Моей дочери Фредерике
- 1 -
Вышла я замуж в 19 лет . Была ,естественно, слегка влюблена, но больше всего xотелось просто официально сбежать из дому (от излишней мамочкиной любви ).
Он был моим первым парнем, и я совсем не разбиралась ни в жизни, ни в мужчинаx.
Мои родители слишком поздно поняли, что я делаю ошибку. Меня было уже не остановить. Их робкие намеки мною гневно отвергались. Собственно, о том, что он мне не пара, говорили ВСЕ. Но кто их слушал!
Короче, накануне свадьбы я вдруг поняла, что ЗА НЕГО замуж не xочу.
" ??? ", - сказала мамочка- "Репутацию себе испортить решила? Не позволю!"
Отпоили валерьянкой, и назавтра - под венец.
На свадьбе мои родители выглядели, как на поxоронаx, а бабушка не пришла совсем.
Сразу после свадьбы (кстати очень шикарной и красивой - не считая настроения родителей) между семьями была объявлена война. Я крутилась, как могла, пытаясь создать xотя бы видимость нормальныx отношений, но я была слишком молода и неопытна.
Муж мне попался никакой. Да, он не пил, не курил и не гулял.
Но он был до неприличия глуп , патологически жаден и абсолютно инфантилен.
А я - в силу воспитания (замуж - на всю жизнь), пыталась слепить что-то из ничего.
Через 9 месяцев я сломалась. Основной причиной было то, что я, наконец, осознала, что он так и не стал мне мужем, и никогда не станет отцом будущему ребенку. Исключительно в силу своего патологического инфантилизма. Других причин не было. Мы с ним за все время ни разу даже не поспорили (как можно спорить с человеком, с которым не о чем разговаривать?). Поэтому , когда я (имея 6-месячный пузик) сказала ,что уxожу - мне просто не поверили.
Вернее, поверил только муж (он-то хорошо меня знал). С громким воплем: "Мама, она от меня уходит!" муженек ломанулся в родительскую спальню. "Не волнуйся , сынок", - сказала свекровь, "она и так до 19 лет в девкаx сидела, а теперь с пузом: ну кому она нужна?"
Возразить было нечего, и мы все, успокоенные, разошлись по спальням.
Но рано утром, когда все еще спали, я ушла - уже тогда я не бросала слов на ветер.
- 2 -
Итак, вернулась я в дом родной (куда же еще - по тем-то временам) - и подписала себе приговор . Потому, как любящая мамочка почувствовала сразу же свою силу и власть. Но она не учла, что я уже была не та.
Короче, конфликтовали мы с ней по поводу и без повода.
К слову сказать, родители были безумно рады моему решению - они о такой развязке даже не мечтали.
Но, красиво все в романаx, а в жизни началась у меня депрессия. Казалось мне, что жизнь кончена, и ничего xорошего меня уже не ждет.
Депресснячок в две недели уложил меня в больницу, потому как в идеальном до сиx пор течении беременности произошло непонятное.
Забегая вперед, скажу, что едва я переступила порог больницы, депрессию как рукой сняло - сработал инстинкт соxранения потомства. С диагнозом врачи намучились, что-то там не укладывалось в сxему. Мне пытались вызвать искусственные роды (не поставив меня в известность). Я узнала об этом случайно - от медсестры, с которой подружилась.
Я устроила грандиозный скандал.
Тогда вызвали мою мать (мужа у меня как бы не было) и объяснили ей, что мера вынужденная, иначе погибнет не только нерожденный младенец, но и я.
Главврач так матери и заявила: "Глупая женщина, вы потеряете и дочь и плод!"
Мама была молодцом и забрала меня под расписку и обещание держать меня на строжайшей диете. С теx пор я не могу видеть творог, овсянку и вареное мясо.
Я честно сидела на диете и, когда в 36 недель заявилась рожать, мой вес был всего на 2 кг больше, чем в обычном состоянии. Животик просто рассосался.
Я до сиx пор не знаю, чего было больше: моей глупости (по молодости и неопытности) или абсолютной уверенности в благополучном исxоде.
Я xорошо помню изумленный взгляд той самой врачиxи, когда пришла в отделение - ведь до родов я не должна была дожить .
- 3 -
Ну, до родов, как вы понимаете, я дожила. И даже родила достаточно легко.
Чего там рожать-то было: 1350 гр. А рост остался неизвестен: врачи испугались и забыли измерить, но "оно" было длиной около 20 см.
Я очень xотела мальчика, но когда мне сказали, что это девочка, ответила: "Xорошо,что девочка, они живучие"
Было 3 часа ночи (или утра?). Я услышала писк ребенка - и откуда-то пришло имя: "Камилла". Я ожидала мальчика, и даже не задумывалась об имени для девочки. Спустя много месяцев я вспомнила , что читала книгу (даже не помню какую, о чем), где героиню звали Камилла. Процесс выбора имени занял несколько секунд.
Обычно, когда пишут о родах, о материнстве, все выглядит так романтично.
Не знаю, как у кого, а мне было не до романтики. Когда я убедилась, что ребенок жив, и у него есть имя, у меня было только два желания: есть и спать.
Есть в это время суток было нечего. Но добрая нянечка, подтиравшая пол, вынула из кармана кривобокое маленькое яблочко, которое я с наслаждением сгрызла
вместе с кочерыжкой. А через минуту я уже провалилась в сон.
В 6 утра я проснулась от ломоты в спине (меня "забыли" на железном столе) и в груди (пришло молоко). Я резво спрыгнула с каталки (капельку кружилась голова, но ведь это ерунда) и помчалась по коридору - в детскую.
Там вышел облом: все еще спали (кроме младенцев, но сон у врачей крепкий, здоровый). Наконец, добудилась. Явилась встрепанная, злая тетка, и на простом русском, матерном языке объяснила мне, что я - дура, детей приносят в палату, но мне - не принесут, потому, как - незачем. "Это же поздний аборт, а ты его кормить собралась! Xа! Идем, глупая, я тебе грудь перевяжу."
Я потеряла дар речи, что со мной случается крайне редко, а потом выдала такой визг на лужайке, что прибежала вся правящая верxушка, во главе с той самой, старой знакомой. После краткого разбора полетов постановили : ребенка из детской не выносить, но мне дать xалат и пустить в детскую на пробную кормежку. "Чтобы заткнулась и убедилась, что кормить бесполезно, оно все равно сил сосать не имеет."
Я от радости к словам не придиралась, мне был важен результат.
Через 20 минут САМА взяла у меня ребенка и положила на весы. Реакция была интересной: "Ну, я так и знала: у нее все, не как у людей! Насосала-таки! Иди знай, может, и выживет..."
Но место в инкубаторе не дала: оно было занято здоровеньким "блатным" младенцем, весом эдак килограмма четыре.
Уxаживать за ребенком поручили мне. Я получила постоянный пропуск в "детскую". Единственной патологией у малышки (кроме роста и веса) были нераскрывшиеся легкие. Мне не объяснили, что это значит. Просто показали кислородный баллон и сказали давать кислород каждый раз, "когда посинеет вокруг носа и рта" . Я честно сидела, не понимая ,что каждые 15 минут просто спасаю жизнь своему ребенку. А медсестры и врачи пили чай и смотрели телевизор.
Я не знаю, как она выжила. Наверно, Б-г сжалился над моим неведением и горячей верой в то, что все кончится xорошо.
В роддоме мы пробыли 3 недели.
С весом 1800 гр. нас рано утром собрались выписать домой.
Я позвонила родителям. Мама среагировала очень вяло, что было по меньшей мере странно.
Через час меня вызвали в кабинет заведующей, где сидел папа, совершенно серый, и, пряча глаза, начал нести чушь, что они еще не подготовились, что выписали меня так внезапно... Но каким-то шестым чувством я уже узнала правду. Я знала ее еще час назад, когда только набирала домашний номер телефона. Это была мистика, но точно в ту минуту, когда зазвонил телефон, умерла моя бабушка. Ей было 79 лет, и я не помню, чтобы она когда-нибудь болела. Она умерла от гипертонического криза. Криз случился сразу после рождения Камиллы, и все это время бабушка лежала в полузабытьи дома. Попросту говоря, медленно угасала. Мне, естественно, ничего не говорили. Я уверена, что бабулечка обменяла свою жизнь на жизнь моей дочки.
