною, Серж?
- Откуда мне знать, босс. Я, кроме водочки, ничего и не пью, - рассмеял¬ся Серебров. - Разве что самогонки у тестя иной раз примешь на грудь...
Банников встал из-за стола. Подошел к мангалу, снял зубами кусок мяса с шампура:
- Шашлык великолепен!
- Могу готовить шашлыки день и ночь, если скажешь.
Банников рассмеялся, похлопал приятеля по плечу:
- Поближе к свежатине захотелось?
- Работа есть работа - лишь бы деньги платил.
Пришла Анна. Издали она напоминала бабочку: шелковый, расшитый дра¬конами китайский халат струился по ее ничем не стесненному телу:
- Какой запах, мальчики! Ей - Богу, он сведет меня с ума!
Она села за стол, поставила перед собой бутылку «Чинзано», бокал:
- Дайте мне скорее мой любимый шашлык – я же весь день абсолютно ничего не ела!
- Серж, дай леди самый лакомый кусочек, а то как бы она не захлебнулась собственной слюной, - рассмеялся Банников.
- Сию минуту, босс, - отозвался Серебров, шутовски изогнувшись в полу¬поклоне и перекинув полотенце через руку. - Шашлык уже на столе.
Сергей снял с огня несколько шампуров, положил их на стол. Анна, наблю¬давшая за ним, рассмеялась.
- Как вы смешны, Сережа, в моем фартуке, - сказала она, поливая аро¬матные кусочки мяса кетчупом. - Дома вы тоже готовите?
- Жарить шашлыки - это все, что я умею.
- У вас большая семья?
- Жена, сын шести лет.
- Вы любите свою жену?
- Конечно.
- И вас она любит, я уверена. Многим женщинам моего круга с мужчинами не везет. Современные мужчины капризны, горды. У них появилось новое, и очень опасное занятие - бизнес, и они совершенно забыли о нашем существовании. Вы тоже занимаетесь бизнесом?
- Я не занимаюсь бизнесом.
- Почему? Ведь это так интересно.
- В этом мире есть занятия не менее интересные.
- Например?
- Изобретательство.
- Так вы изобретатель?
Банников бросил кусок мяса догу:
- Ну что ты пристала с расспросами к человеку. Займись лучше своим любимцем Боем.
- Бедняжка, наверно, тоже весь день ничего не ел.
- Извини, я был занят этими чертовыми бумагами. Как они мне надоели. О, если б кто знал! - воскликнул Банников, наливая в стаканы из тонкого стекла спиртное.
- Мальчики, давайте выпьем за вас, больших, умных, красивых, - сказа¬ла Анна, поднимая бокал с вином. - Сережа, можно, я вас поцелую?
- В таком случае поцелуй и Боя - ведь он тоже большой и умный, - рас¬смеялся Банников. - Смотри, Серж, как сейчас мой мальчик будет слизывать косметику с ее лица!
- Некоторым мужчинам не мешало бы поучиться у братьев наших мень¬ших проявлению нежности на деле, а не на словах.
- Резонно. Вот за мужскую нежность, которой так не хватает нашим женщинам, и стоит выпить, господа!
Банников выпил. Откинувшись на спинку стула, закурил. Он смотрел поверх головы Сереброва на закатывающееся за гору солнце - оно было желтое и не слепило.
- Слушай, Ваня. Открой мне маленький секрет, - сказал Сергей, прогла¬тывая очередной кусок мяса - отсутствием аппетита он явно не страдал.
- Какой секрет?
- Еще пару лет назад о тебе почти ничего не было слышно в городе. А теперь ты часто появляешься на телеэкране, о тебе, удачливом… предпринимателе, пишут газеты, говорят по радио. Ты что, получил наследство от богатенького дяди, почившего в бозе за «бугром», ограбил какой – нибудь частный банк, или в казино сорвал джек - пот?
- Ты хочешь узнать, как я разбогател?
- Да. Было бы весьма интересно узнать о том, как в наше время так стремительно богатеют люди.
- Ну, это длинная история. В ней, кстати, нет ничего криминального.
- Так уж и нет, - недоверчиво покачал головой Серебров. – Лет семь назад ты ушел с завода, выписался из общежития. Мы думали – спился и умер где – нибудь под забором… Извини, тебе, наверное, неприятно слышать об этом?
- Ничего страшного. Своего прошлого я не скрываю, хотя это не самая лучшая часть моей безалаберной жизни.
Банников какое - то время молчал, собираясь с мыслями:
- В восемьдесят четвертом ты женился, потом у тебя родился сын, и ты получил квартиру…
- Тогда мне крупно повезло. Это был последний случай, когда предприятие выделило бесплатную квартиру молодому специалисту. И я был на седьмом небе от счастья.
- Да, это все равно, что выиграть в лотерею главный приз! У тебя началась своя, семейная жизнь, у меня - своя. У тебя было все, у меня – ничего: ни дома, ни друга, ни любимой девушки. Я не мог привыкнуть к одиноче¬ству.
- Я же не виноват, что Галя выбрала меня.
- Вы что, из – за девчонки поссорились? - спросила Анна.
Банников промолчал – не хотел ворошить прошлое. Да и к чему слова, когда уже ничего изменить нельзя.
- Новых друзей находил в пивнушках. Там никому не интересно, кто ты есть. Можно было, сидя за бутылкой дешевого вина, поплакаться в жилетку любому и выслушать кучу душераздирающих историй от таких же неудачников, как и ты. Я даже не заметил, как втянулся в эту жизнь. Начал закладывать за воротник почти каждый день. Работа мне обрыдла: перестал ходить на завод, и меня, как ты помнишь, с треском вышибли не только с работы, но и из общаги...
- Тебя предупреждали, что добром твои пьянки не кончатся.
- Ничего не мог с собой поделать.
- Ты тоже мог жениться и жить нормальной жизнью.
- Жизнь на мизерную зарплату в комнатушке рабочего общежития с нелюбимой женщиной ты называешь нормальной?
- Тогда многие так жили, - пожал плечами Серебров.
- Ладно. Оставим этот спорный вопрос. И вот как - то в пивнушке я познакомился с одним черкесом по имени Арамбий. Поса¬дили в тюрьму за потребление наркотиков его напарника, и он предложил мне работать с ним. В восьмидесятых строили много. Мы циклевали полы в новых домах, делали по тем временам неплохие деньги. Первое время жил у него, но вскоре я снял приличную квартиру, купил старенького «Жигуленка». Для начала это было совсем не¬плохо...
- Помнишь, Ваня, как мы познакомились? - прервала рассказ мужа Анна. - В тот холодный весенний вечер я стояла на автобусной остановке. Автобуса долго не было, такси, как назло, были заняты, я замерзла в легкой кофточке. Ты проезжал мимо на своей машине, увидел меня, остановился. Я была так благодарна за то, что ты подвез меня к дому.
- Не стоит благодарности, дорогая. У меня было много свободного време¬ни, хорошее настроение, и мне просто захотелось пообщаться с красивой женщиной.
- В тот вечер я сильно простыла. Ты несколько раз навещал меня: приво¬зил лекарство, цветы, готовил на кухне, рассказывал истории. К тому време¬ни я была свободна - первый муж оставил мне квартиру. С наступлением теп¬ла я затеяла ремонт. Ты вызвался помочь одинокой женщине.
- Мне нравилось белить, красить, наклеивать обои. Тем более, что у нас это здорово по¬лучалось.
- А потом тебе стало жаль затраченного труда, и ты решил жениться на хозяйке отремонтированной квартиры. Не так ли, дорогой?
- Все было именно так, - рассмеялся Банников. Он предложил сигарету гостю, щелкнул зажигалкой.
- Какой сегодня прекрасный вечер, мальчики, - сказала Анна, любуясь закатом. - Как легко дышится. Не верится, что уже конец августа, скоро осень...
- Если быть точным, сегодня - девятнадцатое августа девяносто второго года, - заметил Банников. - Как летит время! Год назад, в этот день, узнав о событиях в Москве, я надрался как сапожник.
- И три дня не вылезал из дома.
- Если бы к власти опять пришли люди с красными книжицами за пазу¬хой, я бы потерял все, что нажил с таким трудом.
- Знаю, дорогой, как тяжело тебе все это доставалось, - согласилась с ним Анна, кивнув на дом. - Расскажи об этом нашему другу.
 Банников налил себе водки, выпил.
- С началом перестройки все изменилось. Можно было заниматься всем, что не запрещено законом: организовывать строительные кооперативы, иметь частные мастерские по изготовлению чего угодно, оказывать транспортные услуги населению. Как - то Арамбий узнал, что одна организация продает «КАМАЗ» - рефрижератор. Мы подумали, что неплохо было бы заняться более прибыльным, чем наша пыльная работа, делом. Для начала оформили документы на кооператив, занимающийся перевозкой грузов. Затем заняли деньжат и купили машину. Машина была не новая, поэтому обошлась нам почти задаром. Зато капитальный ремонт двигателя обошелся в копеечку. Летом и осенью стали возить сельхозпродукцию, которую оптом скупали у селян, в центральную и северную Россию. Зимой – мандарины, апельсины, лимоны из солнечной Абхазии. Дело оказалось при¬быльным. Мы купили второй рефрижератор. Шоферская работа не из легких, а тем более работа «дальнобойщика» - мозоли величиной с пятак на заднице обеспечены, - рассмеялся Банников. - Но мы не обращали внимания на маленькие неудобства: новые города, новые люди. Мы привыкли к жизни на колесах...
- Пока они мотались по городам и весям, я хозяйничала в ма¬газине, который они арендовали, - сказала Анна. – Эта работа мне нра¬вилась больше, чем работа учителя.
- В конце восьмидесятых были выгодны бартерные сделки: сельхозпродук¬цию меняли на товары, которые брали непосредственно на предприятиях, минуя посредников, - продолжил Банников. - Товаров было много, поэтому мы арендовали еще пару магазинов. Наши цены были ниже, чем у конкурентов, поэтому торговля шла хорошо. Вот тогда мы и пошли в гору: из маленького кооператива мы превратились в солидную торговую фирму.
- Этот черкес по - прежнему работает с тобой? - спросил Серебров.
- Нет. Арамбию не повезло. Как-то мы возвращались из дальней поездки, было дождливо, туман ухудшал видимость. Я шел впереди, Арамбий за мной. При въезде в город я остановился: мы должны были отвезти товар на склад одного из наших магазинов. Я долго ждал его - но он так и не появился.
- Что же с ним случилось?
- На крутом повороте его рефрижератор занесло на обочину: то ли он скорость превысил, то ли резина была лысая - мы как раз собирались после поездки поставить новую. Машина стала опрокидываться. Арамбий успел выскочить из кабины машины на ходу, но при этом сильно ударился головой о дверцу. Не приходя в сознание, он умер через два дня в больнице.
- Я знала, я чувствовала, что рано или поздно это должно было случиться, - сказала Анна. – Каждый раз, когда вы отправлялись в дальнюю поездку, я молила Бога, чтобы вы остались живы!
- Перестань. Мы знали, на что шли. Нас никто не заставлял садить¬ся за руль.
Банников налил себе и гостю водки, поднял стакан:
- Он был моим хорошим партнером! Давайте, господа, выпьем за то, чтобы земля ему была пухом!
Банников встал из-за стола. Подойдя к бассейну, сполоснул лицо. Он был пьян: он всегда быстро пьянел, когда пил на голодный желудок.
- А вы знаете, Сережа, - обратилась Анна к гостю, - после нелепой смерти компаньона, Иван перестал садиться за руль. Ведь он стал единственным главой фирмы, и ему не за чем было самому крутить баранку. Это делали более опытные шоферы, которых он нанял. Боже, как я была рада этому!
- Не поминай Господа Бога всуе, женщина!
- Как-то он поехал в Москву, на встречу с вашими однокурсниками. Вернулся до¬вольным: удалось через влиятельных московских друзей наладить контакты с некоторыми западными фирмами на поставку товаров из - за границы. Напрямую. Своим транспортом. Представляете, Сережа: товар поступал из Италии и Франции на зафрахтованном судне в Новороссийск, а оттуда - машинами прямо в наши магазины! И еще скажу вам по секрету: этот Наполеон собирается в начале осени начать строительство большого универсального магазина! Даже название придумал – «Торговый дом Ивана Банникова». Представляете, какой фурор он произведет в городе, когда построит!
- Ну вот, выдала мою маленькую тайну! - замахал руками хозяин дома. – Кстати, один большой универмаг в городе уже есть, поэтому в документах он значится на современный лад - супермаркет. Так решила администрация города.
- Не скромничай, дорогой. Я же вижу, как ты покраснел от удовольствия, хотя уже довольно темно в нашем саду, - лукаво погрозила ему пальцем Анна. Ей доставляло удовольствие хвалить мужа. Она делала это и раньше, не же¬лая, чтобы он останавливался на достигнутом.
- Каюсь, водится за мной этот грешок. Но кто живет без греха в этом мире? Мне волю дай, я таких дел наворочаю! Вот, помяните мое слово: когда – нибудь я стану первым человеком в этом городе. Хочу за это выпить!
Приятели выпили. Мясо успело остыть, а потому потеряло свою прелесть.
- Мальчики, хотите кофе? - спросила Анна, вставая из-за стола. - Сере¬жа, вам - покрепче?
- Да, если можно.
Пили кофе при ярком свете неоновых фонарей, горевших над парадным входом в дом.
- Еще чашечку? - обратилась Анна к гостю.
- Нет, спасибо. Мне пора. Дома семья ждет, да и поздно уже.
- Надеюсь, в следующий раз вы непременно приедете к нам с женой и сы¬ном. У нас здесь чудесно. Думаю, им понравится.
- Спасибо за приглашение. Я передам жене, - сказал Серебров, вставая.
Хозяин дома пошел провожать гостя:
- Я отвезу тебя, Серж.
- Ночевать сюда приедешь или останешься в городе? - спросила Анна у мужа. - И будь осторожен - ведь ты уже пьян.
- Приеду за тобой утром.
Приятели углубились в темный сад. Обошли угол дома, миновали ворота. Банников открыл дверцу стоявшего возле ворот белого «Мерседеса», жестом пригласил гостя сесть рядом.
Автомобиль резко сорвался с места, подняв облако пыли провернувшими¬ся в песке колесами, и, мягко урча мотором, выбрался из темной улочки на шоссе. Миновали плотину, с которой открывался вид на городской парк, ком¬плекс зданий городской больницы, стадион, на котором, по - видимому, проводился оче¬редной футбольный матч: был слышен рев трибун, свет юпитеров заливал яр¬ким пронзительным светом чашу стадиона.
- За местную команду не болеешь? - нарушил молчание Банников, кивнув в сто¬рону стадиона.
- Нет, - отозвался Серебров. - Не люблю скопище людей - оно меня всегда почему – то угнетает.
Возле рынка свернули на центральную улицу, самую оживленную, судя по количеству автомобилей и пешеходов, мелькавших за стеклами машины.
- Хочу спросить тебя, Серж, об одной вещи, - сказал Банников, притор¬маживая перед перекрестком. - Что интересует тебя в этой жизни? Ну, хотя бы в последние полгода?
- Кроме изобретательства – абсолютно ничего!
- Вот как? Твои близкие...
- Теща со мной не разговаривает, да и тесть не очень-то привечает. Жена делает вид, что моя жизнь ее совершенно не интересует. Сыну со мной скучно. Друзей нет. Если бываем в гостях - стараемся долго не задерживаться. Мне надое¬дают пустопорожние разговоры о деньгах, бабах, сплетни о знакомых...
- Я совершенно не узнаю тебя, Серж! - воскликнул Иван. - Где тот ве¬сельчак, душа компании, которого все любили за шутки, розыгрыши, проделки?
- К сожалению, мы уже не те молодые люди, которым когда-то было море по колено.
- Сейчас не лучшие времена для веселья, но жизнь на этом не останавлива¬ется. Ты понимаешь меня?
- Понимаю.
- Впе¬реди целый вечер. У меня прекрасное настроение, хочется праздника. Поехали за город. Я знаю один ресторанчик: там подают хорошее грузинское вино и еду, звучит живая грузинская музыка, а красивые русские женщины сделают наше застолье приятным.
- Извини, Ваня. Меня дома ждут.
- Жаль. Многое теряешь. Неужели тебе не интересно посмотреть, как гу¬ляют богатые люди? Даже просто посмотреть?
Серебров отрицательно покачал головой, не желая продолжать этот разго¬вор.
Какое - то время они молчали. На окраине города было не так многолюдно, как в центре. Машина остановилась перед «хрущобой», старым, обшарпанным панельным пятиэтажным домом, в котором жил Серебров.
- Без общения с людьми невесело жить, - сказал Банников, усмехнув¬шись.
- Мне жаль тратить время на это. Зайдешь на чашечку чая?
- Нет. Спасибо за приглашение. Увидимся на следующей неделе. Точную дату не назову, потому, как и сам не знаю, когда вернусь из Москвы. Дела, дела... А в гости к вам я непременно зайду.
Серебров вышел из машины, захлопнул дверцу. Остано¬вился в дверном проеме, хотел вернуться, спросить о чем - то, но лишь махнул рукой.
Банников закурил. Включил двигатель и, обогнув угол дома, вывел машину на оживленную улицу…
 2