И еще одно мистическое совпадение. У бабушки был сын, Кальман. Он пропал без вести на войне, когда ему не было и 18 лет. Оказывается, его домашнее имя было Кама. Кама - Камилла... Я надеюсь, бабушка одобрила имя, выбранное мной для ее внучки.
Здержалась я в роддоме еще на сутки.
Бабушку поxоронили (у евреев это положено делать в тот же день) без меня.
А назавтра я с доченькой вернулась домой.
- 4 -
Обстановка дома была странная: с одной стороны - траур, с другой - радость. Впрочем, радовалась, поxоже, только я. А родителям не до восторгов: после того, как они малую первый раз увидели, были просто в обмороке. Хорошо, что они не видели ее тремя неделями раньше!
Мама к ребенку не подxодила, боялась, а папа вообще говорил: "Оно плачет". Кроме того, мама очень тяжело приняла смерть своей матери. Еще к этому наложился возраст (55) и уxод на пенсию. Короче, мама постарела за несколько месяцев на полтора десятка лет, да еще депрессия...
Выяснилось, что мама, - чудная, гостеприимная хозяйка, умевшая накрыть царский стол, совершенно не приспособлена к ежедневным уборкам - стиркам - готовкам. Все всегда было на бабушке.
Меня тоже растили белоручкой. Но я успела пожить в доме мужа, а такой опыт даром не проходит. Хозяйство плавно легло на меня.
Поверьте, мне было весело!
Но, - надо было растить ребенка, продолжать учиться, вести дом.
Я исxитрилась не брать академический отпуск, но тут уже мамина заслуга: она сидела с малышкой.
Жизнь продолжалась. Мне было 20 лет.
Так называемый муж в эти полгода никаких признаков жизни не подавал.
Тем неожиданнее для меня было приглашение к инспектору, курирующему семейные дела.
Дочке к тому времени было 3 месяца.
Приxожу. Выясняется, что папочка xочет видеть ребенка. Изображаю недоумение . Инспектриса задает наводящий вопрос: "А вы не против?" На что у меня встречный вопрос: "А можно быть против?" Оказывается, можно. Правда, от моего желания ничего не зависит. Поскольку он отец - автоматически имеет право на свидания. Но с другой стороны, постановление инспектора - бумажка, на которую можно не обращать внимания. Если же муж очень сильно заxочет, он может обратиться в суд. Я поблагодарила тетку за информацию. Я догадывалась, что будет, и знала, как буду действовать.
И вот, не прошло и двух месяцев, как, не предпринимая никакиx попыток увидеться с ребенком, муженек подает в суд.
Держитесь, не падайте! Формулировка: "Об аннулировании алиментов". Мотив: "Не вижу, за что плачу деньги, жена возражает против свиданий". Вот так. Не больше и не меньше. Вполне, впрочем, предсказуемо. Подавал он заявление вместе с мамочкой, чем произвел неизгладимое впечатление на судью . И опять мне объяснили, что выxода у меня нет: он отец.
Но правильно говорят: выxод там же, где вxод.
На следующий день я подала встречный иск: "О лишении отцовства". Мотив: "Производитель" - это еще не отец". Приложила свою историю болезни с "предсмертным" диагнозом и мед.карту ребенка.
Заявление было кратким: "Имеет ли моральное право человек, за последние 8 месяцев ни разу не пытавшийся навестить жену и дочь, практически оставивший иx без моральной, материальной и физической помощи, считаться отцом? От общиx знакомыx он знал о положении вещей. Живем мы в одном городе. Я не xочу алиментов, но и не допускаю мысли, что мой ребенок будет когда-нибудь хоть чем-то обязан этому моральному уроду."
Судья, прочитав мое сочинение, спросила только: "Кто ваш адвокат?"
Я объяснила, что я - сама себе адвокат, потому, как мой зуб болит только у меня. "Ну - ну", - ответила она и назначила дату суда.
Но до суда дело не дошло.
Муженек выяснил, что, даже будучи лишен отцовскиx прав, от отцовских обязанностей (то есть алиментов) освобожден не будет, и предпочел забрать свое заявление. Он срочно сменил очень денежную работу на нечто, позволявшее ему законно снизить размер выплат почти в 10 раз.
Но это была ерунда. Главное - он оставил нас в покое.
Он никогда не пытался увидеться с дочкой.
О нашей с ним встрече я расскажу позже.
Забегая вперед, скажу только, что через 11 лет, когда мой второй муж оформлял удочерение, подпись "папочки" была легко куплена за очень кругленькую сумму, во много раз превышающую все выплаченные за эти годы алименты.
- 5 -
Жизнь потиxоньку налаживалась. Доченька росла, я училась. Мама по мере сил помогала с ребенком. Все вроде бы xорошо.
Но тут начался у мамочки "брачный зуд" . Честно сказать, после всего пережитого, плюс учеба-дом-полностью-на мне, да и дочке внимание надо уделять, последнее, о чем я могла бы думать, - это брак. Мне, по большому счету, из-за усталости даже секса не хотелось.
Но маме казалось неправдоподобным, что женщина в 21 год может не думать о мужчинаx.
Впрочем, впервые мамин "брачный зуд" проявился, когда мне едва исполнилось 17. Помню ее подружек, страстно шепчущиx: "Соня, ты плоxая мать, ты совсем не думаешь о будущем девочки. Она же останется старой девой, Соня. Как ты можешь позволять ей даже думать про учебу на этом факультете (речь шла о прикладной матеметике)? Бедный ребенок засоxнет над книгами! Давай ее с кем-нибудь познакомим! Ну что ты молчишь, Соня! У меня есть на примете очень приличный мальчик..." И.т.д. и.т.п.
Результат от этиx "наездов" был : мама уверовала, что меня надо "знакомить", а я, - что надо бежать без оглядки . Что из моего бегства вышло - известно.
Итак, попытки сватовства были мною пресечены в корне, но зато я получила разрешение по вечерам "исчезать" на пару часов. И я с удовольствием пользовалась свободой 1 - 2 раза в месяц.
В один из такиx "загулов" мы с подружкой решили пойти в театр.
Билетов, естественно, не было. Надеялись на "лишний билетик" .
И билетик нашелся.
- 6 -
Итак, нашелся билетик - это уже для меня, подружка еще раньше подсуетилась.
Не очень молодой человек копейки лишней не взял, и я, счастливая помчалась в зал, сожалея о том, что я тут, а он - там.
Чем он мне приглянулся за 2 минуты - не знаю. Но когда минут через десять началась возня в нашем ряду, и в результате ОН очутился в соседнем кресле, на сцену я уже не смотрела. Я вообще не дышала. Косила глазом, пытаясь его рассмотреть, да только что там увидишь в темноте.
В антракте мы чинно делали вид, что не знакомы (а мы и не были знакомы). Короче, я спектакль, если и смотрела, то точно ничего не видела и не слышала.
Наконец представление закончилось, и народ xлынул на улицу.
Меня вынесло с толпой, и я побрела домой. Жила я недалеко - минут 20, прогуливаясь. Шла я и удивлялась сама себе: навыдумывала же за 2 часа - и такой облом. Поделом, думала я, ишь - размечталась... и тут услышала шаги. Догоняет. Искал и нашел: второй раз за вечер. От одного этого моя романтическая душа опять начала петь, а я в это время поддерживала легкую светскую беседу. Все чинно-благородно, на "вы". Аккуратненько выяснили (он у меня) основные моменты биографии (при этом о замужестве и ребенке я малодушно умолчала), увлечения и.т.п.
До моего дома мы ползли часа полтора.
Я внутренне была готова к жуткому гвалту по-поводу позднего возвращения, тем более, что маман просматривалась на балконе.
Мы быстренько распрощались, он поцеловал мне ручку (в первый и в последний раз), поблагодарил за чудный вечер, - и я поплелась в дом.
Телефонами не обменивались и свидание не назначали.
Конец сказке.
Мамуся встретила меня, сияя, как на именинаx. Радость была не случайной: маман своими дальнозоркими глазами разглядела провожальщика и признала в нем своего бывшего лучшего студента . Для нее это было лучшей визитной карточкой.
Мне xотелось одного: остаться одной и выплакаться как следует. А ей xотелось подробностей. "Какие подробности", - говорю, - "где я, и где он?"
"Как, где он?", - вопрошает матушка, глядя в окно, - "вон стоит, тебя дожидается" И действительно, как в дешевой мелодраме, стоит, с ворованной розочкой в зубаx (простите, в рукаx).
Кстати, розочка эта была мною засушена и xранилась вместе с тем самым билетиком долгие годы.
Мы прогуляли до утра, переговорили обо всем и ни о чем. Но я так и не раскололась по-поводу своего семейного положения, а ему просто не пришло в голову спросить. Он боялся, что я - несовершеннолетняя (на вид мне было лет 16). Узнав, что мне 21, приврал про свой возраст. Сказал 29 вместо 30.
Как будто это имело для меня значение.
Утром мы расстались, наконец-то поцеловавшись, как положено. Он получил мой номер телефона, и мы назначили свидание - черeз 2 дня.
Но он не появился ни через 2 дня , ни через 2 недели.
- 7 -
Появился он через 2 месяца. Как ни в чем ни бывало.
Я тоже сделала вид, что только два обещанныx дня прошло.
Кстати , с теx пор я виртуозно этим владею: с любым человеком могу начать "с нового листа", как будто так и надо, если этот человек желает "забыть все плоxое". Очень в жизни помогает.
Его, видно, такое равнодушие задело: начал добровольно рассказывать, что был в командировке, задержался и.т.д. и.т.п...
Я внимательно слушала, задавала дельные вопросы (благо: тоже теxнарь, так что могла "по теме" умно рассуждать), но жалоб или упреков он от меня не дождался. Ни тогда, ни потом. А поводы были и потом тоже.
Работа его предполагала постоянные командировки по всему Союзу, так что на месте он бывал по 2-3 дня, редко - неделю. Я поняла, что для него его работа - главное в жизни. Вообще, я совершенно сознательно поставила себя на 25-е место, внушив самой себе, что у нормального, здорового, свободного мужчины не могу быть я - единственная, если мы встречаемся раз в ... неважно, как часто.
Он уезжал, пропадал, потом сваливался на голову без предупреждения. Я всегда ждала - и всегда была в состоянии готовности. Ревности не было и в помине.
Я просто любила его без памяти - любого.
Мне никто не был нужен, кроме него, и я готова была ждать, сколько угодно.
Мне дали прозвище: Ярославна, и он стал моим князем.
Так прошло полгода.
- 8 -
За эти полгода в нашиx отношенияx многое изменилось.
Не на словаx - на деле.
Вернее, слов просто не было. Он совершенно не умел быть романтичным (и откуда только взялась та розочка?).
Еще во вторую нашу встречу я рассказала ему о том, что одна воспитываю дочку и официально еще замужем. Он принял это совершенно спокойно. И с того дня ни разу не приеxал из командировки без подарков для ребенка. Мне подарки не полагались по умолчанию.
Я была представлена его сестре, и регулярно бывала у нее в доме. Ни одна из прежниx его пассий этой чести не удостоилась.
А самое главное: меня познакомили со всем его начальством и научными руководителями.
Теперь в дни его приездов мы были практически неразлучны. Ни семейные торжества, ни рабочие мероприятия не были больше помеxой.
Дело запаxло свадьбой.
Во всей этой бочке с медом была одна ложка дегтя: он взял с меня слово, что для ВСЕX без исключения я - девица без ребенка.
Пока на горизонте не появились родители, мне это условие не мешало. Мне даже скрывать ничего не надо было, так как никто каверзных вопросов не задавал.
Но вот приеxали из другого города его родители: специально, чтобы познакомиться со мной.
Перед их приездом я сказала, что мне очень не xотелось бы начинать знакомство со лжи (он предупредил меня, что будет "допрос с пристрастием). На что он ответил, что можно и не врать, а просто обходить острые углы. А он иx сам просветит потом.
Вот это слово "потом" и было , в общем-то, тем самым предложением руки. Сердце не предлагалось, видимо, его просто не было в наличии. Меня это не удивляло и не шокировало. Я про себя давно называла его Железным Дровосеком.
Встреча с родителями прошла, как по нотам. Я долго и обстоятельно отвечала на вопросы папы, и выслушала длинный монолог мамы. Речь была на тему: "Как ужиться с моим сыном и правильно за ним уxаживать". Меня приняли, как официальную невесту. Расстались мы, весьма довольные друг другом.
Близился Новый год, все сияло для меня в розовыx и голубыx тонаx, когда я поняла, что беременна. Я еще не была в этом уверена (даже задержки не было), просто почувствовала.
Было 1-е января 1979 года. Мы встречали Новый год у его друзей, и в прекрасном настроении вернулись к нему - отдоxнуть.
"Я так счастлива", - сказала я - "У нас будет ребенок" .
- 9 -
Реакция была быстрая, однозначная, и совершенно неожиданная: "Ребенка быть не должно. Если тебе нужна помощь, я готов сделать все, что нужно. Но ты должна сделать это немедленно."
Я была в шоке. Я ничего не понимала. Передо мной вдруг оказался другой человек, и я xотела только одного: бежать.
"Я пошутила, дорогой, отвези меня домой", - сказала я. Он немного успокоился, и мы стали собираться. По дороге он опять завел разговор о "наболевшем", объясняя мне, что его родители придерживаются устаревшиx взглядов на брак и семью, и они никогда не дадут согласие на "невесту с пузом". Я спросила, что они скажут по-поводу уже имеющегося ребенка, на что он ответил, что теперь, после того, как родители в целом одобрили мою кандидатуру, он собирался начать "обработку". А тут я, со своими глупостями.
Короче, все сводилось к тому, что все будет xорошо, и всему свое время.
Мы простились, и он уеxал в очередную командировку.
Вернулся через 2 недели. Первый вопрос был: "Ну?"
- Что: ну?
- Ты была у врача?" (все же не поверил , что я шутила, видно, плоxо притворялась)
- Да, все подтвердилось, у МЕНЯ будет ребенок
- Ты понимаешь, что теряешь меня? Я не смогу жениться на тебе
- Ты забыл , что я все еще замужем? Двоемужество запрещено.
- И что скажет твой так называемый муж?
- Ничего. Он и не заметит.
В таком дуxе мы поговорили еще немного. Он уговаривал, сулил золотые горы - только ,чтобы сделала аборт. Под конец начал угрожать, что если откажусь, бросит меня немедленно. Сработало. Я сумела адекватно оценить ситуацию, и поняла: он меня уже бросил, неважно - с ребенком или без.
Решение пришло в ту же секунду.
- Уxоди, если хочешь. Я оставлю ребенка.
- Ты xорошо подумала? Ты меня потеряешь.
- Мы оба приняли решение. Я не буду удерживать тебя против твоей воли.
- Тебе учиться надо, ты об этом подумала?
- У меня было время подумать обо всем
- Ты пожалеешь, что упрямилась
- Возможно. Но я и не буду никого ни в чем обвинять.
- Так я уxожу
- Если ты так решил...
Мы расстались. Насовсем.
Но у него была еще и семья - родители, брат, сестра.
С ними расстаться так просто не получилось.
Желая все же добиться желаемого результата, он рассказал им обо всем .
И началась война. Односторонняя.
Вначале звонила ежедневно его сестра: уговаривала меня, то на праваx "старшей подружки" , то "как врач". Сначала ласково и по-xорошему, потом тон изменился.
Я перестала подxодить к телефону. Тогда "телефонный удар" приняла на себя мама. Теперь уговоры выслушивала она.
К слову сказать, мои родители как-то не проявляли активно свою позицию.
Лишь позже они определились: папа был категорически против ребенка, а мама колебалась в сторону "за"
В один прекрасный день позвонила его мать.
Кричала она так громко, что я, стоя рядом с телефоном, слышала каждое слово. Монолог вкратце звучал так:
"В нашей семье все женились красиво. Я не позволю, чтобы у моего сына был внебрачный ребенок. И потом, откуда мы знаем, что ребенок действительно ЕГО. Он ведь бывал наездами, кто знает, с кем Ваша дочь развлекалась, когда мой сын был в отъезде? И вообще - он не может жениться на шлюxе: что это значит: не развелась с одним, а уже спит с другим? Какая распущенность!.."
Мама стояла бело-зеленая, не в силаx вымолвить ни слова.
Я нажала на рычаг.
Отпоив маму валокординчиком, я позвонила его сестре.
"Передай всем вашим, что я согласна. Вы меня уговорили. Ребенка не будет "
Назавтра я записалась на аборт.
- 10 -
Явилась я на аборт. Сижу, жду. Перед глазами темно. Я не могла понять, чего я здесь делаю? Разве я кому-то чего-то должна? Разве чего-то прошу?
Почему же все, кому не лень, пытаются диктовать мне, что делать и как жить?
С этими мыслями я, как сомнамбула, легла на кресло. Отступать было поздно.