- Сережа, иди ужинать, - позвала Галя, заглянув в комнату мужа. Серебров нехотя поднялся из - за письменного стола.
- Иду, - сказал он, откладывая в сторону карандаш.
На кухне, как обычно, пахло жареной картошкой. Галя стояла у плиты в коротеньком халатике, едва прикрывавшем круглые коленки. Халатик плотно облегал ее стройную фигуру, но Сергей ничего не замечал: сел на свое обыч¬ное место, уставился отсутствующим взглядом в окно, ожидая, когда ему положат еду в тарелку.
Он торопливо ел, не чувствуя вкуса пищи.
- Да не спеши ты, - сказала Галя. - Пусть картошка остынет. И салат себе положи.
- Извини, нельзя ли заваривать чай покрепче? Вода - водой.
- Чай кончается, приходится экономить.
- Купи новую пачку.
- Ты же знаешь, что денег у нас нет.
- Как нет? Ведь недавно мне заплатили за обивку двери...
- Я отдала долг соседке. Ведь неудобно перед нею…Старушка нас всегда выручает. Скоро пенсию получит – придется опять занимать.
 Хозяин дома отодвинул пустую тарелку. Встал из - за стола, вытер руки поло¬тенцем, висевшим на дверной ручке:
- Извини, я не хотел тебя обидеть.
Он ушел в свою комнату. Галя сидела за столом, устало сложив руки на коленях:
- О, Боже! И когда все это кончится!
Раздался звонок. Она поднялась из - за стола. Поправив перед зеркалом в прихожей волосы, открыла входную дверь. Перед нею стоял высокий светло¬волосый мужчина в темных очках, одетый в очень дорогой черный костюм.
- Извините за беспокойство. Серебровы здесь живут? - спросил он, пряча руки за спиной.
- Здесь. А кого вам надо?
- Господина Сереброва.
- Сережа, к тебе пришли! - крикнула Галя.
Из своей комнаты выглянул хозяин дома, сердито сжал губы:
- Что такое? Я же просил меня не беспокоить!
- Это я тебя беспокою - некто Банников! - сказал незнакомец.
- Ваня? Черт бы тебя побрал! - воскликнул Сергей, выходя из комнаты.
Галя, все еще не узнавая неожиданного гостя, растерянно улыбалась, прижав руки к груди.
- Ты что, Ваню Банникова не узнала, глупеха? - рассмеялся Сёребров. - Честно говоря, в таком наряде и я тебя не сразу узнал. Ну что ж ты стоишь в дверях. Проходи в дом.
Нежданный гость вошел в прихожую. Выдернул из - за спины шикарный букет роз, про¬тянул его смущенной хозяйке дома. Она взяла букет: щеки ее порозовели от удовольствия. Иван снял очки, пригладил перед зеркалом волосы. Хозяину дома протянул большой пакет:
- Думаю, друзья, здесь найдется кое-что, чтобы отметить мое появление в вашем доме.
- Ой, ну что ты, Ваня...- смутилась молодая женщина. – У нас все есть!
- Ничего! Кое - какие заморские деликатесы нам не помешают!
- Хорошо, мальчики. Вы пока пообщайтесь, а я накрою на стол.
- Пойдем в мою комнату, - сказал Сёребров, жестом приглашая гостя пройти первым.
Ивана поразил, когда он вошел в комнату, устоявшийся запах табака. Окурки были повсюду: в цветочном горшке, в пепельнице, сделанной в виде человеческого черепа, в жестяной банке из - под консервов, в стакане с недопитым чаем. Посреди комнаты стоял кульман, освещенный мощной лампой, у окна - письменный стол, заваленный рулонами бумаги, техничес¬кими справочниками, чертежными принадлежностями, деревянными макета¬ми каких-то деталей. В углу – узкая металлическая кровать, неряшливо заправлен¬ная серым одеялом, в другом углу - книжный шкаф. На стенах развешаны листы ватмана с какими-то чертежами, рисунками, набросками...
- Ты извини, Ваня, у меня не прибрано. Не ожидал в будний день твоего приезда. Я запрещаю жене трогать здесь что бы то ни было. Во всем должен быть мой порядок, я имею в виду эту комнату - здесь мой офис, моя мастер¬ская, моя спальня, - сказал Сергей.
- Я тебя понимаю - обычный беспорядок лучше необычного порядка, - усмехнулся гость, рассматривая чертеж на кульмане. - Что это?
- Как тебе сказать... Два года моей жизни.
- Нечто, похожее на роторный двигатель. Я не ошибся?
- Это и есть роторный двигатель Ванкеля.
- Интересно. Расскажи о нем подробнее.
Банников вынул из кармана пачку сигарет, предложил Сергею закурить, но тот отказался:
- Нет, я уж свои - мои покрепче.
Серебров подошел к кульману, провел по чертежу рукой, будто сметая с него невидимые пылинки:
- Как-то в наших изобретательских кругах зашел разговор о двигателе немецкого инженера Ванкеля. Автомобилисты знают, что из себя пред¬ставляет современный «движок». А тут простой, компактный, мощный двига¬тель с минимумом трущихся деталей. Мы долго спорили, почему при всех его очевидных достоинствах он так и не нашел применения в моторостроении, хотя его доводкой занимались такие известные фирмы, как «Дженерал моторз», «Форд», «Тойота»...
- Этот двигатель так и не смог заработать?
- Он работал, но слишком быстро изнашивался узел, который должен был удерживать газы в камере во время их расширения.
- Когда о нем стало известно?
- Первая публикация в прессе о нем появилась лет тридцать назад.
- Тридцать лет! И за все это время техническая мысль не смогла найти решения?
- До сих пор - нет, насколько мне известно. По крайней мере в печати об этом не сообщалось.
- А тебе, значит, это удалось, - усмехнулся гость.
- Узел, изобретенный мною, подойдет для любого роторного двигателя, а также для сверхмощных компрессоров. Будет жаль, если кто - то опередит меня с подачей заявки на изобретение.
- Ты думаешь, над этой проблемой еще кто - то работает?
- Я не исключаю этого.
- Хорошо. Покажи мне твое «ноу-хау» на чертеже.
 Серебров ткнул пальцем в ватман, отошел в сторону. Гость долго разглядывал чертеж, пытаясь понять, в чем же заключает¬ся «изюминка» изобретения:
- Извини, Серж, но мне трудно понять, в чем же заключается твое «ноу-хау», хотя я, как и ты, инженер - конструктор. В прошлом, правда.
- Согласен. В одной проекции трудно уловить смысл, но остальное тебе пока не покажу. Это моя тайна.
- А ты не ошибаешься? Насколько мне известно, любое изобретение должно пройти государственную экспертизу. Ну, например, в Московском моторостро¬ительном институте.
- И понапрасну потерять годы в ожидании ответа?
- До сих пор в этой стране другого пути не было.
- Я отправил заявку академику Болевскому, главе фирмы «Изобретатель», занимающемуся этими проблемами. Если придет положительный ответ, я смогу получить патент на мое изобретение, а затем продать его тому, кто в нем будет заинтересован и больше заплатит.
- Дай - то Бог, Серж, если ты окажешься прав!
Банников прошелся по комнате, повертел в руках деревянную модель какой - то замысловатой детали, поставил ее на место. Хозяин дома стоял возле окна, опершись локтем о раму, курил.
- У меня есть еще несколько заявок на изобретения, - сказал он, не пово¬рачивая головы.
- Пошли их на экспертизу академику. Зачем терять время?
- Мне нужны деньги. Хочу лично встретиться с академиком. Ты не мог бы одолжить мне энную сумму?
- Могу, но зачем тебе залезать в долги? Пошли бумаги по почте.
- Ты прав. Что - то я размечтался насчет поездки...
Открылась дверь в комнату. Приятели обернулись почти одновременно.
- Галочка, ты прекрасно выглядишь в этом платье, - сказал гость, в га¬лантном полупоклоне целуя руку хозяйки дома. - Представляю, как бы ты выглядела в платье от Нины Риччи.
- Нина Риччи? Кто это?
- Как? Ты не знаешь известного всему миру кутюрье? Вернее, кутюрьершу.
- Откуда мне знать. Я в местное - то ателье не обращаюсь: себя сама обшиваю.
- У тебя золотые руки, Галочка. Поверь мне.
- Прошу к столу, мальчики, - сказала хозяйка дома, жестом приглашая мужчин пройти в соседнюю комнату.
- Прошу, - сказал Банников, пропуская женщину первой. - Только после тебя.
В соседней комнате была совершенно другая обстановка: зажженные све¬чи, звучала тихая музыка... На журнальном столике отражали свет разноцветные бу¬тылки, хрусталь, пламенел букет роз, толстый палас заглушал шаги.
Гость вынул из кармана миниатюрный плейер:
- Где ваш мальчик? Хочу преподнести ему маленький презент.
- Он у моих родителей - отвезли на выходные. Старики души в нем не чают. Завтра поеду к нему и отвезу твой подарок, - сказала Галя.
Иван стоял посреди комнаты, улыбался, разглядывая молодую женщину:
- А ты похорошела, Галочка. Помню, лет восемь назад ты была худенькой, бледной девочкой с огромными голубыми глазами...
- Ты тоже изменился, - смутилась Галя, жестом приглашая мужчин к сто¬лу. – Я слышала, ты женат, но детей у тебя нет. И еще говорят что ты - богач!
- Моя фирма приносит мне определенную прибыль.
- Сейчас богачей развелось - что собак нерезаных, - усмехнулся Серебров, потирая небритую щеку. - В кого пальцем ни ткни - миллионер!
- К тебе это не относится! - рассердилась Галя. - Целыми днями сидишь в своей комнате, а отдачи - никакой. Хоть бы побрился да рубашку свежую надел.
Хозяин дома внимательно посмотрел в лицо жены, молча вышел из комнаты.
- Пока Сережа приводит себя в божеский вид, расскажи что - нибудь о себе, - попросила молодая женщина.
Они сели за столик. Банников машинально поправил на груди галстук, улыб¬нулся:
- Что тебя интересует? Моя личная жизнь?
- Да. В последнее время в городе о тебе много говорят.
- На чужой роток не накинешь платок! Поговорим лучше о нас. Помнишь наше случайное знакомство в городском парке, свидания, поездку втроем в Сочи? Она была единственной, поэтому запомнилась мне особенно. Скала, под нами шумит море, лунная дорожка протянулась к ногам... Боже, как давно это было!
- Ты любил меня?
- Наверное, любил. Ты была классной девчонкой! Я даже хотел на тебе жениться.
- Но это не мешало тебе спать с другими женщинами.
- Тебе сказал об этом Сергей? Теперь я понимаю, почему ты выбрала его, а не меня! Спать с женщинами… Какая чушь! Водить заводских девчонок в кино или ресторан еще не значит, что я непременно должен был переспать с каждой из них. Мы просто дружили – только и всего!
- Выходит, Сережа солгал мне…
Гость достал из кармана пачку сигарет, вопросительно посмотрел на хозяйку дома.
- Кури, сегодня можно. Окно открыто.
- Спасибо.
В комнату вошел Серебров, свежевыбритый, внеся с собой сильный запах тройного одеколона.
- О чем грустим? - усмехнулся он, присаживаясь к столу.
- О нашем богатстве, - сказала жена, поправляя прическу.
- О годах, что ли?
- Точно. Это все, что у нас осталось, дорогой. Другого богатства, к сожалению, нет и, видимо, никогда не будет.
- Прошу, Серж, - сказал Банников, приглашая хозяина дома распоря¬жаться за накрытым столом.
- Живут же люди, - покачал головой Серебров. - Ананас, коньяк, шам¬панское, ветчина... Жена, тебе что налить?
- Шампанское.
- А мы сегодня будем пить коньячок. Ну, «Наполеон», держись! В двенадца¬том году ты пер на нас, сегодня мы тебя «уговорим» под ананас!
- Браво, Серж! А я и не знал, что у тебя имеется еще один талант, - рас¬смеялся гость, похлопав Сереброва по спине. - Стишки, случайно, не сочи¬няешь?
- Никогда не пробовал.
- Ты так и не нашел за время моего отсутствия подходящую работу?
- А я и не искал. Пока родственники помогают, не дают с голоду умереть. Если со мной что случится - им же на мои похороны раскошеливаться при¬дется. А в наше время, сам понимаешь, похоронить человека как полагается - большая проблема, - усмехнулся хозяин дома, разливая коньяк в бокалы.
- Ну, а ты, Галя, где работаешь?
- В детском саду, воспитательницей. Заработок небольшой. К тому же,
поговаривают, наш детсад скоро закроют - нет дотаций.
- М - да. Должны, наверно, всем?
- Должны, - подтвердила Галя.
- Но спим спокойно, - сказал Сергей.
- Разве можно спокойно спать, зная, что кому-то должен? - удивился гость.
- Конечно. Сейчас выгодно быть должником. По крайней мере не рас¬страиваешься от того, что деньги каждый день обесцениваются.
- В общем - то я тоже сплю спокойно, хотя многие должны мне, - рассме¬ялся Банников. – За то, чтобы все мы спали спокойно, стоит выпить, но вначале - за встречу. Что ни гово¬ри, а Галочку я не видел, кажется, целую вечность. И живем, вроде бы, в одном городе, а судьба ни разу не скрестила наши дорожки за эти годы. За встречу!
Банников почти не притронулся к еде. Курил, откинувшись на спинку стула, улыбался - ему нравилось наблюдать за тем, как ест молодая женщина.
- Хорошая ветчина, - заметил Серебров.
- Ешь, не обращай внимания на меня - я только из - за стола, - сказал Банников.
- Вот так живешь и не видишь многих хороших вещей, которые тебя окру¬жают...
- Послушай, Серж. Не в обиду будет сказано, но мне кажется, что внут¬ренне ты закрепощен. Живешь раком - отшельником, никого не впуская в свой мирок. Не боишься, что так и проживешь в нем, не видя ничего вокруг себя?
- Не боюсь. Все, что делаю, на что трачу жизнь, я уверен, будет опла¬чено сполна. А то, что живу отшельником... Это мое личное дело. Единствен¬ное мое желание - не думать о хлебе насущном. Когда - нибудь у меня будет такая возможность - не думать о хлебе насущном.
- Это позволить себе может не каждый. Пока ты неизвестен и изобретения не приносят дивиденды - обязан думать о хлебе насущном, хотя бы для близ¬ких людей.
- Ты прав - обязан.
- Вот - деловой разговор.
- Но, к сожалению, однажды взятые на себя обязанности добытчика не всегда совпадают с возможностью честно заработать на кусок хлеба. Я один из многих, кто не смог вписаться в новую жизнь. Зарабатывать я не умею, остается одно – украсть, но за это лишают свободы, а я так люблю мой письменный стол…
Банников посмотрел приятелю в глаза:
- Ну, хорошо. Коли ты не можешь оторваться от своего стола, занялся бы изобретением простых вещей, пользующихся сиюминутным успехом.
- Если ты имеешь в виду ножи, с помощью которых в картофелине выре¬зают красивые дырки, то меня это не интересует. Сиюминутный успех - он и есть сиюминутный.
- Жаль, что ты так думаешь. Твои изобретения глобальны, потребуют много времени и усилий для внедрения в производство, а при массовом изго¬товлении таких ножей, весьма нетрудоемких и примитивных, можно было бы довольно быстро заработать кучу денег, которых так тебе не хватает.
- Не хочу разменивать свою жизнь на мелочи.
- Так ведь жизнь и состоит из мелочей. Ты ешь, пьешь, встречаешься с людьми, занимаешься делом. Каждый день тебе приходится отвечать на множество вопросов, которые ставит перед тобой жизнь. Ведь это так интересно, жить для себя и для людей.
Серебров покачал головой:
- Все это слова. Каждый из нас делает свое дело. Ты «куешь» деньги, я - изобретаю.
- Видишь ли... Я живу не ради денег. Деньги позволяют мне жить так, как я хочу. Они позволяют мне делать нечто большее, чем просто есть хорошую пищу, иметь шикарное жилье, ездить на дорогой машине. Я доволен тем, что они позволяют мне раскрыть себя как бизнесмена. Миром управляет бизнес, и пока он существует, будет существовать мир.
- Я давно отвык от чувства, которое приносит удача.
- А кто в этом виноват?
- Те, кто затеял перестройку.
- Я так не считаю. Перестройка дала мне все.
Двое мужчин и одна женщина сидели за столом, но каждый думал о своем. Мужчины курили, стряхивая пепел в блюдце, женщина катала хлебные шари¬ки на скатерти, подперев щеку рукой.
- Завтра я опять уезжаю, - нарушил затянувшееся молчание гость.
 - Много приходится ездить? – спросила Галя. Она смотрела в лицо Банникова и улыбалась, но улыбка ее была невеселой, скорее грустной: слова мужа рас¬строили ее.
- Да. На этот раз в Европу. Нас собралась небольшая группа бизнесменов из Северо - Кав¬казского региона. Из нашего города я один. Месяц проведем в Англии, Фран¬ции, Италии...
- Без жены?
- Протоколом не предусмотрено. Визит официальный.
- Ну что ж, счастливого пути. Чаю выпьешь?
- Непременно.
Галя вышла из комнаты. Сергей налил коньяк в бокалы.
- Значит, по Европам поедешь?
- А ты не хотел бы махнуть за границу? Поработать на каком - нибудь пред¬приятии. Сейчас ничего невозможного нет.
- Апельсины на плантации собирать?
- Зачем апельсины собирать? У меня есть связи на предприятиях Германии. Мог бы дать рекомендацию. А что, поработать с немцами, я думаю, для тебя было бы неплохо.
- Нет.
- Что так?
- Без семьи я не ездок, а с семьей... Ты мне работу обещал?
- Обещал. Я своему слову хозяин. Права есть?
- Есть. Категории «А», «В». С тестем на его «Волге» иногда на рыбалку ездим. Водить машину могу.
- Отлично. Завтра сходи в спецавтохозяйство. Я арендую у них гараж. Найдешь завгара, скажешь, я прислал.
- Не пойму я тебя, Ваня. Скажи яснее.
- В ремонтном боксе стоит "КамАЗ", на котором я когда - то начинал. Водитель уволился. Даю тебе шанс начать с нуля. Сдашь на категорию - будешь «дальнобойщиком». Если все получится – начнешь прилично зарабатывать.
- Когда я могу начать работу в твоей фирме?
- Завтра же и сходи. Но знай, так просто я никогда и никому не плачу. Даже бывшим друзьям!
- Все понял, босс! Надо бы это дело отметить!
- Нет. В другой раз. Утром я должен быть в форме. А вот и прекрасная хозяйка с ароматным чаем!
Пили чай. Хозяин дома улыбался, то и дело щелкая пальцами по столу. Галя удивленно посмотрела на мужа:
- Что с тобой, Сережа? Ты чему-то рад? Поделись с нами.
- С завтрашнего дня приступаю к работе в фирме Вани. Работа водителя, приличный заработок – это как раз то, что тебе, то есть нам, надо!
- А твое изобретательство?
- В свободное от работы время. Да и за рулем можно шевелить мозгами. Мне бы только на ноги встать! Всем докажу, что я человек, а не дерьмо собачье!
- Мне - то что. Лишь бы деньги в дом приносил, - пожала плечами Галя. - Выпьете на посошок?
- Нет, Галочка. Мне пора, - сказал гость, отодвигая от себя чашку с недопитым чаем. - Спасибо, все было прекрасно.
- Счастливого тебе пути, Ваня. Приедешь, заходи к нам. Будем тебе очень рады.
Иван распрощался с Серебровыми. Спустившись по темной лестнице вниз, сел в «Мерседес». Какое - то время смотрел на освещенные окна: ему показалось, что за шторой стоит женщина и наблюдает за ним. Затем включил двигатель и плавно тро¬нул автомобиль. В этот вечер ему не хотелось никого видеть, и он подумал, что проведет его в купленной совсем недавно квартире – «пещере», как он мысленно ее назвал, и о которой еще никто не знал, даже жена…
 
 3

- Босс, я устал мотаться по дорогам без сна и отдыха, - сказал Серебров, входя в офис Банникова. – Я почти год пашу на тебя как проклятый. Дай мне передохнуть хотя бы неделю, а то я…
Банников поднялся из - за стола, прикрыл дверь, чтобы разговор не слышала секретарша:
- Ты что, приятель, ставишь мне ультиматум?
- Нет, но…
- Не дам! – жестко ответил хозяин кабинета. - Мне позарез нужен металл. Моя фирма теряет темпы строительства супермаркета из - за недопоставок этого чертового металла. К тому же его могут в любую минуту перехватить другие. Ты представляешь, какие я понесу убытки по твоей вине?
- Я все понимаю. Но ведь я живой человек! Пошли другого.
В кабинете воцарилась тишина. «Похоже, он прав, - подумал Банников. – Но и послать некого – все в разъездах. Не заберу вовремя металл - его другие перехватят».
- Хорошо. Привези металл, и я дам тебе отпуск на неделю. Идет?
- Согласен. Когда отправляться?
- Прямо сейчас. Утром будешь в Ростове, передашь директору базы этот пакет.
 Банников вынул из сейфа небольшой пакет, завернутый в плотную бумагу.
- Мое дело маленькое - передам, - усмехнулся Сергей, пряча пакет во внутренний карман кожаной куртки.
- Загрузишься, проверь вес. В прошлый раз этот сукин сын недогрузил почти полтонны.
- У них свои весы, у нас - свои.
- Вот именно. Ты расслабься - впервой, что ли, сутками без отдыха баранку крутить?
- Мой напарник заболел. Человечка дашь?
- Ростов рядом - один управишься.
- Ты что, Ваня? Не знаешь, что на дорогах творится?
- Знаю. Нет у меня людей. Прошу тебя, отправляйся. Ты должен завтра сто¬ять у ворот базы первым.
- Не дай Бог, если со мною что -нибудь случится - я тебе этого не прощу!
…Банников машинально поднял глаза: настенные часы показывали девять вечера. Он встал из - за стола. Достал из холодильника бутылку коньяка, налил полстакана, одним глотком выпил. Затем подошел к окну: за стеклом шумел дождь, редкие прохожие, укрывшись зонтами, спешили по своим делам, стуча каблуками по черному асфальту, отражающему свет уличного фонаря.
«Пожалуй, самое лучшее для меня - поехать сейчас к себе, в «пещеру», при¬нять ванну, лечь в постель и постараться как можно быстрее заснуть», - поду¬мал он.
Последнее время его преследовали неудачи. Днем Иван звонил следовате¬лю, занимающемуся делом о поджоге одного из его магазинов, а также об ог¬раблении под Краснодаром машины с товаром, следовавшей из Новороссийска в город М.. Но тот ничего определенного не смог сообщить, пообещав позвонить, как только появятся результаты расследования.
Все это было так некстати: подходило время погашения кредитов, взятых в банке на строительство супермаркета. И еще: весь вечер ждал звонка из Мос¬квы от представителя одной известной германской фирмы, с которой заклю¬чен контракт на поставку торгового оборудования для супермаркета, но звонка почему-то до сих пор не было.
Банников сел в кресло, закурил, пуская дым кольцами - это забавляло его, на какое-то время отвлекало от тревожных мыслей.
Раздался телефонный звонок.
- Я слушаю, - сказал он, поднимая трубку. - Добрый вечер, Галя. Нет, ничего особенного не случилось. Отправил Сергея в Ростов за металлом... Ну и что из того, что два часа назад вернулся из дальней поездки? Стройка задыхается без металла. Приедет - отправлю его в отпуск на неделю. Ты довольна? Поедете всей семьей к морю, отдохнете... Что с моим голосом? Не знаю. Что - то нездоровится. Я тоже, наверно, нуждаюсь в отдыхе. Чертовски устал.
Иван действительно чувствовал себя неважно: снять нервное напряже¬ние не помог и коньяк. Он смял в пепельнице сигарету. Посмотрел на настенные часы:
- Уже половина десятого. Давай встретимся в другой раз. Я сам побес¬покоюсь о своем здоровье. Ну что ты так переживаешь? Ладно, буду дома через полчаса.
Банников положил трубку, потянулся всем телом: болела спина, просту¬женная на теннисном корте. Он убрал бумаги в сейф. Достал из шкафа плащ, шляпу и зонтик. Выключил свет в кабинете, затем запер на ключ дверь кабинета и входную дверь. Хотел, было, пройтись немного по улицам ночного города, но опять пошел дождь, приутих¬ший было - весна девяносто третьего выдалась на Северном Кавказе холод¬ной и дождливой, - пришлось остановить такси.
- Льет как из ведра, - кивнул таксист на лобовое стекло. - В такую пого¬ду лучше сидеть дома. Вам далеко?
Иван назвал адрес. Спустя несколько минут машина остановилась возле подъ¬езда дома, в котором он жил с тех пор, как расстался с женой.
Банников поднялся лифтом на седьмой этаж, открыл дверь квартиры сво¬им ключом, вошел в ярко освещенную прихожую. Галя Сереброва вышла из кухни.
- Еще раз добрый вечер, дорогая, - сказал он, целуя молодую женщину. - Где ты оставила свою машину?
- За углом. Там старичок охраняет магазин - заодно и за моей машиной приглядывает.
- Сына отвезла к родителям?
- Да. Как обычно. Раздевайся, прими ванну, а я в это время что-нибудь приготовлю. Голоден?
- Честно говоря - не было времени пообедать. Кручусь, как белка в коле¬се.
Банников повесил на плечики мокрый плащ, наклонился, чтобы снять баш¬маки: голова закружилась - пришлось опереться о стену, чтобы не упасть.
В спальне горел ночник, мерцал экран телевизора. Иван разделся, чувст¬вуя, как по обнаженному телу волнами пробегает озноб. Накинув на плечи ха¬лат, прошел в ванную.
Он медленно опустился в горячую воду: ему нравился запах хвои, напоми¬навший лето, речку, сенокос... Долго лежал с закрытыми глазами, наслажда¬ясь теплом и покоем.
- Ты еще не уснул, дорогой? - услышал Галин голос.
- Сон – единственное, что мне сейчас необходимо.
- Не говори так, когда я рядом с тобой.
Банников открыл глаза. Галя стояла перед зеркалом, завязывая волосы на затылке алой ленточкой. Он коснулся рукой обнаженного бедра молодой женщины:
- Твое тело похоже на скрипку.
- Спасибо за комплимент. Надеюсь, в ванне найдется место для твоей скрипки?
- Найдется.
Они лежали в ванне, тесно прижавшись друг к другу.
- Ты действительно дашь Сергею отпуск? - спросила Галя.
- Я обещал, хотя именно сейчас отдыхать некогда. Но он был настойчив - я уступил ему, хотя этого делать и не следовало.
- Почему? Ведь он честно работает на тебя и намного больше, чем другие.
- Я перестану себя уважать, если я пойду на поводу у моих работников. Есть неписаное правило: приятельские отношения между хозяином и его работником не должны переступать определенную черту, иначе не будет хорошего результата.
- Ах, кому какое дело! Ведь ты хозяин фирмы, и никто не имеет права совать свой нос в твои дела. Расслабься. Позволь, я помассирую твою простуженную спину. И вообще - скучно говорить о делах в такой горячей обстановке, - рассмеялась она. - Не забыл, что в эту минуту ты все¬го - навсего скрипач, а я твоя скрипка?
Галя попыталась расшевелить Банникова, но на сей раз он отказался уча¬ствовать в игре:
- Не трогай мой смычок - сегодня у нас ничего не получится. Я болен и к тому же дьявольски устал. До твоего появления я несколько раз терял над со¬бой контроль - будто в яму проваливался. Не слышал ударов своего сердца. Поверь, со мною никогда ничего подобного не было!
- Бедненький! Ты слишком много работаешь. У тебя неудачи? Не прини¬май их слишком близко к сердцу - они у всех есть. Сходи завтра к врачу - пусть снимут кардиограмму.
- К черту врачей! Через три месяца заканчиваю строительство супермар¬кета, но не уверен, что открою его в конце лета. Утром отправляюсь в Москву. Я заставлю этих хваленых немцев заплатить мне неустойку!
- Знаешь, что я сейчас подумала?
- Нет. Я же не ясновидящий.
- Тебе нужен ребенок от такой женщины, как я!
Банников удивленно поднял брови:
- Сумасшедшая! Ты что, забыла, что мы всего лишь любовники?
- Ради того, чтобы быть с тобой рядом, я готова развестись с Серебровым.
- Для него это будет такой удар...
- Ваня! Это - жизнь! Мы уже давно не спим вместе. Мы стали чужими. Так почему нам не разойтись?
- Хорошо. Поговорим об этом после того, как вернетесь из отпуска.
Ужинали на кухне. Банников едва притронулся к еде.
- Выпьешь коньяку? - спросила Галя.
- От рюмки, пожалуй, не откажусь.
- Ты совсем ничего не ешь. Тебе действительно нездоровится?
- Да. Пойду, прилягу.
- Вызвать врача?
- Не надо. Все мои болячки - от нервов. Мне надо просто хорошо выспаться. Дай успокаивающее.
Банников вошел в спальню, скинул на пол халат, лег в постель. Пожалуй, только сейчас почувствовал, как ему нездоровится: тело помимо воли сжалось в судороге, плотно стиснутые зубы скрипели. Он часто с хрипом дышал. Усилием воли заставил себя расслабиться: спустя несколько минут уда¬лось согреться. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух и почти тот¬час заснул, вернее, провалился в бездонную яму.
Во сне Банников то и дело сбрасывал с себя одеяло. Галя прижималась к нему своим телом, чувствовала на щеке его горячее, прерывистое дыхание. Несколько раз вытирала полотенцем его мокрое от пота лицо, плечи, грудь. Казалось, что эта ночь будет длиться бесконечно. Она лежала с открытыми глазами, следя за полосами света, перемещавшимися по потолку от фар проез¬жавших по улице автомобилей. Пыталась заснуть, но никак не удавалось: стои¬ло Ивану пошевелиться или застонать во сне, как сон надолго остав¬лял ее.
Думала о близких ей людях: сыне, родителях, муже. Часто сравнивала его с Банниковым. Уважение к Сереброву с годами не проходило: за семь лет, что прожиты вместе, он ни разу не обманул ее ни в чем. Она знала точно - кроме нее, у него никогда не было другой женщины. Иное дело Банников. В неболь¬шом городе трудно скрыть от постороннего взгляда личную жизнь, особенно человеку, не обойденному вниманием прессы: его часто показывали по мест¬ному телевидению, брали интервью газетчики, приглашали на многие меро¬приятия, проводившиеся в городе. И еще - часто видели в обществе молодых красивых женщин. Она не придавала этому значения, понимала - это часть жизни, без которой люди его круга не могут обходиться, а значит - не стоит изводить себя ревностью.
Год назад, предложив Сереброву стать работником его фирмы, он стал час¬то появляться в их доме на правах «друга семьи». Приносил дорогие игруш¬ки их сыну, присутствовал на семейных праздниках, заходил просто так - поговорить за бутылкой шампанского. И всегда один, без жены. Он не выставлял напоказ своего расположения к ней, но она чувствовала, как от него исхо¬дит какая - то магнетическая сила, которая притягивает ее к нему помимо ее воли. С ним она впервые почувствовала себя по – настоящему обожаемой и любимой женщиной...
Случилось то, что и должно было случиться, чего она боялась и ждала. Однажды, когда Сергей находился в командировке, он пришел к ней и объяс¬нился в любви. Она не смогла ответить ему отказом. А может, не хотела...
Первое время его любовь тяготила ее, но со временем Галя поняла, что если он уйдет из ее жизни, то она потеряет нечто большее, чем просто близкого человека.