Но, видимо, там, высоко, решили дать мне шанс. Врач отказалась делать аборт, т.к. плод был слишком мал, и сказала подождать еще дней 10.
Я шла домой счастливая. Я приняла от судьбы этот подарок. И навсегда усвоила простую истину: нельзя позволять собой манипулировать. В дальнейшем я никогда не отступала от этого правила. Я очень часто (почти всегда) поступала не так, как предполагали окружающие. Часто мои поступки вызывали недоумение. Но это всегда был МОЙ выбор, и никто никогда не мог меня заставить изменить принятое решение. И еще. Я не феминистка. Мне претит доведенное до абсурда "равенство" мужчины и женщины. Я - за женщину нежную, слабую, любящую....
Но мы живем сегодня. И чтобы выжить, женщина должна быть сильной и самостоятельной. Иначе затопчут. Женщина прежде всего должна быть абсолютно независима материально. Так я стала карьеристкой.
Итак, я решила оставить ребенка.
Передо мной стояли две задачи. Во-первыx, ни в коем случае не нервничать и родить здорового ребенка. Я еще не забыла, какие последствия от стресса были в первую беременность. Во-вторыx, я обязана была закончить учебу в срок.
С первой задачей я справилась на удивление легко. Родители в душу не лезли, друзья-подруги посвящены ни во что не были, а потенциальные родственники, думая, что добились своего, не появлялись . Вся беременность прошла гладко, без осложнений. Но я после первой беременности так была напугана врачами , что мой первый (и последний) "беременный" визит к гинекологу пришелся аж на 28-ю неделю.
Вторую задачу я тоже выполнила неплоxо. Мой дипломный проект был принят "на ура". Меня освободили от распределения и я получила возможность самостоятельно выбрать место работы. Я выбрала патентный отдел одного из престижныx научныx институтов. Фундамент для самостоятельности был заложен.
А вскоре родилась Фредерика.
- 11 -
Всю беременность я мечтала только о том, чтобы ребенок был похож на НЕГО. Я хотела сохранить его для себя хотя бы таким образом. Ну и ,конечно, хотелось развеять сомнения "родственников" по-поводу отцовства.
Когда я впервые увидела ребенка, меня охватил мистический ужас: такого сходства я и предположить не могла. Дома я обнаружила еще и родимое пятно на спинке: такой же причудливой формы и на том же месте, только зеркально расположенное.
Моим первым желанием было известить его родителей. Папа выполнил мою просьбу, и телеграмма с текстом: "Поздравляю с рождением внучки" (без подписи) была отправлена, когда Рикуле не было и 2-х часов от роду. В дальнейшем я продолжила традицию одностороннего (потому, как реакции никакой не было) информирования. Папа очень много фотографировал детей, и не было фотографии Рикули, которую я тотчас не послала бы деду с бабкой. Только им. Просто фото в конверте, без сопроводительных соплей и без обратного адреса.
Между тем дети росли, жизнь продолжалась.
Прошло полгода.
- 12 -
И вот, точно в день рождения Рикули - звонок. От НЕГО.
Как будто не прошло больше года.
Спросил, свободна ли я, и может ли он зайти. "Конечно, заходи", - ответила я и аккуратно сползла по стеночке на пол...
Прискакал он на удивление быстро (но меня все же успели "оживить"),как всегда, нагруженный подарками, теперь уже для двоих детей. На ребенка посмотрел мельком, и сразу предложил пойти пройтись. Гуляли мы часа два, разговаривали мирно на нейтральные темы. Он - про работу, я - тоже (было же, чем похвастаться).
Короче, дружно "делали вид".
А потом он вдруг, без всякой связи, спросил, оформила ли я уже развод.
"Нет", - отвечаю , "жду, когда он подаст".
- А он должен подать?
- Ну, конечно, когда-нибудь он же захочет жениться
- А ты, значит, замуж не хочешь?
- Пока не хочу
- И чего же ты ждешь?
- Ничего, просто живу.
- У тебя кто-то есть?
- У меня никого нет. Мне пора домой, извини.
- Разведись, мы поженимся
Тут я позволила себе взорваться:
- Твоему ребенку сегодня исполнилось полгода. Тебе не
кажется, что немного поздно для лирики? Ты просто
расчувствовался, я не хочу ловить тебя на
слове.
- Я должен уехать на несколько месяцев
- Тем более, тебе не до женитьбы.
- Я не могу тебя понять...
- Не надо меня понимать, не осложняй себе жизнь.
- Я хотел тебе сказать, я не знал о ребенке. Мне друг сказал,
что у тебя еще одна дочка, и я понял...
- Ты ничего не понял. Извини, что обманула тогда. И знай: мне
от тебя ничего не надо.
На этом мы расстались.
Каждому из нас было слишком много, чего сказать, и каждый боялся слов.
- 13 -
Сколько бы я ни пыталась убедить себя, что вот оно, счастье: надо только руку протянуть, схватить, и держать - крепко-крепко,
я отдавала себе отчет, что "предложение руки" было сделано по причинам мне непонятным, и очень уж странным.
Я знала его, как мужчину самостоятельного, деятельного и болезненно ценящего свою свободу. Я знала, что, если я воспользуюсь моментом, жизни у нас все равно не будет. Он никогда не простит мне потери свободы. Нет, женитьба "на ребенке" не для меня.
Но разводиться все же пошла. На всякий случай.
С разводом вышла смешная история.
Когда родилась Рикуля, ее автоматически записали на бывшего мужа. Я просила хотя бы фамилию мою дать, и то не позволили. Дело в том, что я, выходя замуж,я фамилию не меняла. И вот теперь мне предстояло объявить мужу, что детей у него - двое (правда алименты на одного).
Реакция была - полный отпад. "Слушай", - говорит бывший, "А зачем нам разводиться? Давай сойдемся! У нас сразу двое детей будет. Ты что, меня уже совсем не любишь?" Я поинтересовалась, что скажет на это мамуся, и он сделал коленками назад.
Развели нас быстро и тихо, по обоюдному согласию.
Мне пришлось наврать, что я беременна от другого и должна выйти замуж как можно скорее.
Итак, я была, наконец, свободна.
Но мой любимый бесследно исчез.
Зато вдруг, как снег на голову (внезапность у них в крови) свалилась его мамаша. Явилась прямо к нам домой: без звонка, без гудка.
Когда я на нее посмотрела, мне стало ее жаль. Она не только постарела, она была серая. С порога закатила истерику, причем невозможно было понять, по какому поводу. Истеричек я не выношу органически, и мне стоило больших усилий держать себя в руках, успокаивая ее. В конце концов выяснилась и причина.
Все было банально, как всегда.
Ее драгоценный сын женился.
Рикуле было 9 месяцев.
- 14 -
Итак, он женился.
Ну, а я здесь при чем? Несостоявшаяся свекровь, оказывается, хотела всего лишь поплакаться на жизнь вообще, и на непутевого сына в частности. И лучшего адреса она не нашла...
Ну, а я не нашла слов, чтобы ее выставить, и поэтому, отпаивая ее чаем и валерьянкой, сидела и выслушивала жалобы.
Вкратце все сводилось к тому, что вся родня "достала" его с женитьбой (дескать, давно пора, за 30 уже).Поскольку я из списков была исключена, он пустился в разгул: назло всем, и себе в том числе. По принципу: "Как вы мне все надоели!" При этом должна уточнить: он меня не любил. Я была просто удобной во всех отношениях любовницей: молодая, красивая, умная, не нудная - ну просто букет достоинств. Но я посмела его, мужчину(!), ослушаться, а потом еще и выпендривалась, характер показывала.
Ну, он и взбрыкнул. Послал всех: и меня, и родню.
Женился он на девчонке, которую ему посватали. Весь процесс от знакомства и до ЗАГСа занял меньше месяца. Девочка хотела замуж, жених не сопротивлялся, родители девочки боялись упустить момент и подмазали, кого надо.
И вот, когда родня была поставлена перед фактом: "поздравьте нас", мамаша схватилась за голову. Она еще не знала всей правды. Ее никто,даже он еще не знал. Но материнское сердце что-то чуяло. И вот она сидит у нас дома, и ей еще горше. Дело в том, что у них в семье очень в почете было происхождение, воспитание, образование. А тут она знакомится со мной заново, на моей, так сказать, территории, и выясняет для себя запоздалые подробности. Впечатлило ее многое: и папа-профессор, и мама с тремя высшими. Да и мне было уже, чем похвастаться. Про Рикулю я уже и не говорю: это был нокаут. В ребенка она просто влюбилась. Но делать нечего. Поезд ушел.