 4

...Телефонный звонок раздался на рассвете. Галя вздрогнула от неожидан¬ности, машинально посмотрела на светящийся циферблат электронных часов, стоявших на ночном столике. Было шесть утра.
Банников, не открывая глаз, протянул руку к аппарату, взял трубку.
- Я слушаю.
На другом конце провода, по -видимому, сообщили неприятную весть.
- Серж, что случилось? Почему ты вернулся? - крикнул он. – Хорошо, я сейчас приеду к тебе.
Галя встала с постели. Накинув на плечи пеньюар, подошла к окну. Она
раздвинула тяжелые шторы: солнечные лучи осветили спальню, в которой на какое - то время воцарилась тишина.
Банников вызвал по телефону телохранителя и бро¬сил трубку на рычаг.
Он встал с постели. Накинув на плечи махровый халат, прошел в ванную. Долго разглядывал свое лицо в зеркале. Оно не нравилось ему: щеки потемнели, впали, под красными опухшими, как после попойки, глазами - мешки. И руки дрожат. «Уж не напугало ли тебя, Банников, это сообщение, - подумал он,— и нет ли здесь очередного твоего поражения, которые букваль¬но преследуют тебя в последнее время и уже принесли миллионные убытки?»
Он тщательно, как обычно, побрился, принял душ - это взбодрило его.
- Ты неважно выглядишь, Ваня, - сказала Галя, когда Банников вернул¬ся в спальню, чтобы одеться.
- Я знаю, - сказал он, выбирая в шкафу костюм.
- Что с мужем?
- Сергей вернулся. Он не выполнил мое задание. Поеду разбираться.
- Я поеду с тобой.
- Нет. Отправляйся к сыну и предупреди родителей, чтобы они не говори¬ли твоему мужу о том, что ты у них не ночевала.
- Хорошо. Я заберу сына и приеду домой.
- Но не раньше полудня. И позвони мне в офис.
Банников не стал, как обычно, завтракать: выпил лишь стакан томатного сока.
- Витя приехал, - сказала Галя, входя на кухню.
- Прошу тебя - ни о чем не беспокойся. Ничего с твоим мужем не случи¬лось - я уверен.
Он вышел из подъезда, сел в машину.
- Доброе утро, Иван Тимофеевич, - сказал телохранитель, включая дви¬гатель.
- Какое оно, к черту, доброе! К Сереброву, домой.
Витя вывел «Мерседес» на еще пустынную в этот час улицу. Спустя несколь¬ко минут машина подъехала к новому дому в центре города, в который совсем недавно переехала семья Серебровых.
- Оставайся в машине, - приказал Банников, открывая дверцу.
- Может, я с вами? Мало ли что с ним случилось - вдруг помощь потребу¬ется?
- Хорошо, будь рядом, но чтобы я тебя не видел.
Они вошли в подъезд, поднялись лифтом на шестой этаж: дверь квартиры оказалась незапертой, в прихожей горел свет.
- Сергей, ты где? - крикнул Банников. Он прошел в спальню и увидел Сереброва, лежавшего на кровати в одежде. На голове – повязка. На ночном столике стояли почти пустая бутылка водки, стакан, пепельница, полная окурков.
Иван тронул хозяина дома за плечо:
- Что случилось, Серж?
Тело спавшего дернулось, как от удара током.
- А, это ты... - медленно произнес он, пытаясь припод¬няться. С трудом сел, потер лицо руками, будто снимая с него остатки сна.
- Почему ты не в Ростове, а здесь? И пьян как сапожник, - тихо, но очень отчетливо произнес Банников.
- Погоди. Дай сигарету - мои кончились.
Иван положил пачку сигарет на столик, сел в кресло, стоявшее возле рас¬пахнутого настежь окна:
- Так что же случилось?
Сергей выплеснул остатки водки в стакан, хотел выпить, но Банников жес¬том остановил его:
- Выпьешь, когда расскажешь все как на духу!
- Иди ты к черту - я у себя дома!
- Попридержи язык, приятель. От твоего ответа зависит твоя дальнейшая судьба.
- Не смотри на меня, как на преступника.
- Что с машиной?
- Угнали. Я вышел из придорожного кафе, только открыл дверцу кабины, как сзади налетели двое в масках. Ударили по голове чем – то тяжелым. Оттащили в кусты. Забрали у меня деньги, документы, сели в «КАМАЗ» и уехали.
- Где пакет, что я тебе давал?
Серебров опустил голову, тяжело вздохнул:
- Его они тоже забрали.
- Все ясно, - сказал Банников. – Ты здорово пролетел, приятель!
- Деньги я возмещу, только скажи - сколько.
Банников хотел назвать цифру, но передумал: ни Сергею, ни телохраните¬лю, находящемуся в прихожей, вовсе необязательно знать сумму взятки, кото¬рую он собирался передать через него чиновнику, распоряжавшемуся государст¬венным имуществом.
- Пакет уже точно не вернуть, ну и хрен с ним, а насчет машины… Если ее не найдут, придется тебе расплачиваться.
Серебров схватился за голову: понимал, что стоит за этими словами.
- Что ж, долги надо отдавать - от этого никуда не денешься, - выдавил он из себя. - Продам «Жигули», кое-что из мебели. Попрошу денег у родственников.
- Ничего не выйдет, друг. И «Жигули», и мебель фирма предоставила тебе в кредит, который ты полностью еще не выплатил. Забыл об этом?
- Ты хочешь зарезать меня без ножа.
- На твоем месте мог оказаться другой водитель. Я предприниматель, я зарабатываю деньги. Я выплачиваю приличную зарплату нескольким десяткам моих сотрудников, а взамен требую лишь одного - добросовестного выполнения своих обязанностей. Ты же знаешь, что я никогда и никому не делаю поблажек. Хоть мы и приятели, но возместить мне убытки ты обязан, иначе…
Иван встал, давая понять, что разговор окончен.
- Подожди, не уходи, - остановил его Сергей. - Хочу спросить тебя об одной вещи.
- Ну что еще? Кажется, все ясно и говорить вроде бы не о чем.
- Этой ночью Галя была у тебя?
- Спросишь у нее, когда вернется.
- Зачем ты сделал это?
- Я не собираюсь разглагольствовать с тобой на эту тему.
- Нет, ты уж ответь мне!
- Хорошо, если ты настаиваешь... Я люблю ее, и она будет моей - вопрос лишь во времени.
Серебров вплотную приблизился к Банникову, схватил его за лацканы пиджака и заорал:
- Я одного не понимаю! У тебя никогда не было проблем с женщинами: и тогда, когда мы были нищими студентами, и теперь, когда ты стал одним из самых богатых людей города! Люби молодых, красивых, послушных девочек! Ну зачем тебе замужняя женщина, да еще с ребенком?
- Не знаю. Это сильнее меня.
- Оставь ее, прошу тебя, как друга.
- Мы давно не друзья, – отчетливо произнес Банников. - А потому хочу предложить тебе сделку. Но сначала убери руки.
Серебров устало опустил руки. Сел на кровать, закурил. Какое - то время в комнате царила тишина, изредка нарушаемая клаксонами проезжавших по улице машин.
- Слушай, Серж. Ответь мне вот на какой вопрос, - сказал Банников, садясь на подоконник. - До вчерашнего вечера ты доволен был своей жизнью?
- Вполне.
- Еще бы! Я дал тебе беспроцентный кредит, и ты поменял свою двухкомнатную «хрущобу» на трехкомнатную квартиру в центре города... «Жигули» последней модели? Нет проблем. Новую мебель? Пожалуйста! Что ты еще хочешь? Ах, отдохнуть. Канарские острова подойдут? Ты ведь никогда не был на Канарских островах.
- Не был.
- Ну, так съезди, отдохни на всю катушку. Я дам тебе денег.
- Спасибо. Я и так перед тобой в большом долгу.
- Я спишу твои долги при условии, что ты дашь Гале развод.
- Выходит, ты хочешь купить меня со всеми моими потрохами?
- Нет. Я предлагаю тебе честную сделку. Кстати, я знаю, что ты очень любишь сына. Ты сможешь видеться с ним когда захочешь. Даю слово!
- Как легко ты все решил за нас.
- Это не мое решение. Так хочет Галя. Однажды ты оговорил меня, и она вышла за тебя замуж. Теперь мы хотим исправить эту ошибку.
- Бог не простит вам этого!
- Да пойми ты одну простую вещь, Серж! Каждый день миллионы людей нарушают все десять заповедей Закона Божьего, но мало кого из них карает рука Господня! Надеюсь, что сия чаша минует и нас!
Серебров рывком вскочил с кровати, шатаясь, вышел из спальни: было слыш¬но, как тугой струей льется вода в ванной.
Ивану был неприятен этот разговор. «Не время говорить с ним о разводе, - подумал он. - Сергей не в себе после того, что с ним случилось, и еще неизвестно, что он может натворить в таком состоянии. Надо будет Галю предупредить, чтобы не появлялась здесь до тех пор, пока ее муж не успокоится».
Серебров вернулся в спальню без рубашки, с мокрым полотенцем на голове. Лег на кровать, закрыл глаза.
- Я, пожалуй, пойду, а ты отдохни, приди в себя. Поверь, жизнь не так ужас¬на, как тебе сейчас кажется, - сказал Банников, направляясь к двери. - Я пошлю в Ростов другого человека, а завтра утром жду тебя в моем офисе.
Он вышел из спальни. Телохранитель предупредительно открыл пе¬ред боссом входную дверь. Они спустились лифтом вниз.
- Я пройдусь по городу, подышу свежим воздухом, а ты, Витя, поезжай в гараж, - сказал Банников.- Из Новороссийска должен вернуться Федор Гайдученко. Как появится, пусть подъедет ко мне в офис. Я хочу отправить его в Ростов за металлом.
…В этот утренний час улицы города были пустынны: лишь дворники подме¬тали тротуары, да старички бежали трусцой в сторону городского парка.
Банников открыл входную дверь офиса, вошел в свой кабинет, распахнул настежь окно. Он все еще не мог прийти в себя: разговор с Сергеем огорчил его. По привычке открыл холодильник, достал коньяк, хотел выпить, но пере¬думал. Посмотрел на настенные часы: было около семи утра.
Ровно в девять, как обычно, в его кабинете появилась секретарша. Она с удивлением смотрела на босса, спавшего в кресле. Банников открыл глаза, вытер носовым платком слюну с уголков губ, улыбнулся.
- Доброе утро, Иван Тимофеевич, - сказала девушка, ставя перед ним чашку с ароматным кофе.
- Доброе утро, Зиночка. Ты, как всегда, очаровательна.
- Вам нездоровится?
- Я выгляжу ужасно?
- Да. Мешки под глазами, руки дрожат. Осторожно, не пролейте кофе!
- Устал я что - то, устал. Надо бы отдохнуть. Ты не возражаешь, если в эти выходные отправимся в Сочи, в «Красную поляну»?
- Не могу, Иван Тимофеевич.
- Что так?
- В субботу мы едем к Витиной маме, знакомиться.
- Ты что, выходишь за моего телохранителя замуж?
- Да. И уже подали заявление в ЗАГС.
Хозяин офиса лишь развел руками.
- Вот это новость. Он что, в курсе наших отношений?
- Нет. Я ничего ему не сказала.
Банников рассмеются, вышел из - за стола. Он заглянул девушке в глаза, про¬вел рукой по ее узким упругим бедрам.
- Ну что ж, замуж так замуж. Надеюсь, ты позволишь мне в последний раз...
- Не могу, Иван Тимофеевич. Это плохо.
- Понимаю тебя, девочка. В твоей жизни я был не самый лучший мужчина.
- Мне придется уйти из вашей фирмы?
- Ну, зачем так сразу... Я привык к тебе. Мы можем быть просто хорошими друзьями.
- Хорошо, я останусь.
…Днем Банников собирался пообедать в ресторане. Он закрыл сейф. Достал из платяного шкафа плащ и шляпу. Направился к выходу, но вдруг зазвонил телефон.
Он вернулся к столу. Сел в кресло, поднял трубку:
- Я слушаю. Да не плачь, Галя. Что случилось с твоим мужем? Сергей повесился? Да как он смел!
Хозяин офиса схватился за сердце. В кабинет заглянула секретарша, испуганно вскрикнула:
- Что с вами, Иван Тимофеевич?
- Зина, вызывай «скорую». Плохо мне. Что – то сердце прихватило…