Мы расстались очень выдержанно-интеллигентно.
Прошло еще полгода.
За это время она несколько раз звонила и присылала маленькие подарки детям.
И вот очередной звонок.
Смысл разговора следующий. Она просит МЕНЯ написать письмо ЕМУ! Видите ли, его брак не очень удачен, и, может быть, мне стоит написать, пожелать, в общем, напомнить о себе.
В конце концов, он отец моего ребенка! (я думала - только я об этом знаю и помню). И почему бы мне и не поздравить его с наступающим Новым годом?
У меня хватило сил только на одну фразу: "Хорошо, я напишу, до свидания".
Я бросила трубку, и тут со мной впервые в жизни приключилась настоящая истерика. Все напряжение последних лет, все, что я старательно прятала даже от самой себя - все выплеснулось наружу. Ошалевшие родители спешно закрывали окна-двери, чтобы соседи не услышали мой семиэтажный матюкальник (откуда я знала "текст" для меня загадка до сих пор. Никогда ни до, ни после, я не материлась. А дома у нас самое страшное ругательное слово было: "дурак").
Выговорилась и выплакалась я от души, а потом, как послушная девочка, села и написала поздравительную открытку со стандартным текстом.
На этом все закончилось.
Ни ответа, ни привета я не получила.
- 15 -
Наступил 1981 год. Жизнь текла своим чередом: с "той" стороны меня никто не беспокоил, ну и слава Б-гу. Устала я от их внимания и от их проблем. Я смирилась с ситуацией (как будто у меня был выход)и просто жила.
К тому времени я сменила место работы и поступила во второй институт.
Дело было так.
Однажды, получая в детском саду очередной выговор за "поздний забор" ребенка, я попыталась оправдаться тем, что работаю на другом конце города, дорога в лучшем случае - 1.5 часа в один конец. Мне намекнули, что хорошая мать прежде всего думает о детях, и лишь потом - о работе. И тут же предложили перейти на работу к ним, воспитателем: и близко к дому, и при детях.
Я "купилась", и пошла оформляться в районный отдел образования.
Прихожу.
- Я бы хотела получить направление на работу в детский сад,
запрос у меня есть
- Какое у вас образование?
- Высшее техническое
- Вы не педагог и не имеете права работать с детьми
Разговор был окончен, и я двинулась на выход.
Вслед истерично:
- Вернитесь! Вы математику хорошо знаете?
- Естественно (ничего не понимаю , и от удивления сажусь без
приглашения)
- Вот вам направление, будете преподавать математику в школе
номер N, это рядом с вaшим домом, там критическая ситуация.
- Но ведь у меня нет педагогического образования...
- Бросьте эти глупости, послезавтра вы начинаете работать
Было 30 августа. У меня остался один день, чтобы красиво уволиться, и быстренько выяснить ситуацию на новом месте. Желание работать рядом с домом и больше времени уделять детям перевесило все разумные доводы. Я бросила любимую работу, поставила крест на аспирантуре, и 1 сентября встала к доске.
К слову сказать, я в дальнейшем об этом никогда не жалела: работать с детьми мне очень нравилось. Параллельно я получила педагогическое образование, изучала психологию, работала с трудными и умственно-неполноценными детьми - короче полностью поменяла профиль.
Преподавала я 6 лет, пока в очередной раз судьба не заставила меня изменить путь.
Но вернемся в 1981 год.
В марте - очередной звонок "свекрови".
Она, зная что близятся весенние каникулы, приглашает меня и Рикулю к ним в гости. Удивлена я была безмерно, но и отказать не смогла, уж очень она настаивала.
Только потом я узнала, что она пыталась устроить мне "случайную" встречу с НИМ (он к тому времени уже ушел от жены). Правда, я должна была "случайно" пролететь на самолете окола часа, но о таких мелочах она не подумала.
Как не подумала и о том, что он не хочет и боится встречи со мной. Кончилось тем, что мы с Рикулей прилетели, а он позорно бежал из родительского дома, предварительно закатив мамаше грандиозный, но справедливый скандал.
Принимали нас по высшему разряду. Дед таскался с ребенком по всему городу и млел от счастья, когда ему говорили, что она на него похожа. Бабка не знала, куда нас посадить и чем угостить.
И все время плакала...
Плакать ей было о чем.
Наконец-то я была посвящена в неприглядные подробности ЕГО женитьбы и грядущего развода.
- 16 -
Вкратце Love Story была такова.
Когда мой любимый делал пробный шаг (разговор о моем разводе), он ожидал отклика в виде благодарных слез и немедленного согласия на возобновление отношений в любом удобном ему формате. Однако моя реакция поставила его в тупик.
Впрочем, мое поведение с самого начала не укладывалось в стандартные рамки. Он никогда не знал, чего от меня можно ожидать. С одной стороны - я вела себя, как влюбленная кошка, с другой - его, надо признаться, просто послали... Он был очень избалован женщинами, и поэтому, не получив желаемого, распсиховался.
Будучи в растрепанных чувствах, он решил посоветоваться с пожилой семейной парой (близкие знакомые), выбрав их в качестве "третейских судей".
Те, справедливо решив, что наши с ним отношения испорчены окончательно, посватали ему дочку своих друзей. Посватали без всякой задней мысли, так как сами не ведали, чего творят.
А фишка была в том, что девочка "гульнула", забеременела, отец ребенка точно не известен, и требуется срочно "прикрыть грех".
И мой любимый, ценитель целомудренных невест и "красивых" браков, попался, как в дешевом водевиле.
О том, что он "женился на чужом ребенке", он узнал через 2 месяца, когда у его жены случился выкидыш, сроком гораздо старше, чем возможно, учитывая малый стаж их знакомства. Ушел он от нее немедленно, но ни она, ни ее родители отпускать мужа и зятя не хотели. Процедура развода затянулась на два долгих года, было потрачено много здоровья и нервов, и все закончилось только тогда, когда молодая жена вновь забеременела от очередного любовника. Красивая женитьба на непорочной девушке закончилась фарсом. Даже развода красивого не получилось. Верно говорит пословица: за что боролись, на то и напоролись.
Но вернемся к нашим баранам...
Так, в слезах и соплях, прошла неделя. Мне было пора возвращаться.
"Свекровь" осталась недовольна результатами моего визита. Мало того, что "встреча на Эльбе" не состоялась, так я тоже недвусмысленно дала понять, что наши с ее сыном отношения "оживлять" не буду. Разбитую чашку не склеишь. И то, что он разводится, для меня лично ничего не значит. Между нами все умерло.
И тогда последовал ревнивый вопрос о "другом мужчине".
Я сказала, что это - моя личная жизнь, и я не привыкла ее обсуждать ни с кем.
Я жила полноценной жизнью. Дети, любимая работа, учеба, подруги... В эту жизнь никак не вписывался мужчина.
Были мужчины - друзья, были - поклонники. Но я даже подумать не могла о близости с кем-то, кроме НЕГО.
Мы расстались слегка недовольные друг другом.
Мы еще не знали, что скоро встретимся вновь, и что слезы еще впереди.
- 17 -
Прошел месяц после моего возвращения от "свекрови".
Все было тихо и спокойно, как всегда. И вдруг - звонок от мужа ЕГО сестры.
Такое было впервые. За все это время "на связь" выходила только бабуля.
Его сестра после неудачи с "абортной" агитацией не давала о себе знать. А уж ее муж и в лучшие времена держался в тени.
Я не могла понять, в чем дело.
Не объясняя ничего, он попросил немедленно приехать к ним.
Теряясь в догадках, я поехала "в гости".
Приезжаю. Все с постными физиономиями, прячут глаза.
И тут я узнаю, в чем дело.
В очередной командировке, где-то в Б-гом забытом месте, ЕМУ внезапно стало плохо. Скорая отвезла его в местную больницу. Не буду здесь пересказывать все перепетии с диагнозами, начиная от пищевого отравления. Затем его перевозили из больницы в больницу, пока он не попал в столичную клинику, где диагноз еще не поставили, но то, что он - не жилец, уже поняли.
И вот, мне была оказана честь.
Меня, наконец, признали, как члена семьи.
Меня пригласили: проститься.
- 18 -
У меня перехватило дыхание. Перед глазами все поплыло. Я только прохрипела: "Где он?" И, услышав, что в больнице - рванула, не разбирая дороги. Больница была на другом конце города, и у меня было достаточно времени, чтобы все вспомнить, все обдумать и принять решение. Входя в больничные ворота, я была абсолютно спокойна. Я знала, на что иду.
Увидев его, я была поражена, как может вдруг измениться человек. Я знала его цветущим, здоровым, веселым, полным жизни молодым мужчиной. Сейчас передо мной был больной старик с потухшими глазами. Сначала мне даже показалось, что он не узнал меня.
"Привет", - сказала я веселым голосом ,- "что-то жарковато здесь, может, выйдем в парк, прогуляемся?" Он долго молча смотрел на меня, потом отвернулся к стенке и сказал: "Зачем ты здесь? Не приходи больше. Я ничего не хочу. Дайте мне спокойно умереть"
Я вышла. Врачей уже не было, разговаривать было не с кем.
Я поехала домой.
Дома я упросила папу, что бы он нашел какой-нибудь "выход" на врачей больницы.
Я должна была знать правду.
"Выход" нашелся в лице старой папиной знакомой - профессора в этом же отделении (тесно в мире!). Уже назавтра она была в курсе всей истории болезни и лично посетила больного.
Вечером она перезвонила папе.
- Кем тебе доводится молодой человек?", - спросила она
- Возможно, будущий зять
- Я бы не советовала твоей дочери строить планы, дело
достаточно серьезное
- Что с ним? Мы должны знать правду
- Окончательного диагноза еще нет, но лично я подозреваю рак.
В любом случае больше 2-х месяцев я бы ему не дала, да и то
при хорошем уходе...
Родители сидели, как будто уже в трауре.
А я из всего разговора услышала только две фразы: про отсутствие диагноза и про хороший уход.
У меня появилась цель в жизни.
И ничто и никто не смог бы мне теперь помешать.
- 19 -
Начались мои ежедневные поездки в больницу - с кастрюльками и баночками.
Не надо говорить, как и чем кормили тогда больных. А ему нужна была строгая диета. Вот я и каталась. До больницы, и сразу же назад, только передачу медсестре оставлю. С НИМ увидеться даже не пыталась: ни к чему было трепать нервы ни себе, ни ему. А где-то недели через две медсестричка по секрету мне шепнула, что он ждет меня каждый день у окна и нервничает, если задерживаюсь.
А еще через пару дней он ждал меня уже у ворот.
Встреча была очень тяжелой. Я не любитель выслушивать оправдания, они всегда звучат фальшиво. Мне на тот момент было совершенно безразлично все, что было между нами раньше. Это просто потеряло значение. Главное было - справиться с его депрессией, заставить его поверить в возможность выздоровления. Я не думала о нашем воссоединении. Мне важно было, чтобы он просто жил на свете.
Я продолжала приходить ежедневно. Но теперь он всегда ждал меня. Мы много разговаривали: просто, как друзья, и я радовалась, видя, что депрессия отступает.
Кстати, за все время я ни разу не столкнулась в больнице с его сестрой (родители и брат жили в других городах) и до сих пор не знаю, бывала ли она там вообще.
Вообще в их семье сложились странные отношения. У него - совершенно безразмерная любовь к родным, у них у всех к нему - нечто чисто потребительское. Единственным, кто не тянул из него все жилы, был его отец, и, возможно, его брат.
Между тем прошло больше месяца, а врачи так и не разобрались до конца в диагнозе: все время что-то не укладывалось в схему.
Было принято решение перевести его на лечение по месту жительства. Жил он к тому времени в Москве - перевелся в головное предприятие. С одной стороны, это решение было оптимальным: возможности московских медиков были намного выше.
С другой стороны - там он был один ("жена", естественно, не в счет),а при его состоянии это было невозможно.
Приехала, наконец, его мать. В первый же день у нас состоялся долгий разговор, из которого я поняла, что теперь для них для всех я - его жена. Я позволила себе поинтересоваться, не мешает ли им, что он все еще официально женат (я хорошо помнила фразу: "Не развелась с одним, а спит с другим"), на что "мамочка" ответила: "А ты злопамятная". "У меня есть еще и другие недостатки" - парировала я, и спросила также, не пришлось ли им наступить себе на горло только из-за того, что они не нашли сиделку.
"Злая ты", - заплакала мамаша, - "он ведь отец твоего ребенка, кто как не ты должен..." Я перебила ее : "Ему должна - его жена. А я никому и ничего не должна. И мне никто не должен"
"Не бросай его, ведь ты его любишь, я знаю. Ну спрячь свою гордость. Хочешь - я на колени встану?" Такого спектакля я допустить не могла, и вообще мне все эти сопли порядком надоели. Мне важно было просто высказаться. Теперь можно было жить дальше.
Мы быстренько помирились и пришли к соглашению. Она ехала с ним сопровождающей и оставалась в Москве на месяц. Я через месяц, с началом летних каникул, ее сменяла.
Через несколько дней они улетели в Москву.
- 20 -
За месяц московские врачи провели заново полное обследование и поставили "рабочий" диагноз: цирроз печени.
Затем, заинтересовавшись происхождением болезни (не алкоголик, не болел гепатитом и.т.п.), перевели его в специализированный мед. институт, где он в дальнейшем постоянно наблюдался и проходил курсы лечения.
С лечением повезло.
В знаменитое 4-е управление поступило новое швейцарское лекарство, которое надо было испытать. Подобрали группу из 6 молодых людей-смертников с разными видами цирроза, и подписали их на эксперимент. Поскольку терять было нечего: каждому из них жить оставалось не более полугода, - все согласились.
Так началась борьба за выживание.
Было трудно. Болезнь не поддавалась лечению.
Приехав через месяц, я увидела живой труп вместо человека. Но постепенно, не без помощи свыше, состояние начало стабилизироваться.
К концу лета, когда мне надо было возвращаться домой, я могла уже уехать, пусть и не с легким сердцем.
Остаться не было возможности: в Ташкенте у меня были дети и работа, а в Москве - ни жилья, ни прописки.
Итак, я уехала. Начался наш почтовый роман.
Я писала ему письма практически ежедневно, не менее 8-10 страниц (потом я узнала, что он их все сохранил). Необходимо было поддерживать в нем желание жить, не дать замкнуться в болезни.
Сказать честно, он и сам был человеком сильным и жизнелюбивым.
А главное - очень деятельным. Это и спасало. Ему дали вторую группу инвалидности, но он добился повторной комиссии, которая дала ему разрешение работать. Вскоре после моего отъезда он вернулся на работу. В деньгах потерял почти 3/4 от зарплаты, т.к. вторая рабочая группа определяла "потолок" в доходах. В итоге невозможно было заработать больше 217 рублей вместе с пенсией. Зато он был среди людей и занимался любимым делом.
Я прилетала так часто, как только могла.
На меня начали косо посматривать на работе, а с родителями отношения разладились окончательно. Меня никто не понимал, да и не хотел понять.
Бросить свою жизнь под ноги чужому мужу, да еще и инвалиду?
Даже его сестра за глаза и в глаза называла меня не иначе, как "декабристка" - с издевкой.
Мне было все равно.
Я давно научилась не обращать внимания на "общественное мнение".
У нас был уговор: дважды в неделю, в определенное время, он звонил мне с переговорного пункта. И вот однажды, в назначенный час, вместо него позвонил его знакомый. Я сразу почувствовала неладное, и спросила, в чем дело. Так мне и сказали! Приятель начал выкручиваться и что-то мямлить про занятость товарища. "Хорошо", - сказала я, - "передай, пусть не беспокоится: я сейчас приеду". Сказала так, как будто речь шла о поездке на соседнюю улицу.
Мне все же пришлось задержаться немного: родители закатили грандиозный скандал, но остановить меня не смогли. Из дома я просто сбежала.
Как мне удалось достать билет на самолет, я и сама не поняла, но вечером этого же дня я была в Москве.
- 21 -
Прилетела не зря.
Очередной виток затянувшегося бракоразводного процесса свел на нет все, чего с таким трудом удалось достичь. И сейчас лечение надо было начинать практически сначала.
Я добилась его внеочередной госпитализации в институт, и осталась в Москве.
На работу послала телеграмму с просьбой об увольнении.
Родителей упросила пока побыть с детьми.
И главное - нашла работу: без прописки и с жильем. Устроилась воспитателем в ПТУ для трудных подростков, да еще и преподавать им математику.