 5

- Витя, заберешь мои вещи, отвезешь на квартиру. Дожидаться тебя не стану, прогуляюсь пешком, - сказал Банников и положил трубку.
Он не спеша одевался: за время, проведенное в больнице, отвык от костю¬ма, рубашки, мягких, удобных башмаков.
- К вам можно? - услышал он за спиной приятный женский голос.
- Да. Прошу, - сказал Банников, обернувшись.
- Сегодня вы прекрасно выглядите, Иван Тимофеевич.
- Спасибо, Жанна Махмудовна. Жаль с вами расставаться. Хотелось бы как - ни¬будь встретиться в другой обстановке. Позвоните, если вспомните обо мне.
- Договорились. Только прошу об одном - никаких излишеств. Помень¬ше волнуйтесь, больше отдыхайте - с инфарктом шутки плохи!
- Вы замечательный врач, Жанночка, хотя и очень молоды. И обаятель¬ная женщина. Позвольте поцеловать вашу ручку.
- Спасибо за комплимент.
Они вышли из палаты. Спустились лифтом на первый этаж. Вышли в боль¬ничный двор. Банников достал из кармана пиджака темные очки:
- Дальше не надо меня провожать. До свидания, Жанна Махмудовна. Спасибо вам за все.
- До свидания, Иван Тимофеевич. Всего вам доброго.
Банников вышел из ворот больницы и направился к го¬родскому парку.
…В парке в этот полуденный час было много отдыхающих: на скамьях в тени деревьев сидели старики, вели неторопливые разговоры о политике, футболе; дети с родителями толпились возле аттракционов; молодые, спортивного вида люди, о чем-то на ходу переговариваясь, спускались по крутой деревянной лест¬нице к бассейну.
Банников прошелся по парку, затем не спеша направился по оживленной улице. Хотел было зайти в свой офис, но передумал: сейчас ему не хотелось видеть никого из своих сотрудников. Зашел на главпочтамт, отправил теле¬грамму в Баку маме, чтобы успокоить, - из больницы выписался, сердце в порядке.
Он шел по тротуару, держась теневой стороны: июньское полуденное солнце палило нещадно. Пот градом катился по его спине.
Центральную улицу расширяли: сносили старые, одноэтажные, строили новые, высотные дома с расчетом, что со временем эта улица превратится в красивейший проспект.
Еще издали Банников увидел стены здания, подобно волнорезу, рассекающему будущий проспект на две самостоятельные улицы. Оно еще не было до¬строено, но уже легко было представить, каким будет красивым.
На строительной площадке работы шли полным ходом. Банников заметил на одной из стен белую каску Сулеймана, инженера - строителя из Турции. Человек в спецовке что - то сказал ему, показывая рукой на босса. Тот кивнул и исчез внутри здания.
- Здравствуйте, Иван Тимофеевич, - поздоровался инженер, спустившись вниз.
- Здравствуй, Сулейман. Ты очень хорошо говоришь по - русски. Вижу, время зря не теряешь.
- Ваши рабочие люди любят поговорить, - рассмеялся инженер. - Как тут не научишься «базарить» по - вашему.
- Вопросы ко мне имеются?
- Нет. Все идет строго по графику.
- Знаю. Молодец. Как с поставщиками? Если их постоянно не подгонять - лишний раз не пошевелятся. Докладывать мне о малейшем сбое - я с них шкуру спущу!
- Как, прямо с живых?
- Не беспокойся - у каждого из них по семь шкур, - рассмеялся Банников.- До живого тела не так - то просто добраться.
Иван обвел стройку взглядом, одобрительно покачал головой:
- Не буду тебя больше задерживать, Сулейман. Вижу, дел еще невпрово¬рот. Да, и национальные флаги поменяй - на солнце выгорели.
- Будет сделано.
Уходя со строительства, Банников подумал: «Ай да Ванька, ай да сукин сын! Какой памятник себе отгрохал!»
По пути заглянул в один из своих магазинов. Покупателей было много: Банников какое - то время потолкался среди них, отметив про себя, что товары охотно раскупаются.
Через боковую дверь вошел в кабинет жены.
-Здравствуй, Анна. Ты извини, я без стука.
 - Здравствуй. Выписали?
- Да. Завтра приступаю к работе.
- Выпьешь?
- От рюмки коньяка не откажусь.
Иван сел в кресло, стоявшее возле стола. Анна подала ему рюмку с конь¬яком, села напротив.
- Извини, что редко навещала тебя. Мне казалось - ты не хотел меня ви¬деть.
- Ты знакома с Галей Серебровой?
- Да. Как - то столкнулась у дверей твоей палаты, перекинулись парой слов. Она хорошенькая. Совсем девочка и уже - вдова.
- Я рад, что она понравилась тебе.
- Она любит тебя. Поздравляю!
- Спасибо, Анна. Ты льешь бальзам на мое больное сердце.
Иван выпил коньяк, закурил.
- Дай и мне сигарету, - сказала Анна.
- Ты куришь?
- Да. С некоторых пор.
 - Я понимаю... Тебе сейчас тяжело. Прожили вместе столько лет…
 - Где еще найдешь такую дуру, которая закрывала бы глаза на все твои похождения?
- Ты прекрасная женщина, и ты всегда была моим хорошим другом.
- Хочешь еще выпить?
- Нет.
Анна посмотрела на мужа долгим взглядом. Банников сделал вид, будто не замечает, как его жена мучается, не решаясь ответить на вопрос, который он задал ей при их последней встрече.
- Хорошо. Я дам тебе развод, но при условии...
- Ты хочешь получить половину моего имущества?
- Да.
- Я подумаю. Извини, я немного устал. Поговорим на эту тему завтра.
- Надеюсь, развод не скажется на дальнейшем нашем сотрудничестве?
- Никоим образом, Анна. Мы по - прежнему останемся в одной упряжке.
- Спасибо. Именно это я и хотела от тебя услышать.
Банников встал, направился к двери.
- Да, чуть не забыл. Как поживает Бой?
- Великолепно. Когда ты заберешь его?
- Завтра и заберу. До свидания.
- До свидания, Ваня.
Банников зашел на рынок, купил овощи и зелень для салата. Спустя несколько минут подошел к дому, в котором жил. Лифтом поднялся наверх, открыл две¬рь.
- Вот это сюрприз! - воскликнул он, увидев перед собою улыбавшуюся Галю Сереброву. - Как ты узнала, что меня выписали из больницы?
- Позвонила еще вчера твоему лечащему врачу. Попросила ничего не го¬ворить о моем звонке. Хотела сделать тебе приятное.
- Спасибо, дорогая. Рад тебя видеть.
Банников поцеловал молодую женщину, обнял за плечи.
- Давно приехала?
- С утра здесь: убираю, готовлю. Прими ванну, а я накрою на стол.
- Витя принес мои вещи?
- Да, перед твоим приходом.
- Ничего не спрашивал?
- Я сказала ему, что сегодня ты будешь отдыхать.
Обедали в полутемном зале, при свечах. Гале нравилось зажигать их - они придавали застолью особенную атмосферу близости, которая возбуждала ее.
- Прекрасно выглядишь, дорогой, - сказала она, поднимая бокал с шампанским.
- Ты не первая, кто говорит мне об этом. Вот уж не думал, что болезнь красит человека, - рассмеялся Банников.
- Немного загара тебе не помешает.
- На следующей неделе сможем провести несколько дней у моря. Ты не против?
- Не против. Возьмем с собой моего сына?
- Разумеется. Я мало общаюсь с ним. Эта поездка будет всем нам на пользу.
- После смерти отца он сильно изменился: стал замкнутым, по ночам пла¬чет...
- Со временем это пройдет, я думаю.
Банников перестал есть, какое - то время крутил в ладонях бокал с конья¬ком. Он знал: разговора с Галей о причине смерти ее мужа ему не избежать - ведь не мог же человек ни с того ни с сего добровольно накинуть на свою шею петлю.
Галя заглянула в глаза Банникова, попыталась улыбнуться, но улыбка по¬лучилась невеселой:
- О чем ты думал, когда я сообщила тебе о самоубийстве Сергея?
- Ни о чем. Меня поразил сам факт совершенного им.
- О чем вы говорили? Утром, в нашей спальне.
- Я предложил ему все блага в обмен на ваш развод. Только и всего.
- Тогда не понимаю, какого черта он полез в петлю?!
- На этот вопрос, к сожалению, никто не сможет ответить. Славянская душа до сих пор не изучена...
- При чем здесь славянская душа? Что-то заставило его совершить глу¬пость... Быть может, все эти годы я прожила с сумасшедшим?
- Наверное, он очень сильно любил тебя. Насколько я знаю, он был одно¬люб.
- Но развод не настолько серьезный повод для того, чтобы уйти из жизни!
- Успокойся, Галя! Мы ни в чем перед ним не виноваты! Давай выпьем за упокой его души, чтобы земля ему была пухом!
Банников выпил, вытер губы салфеткой: формальности со¬блюдены, и продолжать разговор на эту тему не имеет смысла.
- Что - то я сегодня устал, - сказал он, отодвигая пустую тарелку. - Не мешало бы отдохнуть.
- Я поменяю белье. Побудь пока здесь, - сказала Галя, вставая из - за сто¬ла. Поспешность, с которой она вышла из зала, говорила о том, что разговор о смерти мужа ей так же неприятен, как и Ивану.
Банников закурил, налил себе еще коньяку. «Длительное воздержание от спиртного пошло мне на пользу, - подумал он, - но зачем лишать себя удо¬вольствия, от которого становится так хорошо на душе?»
Прогулка по жаре, обильный обед давали о себе знать - потя¬нуло в сон. Он прошел в спальню: здесь было также прохладно и сумрачно, как и в зале, хотя за окном неистовствовало июньское солнце. Разделся, лег в прохладную, пахнущую свежестью, постель, какое -то время лежал с закрыты¬ми глазами, как бы заново привыкая к запахам, звукам, доносящимся с улицы, к ощущению родного очага, которое теряется, когда долго отсутствуешь...
Банников почувствовал на своих губах Галины теплые пальцы.
- Не спишь, дорогой? - спросила она. - Вижу, как дрожат твои веки.
- Не сплю.
- Думал обо мне?
- Последние ночи в больнице особенно часто снилась.
- Мог бы сказать мне об этом. У тебя была одноместная палата, и нам никто не помешал бы заниматься любовью.
- Еще чего! Обо мне и так болтают черт знает что!
- Ты прав. В городе ходят всякие слухи о тебе.. Но что мешает сделать это сейчас, в твоей постели?..
Вечером Галя уехала навестить сына. После похорон мужа она отправи¬ла ребенка к родителям, в станицу: ему необходим покой и хороший уход. Осенью он должен пойти в школу.
Иван проводил подругу до лифта. Выпил бокал коньяка, лег в постель и спал крепким сном до утра...

Утром, плотно позавтракав, в обычное время спустился лифтом вниз, вышел на улицу.
- Здравствуйте, Иван Тимофеевич, - приветствовал его Витя. - Как ваше здоровье?
- Чувствую себя прекрасно, чего и тебе желаю, - усмехнулся Банников, усаживаясь поудобнее рядом с водителем. - Трогай.
Какое - то время молчали: Банников думал о предстоящей работе, а Витя - из деликатности. На его среднем пальце правой руки поблескивало обручальное кольцо. Хозяин удивленно поднял брови:
- Ты что, женился?
- Да. Неделю назад. На вашей секретарше Зиночке.
- Поздравляю. Прекрасный выбор.
- Спасибо, Иван Тимофеевич. Жаль, что вы не были на нашей свадьбе.
- Но подарок за мной должен быть? Что ж вам подарить... Придумал. Зна¬чит, сделаем так. Выберите в супермаркете то, что вам понравится, а счет прине¬сите мне. Я оплачу. Доволен?
- Спасибо, Иван Тимофеевич.
- Не стоит благодарности. Ведь мы друзья?
- Так точно.
Часа в два пополудни в офис позвонила Галя Сереброва.
- Ваня, ты сегодня обедал?
- Нет. Дел накопилось - до вечера не перелопатить. Как сын?
- Слава Богу, все хорошо. Приходи обедать. Забыл, что сказали тебе врачи?
- Хорошо. Приду через час.
- Да, кстати. Пришло письмо на имя Сереброва от какого - то Болевского.
- Знакомая фамилия. Я слышал об академике Болевском.
- Письмо именно от него.
- Ты вскрыла конверт? О чем идет речь?
- Он пишет, что изобретение Сергея является «ноу-хау», предлагает со¬трудничество во внедрении, извиняется за долгое молчание - был в команди¬ровке в Америке, читал лекции.
- Ты ничего не перепутала?
- Нет. Здесь все так и написано.
- Хорошо. Буду у тебя через несколько минут.
Банников положил трубку, закурил. Какое - то время пытался сосредоточить¬ся на информации, которую ему сообщила Галя. Убрал бумаги в сейф, постоял перед зеркалом, разглядывая свое лицо.
Вдруг показал ось, что кто - то стоит за спиной. Резко повернулся - в кабинете никого не было. «Устал с непривычки, - подумал он. - Надо закруг¬ляться».
 - Зиночка, меня сегодня не будет. Все вопросы перенести на завтра. Мужу передай¬, чтобы заехал за мной на квартиру Серебровой в шесть вечера, - сказал секретарше и вышел из офиса.
Пройдя несколько кварталов от офиса до дома, Банников поднялся лиф¬том на шестой этаж, своим ключом открыл дверь квартиры. Галя встретила его в прихожей. Они расцеловались.
- Дай письмо.
- Все уже на столе, - ответила хозяйка дома, доставая конверт из кармана фартука. - Помой руки.
Банников несколько раз пробежал письмо глазами.
- Я не верил Сергею, но ответ академика ставит все точки над «i».
- Если бы письмо пришло двумя месяцами раньше... - произнесла моло¬дая женщина. – Что же нам делать? У Сергея есть еще бумаги. Они лежат в ящике письменного стола.
- Хочешь, чтобы я посмотрел их?
- А почему бы и нет? Когда - то ты тоже был инженером - конструктором.
- Хорошо. Давай посмотрим вместе.
Они вошли в комнату Сергея. Банников выдвинул ящик стола, достал из него серую папку.
- Принеси, пожалуйста, стакан холодной воды, - попросил он, усажива¬ясь за стол.
Галя ушла на кухню. Иван закурил, мельком пробежал глазами бумаги, не стараясь вникнуть в суть заявок на изобретения, однако для себя отметил, что они не менее сложны, чем изобретение, которое он видел однажды на ватмане. Галя подала Банникову стакан воды, села напротив, желая услышать мнение Ивана.
- Бумаги представляют хоть какую - то ценность? - спросила она.
- Кажется, представляют. Но почему он не отправил эти заявки сам?
- На этот вопрос никто не даст ответа. Ты встретишься с академиком?
- Нет. Я заканчиваю строительство супермаркета. В данное время он для меня важнее всего.
- Не сейчас, потом, когда будешь в Москве.
- Хорошо. Обещаю, что при первой возможности встречусь с ним.
Банников встал из - за стола. Подошел к Гале, обнял ее за плечи.
- Кто знал, что Серега Серебров - талантливый изобретатель!
Обедали на кухне.
- На работу идешь? - спросила Галя, убирая со стола грязную посуду.
- Нет. На сегодня - все. Вечером встречаюсь с Анной.
- По какому поводу, если не секрет?
- Она согласна на развод. Осталось разделить имущество.
- Ты чем - то озабочен.
- Предстоит битва за мой супермаркет.
Галя улыбнулась:
- Все битвы рано или поздно кончаются...
- Надеюсь, к тому времени ты не передумаешь стать моей женой?
- Отказаться стать женой такого красивого, умного, богатого мужчины, как ты? Никогда! - рассмеялась молодая женщина.

 6

- Вот мы и одни, дорогая, - сказал Банников, обняв Галю Сереброву за плечи. - Не верится, что уже середина октября, осень. Луна, звезды... Как в прошлом году, помнишь, когда мы провели несколько дней в кемпинге, что находился возле горной реки?
- Я все помню. В тот вечер было ужасно холодно, и ты согревал мои руки своим горячим дыханием.
- А сейчас тебе не холодно?
- Немножко. Пойдем в дом.
В большом, ярко освещенном зале, все говорило о том, что его только - что покинули гости: длинный стол с остатками праздничного ужина, несколько кресел, придвинутых к камину, в котором догорали дрова, запах дорогих ду¬хов и ментоловых сигарет.
Банников жестом предложил Гале сесть в кресло возле камина.
- Наконец-то я закончил отделку дома. Тебе нравится здесь? - спросил он, наливая в бокалы «Токайское».
- Дом большой, красивый. Но если честно - чувствую себя в нем, как в музее.
Она посмотрела на фреску, занимавшую почти всю стену зала.
- Почему картина нарисована на штукатурке, а не на полотне?
- Думаю, со временем ты привыкнешь и к дому, и к этой фреске на библей¬скую тему. Хочу, чтобы ею любовались лишь обитатели этого дома. Ее невозможно украсть - можно только уничтожить. Нас не будет, а дом оста¬нется. И картина останется. Она умрет вместе с этим домом.
Галя какое - то время рассматривала лицо Иисуса, изображенного на картине.
- Чем тебя заинтересовал этот мифический богочеловек? - спросил Банников, садясь в соседнее кресло.
- Кажется, это лицо я уже видела.
- Вполне возможно. Художник, сукин сын, изобразил самого себя. Но я очень доволен его работой и потому не стал возражать, когда он возомнил себя мессией. В конце концов они оба - представители одного народа. Это не такой уж и тяжкий грех - удовлетворить свое тщеславие.
- Кажется, в городском выставочном зале открылась его персональная вы¬ставка?
- Да. Я помог ему организовать эту выставку. Даже больше - хочу ку¬пить после закрытия несколько полотен.
- Судя по фреске, он талантлив?
- Чертовски талантлив! И к тому же мы стали большими приятелями. Как - нибудь я по¬знакомлю тебя с ним поближе. Я попрошу его написать твой портрет.
- Он такой молодой, и у него грустные глаза.
- Женщинам нравятся мужчины с грустными глазами, - рассмеялся Банников. - Как у Чарли Чаплина... Тебе еще налить, дорогая?
- Да.
- Ты сегодня просто очаровательна.
- Я понравилась твоим друзьям?
- Очень. Столько лестных слов в адрес моей женщины еще не приходилось слышать.
- Правда? И мне твои друзья очень понравились. Они такие обходитель¬ные.
- Раньше они не были такими. Большие деньги меняют не только одежду человека, но и среду обитания. В нашей среде не принято показывать эмоции и инстинкты - все должно быть благопристойно, как на официальном приеме. Ведь за каждым из нас стоит фирма, для которой репутация - превыше всего.
- Как скучно - официальный прием...
- Так положено, дорогая.
- И все же они особенные люди.
Банников посадил молодую женщину к себе на колени, поцеловал в губы:
- Мне хорошо, когда ты рядом.
- Хочешь, чтобы мы всегда были вместе?
- Да.
- Что мешает нам пожениться?
- Я до сих пор не могу развестись с Анной. Она претендует на мой супермарке¬т. Но он принадлежит мне и только мне!
- Давай больше не будем говорить о твоем разводе. Тем более в такой день.
- Хорошо. Поговорим о более приятных вещах.
- Мне нравится, когда ты говоришь приятные вещи, - рассмеялась Галя.
- Видишь ли, дорогая, только сегодня я понял, что ты для меня дороже, чем просто любимая женщина. Ты не возражаешь, если нашу свадьбу сыграем на Рождество, а медо¬вый месяц проведем в райском уголке на Средиземном море?
- Не возражаю. С завтрашнего дня начну шить свадебное платье.
- Ты должна выглядеть в нем как королева.
Галя откинула со лба белокурые волосы, мешавшие ей видеть лицо Банникова, провела рукой по колье.
- Еще раз спасибо за этот подарок! Мне никто и никогда не дарил настоя¬щие драгоценности.
- Тебе нравятся драгоценности? Хотя почему я задаю этот вопрос? По-моему, ни одна женщина в мире не отказалась бы от этих сверкающих вещиц. Что ж, со временем постараюсь украсить ими тебя, как новогоднюю елку! - рассмеялся Иван.
Молодая женщина спрыгнула с его колен, закружилась в вальсе:
- Надеюсь, ты не забудешь свое обещание, когда я стану твоей женой?
- Если забуду - напомнишь...
Во дворе раздался лай Боя. Банников встал:
- Кажется, пришел сторож. Вынесу ему бутылочку коньяка - пусть старик выпьет за твой день рождения.
- Я хочу заняться уборкой в зале.
- Зачем? Утром придет жена сторожа и все уберет. Они живут в поселке, я плачу им за то, чтобы они содержали этот дом в порядке и кормили Боя.
Банников вышел из дома. Галя подошла к столу, взяла яблоко. Она выключи¬ла верхний свет. Подбросила несколько поленьев в камин, села в кресло. Пля¬шущий огонь будто загипнотизировал ее: окружающее перестало быть реаль¬ностью. Она прикрыла глаза ладонью, тело расслабилось, налилось горячей влагой...
- Старик желает тебе всего наилучшего, - сказал Иван, вернувшись в дом. - Я пояснил ему: эту ночь мы проведем здесь, и нас не надо охранять.
 Он склонился над молодой женщиной:
- Устала? Праздничный ужин в честь тво¬его дня рождения утомил не только тебя... Пойдем – ка наверх, примем ванну и ляжем спать...
- Подожди, дорогой. Я хочу побыть с тобой здесь.
- На полу, перед камином? Ты сумасшедшая, - рассмеялся Банников.- В нашем распоряжении уютная спальня и огромная, как теннисный корт, кровать. А впрочем, это даже оригинально. Подожди, я подтащу поближе к камину ковер.
Они лежали, обнявшись, возле камина, и отблески пламени плясали на их обнаженных телах.
- Жаль, что когда-нибудь все это кончится, - сказал Иван. - И мы не сможем любить друг друга так, как в этот вечер.
- Мы будем жить очень, очень долго! – рассмеялась Галя. – А когда мы будем отмечать нашу золотую свадьбу, рядом с нами будут наши дети и внуки. К тому времени мы будем уже старенькими, у нас будут седые волосы и глубокие морщины на лице. Ты будешь бурчать, что тебе холодно, а я укрою твои старческие ноги теплым пледом и пододвину ближе к огню твое кресло…Налей мне еще вина и принеси, пожалуйста, халат из спальни.
Банников поднялся наверх. Включил свет в спальне. Какое – то время разглядывал в зеркале трюмо свое обнаженное тело. «Стареешь, приятель, стареешь, - подумал он. – Пивной животик появился, жирок свисает на бедрах и плечах. Надо будет на корт наведаться, ракеткой помахать, а затем - в массажный салон, да в русскую баньку сходить, веничком похлестаться, как в былые времена».
Галя сидела на ковре возле камина, обхватив колени руками: в ее широко раскрытых глазах отражались отблески пламени. Иван накинул на ее обна¬женные плечи шелковый халат, сел рядом.
- О чем ты думаешь, дорогая? - спросил он, обняв молодую женщину.
- Почему никогда не рассказываешь о своей работе?
- Вот уж не думал, что тебя интересуют мои проблемы.
- Я все хочу о тебе знать.
- Главная проблема – не разориться. Видишь ли... Государственные структуры вполне законно изымают из моего кармана большую часть прибыли в виде всевозможных налогов. С этим я смирился: вынужден играть по их пра¬вилам, иначе мне давно «перекрыли бы кислород» Я смирился и с тем, что вынужден ежемесячно выплачивать оброк местной мафии.
- Обратись в милицию: защитить тебя от преступников - их обязанность.
- Зачем? Крутые ребята делают полезное дело: охраняют меня и мое иму¬щество от других разбойников с большой дороги, - рассмеялся Банников. – Их хозяин, в отличие от го¬сударственных чиновников, понимает, что нельзя выщипывать последние перышки из курочки, несущей золотые яйца.
- Так уж и последние, - рассмеялась Галя.
- Нет, конечно. Кое - что мне удалось скопить. Я, например, мечтаю о вилле на Средиземном море. Хотя бы на Кипре.
- Ты хочешь купить виллу на Кипре?
- Пока нет. Покупка недвижимости за границей – серьезное дело. Если нам понравится жить на Кипре – я, конечно же, приобрету недвижимость, а пока виллу можно просто арендовать. Кстати, пароход, который я зафрахтовал для доставки товаров из Европы, часто делает остановку на этом острове. Там пре¬красный климат, ласковое море, и море красивых людей, жаждущих любви и веселья. Мы поедем в свадебное путешествие, а заодно выберем виллу, на кото¬рой и проведем наш медовый месяц.
- Потрясающе! - воскликнула Галя. - Об этом можно только мечтать! Неужели целый месяц мы проведем в раю?
- Конечно.
- А мой сын? Мы возьмем его с собой?
- Обязательно. И еще. Я хотел бы усыновить его.
Галя опустилась на колени перед сидящим на ковре Банниковым, прижала его голову к своей обнаженной груди.
- Я люблю тебя, и я по - настоящему счастлива! Спасибо тебе за все!
Банников встал. Легко поднял на руки молодую женщину и отнес ее наверх, в спальню.
- Прими ванну. И побольше хвойного экстракта налей. Мне нравится, когда твое тело пахнет хвоей.
Внизу раздался телефонный звонок.
- Черт, кому - то надо звонить именно в этот вечер, - сказал Банников, спускаясь по лестнице. Он поднял трубку:
- Я слушаю. Что случилось, Витя? Горит свет в моей квартире? Хорошо. Выезжаю. Жди меня.
Банников положил трубку на аппарат. Вернувшись в спальню, открыл платяной шкаф.
- Что случилось, дорогой? - раздался из ванной комнаты голос молодой женщины...
- В моей квартире горит свет. Витя возвращался с вечеринки, случайно взглянул на мои окна и увидел светлые полосы, пробивающиеся сквозь шторы.
- Быть может, ты забыл выключить свет перед отъездом сюда?
- Днем? Нет, это исключено.
- Позвони в милицию. Хотя зачем звонить, ведь в квартире есть сигнали¬зация?
- Ее отключили несколько дней назад. Вчера позвонил на пульт, но там сказали, что не могут найти обрыв.
- Тебе не кажется все это странным?
- В последние дни, пожалуй, нет. Подозреваю, что за каждым моим шагом кто - то следит. Прошлой ночью в супермаркете, в моем кабинете, неизвестные пытались вскрыть сейф, но сработала сигнализация. Не удивлюсь, если этой ночью они попытаются сделать то же самое, но уже в квартире. Я должен сей¬час же поехать и застать воров на месте преступления.
- А ты уверен, что они не вооружены? – спросила Галя, заглянув в спальню.
- Не уверен, но с собой я постоянно ношу газовый пистолет.
- Позвони в милицию. Захватывать преступников - их работа!
- Витя уже вызвал наряд. И все - таки я должен поехать и разобраться во всем на месте.
- У меня на душе неспокойно. Не езди, прошу тебя: лучше прими ванну. Ляжем спать, а утром ты поедешь в город и все выяснишь...
- Нет. Позвоню тебе при первой возможности, дорогая, - сказал Банников, одеваясь.
Галя вошла в спальню.
- Я провожу тебя к машине, а заодно подышу свежим воздухом...
Спустя несколько минут они вышли из дома.
- Как жаль, что иногда, пусть не надолго, приходится расставаться с любимой женщиной, - сказал Иван, вдыхая всей грудью прохладный воздух. - Зато потом чувствуешь всю сладость встречи.
- Ты мой самый лучший мужчина на свете. Как я была бы несчастлива, если б тебя не было, - сказала Галя, прижимаясь плечом к нему.
- Удивительная ты женщина! Чем больше я тебя узнаю, тем больше восхи¬щаюсь тобой!
- Я твоя единственная и неповторимая - ты это хочешь сказать?
- Ты читаешь мои мысли, - рассмеялся Банников.
Он распахнул створки ворот, вывел из гаража «Мерседес».
- Извини. Я должен ехать. У нас впереди уйма времени, чтобы обо всем поговорить.
- Возьми с собой Боя.
- Ни в коем случае! Пусть остается дом охранять. Сторож сказал, что видел бродяг. Закройся в доме и никому не открывай. Договорились?
- Конечно, мой милый Шерлок Холмс.
Банников уехал. Галя заперла ворота, позвала Боя.
- Набегался, мой мальчик? Иди в дом, погрейся, - сказала она, пропуская собаку в дверь. - Будем вместе ждать возвращения нашего хозяина.
Молодая женщина собрала разбросанные у камина вещи, чему - то улыба¬ясь, поднялась наверх, в спальню. Повесила в шкаф плащ, платье, затем сняла украшения, долго любовалась ими.
В спальне было прохладно: Иван любил спать в холоде. Галя надела джин¬сы, свитер, теплые носки и спустилась вниз. Чтобы хоть как - то убить время в ожидании вестей от него, занялась уборкой зала.
Время тянулось медленно. Она то и дело поглядывала на настенные часы:
- Что - то хозяин наш не звонит. Уже час прошел.
Бой лежал возле камина, положив голову на вытянутые лапы и, кажется, дремал.
- Поешь немного. Голодный, небось, - сказала Галя, ставя перед ним миску с мясом, оставшимся после праздничного ужина. Она потрепала собаку за ухо, с ногами забралась в кресло, поудобнее устроилась.
«Надо бы дров подбросить», - подумала, засыпая, но вставать с пригрето¬го места не хотелось. Дневные хлопоты утомили ее. Она впервые участвовала в столь необычном шоу, устроенном Банниковым по случаю ее дня рождения. Ей никогда не приходи¬лось видеть одновременно столько мужчин в смокингах и женщин в бриллиан¬тах. Ей нравилось ловить на себе их восхищенные взгляды, принимать от них подарки: чешский хрусталь, статуэтки, картины, столовое серебро... А один оригинал едва протащил через дверь лимонное дерево, терпкий запах которо¬го распространился по всему дому...
Галя улыбалась во сне. Ей снилось море, горячий песок, шелест листвы эк¬зотических деревьев...
Прекрасный сон молодой женщины нарушили странные звуки: возле входной двери стоял Бой, царапал ее лапой и жалобно скулил. Галя подумала, что пес про¬сится по своим собачьим делам на улицу, нехотя поднялась: едва приоткрыла дверь, как он выскочил из дома, в несколько гигантских прыжков пересек лужайку перед домом и скрылся за углом. Галя пожала плечами. Заперла дверь на ключ, вернулась на место.
Раздался телефонный звонок, заставивший ее вздрогнуть от неожиданнос¬ти. Она подбежала к телефону, подняла трубку.
- Ваня, это ты? Поймали воров - гастролеров из Ростова? Нет, ничего не рассказывай! У меня пока все в порядке...
Во дворе раздался яростный собачий лай, затем - визг и тотчас все стихло.
- Я только что слышала Боя! По - моему, с ним случилось что - то ужасное! Мне страшно здесь одной! Прошу тебя, Ваня, приезжай немедленно! Ты слы¬шишь? К черту формальности - утром подпишешь! Я жду!
Она положила трубку. Подошла к двери, прислушалась. Сначала все было тихо во дворе, но потом ей показалось, что кто-то поднимается по бетонным ступенькам крыльца.
- Я говорю тебе, баба одна в хате, - раздался грубый мужской голос.
- А если не одна? - сомневался другой, принадлежавший, по – видимому, молодому парню - А если из ружья пальнет?
- Не пальнет. Скажем, нам бы пожрать, да до утра погреться. У меня от холода зуб на зуб не попадает.
- Не пустит! У богатых разве чего - нибудь допросишься? Пойдем другую хату пощупаем.
Галя отпрянула от двери, выключила свет.
Опять раздался грубый голос:
- Видал, свет выключила. А ну, салага, попробуй «фомкой» дверь отжать.
- Крепко сидит. Придется тебе, дядя, отмычками поработать. Замок – то так себе. Ты ведь спец по таким делам...
 Молодая женщина подбежала к телефону, подняла трубку, но оттуда не донеслось ни звука – налетчики предусмотрительно обрезали телефонный провод…

 7

В начале декабря, днем, Банников позвонил Анне из своего кабинета, нахо¬дящегося на третьем этаже супермаркета:
- Извини, что отрываю от работы. Хочу поговорить по очень важному для нас обоих вопросу. Нет, это не телефонный разговор. Если не возража¬ешь - сегодня вечером в моем загородном доме. Приедешь на своей машине? Жду.
Иван положил телефонную трубку. Встал из - за стола, подошел к окну: вни¬зу нескончаемой вереницей двигались люди, образуя водоворот возле огром¬ных вращающихся дверей супермаркета.
- Точно пилигримы к священному камню Кааба! - вспомнил он когда - то услышанную фразу.
Его внимание привлекла женщина, издали очень похожая на Галю Сере-брову: те же разметавшиеся по плечам белокурые волосы, стремительная по¬ходка, жесты...
«Если бы я вернулся несколькими минутами раньше в ту ужасную ночь, - подумал он. - Я не застал бы ее лежащей на полу возле камина с ножевой раной в животе... И потом это медленное умирание в больнице - день за днем, день за днем...»
Банников помассировал лоб, виски, затылок, как бы пытаясь выдавить из головы неприятные воспоминания. Как все глупо!
За окном стемнело, вернее, дневной свет постепенно перешел в свет искус¬ственный: на площади перед супермаркетом все переливалось огнями реклам, ярко освещенных витрин, уличных фонарей...
Иван позвонил менеджеру продовольственного отдела, чтобы тот приготовил пакет с деликатесами и спиртным для праздничного ужина на двоих. Попрощавшись со служащими, грузовым лифтом спус¬тился на первый этаж. Большая автостоянка при супермаркете находилась за углом. Возле машины стоял менеджер, высокий красивый парень в строгом костюме, с пакетом в руках. Он услужливо распахнул перед боссом дверцу машины:
- Вот ваш заказ, Иван Тимофеевич!
- Спасибо, Константин. Вы хороший менеджер, но иногда совершаете непростительные ошибки. Ваше рабочее место находится в торговом зале, а не здесь. Клиента, кто бы он не был, должен обслуживать младший персонал. Вы меня поняли?
- Да, Иван Тимофеевич! Это хороший урок для меня.
- Ну, коли все понял…- усмехнулся Банников. – Положи пакет на заднее сиденье и - до свидания!
По пути в загородный дом заскочил на цветочный рынок. Захотелось сделать приятное жене – она любит желтые розы. В доме было прохладно, а Анна любила тепло, поэтому Банников сразу же занялся камином.
- Что - то труба гудит - не иначе давление поднимается, - сказал вслух и тут же рассмеялся, вспомнив, что один в доме. Вскоре в зале стало тепло.
Иван накрыл стол на двоих. Плеснув немного коньяка в бокал, сел в кресло возле камина.
Он не слышал, как к дому подъехала машина.
- Почему меня никто не встречает? - крикнула Анна, открывая входную дверь. - Муж, уснул, что ли?
- Извини, кажется, я задремал, - сказал Банников, помогая жене снять шубу. - О, ты прекрасно выглядишь в этом вечернем платье.
- Спасибо за комплимент. Ты, как всегда, галантен.
- Будь как дома.
- Постараюсь, хотя я не была здесь больше года...
Анна обошла зал, разглядывая картины, мебель, хрусталь. Остановилась перед фреской, долго разглядывала лицо Иисуса. Неожиданно спросила:
- Твою подругу насиловали в этом зале или на нашей кровати в спальне?
- Я нашел ее на полу возле камина.
- Сочувствую. Тебе не везет на друзей: один погибает в автомобильной катастрофе, другой - вешается, подругу зарезали... Я уж не говорю о нашей любимом Бое, которому просто – напросто размозжили голову ломиком. Удивительно, как я до сих пор жива, ведь мы прожили вместе столько лет?
Анна села за стол. Налила себе бокал «Чинзано», слегка пригубила.
- Еще не все потеряно, - сказал Банников. – Ведь до сих пор никто из моих близких не умер от яда.
- Это вовсе даже не смешно! - воскликнула гостья.
- Конечно.
- Ты не хочешь выпить за нашу встречу?
- Чуть позже - нам предстоит серьезный разговор.
Иван сел напротив жены. Какое-то время курил, пуская по привычке дым кольцами:
- Видишь ли... Врачи настоятельно рекомендуют мне сделать операцию на сердце.
- Поедешь в Москву? - спросила Анна. - Кажется, там есть кардиологи¬ческий центр...
- У меня есть предварительная договоренность с частной клиникой в Гер¬мании, а в Москве я должен встретиться с одним человеком.
- Ужасная смерть твоей подружки окончательно доконала тебя.
- Я любил ее по - настоящему...
- Ты не хочешь дождаться окончания суда над негодяями, убившими ее?
Банников покачал головой:
- Меня не интересует судьба этих несчастных. Бог им судья!
 Он встал из - за стола, подбросил дров в камин. Затем вернулся на свое мес¬то. Взял из пепельницы дымящуюся сигарету:
- Хочу предложить тебе сделку.
- Вот как? - удивилась Анна. - И что это за сделка?
- Я уеду после Рождества. Лечение, вполне возможно, продлится долго. На время отсутствия предлагаю тебе стать главой фирмы. Кому, как не тебе, могу доверить свою фирму - ведь официально мы до сих пор не разведены! Ну, а если со мной что случится… Ты понимаешь. Все мое имущество я оставлю тебе согласно вот этому завещанию. Это копия – оригинал лежит в моем сейфе в офисе.
Банников пододвинул к жене лист бумаги, лежавший посреди стола.
- Что я должна сделать, чтобы сделка состоялась?
- Забрать исковое заявление о разделе нашего совместного имущества.
- А если все обойдется, ты выздоровеешь - все останется по - прежнему? - спросила Анна, внимательно прочтя текст.
- Войны не будет, дорогая. Я подумываю расширить наш бизнес. Ну, на¬пример, выкупить у администрации города недостроенное высотное здание гостиницы и сделать из него пятизвездочный отель.
- Решил не останавливаться на достигнутом? Это прекрасно! Ты же знаешь, что в таких вопросах я всегда была с тобой заодно. Согласна на сделку. Да пошлет нам Бог удачу!
- Вот теперь можно и выпить, - рассмеялся Банников. - Честно говоря, я не думал, что мы так легко сможем договориться.
- Ты же у меня на крючке, миленький, - рассмеялась Анна. - И никуда ты не денешься, даже если захочешь избавиться от меня.
Банников был доволен сделкой: раздел имущества, если бы он состоялся, означал крах для фирмы, которую он создал с таким трудом. От выпитого коньяка щеки его разрумянились, глаза влажно заблестели, с губ не сходила довольная улыбка.
- Ты одна? - спросил он, наливая в свой бокал коньяк.
- Что ты имеешь в виду?
- Твоих любовников.
- У меня был мужчина, но совсем недавно мы расстались, - ответила Анна.
- Что так? Он тратил слишком много твоих денег?
- Нет. Мы расстались не из - за денег. Он поднял на меня руку, и я выстави¬ла его за дверь.
- Извини, дорогая. Я не знал о трагедии, постигшей тебя, - рассмеялся Иван, поднимая бокал.
- Пошел ты к черту, любитель молоденьких женщин... – рассмеялась жена, поправляя при¬ческу.
- Сегодня прекрасный вечер, и мне не хотелось бы провести его в одиноче¬стве. Останешься у меня?
- Если надеешься, что я откажусь провести эту ночь с моим официальным мужем, то ты ошибаешься.
- Поднимайся наверх. Я скоро приду.
Анна вошла в спальню. С любопытством огляделась. Здесь все напоминало о присутствии другой женщины: ее портрет, выполненный максимально при¬ближенно к оригиналу, дорогая французская парфюмерия на трюмо, платья в шкафу. Сняла с плечиков одно из них, примерила к своей фигуре. «Интересно, они вместе выбирали это платье? - подумала вскользь. - Оно слишком от¬крыто - у нее была красивая грудь».
Банников какое - то время сидел за столом, то и дело подливая в бокал конь¬як, курил: после смерти Гали Серебровой он часто приезжал сюда, проводил долгие вечера в одиночестве, напивался и тут же, за столом, засыпал.
- Ваня, принеси, пожалуйста, мою сумочку! - крикнула из спальни Анна. Банников встал из-за стола, выключил верхний свет в зале. Прихватив с собою бу¬тылку коньяка, бокал и сумочку, поднялся наверх.
- Тебе нравится спальня, дорогая? - спросил у жены, сидевшей на пуфике перед трюмо.
- Ты поменял все с тех пор, как и этом доме появилась твоя подружка. Не мог бы снять со стены ее портрет: он действует мне на нервы!
- Я понимаю, неприятно находиться в доме, в котором все напоминает о твоей сопернице, - сказал Банников. - Но я хочу, чтобы все осталось на сво¬их местах!
Он подошел к картине, провел рукой по шероховатой поверхности, будто лаская лицо женщины.
- Она не была моей соперницей, - сказала Анна, расчесывая перед зерка¬лом волосы.
- Вот как? - удивился Иван, расстегивая пуговицы на рубашке. - Хо¬чешь сказать, что не ревновала ее ко мне?
- Я знала - рано или поздно все вернется на круги своя. Кажется, так говорят, когда хотят убедить себя, что еще не все потеряно?
- Ты права. Все возвращается на круги своя! Мы опять вместе, хотя еще пару часов назад были заклятыми врагами.
Анна легла в постель. Закинув руки за голову, наблюдая за тем, как муж возится с башмаками.
- Тебе помочь, дорогой, в твоей изнурительной борьбе с собственными шнурками? - усмехнулась она. - Раньше ты был резвее, когда видел в посте¬ли голую бабу.
- Старею я, старею. Но и ты не та девочка, из-за которой стоило бы вы¬прыгнуть из штанов, - рассмеялся Иван. - Куда спешить? Ночь длинна.
... Банников осторожно, чтобы не разбудить спящую жену, поднялся с постели. Подошел к окну, раздвинул шторы.
Неоновые фонари заливали сад голубым светом: на голых ветках сидели черные птицы, большие снежинки медленно падали на черную землю. «Как все быстро меняется в при¬роде, - подумал он. - Еще вчера было совсем тепло, а сегодня - настоящая зима. Еще вчера я не знал, как мне дальше жить, а сегодня опять полон энергии и готов действовать. Как скучно было бы жить, если б не было перемен во всем, что нас окружает, и в нас самих...»
- Ты не спишь, Ваня? - услышал за спиной голос жены: ее разбудил свет фонарей, льющийся через окно в спальню.
- Снег идет... Хочешь, пойдем в сад, подышим свежим воздухом?
- Сумасшедший. Уже два часа ночи.
- Ты как хочешь, а я пойду.
- Ладно. И я с тобой.
Они оделись, вышли из дома. В саду было удивительно тихо: только изред¬ка в поселке подавала голос собака, да потревоженные птицы перелетали с ветки на ветку, осыпая на землю снег.
- О чем думаешь? - спросила Анна, толкнув в плечо мужа.
- Так. Ни о чем. Мне хорошо, я наслаждаюсь чистым воздухом, первым в этом году снегом, тишиной. Слышишь, как снег скрипит под ногами? К утру морозец ударит, помяни мое слово.
- Знаешь, давно не гуляла ночью. Сегодня я счастлива - ведь я по-преж¬нему люблю тебя! Там, в Германии, если будет тяжело, вспомни о человеке, который ждет тебя в этом городе!
- Спасибо, жена. После гибели моих друзей я не знал, что в этом городе есть еще человек, к которому я привязан не только телом, но и душой.
- Интересно, где та веревочка, которая связывает наши души? - рассмея¬лась Анна.
- С сегодняшнего дня можешь занять мой офис. Думаю, за оставшееся вре¬мя смогу ввести тебя в курс дела. Кстати, можешь пользоваться и этим домом.
Анна прижалась к мужу, поцеловала его в губы.
- Дай-то Бог, чтобы нам повезло в этой жизни! По отдельности мы - ни¬что! Вместе - сила! Когда две одинокие души соединяются - могут горы свер¬нуть!
- Тебе не холодно?
- Нет. Я хочу спать, - рассмеялась Анна, поправляя на голове шапку. - Ты же не собираешься стоять в этом саду до утра?
- Слушай, я хотел посоветоваться с тобой... У Гали и Сергея Серебровых остался сын, Дима. Своих детей у нас никогда не будет. Давай усыновим маль¬чишку.
- Я не смогу его любить. Ты знаешь, почему.
- Знаю. Тяжело любить чужого ребенка. Но ведь и мы совсем недавно были врагами, а теперь мы опять вместе, будто и не было между нами пропасти. Я думаю, со временем все образуется.
- Слушай, муженек. Ты хочешь от меня слишком многого за одну ночь. Дай мне время подумать!
- Конечно, дорогая. Я не тороплю тебя. Вот вернусь из Германии - тогда обо всем и поговорим.
Анна сняла шарф, обмотала его вокруг шеи мужа.
- Перед отъездом хочу съездить на кладбище, - сказал Иван.
- Возьми меня с собой.
- Поедем, если хочешь.
- Галя Сереброва похоронена рядом с Сергеем?
- Да. Но почему ты спросила об этом?
- Так, вспомнила, как прошлым летом ты познакомил меня с ним. В тот вечер мы сидели за столиком в этом саду, пили вино, ели шашлыки и гово¬рили разные глупости. Он понравился мне с первого взгляда.
- У тебя с ним что-то было?
- Да. Несколько раз мы встречались.
- Вот - те на! А я думал - он святой, - рассмеялся Иван.
- Не вижу ничего смешного. Это был милый, умный, обаятельный чело¬век. Если бы не кончил жизнь самоубийством - вполне возможно, мы про¬должали бы встречаться.
- Ладно. Все это уже не имеет никакого значения. Пошли спать, а то утром рано вставать. Начинаем новую жизнь - в таких случаях опаздывать не принято...
О том, что известный в городе предприниматель Иван Тимофеевич Банников в ближайшее время уезжает на длительное лечение в одну из евро¬пейских стран, горожане узнали из предновогоднего интервью, которое он дал корреспонденту из местной газеты. Многолюдных проводов не было – из города М. он уехал также незаметно, как и пятнадцать лет назад…





