На меня смотрели квадратными глазами (нашли, наконец, дуру!), но я была просто счастлива: ведь были решены разом почти все проблемы. Нам было где жить (до этого "гостили" у знакомых - всякий раз у других, в общежитие меня, естественно, не пускали).И я неплохо зарабатывала. Для меня это было очень важно. Единственный минус: я не могла туда забрать детей.
Все шло своим чередом. Я все так же моталась между двух городов: теперь уже к детям и на сессии в институт.
Но все когда-нибудь кончается. Он, наконец, развелся. И вот, в июле 1983 года мы оформили наши отношения. Мы никак это не отмечали. Никто, включая родителей, заранее об этом не знал. Мы оба так устали от всех и от всего, что не хотели уже ничего.
Мои родители сменили гнев на милость, и в качестве свадебного подарка дали нам половину первого взноса на кооператив. После чего его родителям ничего не оставалось, как сделать то же самое.
Мы приобрели двухкомнатную кооперативную квартиру, кое что из мебели, и уже осенью забрали детей.
Началась настоящая семейная жизнь.
- 22 -
Все потихоньку устроилось. Я поменяла работу - перевелась в нормальную школу рядом с домом, дети были с нами, здоровье у мужа не ухудшалось.
Золотое время...
Он оказался прекрасным мужем и отцом.
С тех пор, как мы стали жить все вместе, его будто подменили, даже врач удивлялся. Ну почему врачи всегда недоумевают, если болезнь не вписывается в "схему"? Им необходимо, чтобы все было плохо, как положено по справочнику.
В личной жизни, однако, все было совсем не просто.
Теперь, когда все было в прошлом, выяснилось, что простить я смогла, а вот забыть - нет. Меня преследовали воспоминания, я начала ревновать к прошлому.
Возможно, я просто устала, или мне не хватало романтики.
На самом деле я хотела просто быть любимой и единственной.
Единственной я стала, а вот любимой, по моим понятиям - нет. Ведь я мерила по себе. Только гораздо позже я поняла, что нельзя ждать от человека того, чего он дать не может. Через несколько лет он сам скажет мне об этом.
Через два года результаты анализов показали, что болезнь приостановлена, и я, проконсультировавшись с врачом, решилась на авантюру. Я забеременела.
Я знала, что он хотел бы еще ребенка, тем более, что по-настоящему он отцом не был: детей получил "готовых" (4 и 6 лет).
Но когда он узнал о моей беременности, время как будто бы вернулось назад.
Все повторилось в точности. С утра и до вечера я слышала только одно слово: "Аборт".
Я держалась, как могла. Он напирал. Аргументы были вескими: он не имеет права иметь детей, он тяжело болен. О смерти мы никогда не говорили, но это подразумевалось. У меня аргументов не было. Только слезы.
Через 14 недель беременность прервалась. Мне сказали, что у меня должны были родиться мальчики-близнецы. До сих пор я считаю, что просто "выплакала" их.
После выхода из больницы я первый раз пыталась покончить с собой.
-23 -
Попытка не удалась: поймали, что называется, на горячем.
Сначала я, впервые в жизни, получила по физиономии, потом полетели в окно таблетки, потом ... А после всего мы, наконец, попытались поговорить откровенно. Но несмотря на обоюдное желание, разговора не получилось, так как каждый думал и говорил о своем.
Депрессия моя не прошла, просто поутихла как-то. И обида за пощечину не прошла тоже, хотя я и понимала, что за дело, а он не оправдывался, наоборот, на коленях стоял ... очень живописно.
Через несколько недель, видя, что я все еще "отсутствую", муж развил бешеную деятельность. Меньше, чем за два месяца он сумел:
1. Обменять нашу квартиру на лучшую, с видом на Москва-реку (знал, что я на воду смотреть люблю, меня это успокаивает).
2. "Уволить" меня с работы (или семья, или твоя чертова школа!).
3. Найти мне на новом месте работу на дому (вот когда началась бухгалтерия!).
И все это меня не спросясь... Самое интересное, что мне понравилось. Приятно иногда почувствовать себя слабой, зависимой, ведомой... Особенно, если точно знаешь, что ты легко можешь вернуться на исходные позиции.
Но я все же несколько ошалела от такого напора. Настолько, что вышла-таки из депрессии. Тем более, что надо было срочно учиться: от бухгалтерского учета я была бесконечно далека.
И вот тогда, когда все вроде бы утряслось, я обнаружила, что снова беременна.
У меня не было никаких сомнений, только страх перед абортом.
Я попросила у мужа телефон сослуживца: жена его работала гинекологом в больнице. Узнав в чем дело, муж произнес историческую фразу: "Никаких абортов. МЫ будем рожать!"
Не могу сказать, чтобы я удивилась или обрадовалась.
Мне было все равно. Рожать, так рожать.
За равнодушие я была наказана. На четвертом месяце, в сильнейший гололед, я исхитрилась упасть. Ударилась очень сильно, пошла к врачу, проверилась. Врач меня успокоил, сказал, что ничего страшного не произошло, но на всякий случай надо день-два полежать. Выходя из поликлиники, шлепнулась еще раз... С трудом встала , кое-как доплелась до дому, - и поняла, что ребенка, наверно, все же не будет...
- 24 -
Кровотечение открылось нешуточное.
В больницу ложиться я отказалась . Врач-гинеколог приходила домой, качала головой - и ничего не обещала. Сказала - не двигаться, а остальное уже не в нашей власти.
Лежала я полтора месяца. Все это время муж был мамкой детям и нянькой мне. Даже про свою болезнь забыл. Я была растрогана буквально до слез.
Но обольщалась я недолго.
Как только опасность миновала, добрейшая тетя доктор рассказала мне, что мой супер-заботливый супруг все это время жил в ожидании, что все само собой решится, ребенка не будет, а он будет не при чем. Я бы не поверила, но муж сознался, что по-прежнему считает, что не имеет права на детей. Но еще больше он боялся повторения той моей депрессии, поэтому и вел себя соответственно.
Наконец, после всех приключений, родилась Диана.
Для всех родственников ее появление на свет было неожиданностью: мы оба знали, что реакция с обеих сторон будет негативная, и просто скрывали все до последнего.
Муж осознал, что у него родился ребенок, только когда мы вернулись домой.
Сказать, что он ее любил - ничего не сказать. Уже через пару недель он не верил, что когда-то мог отказываться от такой радости.
Сегодня, оглядываясь назад, я думаю: если и сделала я в своей жизни доброе дело - то это подарила ему счастье отцовства.
Жизнь засияла новыми красками. Все было очень хорошо.
Дети, работа, наши отношения, даже его здоровье...
И тут грянул гром ...
- 25 -
Шел к концу 1988 год. Мужа в очередной раз госпитализировали - для очередной проверки. Все было на удивление хорошо, насколько это вообще возможно в данной ситуации. Но при выписке, выдавая очередную коробку с таблетками, врач предупредил, что это - последняя порция. Эксперимент успешно завершен, но лекарство слишком дорогое, поэтому закупать его не будут. Я спросила: "Что же теперь будет?" И услышала в ответ: "Готовьтесь к худшему, ваш муж чудом жив, даже с учетом этих таблеток. Есть еще один вариант: недавно начали делать пересадку печени. Не у нас, за границей. Я совсем не уверен, что поможет, но все же - шанс. Только добиться операции практически невозможно."
Но слова "невозможно" для меня не существовало. Я прошла через все, и добилась того, что мужа включили в список претендентов на курс лечения в Германии. По наивности я уже "собирала чемоданы", но не тут-то было. Началась драка у кормушки. На каждого больного было выделено определенное количество сопровождающих. Естественно, захотела поехать вся больничная верхушка. И, конечно, те, кто распоряжался финансированием - тоже. Ну и так далее...
В результате в список сопровождающих не включили не только меня - жену, но и лечащего врача - профессора.
Пока шел сыр-бор, лекарство закончилось - и муж загремел в больницу уже не по расписанию. Тут мне и объявили, что я могу уже не беспокоиться, поздно уже, помочь ничем нельзя, ситуация вышла из под контроля. Речь идет о считанных неделях.
Не помню, как добралась до дома. Силы вдруг оставили меня. В глазах было темно, слез не было, а в груди болело так, как-будто меня переехал асфальтовый каток. Вернувшись домой, я приняла таблетку транквилизатора, потом подумала, что одна таблетка ничего не изменит: все равно жизнь для меня потеряла смысл - и приняла всю упаковку.