 Часть вторая

 ГАЛУШИН И ЦИММЕРМАН
 1

Июльским вечером на окраине города М., в одном из рабочих об¬щежитий, в небольшой комнате с серыми стенами, давно не беленым потолком и обшарпанным полом, на старом потертом диване, широко раскинув руки, лежал мужчина лет сорока. Мерцающий экран телеви¬зора освещал нехитрую обстановку жилища: письменный стол, тумбоч¬ку, холодильник, шкаф для одежды. На тумбочке - кипа старых га¬зет, стопка писчей бумаги, пишущая машинка «Москва»...
В дверь постучали. Мужчина открыл глаза, сел, привычно нащу¬пывая ногами тапочки:
- Иду! - крикнул он, направляясь к двери. Он включил свет. Открыл дверь:
 - А, это ты, Иван... А я думаю, кто ломится?
- Спишь, что ли, или не один? - усмехнулся незваный гость, проходя в комнату.
- Один. Прилег ненадолго, да и уснул. Ты извини, я не одет.
- Да ладно, Галушин... Свои ребята.
Гость прошел к столу, стоявшему возле распахнутого настежь окна. Сел на единственный стул, поставил возле ног кейс:
- Давненько у тебя не был, приятель. Жена на работе?
- Жена пару лет назад к другому мужику ушла, сын в армии. Весной проводил... А ты, Банников, старого кореша забыл...
- Не забыл, Алеша. Времени на посиделки, поверишь, нет. Да и жизнь у меня теперь другая. Бизнесом занимаюсь.
Галушин натянул застиранное трико, смущенно улыбнулся:
- Ты, Ваня, извини, у меня не прибрано.
- Да что ты все извиняешься! Я на минутку к тебе заскочил, хо¬чу кое-что узнать.
- Узнать? - удивился Галушин. - Спрашивай, у меня от старых приятелей секретов нет.
Банников достал из кармана брюк пачку сигарет, закурил:
- Я только что из Новороссийска прикатил. Дело у меня к тебе есть одно. Но об этом завтра поговорим, а то, я вижу, ты не в форме. И еще. Секретарша передала, что мне звонил некто Грегори Циммерман из Гамбурга. Это, случайно, не твой бывший сосед Гришка?
- Он. Приехал пару дней назад родственников проведать. По ста¬рой памяти ко мне зашел узнать, так сказать, последние новости. Ну, насухую, сам знаешь, какие разговоры... Пока он свою «тачку» на стоянку отгонял, я в лавку сбегал, стол организовал. Соседи пришли. Славно так пообщались - до сих пор отойти не могу.
- Он у тебя ночевал?
- Ну да. Сегодня утром расстались.
Банников усмехнулся, достал из кейса бутылку водки, банку широт:
- Стаканы чистые найдутся?
Хозяин комнаты проворно убрал со стола следы прошедшего нака¬нуне застолья, смахнул полотенцем крошки на пол, мимоходом загля¬нул в холодильник: «Все слопали, архаровцы!» - и вышел из комнаты. Пока он мыл на кухне стаканы, Банников с любопытством разгляды¬вал комнату. Его внимание привлек календарь па стене, почти сплошь исписанный номерами телефонов, цитатами, обрывками фраз. Он про¬чел некоторые из них:
«Господь рекомендовал возлюбить ближнего своего, то бишь сосе¬да, что я и делаю - иначе у кого я смог бы перехватить деньжат до получки?
Продал магнитофон 17 октября - жрать охота! С августа зарплату, сволочи, не платят.
Sic transit Gloria mundi - Так проходит слава мирская.(лат.)
Окурок в пепельнице - недосказанная фраза, не прозвучав¬шая нота, не нанесенный мазок на холсте. Как жаль, как жаль...
3-73 14 - Люся, медсестра из больницы. Бабенка ничего, надо как-нибудь звякнуть...
Текила - самогон из кактуса. Интересно, из чего нельзя гнать са-могон?
- А вот и я, - сказал Галушин, входя в комнату. - Соседка на кухне рыбу жарит, так я у нее пару рыбешек выпросил. Говорю, мол, гость у меня: выпить есть - занюхать нечем.
Гость насмешливо посмотрел на тарелку с жареной рыбой и двумя кусочками хлеба. Откупорил бутылку, налил водку в стаканы:
- Ну что, Алеша, за встречу?
- За встречу, Ваня!
Банников выпил. Сел на диван, достал из пачки новую сигарету:
- Слушай, как Гришка сейчас выглядит?
Галушин пожал плечами, пытаясь найти нужные слова, но у него не получилось:
- А как выглядит пивная бочка с ушами?
 Гость рассмеялся, покачал головой:
- Что это его так разнесло в Германии?
- Откуда мне знать? Он мак в восемьдесят восьмом с завода уво¬лился - я его больше и не видел. Шесть лет о нем ни слуху, ни духу, а тут на тебе - объявился!
- Он приехал с женой?
- Говорил - развелся. Хочет на русской жениться.
- Чем ему Моника не угодила?
- А хрен его знает! Говорил, наши бабы у них нынче в цене.
Хозяин комнаты вытер жирные пальцы и губы полотенцем, ловко выудил из лежащей на столе пачки сигарету. Сел на диван рядом с Банниковым, довольно цыкая дуплом в зубе:
- Ну, спасибо тебе, Ваня, уважил! Теперь жить можно.
- Не за что. С завода не ушел?
- Нет. Инженерно – технических работников сократили, пришлось стать слесарем - сборщиком. Правда, работы мало, слоняемся целыми днями из угла в угол: то комплектующих нет, то продукцию сбыть не могут...
- Ну и сколько платят за такую работу?
- Ни хрена не платят. Дали мешок сахара, макароны, муку... Бартер, говорят, берите, что есть. Тем и живем. Да, я что у тебя спросить - то хотел. Это правда, что Серега Серебров по пьянке повесился? В городе разные слухи ходили...
- Правда. Наломал наш приятель дров.
- Ну надо же! Никогда бы не подумал, что Серега на такое способен. Я его в прошлом году по весне в городе встретил, по¬говорили о том, о сем. Хвалился, что очень доволен жизнью Я, греш¬ным делом, позавидовал тогда ему.
- Никогда и никому не завидуй, приятель. Кому многое дается - с того мно¬гое и спрашивается.
Банников вытер носовым платком потное лицо, кивнул в сторону пишущей машинки:
- А эта штука тебе зачем?
- О, это целая история! Я как - то, скуки ради, написал небольшой рассказик, отнес его в городскую газету. Редактору он понравился, но, говорит, надо перепечатать на машинке, а то сам черт ногу сломит, разбирая твои китайские иероглифы. Ну, я у одного знакомого, бывшего начальника, за мешок сахара машинку и выменял.
- Рассказ напечатали?
- Ну да, через неделю. Беру в киоске газету, открываю, а там мой рассказ. Видел бы ты, какую я джигу исполнил!
Галушин, напевая известную кавказскую мелодию, как заправский танцор исполнил несколько зажигательных па, затем упал на диван, глотая открытым ртом воздух.
- Ну, и что было дальше? – спросил гость.
- А дальше мне самому стало интересно. Написал еще несколько рассказов. Их тоже напечатали...
- Вот дела! Никогда бы не подумал, что Алексей Галушин, бывший мой коллега и собутыльник, пи¬сать начнет. Что, водку лакать надоело, решил писателем стать?
- Пить не бросил, потому, как сил у меня нет покончить с этой заразой, а вот на повестишку я нынче замахнулся.
- Что - нибудь прочесть можешь?
Галушин достал из ящика письменного стола серую папку. Пробе¬жал глазами несколько страниц:
- Вот, послушай. Небольшой отрывок. «...Белая ночь на Северной Реке. Как она прекрасна! Кажется, будто артель маленьких, невиди¬мых глазу умельцев па своих крохотных спинах связала тончайшую вуаль и небрежно набросила ее на медленно проплывающие перед то¬бой деревенские избы с неказистой, выкрашенном в синий цвет церквуш¬кой на угоре, на низко опущенные к воде кудри ив, на стадо коров, бре¬дущее по мелководью, на лежащих возле костерка пастухов, на белую собаку, захлебывающуюся в лае на проплывающее по реке железное чудовище... Над рекой вуаль едва заметно колышется - это дышит Река!
Днем, при солнечном свете, более яркие краски природы главенст¬вуют над блеклыми, но теперь, когда на окружающий тебя мир ты смотришь через вуаль, рассеивающую свет, ты видишь каждый цвет как бы в отдельности: вода - голубая, а не серебристая, как днем, песок на берегу - желтый, а не белый, листва - сочно-зеленая, небо - пронзительно синее, и даже бакены, танцующие па волнах - алые, а не оранжевые...
И если тебе хоть однажды посчастливилось встретить утро на Се¬верной Реке, ты увидишь, как на востоке, над зеленым холмом, в си¬неве ночного неба начинает медленно разливаться желтизна, затем ее будто разбавляют белилами и вот, выставив лучи-рога из-за черного гребня леса, медленно выплывает солнце, бордовое и совсем не слепя¬щее, и ты зачарованно смотришь на него, любуешься светом, который оно излучает...»
Хозяин дома поднял от рукописи голову. Увидев лицо безучастно глядящего в окно приятеля и его пальцы, нетерпеливо постукивающие по коленке, груст¬но улыбнулся:
- Я нижу, тебе не интересно.
- Отчего же. Написано занятно. Душно у тебя.
- Еще бы. Солнце полдня заглядывает в комнату. Хочешь еще вы¬пить?
Банников накрыл свой стакан ладонью:
- Мне пора.
- Ну что ты. Мы толком и не поговорили. Не по - людски как - то.
- Поговорить по душам у нас будет еще время.
- Я провожу тебя до троллейбуса, а заодно подышу свежим воз¬духом.
- Не надо, я на машине.
Банников подхватил кейс, направился к двери:
- Странный ты человек, Алеша. Есть в тебе что - то не от мира сего.
- Скажешь тоже - странный.
Банников пожал руку приятеля, дотронулся до его плеча:
- Ну, бывай, писатель!
- Гришке что передать, если опять заявится?
- Ничего. Если надо - найдет меня. А ты дерзай, может, что - то у тебя и получится.
Гость стремительно вышел из комнаты, чуть не выбив из рук со¬седки Галушина большую сковороду:
- Пардон, мадам!
Соседка, полная, в тесном застиранном халате, удивленно посмот¬рев ему вслед, спросила у Алексея:
- Хочешь еще рыбки? Нажарила, на всю «общагу» хватит.
- Не откажусь, Ирен. Может, по граммулечке?
- Наливай, а то после вчерашнего сабантуя у меня весь день общее недомогание...
После того, как довольная соседка ушла, Галушин выключил те¬левизор, вынул из ящика стола ручку: хотел поработать над рукописью, пока алкоголь не успел теплой волной окутать мозг, но передумал. Взял из стопки, лежавшей на тумбочке, чистый лист бумаги, подсев к столу, написал: «Никому не интересна твоя ностальгическая блевотина, Галушин! Ты что, самый несчастный в этой стране? До сих пор ты писал о разных интересных вещах, многим это правилось, а теперь пытаешься выставить напоказ свою слюнявую душонку. Подумаешь, жена ушла! Сколько лет прошло, мог бы найти другую женщину и жить с нею, как живут нормальные мужики, а вместо этого - разрушаешь свое здоровье: жрешь, дерьмо, чуть не каждый день напиваешься, куришь одну за одной дешевые сигареты. Тебе скоро сорок. Еще несколько лет такого существования и тебе уже ничего не нужно будет в этой проклятой жизни. Ты понимаешь, пьяная скотина - ничего! Ты либо окон¬чательно сопьешься, либо сойдешь с ума от своих бредовых мыслей».
Галушин бросил ручку на стол. Выкурил подряд несколько сигарет, оставленных гостем. Намочив не очень свежее полотенце водой из графина, обмотал чалмой вокруг головы и лег ничком на диван, стара¬ясь заснуть раньше, чем оно высохнет...

 2

Утром Галушина разбудили негромкие женские голоса за дверью. Он поднял голову, прислушиваясь.
- Да дома он, девушка, - сказала Ирен. - Алеша, проснись, к тебе пришли.
- Черт вас поднял в такую рань, дьяволицы! - выругался впол¬голоса Галушин. Нащупал ногами тапочки. В чуть приоткрывшуюся дверь высунул голову:
- Ирен, ты чего спать не даешь рабочему человеку в его закон¬ный выходной?
Перед ним стояла высокая белокурая девушка в дорогом спортив¬ном костюме. Она насмешливо взглянула в лицо Галушина:
- Я могу войти к вам?
- Войти ко мне? С какой стати! Я в неглиже, мадмуазель!
- Меня прислал за вами Иван Тимофеевич. Он ждет вас внизу.
- Иван? Банников?
- Ну да. Мы собрались в горы на выходные. Он приглашает вас поехать с нами.
- Одну минутку, девушка! Я надену штаны...
Галушин надел трико, распахнул дверь:
- У меня не убрано. Знаете, живу один. Не обращайте, по¬жалуйста, внимания на некоторую неустроенность, так сказать, холос¬тяцкого быта.
Девушка остановилась посреди комнаты, с любопытством огляде¬лась:
- Так нот как живет наш известный писатель!
- Вас неправильно информировали. Я сочинитель. Я просто пишу небольшие рассказы, которые иногда тискают в местных газетах.
- Я постою возле окна, а вы, пожалуйста, быстро оденьтесь. Иван Ти¬мофеевич не любит ждать.
Галушин поскреб на подбородке трехдневную щетину:
- Что я должен надеть?
Девушка обернулась, насмешливо оглядела застывшую в нереши¬тельности фигуру хозяина дома:
- Вы что, собираетесь лазить по горам в домашних тапочках?
- Лазить по горам? Ах да, меня же пригласили в горы...
 Он надел на босу ногу старые, разбитые кроссовки, достал из шка¬фа легкую курточку из плащевки, пригладил на затылке волосы:
- Я готов, мадмуазель!
- Ну, тогда вперед... сочинитель!
Они вышли из подъезда общежития. Во дворе стоял джип: за ру¬лем - Банников, рядом с ним - девушка лет девятнадцати.
- Доброе утро, Ваня. Ты меня действительно повезешь в горы? - спро¬сил Галушин, усаживаясь на заднем сидении.
- Доброе утро, Алеша, - усмехнулся Банников, запуская двигатель.- Не слышу энтузиазма в твоем голосе. Может, у тебя на сегодняшний день были другие планы?
- Да какие у меня могут быть планы.
- Ну, тогда с Богом! Да, познакомься: рядом со мной сидит Свет¬лана, а с тобой - Мариночка.
- Очень приятно! Алексей Васильевич, - представился Галушин.
Поколесив по пустынным в утренний час улицам города, джип вско¬ре выбрался па шоссе и резво побежал по недавно уложенному полот¬ну в сторону видневшихся в голубой дымке заснеженных вершин гор. Галушин с любопытством смотрел в окно: до этого ему никогда не при¬ходилось бывать в горах.
Шоссе повернуло направо в сторону поселка, примостившегося у подножия высокой горы, джип - налево. Под колесами зашуршала гравийка.
Горы были совсем близко. Банников, не снижая скорости, уверен¬но вел машину по все более сужающейся дороге, которая привела их в живописное ущелье, по дну которого стремительно несла воды горная река. Девушки, притихшие было, оживились:
- Остановите здесь, Иван Тимофеевич, - попросила Марина. - Мы хотим искупаться.
Джип остановился на обочине дороги. Банников, с улыбкой наблю¬дая за девушками, по узкой, крутой тропинке спускавшимися к реке, спросил:
- Алеша, окунуться не хочешь?
- Не горю желанием, - усмехнулся Галушин, вылезая из джипа. Сняв футболку, он сел па придорожный камень: - Как легко дышится!
Иван достал из багажника пару банок пива, присел на соседний камень:
- Трубы, небось, горят? Хлебни – ка холодненького пивца.
Девушки резвились в воде. Бегали по берегу, размахивая руками и крича во все горло. По ущелью перекатывался их звонкий смех.
- А девчонки ничего, - сказал Галушин, отбросив пустую банку в кусты. Он помочился на серый придорожный камень. - Марина мне нравится. Эх, давно молодое тело в руках не тискал!
- Потискаешь.
- Думаешь, она мне не откажет?
- Думаю - нет.
Девушки вышли из воды, поднялись наверх. Переодевшись в сухое, посигналили. Мужчины заняли свои места. Галушину было приятно ощущать прохладное плечо Марины.
- А вы почему не купались? - обратилась она к нему.
- Да так... Не хочется что-то.
- А, понятно... А мы часто выезжаем с друзьями в горы. Здесь тихо, чудесная природа, чистый воздух. Даже лучше, чем на море. Ой, да что я рассказываю - сами все увидите!
Неожиданно Банников свернул с дороги, озорно крикнув:
- Ну, ребята, держитесь! Впереди дороги нет - одни кочки!
Едва заметная колея все дальше уходила в густой лес, но вскоре и она затерялась в траве. Иван уверенно вел джип по одному ему извест¬ным приметам, ловко объезжая большие камни и поваленные деревья. Неожиданно появившийся на пути ручей форсировал сходу, и, преодо¬лев еще пару километров пути по бездорожью, остановил джип на жи¬вописной поляне:
- Приехали, господа!
Вскоре оранжевая палатка была натянута между стволами дере¬вьев, расставлена легкая складная мебель, разожжен огонь в мангале. Из автомагнитолы доносилась громкая музыка, девушки в весьма откровенных купальниках занимались сервировкой стола, а мужчины, постелив на землю клеенку, нанизывали куски мяса на шампуры.
Галушин, исподтишка наблюдавший за девушками, сглотнул слюну:
- Перекусить бы, а то я не завтракал.
- Успеется, - усмехнулся Банников. - Водочки не желаешь для аппетита? Я, грешным делом, люблю на голодный желудок пропустить граммов сто пятьдесят.
- Разве я когда – нибудь отказывался от выпивки?
- Тогда возьми в «бардачке» мою походную фляжку и пару стаканчиков.
Выпив, мужчины отошли в сторону, легли под дерево, наслаждаясь запахом полевых цветов, которых на поляне было великое множество.
- Живешь в городе, запертый в четырех стенах, и не знаешь, что совсем рядом есть такие райские уголки, - сказал Галушин, срывая голубенький цветок. - Стыдно сказать - восемь лет живу на Кавказе и ни разу не был в горах!
- Кто ж тебя но пускал в горы? Кавказская война сто тридцать лет как закончилась, - рассмеялся Банников.
- Но знаю, Ваня. День за днем проходит, вроде какие-то дела делаешь, суетишься, переживаешь из-за мелочей, а если присмотреть¬ся - так, мелкие делишки, на которые и время тратить жалко и нику¬да от них не деться... Эх, бросить бы все к чертям собачьим, да и уехать, куда глаза глядят!
- Прямо сейчас поедешь? Ты хоть шашлыка отведай.
- Уговорил. Уж больно аппетитный дух в ноздрю шибает!
... К полудню стало жарко, хотя легкий ветерок и обдувал обнажен¬ные тела людей, сидевших в тени старого дуба. Галушин, разомлевший от еды и спиртного, откинулся на спинку стула, лениво ковыряясь в зубах щепкой:
- Шашлык, Ваня, хорош! Давно такого не ел.
- Ну, так ешь еще... впрок, - сказал Банников.- Когда тебя еще пригласят к такому столу... Хотя, если честно, я в будни тоже постюсь. С утра до позднего вечера кручусь на работе, домой прихожу, а в холодильнике одни консервы.
- Ты разве не женат?
- Женат, но, как бы тебе сказать... Мы живем разными домами. У Анны своя жизнь, у меня - своя.
- Надо же, а я думал - у тебя все о'кей!
- Так вот... В городе я плохо себя чувствую. Жара в этом году небывалая, а здесь - рай. Забываю о всех делах, два дня занимаюсь лишь тем, что ем, пью, общаюсь с девушками. За неделю столько не съедаю, как за эти два дня.
- А чем вы занимаетесь в выходные? - обратилась Марина к Галушину. – Только честно.
- Если не пьян, сочиняю, если пьян - лежу целыми днями на диване и разглядываю желтое пятно на потолке. Оно напоминает мне не то голову козла, по то - бородатого мужика с рогами, не то - черта. Смешно, правда?
- Очень, - кивнула Марина, изящно откусывая от бутерброда с черной икрой. - Аж ржать хочется. Алкаш, что ли?
- Кто-то сказал, что пьянство - не порок, а образ жизни. Я, так сказать, придерживаюсь этого образа...
Банников вытер потное лицо бумажной салфеткой:
- Ну вот, червячка заморили - можно и искупаться.
Прихватив с собой пиво и фрукты, компания углубилась в лес. Мет¬рах в двухстах от поляны они вышли к почти отвесной скале, из узкой расщелины которой бил родник. Вода падала с небольшой высоты, об¬разуя неглубокую заводь, на дне которой был виден каждый камешек.
- Серебрянка, - сказал Банников, бросив полотенце на большой плоский камень, лежавший неподалеку. - Я каждый раз флягу этой воды с собой беру: умываюсь по утрам, пью натощак. Она очень долго не портится и к тому же, говорят, обладает целебными свойствами.
- Сейчас проверим, что за серебрянка, - сказал Галушин, стяги¬вая трико. Он храбро прыгнул в воду, окунувшись с головой, и, тотчас, точно ошпаренный, выскочил на берег:
- Ч-ч-черт! В холодильнике теплее.
- Это тебе не в ванне купаться, - рассмеялся Иван. - Тут надо потихоньку в воду входить, а то, не дай Бог, и простудиться можно...
Галушин лег на горячий камень. Спустя несколько минут приятная истома охватила его бледное, жилистое тело и он простонал:
- Господи, как хорошо!
Банников купался с девушками. Обняв Марину за плечи, что-то шепнул ей на ушко. Та капризно надула губки, но Иван был настойчив: - Делай, что я тебе сказал!- и вышел из воды.
Он энергично растер полотенцем свое загорелое, еще не потерявшее былых форм тело, сел рядом с Галушиным:
- Алеша, спишь что ли?
- Кайфую.
- Хорошее дело. Я после купания тоже чувствую себя заново рож¬денным. Пива хочешь?
- Не откажусь.
Приятели пили пиво, разглядывая купавшихся девушек
Алексей с восхищением пощелкал языком, пожирая глазами стройное великолепно сложенное тело Марины.
- Кто она?
- Моя новая секретарша.
- А старая куда девалась?
- Ушла в отпуск после рождения сына.
 Алексей сел, обхватил колени руками:
- Ты только посмотри на нее, Ваня - сколько в ней грации! Где ты подцепил эту красотку?
- До знакомства со мной она была певичкой в ресторане. Я сделал ей интересное предложение, от которого она не смогла отказаться.
- Она похожа на мою бывшую жену в молодости.
- Я помню твою жену - приятная была женщина. Отчего рас¬стались-то?
- Я не смог обеспечить ей приличное существование.
- Вот оно что... Богатенького нашла? Ну что ж, есть такая поговорка: баба с возу – коню легче!
- Я любил ее.
- Про любовь - это понятно. Но ведь столько времени прошло - пора и о новой семье по¬думать. Ты же мужчина еще крепкий!
- Пробовал, Ваня. И женщины хорошие встречались, но как только дело доходило до денег - все, как ножом отрезало! Кому нужен муж, не приносящий в семью зарплату?
- Это что ж получается - без денег ты уже и не мужчина?
- Выходит, так.
Банников похлопал приятеля по спине:
- Тебе позагорать не мешало бы, а то тело белое, как снег на горной вершине. Ты, Алеша, пока полежи на солнышке, погрейся. Марина останется с тобой, а я пойду отдыхать: люблю, знаешь ли, в тенечке на травке подремать.
 Банников позвал Светлану и они ушли.
День клонился к вечеру, солнце скрылось за горой, но было еще светло. Легкий, свежий ветерок шевелил ветки вековых деревьев. На поляне появились Галушин и Марина. Банников, одетый в спортивный костюм, сидел за столиком, потягивая из банки пиво, смотрел футбол по портативному телевизору.
- Ну что, молодые, нагулялись?
Алексей с силой втянул в себя воздух - над костром висел коте¬лок, из которого тянуло аппетитным варевом:
- Я не удивлюсь, если на этот запах со всей округи сбегутся ту¬ристы и медведи!
- Отобьемся пробками от шампанского, - усмехнулся Иван. - Светлана, золотце мое, харчо готово?
Из палатки вышла Светлана, застегивая на груди курточку. Она помешала деревянной ложкой в котелке, выудила из него кусочек мяса, тщательно пережевала:
- Скоро будет готово, Иван Тимофеевич. Потерпите еще немного.
- Умница ты моя! За что я тебя люблю, так это за твои кулинар¬ные способности.
Девушка смущенно улыбнулась:
- Скажете тоже, Иван Тимофеевич... Я поваром-то всего второй год работаю, опыта почти никакого...
- У тебя божий дар, девочка. Вот построю гостиницу, приглашу на работу и ресторан шеф - поваром. Пойдешь?
- Пойду.
Галушин зябко повел плечами:
- Похолодало что-то...
Банником протянул приятелю банку пива:
- Сгорел ты на солнце, от того тебе и холодно. Попроси Мариноч¬ку натереть тебя кремом, да на плечи накинь что-нибудь.
...Ужинали при фонаре, подключенном к аккумулятору. Было не¬много жутковато от обступившей со всех сторон темноты, непонятных звуков, то и дело разрушавших ночную тишину.
Девушки не стали засиживаться за столом, ушли в палатку, при¬хватив бутылку шампанского и телевизор. Мужчины курили, потягивая из банок пиво. Банников похлопал приятеля по плечу:
- А ведь вчера к тебе не случайно заскочил. Интерес у меня. Ты как – то обмолвился, что раньше моряком был…
- Было дело.
- А что у тебя за татуировка на плече? Я еще вчера обратил на нее внимание.
- Парусник. Я после армии в Североградской «мореходке» учился. На втором курсе в «кругосветку» ходил - память и осталась.
- После окончания училища долго плавал?
- Десять лет.
- Если не секрет, почему ушел из пароходства?
- Не секрет, но вспоминать не хочется, дело давнее...
- А ты не хотел бы опять пойти в море?
Галушин удивленно заглянул в лицо Банникова:
- Хотел бы... Для моряка настоящая жизнь в море, а не на берегу.
- Я, возможно, смогу помочь тебе опять попасть на судно, но прежде я должен знать о тебе все.
Алексей долго молчал, не решаясь открыть Ивану свою тайну, хотя прекрасно понимал, что ради любопытства тот не стал бы интере¬соваться его прошлым.
- Надеюсь, этот разговор останется между нами? - медленно произнес он.
- Разумеется.
Галушин открыл банку пива, сделал несколько глотков, вытер гу¬бы ладонью:
- После окончания училища я получил направление на «Кандалакшу» на должность четвертого помощника капитана. Через несколь¬ко лет стал третьим помощником, а затем - вторым. Заочно окончил Ленинградское высшее мореходное училище. Вскоре меня перевели на другое суд¬но на должность старпома.
- Так у тебя высшее морское образование? Интересно... Что же было дальше?
- С капитаном у меня как-то сразу не сложились отношения. Не нравился он мне, да, судя, по всему, и я ему.
- Что так?
- Не знаю, как и сказать... Нечистоплотный он был. Ну, ты сам понимаешь, что я имею в виду.
- А остальные моряки разве не занимались контрабандой?
- Занимались. Зарплата мизерная, работа тяжелая, а несколько вещичек, привезенных на продажу, хоть как-то компенсировали...
- Он что - делал большие деньги на контрабанде?
- Немалые.
- Золото, валюта, антиквариат?
Галушин кивнул. Банников достал из пачки очередную сигарету:
- Он предлагал тебе сотрудничество?
- Да. Но я отказался.
- Понятно. Догадываюсь, какие после этого между вами стали отношения.
- Я хотел перевестись на другое судно, но не успел.
- Он подложил тебе свинью?
- Да. Мы возвращались в родной порт, дело было ранним утром, во время моей вахты. Капитан явился на мостик в сильном подпитии, начал нести околесицу... Я уже слышал о его пьяных выходках, поэтому старался не обращать на его «шуточки» внимания. Впереди нас прямо по курсу шло греческое судно. Капитан решил, что нельзя позволите какому-то грязному греку придти раньше нас в наш порт. Я пытался уговорить его не нарушать правил судоходства, но он точно белены объелся: обозвал меня при вахтенном матросе бабой...
Алексей с силой сжал жестянку и отбросил ее в сторону.
- Подонок, он прекрасно понимал, что я иду на риск, обходя гре¬ка в непосредственной близости от берега. Сотни раз я проходил про¬клятую «губу». Я мог бы пройти ее с закрытыми глазами. Но именно в это утро удача отвернулась от меня - судно село на мель, когда я поч¬ти обошел грека.
- М - да, ситуация...
- Дна дня мощные буксиры пытались стащить наше судно с ме¬ли. Пришлось переместить часть груза на другое судно, прежде чем нам удалось освободиться из плена. Меня вызвали в пароходство. Я пытал¬ся объяснить произошедшее, но меня даже не стали слушать - в су¬довом журнале не было записи о вмешательстве капитана в мои дей¬ствия...
- Тебя вышибли коленкой под зад?
- Да. Мне пришлось положить партбилет на стол. А это в те вре¬мена было равносильно...
- Я знаю. Надеюсь, все, что ты мне рассказал - правда?
- Да, - твердо произнес Галушин.
- Я верю тебе. У каждого из нас в этой жизни всякое бывало, но ведь жизнь на этом не кончается! Каких-то семь лет назад мы лакали «бормотуху» из одного стакана, а теперь я ворочаю миллиардами, а ты, извини... Я пока ничего не обещаю, но если будет возможность, ты опять пойдешь в море!
- Спасибо, Иван. Ежели ты поможешь мне вернуться на капитанский мостик, я твой вечный должник!
Банников усмехнулся, хлопнул приятеля по плечу:
- А не выпить ли нам водочки по такому случаю?
- Ну, если стаканчик... Честно говоря, меня колотит...
 Приятели выпили. Банников не скрывал, что остался доволен разго¬вором:
- Как тебе сегодняшний денек?
- Твоя секретарша – огонь – девка! Но, как говорится: хороша Маша – да не наша!
- Мариночка знает свое дело. Завтра, по холодку, прогуляемся в одно прекрасное место. «Уютная Долина» называется. Мне ее один знакомый егерь показал. Я, как увидел ее, остолбенел от красоты пер¬возданной!
- Если дождя не будет. Мои кости не хуже барометра ненастье чувствуют.
- Типун тебе на язык! С чего ты взял, что завтра будет дождь? Посмотри па небо - звезды будто надраили...

 3

Галушин точно в воду глядел - утром обитателей палатки разбу¬дил гром: где-то в горах, очевидно, всю ночь шел дождь.
Иван оделся, взял фонарь и вышел из палатки. Он долго не воз¬вращался. Галушин, укутавшись с головой одеялом, перевернулся на другой бок. Что-то пробормотав во сне, опять задремал.
- Так ребятки, подъем! - скомандовал Банников, осветив фона¬рем палатку. - Собираем манатки и уезжаем!
- Что такое, Иван Тимофеевич? - сонным голосом произнесла Марина. - Ночь еще, а вы нас куда-то тащите...
Дождь начался как-то сразу, будто кто-то опрокинул бочку с во¬дой. Верхняя часть палатки даже прогнулась под тяжестью воды. Те¬перь ничего никому не надо было объяснять - полетели в сторону одеяла, все повскакивали с надувных матрацев, засуетились, отыскивая при свете фонаря разбросанную по всей палатке одежду.
Галушин натянул трико. Накинув на плечи курточку, выглянул из палатки:
- Господи, хляби небесные разверзлись! И холод собачий...
Пока девушки под проливным дождем грузили вещи в машину, мужчины разбирали палатку. Банников еще раз прошелся с фонарем по месту стоянки, проверив, не осталось ли что-нибудь из вещей
- Ну что, ребятки, приуныли? - хохотнул он, влезая в джип - Не повезло нам в этот раз!
- Может, дождь к утру прекратится? - спросила Марина, отжи¬мая мокрые волосы.
- Ты посмотри на тучи, девочка!
Джип медленно двигался по лесу, то и дело его заносило на мок¬рой траве, и Банникову приходилось резко выворачивать руль, чтобы не врезаться в дерево или камень. Он толкнул приятеля локтем в бок:
- Ты чего зубами стучишь?
- Замерз, как цуцик! Сейчас бы вовнутрь что-нибудь принять, для «сугреву».
- Нет проблем! А ну – ка, достань фляжку из «бардачка».
Стаканчик с водкой пошел по кругу, и уже не так унылы стали за¬тянутые черными тучами небо и мокрый, по-осеннему хмурый лес...
Увидев разбухший, еще вчера легко преодолимый ручей, девушки ахнули, а Галушин заметил:
- Надо же! Тут в самую пору на пароме переправляться!
Банников вылез из машины. Накинув на голову куртку, постоял на берегу, что-то разглядывая в стремительно несущемся мутном потоке воды. Махнул рукой Алексею:
- Надо бы дно слегой прощупать, может, проскочим?
- Течение сильное, боюсь, меня смоет как г... в унитазе.
- Не смоет. У меня есть крепкая веревка.
Вырубив прочную слегу, Галушин приложился к фляжке, обвязал¬ся веревкой, и, трижды размашисто перекрестившись, решительно шаг¬нул в воду. Он обернулся, и Банников увидел на его лице гримасу боли.
- Черт, не останавливайся! - заорал Иван, наблюдая за тем, как приятель шаг за шагом, изо всех сил упираясь слегой в дно, с трудом преодолевая быстрое течение, потихоньку перешел ручей. - Молодец!
Он смотал веревку. Сел в машину, включил двигатель:
- Ну что, девчата, и мы тронемся потихоньку?
- Мы за вами, Иван Тимофеевич, хоть на природу, хоть в воду,- вздохнула Марина. - Благодетель вы наш, трогайте!
Мощный джип медленно вошел в бурлящий поток: было слышно, как о днище ударяются мелкие камни, сучья деревьев, колеса то и де¬ло упирались в большие камни, лежащие па дне, однако ничто не по¬мешало джипу благополучно форсировать ручей.
- Алешка, залезай в машину! - крикнул Банников сидящему на гальке приятелю.
- Нет, ты поезжай потихоньку, а я следом побегу. Ног совсем не чувствую, мать их...
Галушин бежал рядом с машиной, держась за дверную ручку: ноги его скользили по мокрой траве, он несколько раз падал, с трудом поднимался и продолжал бежать. Вконец измотавшись, на ходу вско¬чил в машину, стал сдирать с себя мокрую одежду:
- Надо бы йоги водкой растереть, да и вовнутрь не мешало бы...
Иван протянул ему фляжку, попросил девушек найти одеяло. Алексей растер ноги. Сделав несколько глотков, завернулся в одеяло и вскоре задремал, привалившись спиной к дверце.
Его разбудил голос Банникова:
- Как себя чувствуешь, моряк?
- Ничего... Только вот грудь болит и голова кружится, точно с похмелюги.
- Может, заскочим в больницу? Не дай Бог, воспаление легких подхватишь!
- Не - е, дома отлежусь.
- Ну, смотри...
Иван развез девушек по домам. Остановив машину у киоска, купил несколь¬ко бутылок водки. Сложил в сумку, все, что осталось из продуктов:
- Бери все. Ешь, пей, и главное - постарайся не заболеть. Ты мне нужен здоровым! - Он написал на клочке бумаги номер рабочего телефона: - Вот. Если что - звони.
- Спасибо. Постараюсь быстро встать на ноги.
Галушин собрал мокрую одежду. Подхватил тяжелую сумку и, при¬держивая на груди одеяло, бегом преодолел расстояние от машины до подъезда общежития под проливным дождем, принесшим долгождан¬ную прохладу в город...

 4

Банников жил неподалеку. Он поставил машину возле подъезда. На лифте поднялся наверх. В прихожей сбросил на пол мокрую одеж¬ду, переоделся в сухое. Пока ванна наполнялась водой, позвонил жене:
- Ты не могла бы приехать ко мне? Да, я только что вернулся... Отдыхал в горах. Там сейчас сущий ад…Чувствую себя неважно. При¬вези, пожалуйста, молоко.
Анна приехала через полчаса. Увидев лежащего в постели мужа с градусником под мышкой, удивленно подняла брови:
- Что с тобой? Ты действительно заболел?
- Я совершенно разбит и у меня, кажется, температура.
 Анна взяла градусник, поднесла его к окну:
- Та – а - к... Тридцать семь и пять.
- Черт! Пневмонии мне и не хватало!
- Так тебе и надо - поменьше бы со своими б... на природу ездил.
- Ну, зачем ты так, дорогая! Вместо того, чтобы пожалеть му¬женька, ты ругаешься, как торговка на базаре.
- Лежи спокойно, болезный! Сейчас горячего молока принесу.
Запив таблетку аспирина горячим молоком, Банников удовлетворенно сло¬жил на груди руки, явно собираясь соснуть. Анна села рядом на пос¬тель, потрогала лоб мужа:
- Ты ничего не хочешь мне сообщить?
- С чего ты взяла, что я хочу тебе что-то сообщить?
- Не прикидывайся дурачком, я же вижу, как тебя распирает!
- От тебя совершенно невозможно ничего скрыть. Тебе бы в про¬куратуре работать следователем.
Банников открыл глаза, все еще не решаясь рассказать жене о своих проблемах. Много лет она была хорошей советчицей во всех его делах, но после возвращения из Германии, где ему была проведена опе¬рация на сердце, они как-то отдалились друг от друга.
Он сел. Подоткнув под спину подушку, взял с ночного столика си¬гарету, щелкнул зажигалкой:
- Видишь ли, Анна, я хочу купить «Тихорецк»!
- Что? Ты хочешь купить эту старую калошу?!
 Иван остановил жену движением руки:
- Насколько мне известно, в ближайшее время начнется акциони¬рование пароходства: вместо одного мощного государственного пред¬приятия появятся десятки мелких судовладельческих компаний. Я бо¬юсь, что «Тихорецк» попадет в руки какого-нибудь дельца, который начнет диктовать мне свои условия, а для меня это смерти подобно!
- Что ты намерен предпринять?
- Пока не поздно, я должен подготовиться к драке. Для начала создать собственную судовладельческую компанию. Одному мне не оси¬лить покупку и содержание судна, придется искать в городе соучреди¬телей. Здесь, я думаю, проблем не будет: многие фирмы начали актив¬но заниматься внешнеторговой деятельностью,
- Дай-то Бог, чтобы все вышло по - твоему...
- Кстати, я собираюсь пристроить на «Тихорецк» моего человечка, чтобы быть в курсе всего происходящего.
- Кто он?
- Ты его не знаешь. Я специально пригласил его в горы, чтобы в непринужденной обстановке все разузнать о нем. Человек он по¬рядочный и довольно решительный. Правда, любит выпить, но кто сейчас не пьет... Для меня главное, чтобы человек был предан мне и хорошо делал свое дело.
- Я могу познакомиться с ним?
- Можешь. А сейчас я хочу позвонить одному ответственному ли¬цу из пароходства - не хочется терять время.
Банников пододвинул к себе телефон. Поднял трубку:
- Алле, девушка! Я хотел бы переговорить с Новороссийском по номеру... О'кей, я подожду!
Спустя несколько минут раздался телефонный звонок. Иван поднял трубку:
- Дмитрий Илларионович? Здравствуйте, это Банников... Извини¬те, что беспокою вас в воскресный день. У вас дождь? У нас тоже поли¬вает, как из брандспойта. Нет, у меня все нормально. А ваши домочад¬цы все живы - здоровы? Ну и слава Богу! Как «Тихорецк»? Стоит в Неаполе... Ну, конечно, беспокоюсь. Не дай Бог - шторм, или еще что-нибудь! Дмитрий Илларионович вы как-то говорили, что старпом с «Тихорецка» на пенсию уходит... Я подумал, а почему бы моего человечка на его место не пристроить? Хороший мальчонка, высшее мореходное училище в Ленинграде закончил... Так мне его прислать? Через пару дней сообщите... Лады! Я, Дмитрий Илларионович, в долгу не оста¬нусь - вы же меня знаете! Ну, всего хорошего вам и вашим домочад¬цам. Жду звонка. До свидания!
Банников положил трубку:
- Надеюсь, этот сукин сын выполнит свое обещание и направит на судно моего человека ...
 Анна взяла сигарету, помяла ее в пальцах:
- Ну хорошо, ты вложишь деньги в пароход, а что станет с гос¬тиницей? У тебя же есть предварительная договоренность с админист¬рацией города на приобретение долгостроя. Чтобы достроить гостиницу и пустить в эксплуатацию, тебе понадобится куча денег. Где ты их возьмешь?
Иван смял в пепельнице сигарету. Вытянув подушку из-под спины, лег поудобнее:
- Придется в ипотечном банке брать кредит под супермаркет.
- Это огромный риск, я не пойду на это!
Банников усмехнулся, натянул до подбородка одеяло:
- Через несколько дней я представлю тебе необходимые выклад¬ки. А теперь, извини, я хотел бы вздремнуть - завтра у меня трудный день.
Анна поправила на груди мужа одеяло. Взяла со столика пепель¬ницу, и, осторожно прикрыв дверь, вышла из спальни...

 5

Спустя три дня, не дождавшись звонка Галушина, Банников сам отправился к нему.
Дверь была не заперта, и первое, что он увидел, войдя в комнату и включив свет - ворох теплых вещей на полу и следы хорошей попой¬ки на столе. Хозяин комнаты лежал на диване ничком в одних трусах и, кажется, спал.
Иван тронул его за плечо:
- Алеша, проснись, к тебе гость пришел!
Галушин открыл глаза, сел, провел рукой но многодневной щетине на щеке:
- Здравствуй. Садись, я сейчас.
Банников сел на стул, стоявший возле распахнутого настежь окна,
Ну, как твое здоровье?
 - Лучше, по крайней мере, температуры нет, - сказал Алексей, привычно нащупывая ногами тапочки.
- Лечился водочкой?
- А чем же еще - ею, милой! Я, как домой прибежал, горячий душ принял, натянул на себя теплые вещи, выпил стакан водки с пер¬цем - и на диван. Как проснусь, опять стаканягу водки опрокину - и спать. Пропотел на славу! Хворь, кажется, стороной прошла, дышло ей в одно место!
- Народное средство?
- Точно! Еще отец мой, царствие ему небесное, таким способом лечился.
- А я предпочитаю лечиться аспиринчиком. Сердце у меня что – то пошаливать стало. Врачи не рекомендуют злоупотреблять водочкой, а тем более с перцем.
Банников открыл кейс, достал бутылку водки, пару блоков амери¬канских сигарет, банку куриного паштета:
- Разговор есть.
- Ну, холи есть разговор... Я только глаза сполосну, совсем закисли. Да и со стола не мешало бы убрать тару...
- Пока ты делами заниматься будешь, я бы твою рукопись почи¬тал. Не возражаешь?
- Ради Бога!
Хозяин дома вынул из ящика стола серую папку, протянул ее гостю, пересевшему на диван, и, прихватив с собой полотенце, кусок хозяйственного мыла и бритву, вышел из комнаты.
Банников открыл наугад рукопись и начал читать:
«Это случилось перед окончательным разрывом с Олей. Утром принесли телеграмму - умер отец. Мне нужны были деньги, чтобы от¬правиться через всю страну на похороны, но даже в эту тяжелую для меня минуту я не решился обратиться к ней за помощью. Пока я зани¬мал деньги у соседей, она собрала сумку с вещами, протянула целло¬фановый пакет с едой.
- Путь не близкий, перекусишь в аэропорту, - сказала она и вы¬шла, не попрощавшись, из комнаты.
По телеграмме билет в кассе местного аэропорта получил без обыч¬ных проволочек. В полдень на «АН-2» вылетел в Краснодар, а оттуда на «ТУ-134» — в Москву.
В Москве в тот день стояла просто африканская жара, хотя и был всего лишь конец мая. В Шереметьево, куда я добрался автобусом с центрального аэровокзала, было настоящее столпотворение - ждали появления какого - то высокого гостя из-за рубежа. Напротив, через летное поле, было видно, как выстраивается почетный караул - штыки блестели в лучах заходящего солнца. Неожиданно появившийся сереб¬ристый огромный «Боинг» вызвал у наблюдавших за происходящим пассажиров вздох облегчения: «Наконец-то!»
Лайнер подрулил к зданию аэровокзала, зазвучала музыка, прошел почетный караул, затем невесть откуда появился длинный кортеж чер¬ных лимузинов и почти сразу же истомившимся пассажирам объявили о посадке в самолеты.
Осталась далеко внизу освещенная огнями вечерняя Москва. Са¬молет, забравшись выше облаков, стремительно преодолевал расстояние. В полутемном салоне оказалось немного народа: два священнослу¬жителя, три старших офицера, группа молодых длинноволосых пар¬ней, очевидно, гастролирующая рок-группа, несколько мужчин и жен¬щин неопределенного возраста и рода занятий.
Я подсел к иллюминатору: плотное одеяло грязно-серых облаков под вибрирующим крылом нагоняло тоску и если бы не неожиданное появление краешка огромного желтого солнца, привлекшего мое внима¬ние, я бы заснул.
Вскоре самолет начал снижаться, в разрывах облаков несколько раз мелькнула серебристая, причудливо извивающаяся лента Северной Реки, затем в сероватой дымке проплыли новые микрорайоны Северограда, суда, стоявшие у стенок пирсов, красавец-мост...
Я вышел из самолета: резкий порывистый ветер бросил мне в лицо пригоршню колючей, снежной крупы. «Удивительно - подумал я в ту минуту, - еще пару часов назад я обливался потом на улицах Москвы, а сейчас мои зубы прокусили мундштук сигареты от озноба, охватившего тело». И еще я подумал, что легкий турецкий джемпер под пиджаком не спасет меня от пневмонии, и, дай Бог, чтобы я не свалился от болезни в моем родном, но ставшем немного чужим, горо¬де.
Это потом, вернувшись через десять дней в город М. и не застав в комнате ни жены, ни сына, ни принадлежащих им вещей, долгими оди¬нокими вечерами я буду вспоминать и почти нищенские похороны отца, и город, который сильно изменился за те несколько лет, что я отсутст¬вовал в нем, и родных мне людей, и друзей детства, большинство из которых, как и я, не нашли свое место на этом празднике жизни...»
Галушин вернулся в комнату, насвистывая веселый мотивчик, по¬весил полотенце на крючок:
- Приятно быть здоровым и чисто выбритым!
Банников ткнул пальцем в рукопись:
- Ты пишешь о себе?
- Да.
- Что ты хочешь сказать читателю этой повестью?
- Ничего. Я бытописатель, только и всего.
- Ты думаешь, эт-т-то будет востребовано?
- Не знаю. Может быть, когда-нибудь кто-нибудь прочтет мою по¬весть и увидит моими глазами маленький срез нашей теперешней жиз¬ни.
- Хотелось бы надеяться...
Алексей расчесывал волосы перед зеркальцем, стоявшим на телевизо¬ре, когда в дверь деликатно постучали. Он открыл дверь: на пороге сто¬ял среднего роста, смуглый, с широкой улыбкой на плоском лице, муж¬чина, одетый, несмотря на душный вечер, в синий, довольно потрепан¬ный костюм.
- Алексей Васильевич, можно к вам? - вежливо спросил он, при¬глаживая на круглой голове короткие седые волосы.
- Извини, Гаврила, у меня гость. Покури полчасика на кухне.
Мужчина поклонился сидевшему на диване гостю: - Как скажете, я человек не гордый - могу и подождать! - однако уходить явно не собирался. Банников, перехватив его обращенный к столу взгляд, ус¬мехнулся, откупорил бутылку водки, щедро плеснул в стакан. Гаврила мелкими шажками подошел к столу, ловко опрокинул содержимое ста¬кана в широко раскрытый рот.
- Благодарю, - сказал он и нетвердой походкой выплыл из комнаты.
Иван поморщился от резкого запаха пота, витавшего в воздухе. Хозяин дома лишь развел руками: мол, извини, мой приятель забыл перед визи¬том ко мне попрыскаться французской туалетной водой.
- Это что за фрукт?
- Да так, человек. Познакомились на товарной станции. Вместе вагоны разгружали.
- Не знал, что у тебя такие друзья.
- Ваня, ты никогда не задумывался над тем, почему мы навеши¬ваем ярлыки на людей за глаза?
- Не задумывался. Мне человек либо нравится, либо - нет.
- Жаль. Полчаса общения с ним - и ты бы изменил свое мнение о нем.
- Как, общаться с этим оборванцем?
- Этот, как ты говоришь, оборванец, совсем недавно преподавал философию в Ростовском университете, кандидат наук, автор множест¬ва научных публикаций и просто умница!
- Да ну! Что-то не верится.
- А ты поверь мне на слово. В жизни всякое бывает: опустился че¬ловек ниже ватерлинии, барахтается, а выбраться без чужой помощи не может. Хорошо, если кто-то протянет руку помощи, а если некому?
- Ну и что у тебя делает эта «умница»?
- Так... Приходит иногда поболтать.
За дверью раздался громкий женский голос:
- А ну, пошел отсюда, алкаш несчастный, пока я тебе волосы не выдрала!
Галушин усмехнулся:
- Соседка моя, Ирен. Очень хорошая женщина, но почему-то приятелей моих терпеть не может.
Дверь чуть приоткрылась, показалось круглое, румяное женское лицо:
- Алеша, кабачки жаренные будешь кушать? Ой, да у тебя гость! Я позже загляну.
Она протянула Галушину тарелку с жареными кабачками и при¬крыла дверь. Банников жестом пригласил Алексея сесть на диван.
- Есть для тебя новость. В начале августа едем в Новороссийск. Тебя проэкзаменуют на профпригодность. Если все сложится удачно, будешь плавать на судне, которое я арендую у пароходства, в качестве старпома. Но у меня есть одно условие.
- Я на все согласен!
- С водочкой придется завязать. Нет, на берегу ты можешь себе позволить, но в море...
Бывший моряк рубанул воздух рукой, не сумев скрыть радости:
- Мне бы только на капитанский мостик подняться! Твое требование, Ваня, для ме¬ня - закон!
Банников налил водку в стаканы:
- Вот и договорились. У меня на тебя большие виды: оправдаешь доверие, быть тебе капитаном!
- Спасибо! Я оправдаю твое доверие.
- «Спасибо» потом скажешь. Приготовь необходимые документы, с завода пока не увольняйся - мало ли что, возьми отпуск. Завтра с утра придешь в мою «лавку»: вместе подберем тебе приличную экипи¬ровку - не босяком же тебе ехать в пароходство. Денег не дам - про¬пьешь с дружками. Ну, давай на посошок!
Приятели стоя выпили. Гость подхватил кейс и вышел из комнаты. В коридоре Гаврила, о чем-то мирно беседовавший с Ирен, поклонился ему:
- До свидания, дорогой товарищ.
Банников усмехнулся, вежливо склонил голову:
- Будьте добры! Алексей Васильевич ждет вас.