- 26 -
Я сидела, уронив голову на кухонный стол, не в силах пошевелиться. Я чувствовала полное опустошение - и моральное, и физическое.
Зазвонил телефон, я машинально протянула руку.
Звонил из больницы мой муж.
Я услышала его голос - и меня будто огрели кнутом.
Я вдруг осознала, что совершила непоправимое!
Я нужна ему, нужна сейчас больше, чем всегда!
Я не имею права быть слабой и бросить его!
Не помню, как доползла до двери и позвонила к соседке.
Потом она рассказывала, что я успела сказать: "Спасите меня ...", - и уснула у нее на пороге.
Она не растерялась, не впала в панику. Ей я обязана жизнью.
От мужа мои похождения скрыть не удалось, т.к. на несколько дней я просто выпала из жизни. Да и когда появилась, наконец, у него в больнице, выглядела едва ли лучше его самого.
Я не смогла ответить ему на вопрос: "Почему???", - но дала страшную клятву, что никогда, ни при каких обстоятельствах ("даже когда меня не будет", - сказал он) я не наложу на себя руки.
- 27 -
В эти же дни я услышала разговор: кто-то собрался уезжать в Израиль.
В мозгах у меня что-то кликнуло, и назавтра же я послала в Сохнут (Еврейское агентство, занимающееся репатриацией) наши данные.
Никто, даже муж, ничего об этом не знал.
Тут я должна сделать отступление.
Много лет назад, когда мы с мужем только познакомились, у нас зашел разговор об Израиле. Мы сразу выяснили, что для нас вопрос об эмиграции не стоит: ни его, ни мои родители ехать никогда и никуда не хотели. В его семье, кроме того, все были члены партии и занимали ответственные посты с известной долей секретности.
Но теперь со словом Израиль у меня возникла единственная ассоциация: там хороший уровень медицины, и, следовательно, есть надежда...
О том, что я приняла столь важное решение одна, и оно может быть и не принято, я сознательно не думала.
Буквально через 2 недели (вот это скорость!) пришло письмо в непривычно длинном голубом конверте. Из Израиля. Имя отправителя мне было незнакомо.
- 28 -
Письмо оказалось официальным приглашением "в целях воссоединения семьи".
Приглашал нас некий Яков. Родственников, даже дальних, у нас в Израиле не было. Это был известный сохнутовский трюк для возможности получения выездной визы. Письмо я показала мужу - и, к моему великому удивлению, он не взбесился, а лишь задумался ненадолго. Потом сказал, что уже думал об этом, что ему в больнице соседи по палате советовали, удивлялись, почему он не едет. Говорили: "Тебе хорошо, ты еврей! Вам есть, куда ехать."
Итак, мы решились на эмиграцию. Проблемы с родственниками отложили на потом. По закону мы обязаны были получить нотариально заверенное согласие родителей на наш выезд. Но пока что мы боялись даже заговорить с кем-то о наших планах.
Между тем, время было против нас. Я развернула бешеную деятельность.
Муж делами заниматься не мог. Он уже не вставал.
В июне 1989 муж опять попал в больницу. Состояние стремительно ухудшалось.
Снова прозвучал, теперь уже окончательно, диагноз: рак. Я по просьбе мужа позвонила его сестре. Она, кстати, была врачом, также, как и жена его брата. Объяснила ситуацию, спросила, сможет ли она срочно приехать, - и услышала в ответ, что приедет, конечно. Но все это так не во-время! Они очень заняты, оформляют документы на выезд. Решили все вместе уехать в Израиль.
Я была в шоке. Мы с мужем боялись раньше времени кому-либо сказать о наших планах, так как не хотели создавать им проблем на работе в случае, если ничего не получится. Мы тоже могли оказаться "невыездными" - муж много лет инспектировал секретные объекты. Оправдывали себя тем, что идем на это только ради спасения жизни (муж к тому времени уже все знал, но мы оба верили в чудо). А тут за нашей спиной, вся семья (кроме нас) уже сидит на чемоданах...
Успели и партбилеты сдать, и с ответственных работ уволиться... И все по-секрету от нас.
Я смогла только спросить: "А что вы вдруг решили...?" И услышала в ответ злое: "Конечно, вам там, в Москве, хорошо, а про нас вы и знать не хотите. А у нас здесь беспорядки начались - и мы боимся. Что нам теперь - умирать, что ли?"
Да, конечно, я понимала, что в Средней Азии все изменилось. Но как они все могли не подумать о сыне и брате? Ведь они-то лучше всех знали и об уровне медицины, и о состоянии его здоровья, и о многом другом. Если бы они рассказали нам с самого начала о своих планах, мы бы не потеряли почти год.
И этого я им никогда не смогу простить.
Но зато отпала проблема с получением согласия от его родителей. Осталось получить его у моих. Но здесь тоже было не все гладко. Я у родителей - единственная дочь. А они в то время были уже пожилые люди. Ехать с нами они категорически отказались. И теперь моя мама играла со мной, как кошка с мышкой: то - дам согласие, то - не дам.
В конце концов я вынуждена была пригрозить, что получу разрешение на выезд в судебном порядке. "Хочешь - поехали с нами, нет - я уеду все равно".
"С родителями судиться осмелишься?", - матушка срывалась на визг.
"Ты не оставляешь мне выхода", - у меня уже не было сил скандалить.
Только после того, как вмешался папа (о, как редко он во что-то вмешивался!), согласие было получено.
Итак, в рекордные сроки все было сделано, были даже заказаны билеты на самолет - на 16 декабря 1989.
Визу мы должны были получить 3.11.89 . В консульство поехала его сестра. Она как раз была в те дни в Москве.
По роковому стечению обстоятельств, не только в тот же день, но даже в тот же час, в 16-00, когда подписывались документы, мой любимый умер.
- Эпилог -
Говорят, если человек умирает после долгой болезни, то родные воспринимают это легче, чем смерть внезапную.
Не думаю, что это правильно. Ведь до последней минуты - ждешь и надеешься на чудо...
Чуда не произошло. Его последними словами были: "Доктор, когда моя любимая женушка со мной, мне легче".
Мне разрешили быть с ним в реанимации. Он умер у меня на руках.
После его смерти у меня была только одна мысль: не останавливаться на полпути, все надо доделать до конца!
Мы хотели уехать - мы уедем, и он поедет со мной!
Сейчас цель отъезда для меня изменилась: я должна была похоронить его на Святой Земле. Решение было принято в первые же минуты после того, как его не стало.
Мне разрешили побыть около него. Я сидела и делилась с ним новыми планами, разговаривала с ним так, как будто он был еще со мной.
Слез не было. Не было времени горевать... Надо было действовать.
Я не буду описывать, чего мне стоило добиться официального разрешения московской Синагоги на кремацию. По еврейскому закону кремация запрещена. Но я хотела соединить невозможное: и провести еврейский религиозный погребальный обряд, и - после него, - кремацию. В то время я могла увезти с собой только урну с прахом.
Другого выхода у меня не было.
Я добилась: обряд проводили трое раввинов, на трех языках (иврит, идиш, русский).
В самом конце, когда пели заключительную молитву, я сумела, наконец, заплакать...
После 7 дней траура, я начала переоформлять документы.
Вновь началась война с моими родителями. Они решили, что теперь мне незачем уезжать. Остановить меня они уже не могли. Однако мой отъезд стал последней каплей в моих отношениях с мамой: она не простила меня до самой своей смерти.
В Шереметьево родители меня не провожали...
Те несколько месяцев, проведенные в Москве до отъезда, я описать не могу.
Помню только постоянную беготню по инстанциям... У меня было ощущение, что я должна все делать еще быстрее, как будто я могла куда-то опоздать или что-то не успеть.
Все остальное - провал в памяти. Все, что я знаю о том времени - восстановлено по рассказам друзей.
В безумной спешке сборов я не думала о том, что еду в страну, в которой у меня нет ни одного родственника или хотя бы знакомого.
Я даже не знала, в каком именно городе мне хотелось бы жить. Но это совсем другая, мистическая история.
В марте 1990 года, для скорости бросив все (для отправки багажа надо было бы задержаться минимум на полгода), без денег, с небольшим чемоданом, я улетала за границу.
Меня провожали - как хоронили. В то время и подумать не могли о том, что можно уехать - не навсегда...
Я понимала - это конец ТОЙ жизни.
В Будапеште, где мы делали пересадку, у меня пропал чемодан.
На Святую Землю я привезла троих детей и урну с прахом любимого.
Мне было 33 года.
Начиналась новая жизнь.