 6

С утра Банников перелопатил много дел: обзвонил нужных людей, разобрался с провинившимися продавцами, сделал несколько заявок на торговую базу, чтобы завезли нужные товары, выслушал отчет директоров ма¬газинов, владельцем которых он являлся. Анна просила его заехать к ней вечером, но он вежливо отказался, сославшись на дела.
В полдень в его офис, находившийся на третьем этаже супермар¬кета, носившего громкое название «Торговый дом Ивана Банникова», вошел высокий, в роговых очках, толстый мужчина. Хозяин офи¬са узнал его сразу. Вышел из - за стола навстречу гостю.
- Григорий Циммерман! Какая встреча!
- Guten Tag , Herr Bannikoff! (нем.- Добрый день, господин Банников)
- Ну, зачем по - немецки, - развел руки Банников. - Ты же в России, Гриша!
Они обменялись крепким рукопожатием, сели за столик, стоявший у распахнутого настежь окна.
Иван какое-то время разглядывал лицо немца, пытаясь уловить знакомое выражение высокомерной снисходительности, которое отлича¬ло его среди сотрудников конструкторского отдела, в котором они ког¬да - то вместе работали. Но это было скорее не лицо, а маска - ни один мускул на расплывшемся лице гостя не играл.
- Выпьешь что - нибудь? - спросил Банников. - Водку, коньяк...
- Я за рулем. К тому же сегодня очень жарко.
- Приехал в отпуск?
 - Да. Навестить родственников, а заодно и отдохнуть.
- Где трудишься?
- В фирме моего дяди.
- А я вот в купцом захотел стать.. Как тебе мой супермаркет?
- Неплохо. Европейский уровень.
Банников довольно покачал головой, пряча бумаги в сейф:
- Надолго приехал?
- На две недели.
- Отобедаешь со мной? Сейчас я отдам кое-какие распоряжения моим служащим, и за¬тем мы отправимся в мой загородный дом.
- Gut! (нем. – Хорошо!)
Они спустились на первый этаж, вышли на улицу. Белый «Мер¬седес» и черный «Фольксваген» с гамбургскими номерами, выбравшись с запруженной автомобилями стоянки, стремительно набрали скорость и, спустя несколько минут, пропетляв по извилистым улочкам старой части города, очутились в пригороде. Банников сидевший в машине немца, одобрительно покачал головой:
- Ты неплохо водишь машину по нашим российским колдобинам.
- Россия большая, неплохую практику имею.
С шоссе свернули в поселок, спустились по узкой улочке вниз и остановились перед высоким металлическим забором. Иван отпер уз¬кую дверцу в воротах, пропустив гостя вперед:
- Вittе, Нeгг Zimmeгmаnn! (нем. – Пожалуйста, господин Циммерман.)
- Danke schon! (нем. – Спасибо!)
Они обошли угол выложенного из «итальянского» кирпича дома и очутились на лужайке.
- Подожди минутку, - сказал хозяин дома, удаляясь, что¬бы отключить сигнализацию.
Немец с любопытством осмотрел сад, одобрительно покачивая го¬ловой: повсюду чувствовался идеальный, типично немецкий порядок - ни одного гниющего плода на аккуратно постриженном газоне, ни еди¬ной сухой ветки па деревьях и кустах, забранный в бетон бассейн на¬полнен прозрачной водой, легкая, фирменная мебель аккуратно рас¬ставлена под большим зонтом с надписью «Pepsi». Он подошел к бас¬сейну. По ступенькам спустился к воде. Намочив носовой платок, вытер лоснящееся от пота лицо.
Хозяин дома с крыльца помахал ему рукой:
- Прошу в мое родовое гнездо, господин Циммерман!
Гость не спеша поднялся на крыльцо, вошел в дом. Поправил на носу очки: то, что он увидел внутри дома, произвело на него большее впечатление, чем ухоженный сад. Он долго стоял перед фреской во всю стену, вглядываясь в изоб¬ражение Христа:
- Прекрасная работа!
- Ты разбираешься в живописи?
- У моего дяди есть небольшой художественный салон. Он кол¬лекционирует картины. Мне бы хотелось привезти ему из России хоро¬ший подарок.
- Нет проблем! После обеда я отвезу тебя к художнику, распи¬савшему эту стену. Если повезет, сможешь купить у него несколько по¬лотен.
Пока гость осматривал зал, хозяин принес из кухни холодное мясо, банку паюсной икры, фрукты, хлеб. Из бара достал бутылку водки:
- Живу по - холостяцки, так что жаркого нет. Прошу к столу.
Он налил водку в стаканы из тонкого стекла:
- Давай, Гриша, выпьем за встречу! Что ни говори, а приятно встретить, спустя много лет, старого приятеля.
- За встречу, Ваня!
Немец залпом выпил водку, помахал рукой перед лицом:
- Хороша!
Банников усмехнулся:
- Это тебе не вонючий шнапс трескать! Местная водка очень не¬плохого качества. Рекомендую. Твоему дяде, я думаю, она тоже по¬нравится
- Мой дядя любит русскую водку. Он как-то сказал: - Сибирский мороз и русская лодка - это пожар о ледяном доме!
- Твой дядя что, хлебал баланду за станцией Тайга как враг народа?
- Мой дядя семь лет находился в русском плену. Он был почти мальчиком, когда его послали оборонять Берлин. Он храбро воевал. Он даже подбил фауст – патроном один русский танк. Он защищал свой дом, а не фюрера!
- А твой отец воевал?
- Да. Он был военным переводчиком при штабе маршала Конева.
- М - да, ситуация... А мой отец всю войну был артиллеристом. В сорок пятом, в Праге, был тяжело ранен, но, слава Богу, остался жив.
Банником налил водку в стаканы:
- Ну что ж. Время все расставило по своим местам. Немцы нам теперь не враги, лучшие друзья. Давай - ка выпьем за наших отцов, которые защищали нашу Родину, Советский Союз!
Старые приятели стоя выпили. От водки лицо гостя раскраснелось. Он с удовольствием ел. Особенно ему пришлась по душе икра:
- А ты почему не закусываешь?
- Да так. Люблю принять водочки на голодный желудок. Давняя привычка.
- Часто употребляешь? - спросил гость, постучав ножом по бутылке.
- Да. Мы, русские, любим застолья по любому поводу, а чаще - без повода. Черта у нас такая, национальная.
- Поэтому и сидите на мешке с золотом в драных лаптях, - ус¬мехнулся немец. - Пригласили бы западных бизнесменов, они бы быстро навели в вашей России порядок.
Хозяин дома удивленно посмотрел на гостя:
- Послушай, ты ведь родился и получил высшее образование здесь, а не в Германии! Так почему ты свою родину – то не любишь?
- А твоя родина, насколько я помню, находится в Азербайджане…
- Да, я пришлый человек в этом городе! Но я русский, и я люблю Россию такой, какая есть!
Циммерман вежливо улыбнулся:
- А я люблю Германию…Ты хорошо устроился, Ваня. Лет восемь назад, я помню, ты был горьким пьяницей, а теперь у тебя дом, забитый дорогими, но безвкус¬ными вещами. Извини, но твой дом напоминает мне антикварную лав¬ку где - нибудь на окраине Гамбурга...
Хозяин дома долго молчал, не зная, что ответить наглецу:
- На окраине Гамбурга мой дом, возможно, и напоминает анти¬кварную лавку, но в этом городе он не самый худший!
Банников палил себе водки, выпил. На столе из еды почти ничего не осталось. Не вставая из-за стола, он крикнул в открытую дверь:
- Витя, смотайся в город за мясом для шашлыка. И девчонок прихвати - на работу сегодня не иду. У меня гость дорогой, гулять бу¬дем!
Циммерман, услышав это, довольно покачал головой:
- Шашлык, девочки... Ты извини, я, кажется, тебя обидел?
- Э-э-э, пустое. Меня трудно обидеть. Я на пустяки не разменива¬юсь.
Спустя час телохранитель Витя доставил с городского рынка мясо. Следом за ним вошли Марина и Света. Гость, смяв сигарету в пепельнице, не¬сколько мгновений откровенно разглядывал девушек. Поднявшись из - за стола, подошел к той, что ему больше понравилась.
- Позвольте представиться: Грегори Циммерман из Гамбурга, - сказал он, целуя руку Марины. – По – русски – Григорий.
Девушка, кокетливо поправив волосы на затылке, обнажила в улыбке ровные белые зубы:
- А меня зовут Мариной.
Немец был явно доволен своим выбором. Он обнял девушку за плечи, что-то шепнул ей на ушко. Та, стараясь вырваться из его объя¬тий, рассмеялась:
- Какой вы сексуальный мужчина! Мы еще не успели толком по¬знакомиться, а вы уже...
Хозяин дома похлопал гостя по плечу:
- Все еще впереди, приятель! Пока девочки будут заниматься шаш¬лыком, мы съездим к художнику. Ты, кажется, хотел купить подарок дяде?
- О да!

 7

Они вышли из дома. Банников пригласил немца в свой автомобиль. Минут пятнадцать спустя «Мерседес» остановился перед старым двух¬этажным деревянным домом в одном из тихих переулков центральной части города.
Иван подошел к дверям дома, выходившим прямо на улицу, нажал кнопку звонка. Дверь долго не открывали. Наконец оттуда раздался женский голос:
- Кто там?
- Софа, это я...
Дверь отворилась. Мужчины поднялись по деревянной скрипучей лестнице па второй этаж вслед за молодой широкобедрой женщиной, одетой в русском национальном стиле - в пестрый ситцевый сарафан.
В просторной светлой мастерской, на старом кожаном диване спал молодой смуглолицый мужчина. Мухи облепили его бледное лицо, но он даже не чувствовал их прикосновений. Возле стены стояли полотна в подрамниках. Их было много, около сотни. У высокого окна - моль¬берт с незаконченной работой: обнаженная женщина скло¬нилась над родником, чтобы напиться. В одном из затянутых паутиной углов - батарея порожних бутылок, по всей мастерской разбросаны одежда, книги, репродукции, пустые тюбы из - под краски, ссохшиеся кисти...
Банников поднял с пола испачканный красками графин с водой, по¬лил голову спящего:
- Давидушка, проснись! К тебе гости пришли.
Художник никак не отреагировал на это. Молодая женщина, оче¬видно, натурщица, стояла возле окна, курила, насмешливо наблюдая за попытками Банникова разбудить хозяина мастерской:
- Бесполезно! Эта скотина три дня не про¬сыхает!
- Ничего, Софочка... Я знаю, как его поднять на ноги.
Он окликнул Циммермана, бесцеремонно копавшегося в полотнах:
- Гришенька, будь добр, сходи за водочкой - лавка за углом.
- Ты что, - собираешься оживить мертвеца?
- Это единственное лекарство, которое принимает истерзанная ду¬ша моего друга Давида Гинзбурга!
- Хм, посмотрим...
Пока немец ходил за водкой, Банников разглядывал незакончен¬ную работу художника:
- Недурственно! Ты, Софочка, выглядишь здесь как живая. Этот плавный изгиб бедер, груди... Все точно схвачено. Как ты думаешь, ког¬да он ее закончит?
- Он никогда ее не закончит! - сказала Софа, подойдя к моль¬берту. - Он совсем одичал в своей мастерской. Надо бы ему в Дагестан съездить, подышать свежим воздухом, поработать на натуре. Он давно мечтает о поездке на родину.
- Я подумаю.
- Иван Тимофеевич! Вы давно не приглашали меня в ресторан и в свой загородный дом. Мне скучно без вас. Хочется хоть ненадолго покинуть эту ужасную мастерскую…
- Дела, девочка моя, дела. Но я готов хоть сейчас поиграть с тобой... Твое тело, изображенное на картине, просто сводит меня с ума. Иди ко мне, моя хорошая, подними подол...
Циммерман уже поднимался по лестнице, и Банников отпустил на-туршицу из своих объятий. Скрутив колпачок, поднес горлышко бутылки к лицу спящего: сначала большой крючковатый нос никак не реагировал на запах спиртного, но затем стал подавать при¬знаки жизни. Губы зашевелились, хватая воздух.
Художник открыл глаза. Бессмысленным взглядом уставился в улыбающееся лицо Банникова, который помог ему занять вертикальное положение:
- Ну, вот мы и проснулись! А кто-то говорил, что я не смогу ожи¬вить мертвого.
Давид, выпучив глаза, сделал несколько судорожных глотков, за¬тем на минуту замер с открытым ртом, пока водка не начала действовать: щеки его слегка порозовели, в тусклых глазах появился блеск, смущенная улыбка появилась па лице.
Циммерман, с любопытством наблюдавший за этой трагикомической сценкой, поцокал языком:
- У вас, в России, и евреи, как лошади, пьют...
Банников усмехнулся, приложился к бутылке:
- У нас в России, Гриша, все, как лошади, пьют. На, глотни!
Немец облизал пересохшие губы и, отпив изрядное количество водки, протянул бутылку натурщице: та не отказалась - лихо опорожнила бутылку до дна.
Банников закурил. Сел рядом с художником, кивнул в сторону немца:
 - Этот господин из Германии, Давидушка. Он хочет посмотреть твои работы. И, вполне возможно, он кое-что захочет купить. Ты меня понимаешь?
- Пусть выбирает, - кивнул курчавой головой художник.
Спустя час, истекающий потом Циммерман приставил к мольберту две отобранные им картины: на обеих была изображена одна и та же молодая женщина, только в разных позах. Он ткнул паль¬цем в третью, стоявшую па мольберте:
- Я хочу купить и это полотно.
- Картина еще не закончена.
- Как только она будет закончена, я заплачу за три. Это мое ус¬ловие. Вы согласны, господин Гинзбург?
Давид кивнул.
- Постараюсь.
- Через две недели я уезжаю, так что поторопитесь.
 Банников похлопал художника по плечу:
- Он тебе хорошо заплатит. Гриша, сколько ты готов выложить за эти шедевры?
Циммерман наморщил лоб, что-то прикидывая в уме, долго шеве¬лил губами, не решаясь назвать цену:
- Пятьсот немецких марок!
- За каждую. Ты слышал, Давидушка? Этот дядя отвалит тебе целую кучу денег!
- Я не сказал - за каждую!
- Побойся Бога, Гриша! Картины стоят того. В салоне твоего дяди они произведут настоящий фурор, поверь мне. Несколько его полотен находятся в Русском музее и Третьяковке, а ты мелочишь¬ся, как торговка на базаре.
Циммерман с сомнением заглянул в глаза художника:
- Это правда, господин Гинзбург?
Художник кивнул.
- Gut!! Я куплю эти картины, но мое условие остается в силе.
- Ну и прекрасно! - воскликнул Банников. - А теперь все едем ко мне - надо эту сделку отметить.

 8

Проделав обратный путь, хозяин дома и его гости вошли в сад: Света занималась шашлыками, а Марина эффектно возлежала на газо¬не, подперев голову рукой, и слушала запись музыки английской груп¬пы «Куин».
Банников довольно потер руки:
- Располагайтесь, господа, будьте как дома!
- Но не забывайте, что вы в гостях? - рассмеялась Софа.
- Я этого не говорил, милая... Пойдем - ка в дом, я тебе кое-что покажу.
Давид, равнодушным взглядом проводив натурщицу, лег в тень под яблоню и тотчас уснул. Циммерман присоединился к Светлане: запах жареного мяса оказался сильнее желания поваляться на травке рядом с Мариной.
- Расскажите что-нибудь, Гриша. Нам так скучно было без вас.
- Что вас интересует?
- Вы женаты?
- Нет. Я разведен.
- У вас есть собственный дом?
- У меня все есть.
- Мне нравятся самостоятельные мужчины! Вы хорошо говорите по - русски. Вы настоящим немец или не очень?
- Я настоящий немец, черт подери вашу бабушку!
- Ах, извините… Грегори! Я вовсе не хотела вас обидеть.
Спустя минут пятнадцать из дома вышла натурщица с подносом в руках, на котором стояли бутылки с водкой, банки охлажденного пи¬ва, «Пепси», стаканы... Вслед за нею, поправляя на голове волосы, шел Банников. Он вставил в магнитофон новую пленку: над садом поплыла прекрасная мелодия «Yesterdey» в исполнении знаменитой ливерпуль¬ской четверки. Все сразу оживились, даже Давид поднял голову.
- Вот она, великая сила искусства! - воскликнул хозяин дома, кивнув головой в сторону художника. - Да, «Битлз» был, есть и будет самой великой группой двадцатого столетия. Я вырос на этой музыке... Вам, молодым, не понять моих чувств!
- Я вас понимаю, Иван Тимофеевич! - воскликнула Марина. - Дайте мне холодненького пива, у меня все в горле пересохло.
- Ну вот, смешала в кучу пиво и искусство.
...Как - то незаметно подкрался вечер за бесконечными разговорами о деньгах, о женщинах, обсуждением городских новостей. За столиком сидели осоловевшие от еды и спиртного мужчины и молодые женщины. Разговор едва теплился, готовый вот - вот затухнуть.
Банников ковырялся вилкой в зубах:
- А не махнуть ли нам, ребята, в кабак? Потанцуем, на людей посмотрим, а ночью - купание при луне.
Все сразу оживились: вечер обещал быть богатым на приключения. Пока гости приводили себя в порядок, хозяин дома позвонил в ресторан и заказал столик на шесть персон.
С шутками и смехом компания едва уместилась в салоне «Мерсе¬деса». Телохранитель Витя неодобрительно покачал головой:
- Иван Тимофеевич, остановят на первом же перекрестке!
Банников усмехнулся, поглаживая крепкий зад натурщицы, примостившейся у него на коленях:
- Не остановят, Витя. Жми на педаль!