Мрак ночи скатертью лег на почившую землю, и лишь море колыхалось в тиши, разбрызгивая эхо плескающейся воды по скалам. Легкий бриз облизывал луну своим прохладным языком, а луна улыбалась своим серпом ему, но кокетливо отвергала его ласки. Вдали редели верхушки гор, облитые бледным небесным молоком, стекающим по расщелинам и уступам, стремясь как и все в этом мире прижаться к земле и войти в нее. Молчаливый маяк разрезал ночную мглу ярким светом – прибежищем для судов, затерявшихся во тьме. И лишь иногда рыба вторила колыханиям света, не уснув в морской пучине, взволнованная чем-то, она всплывала к границе воды и воздуха, разрисованного мелкими каплями, которые рождали волны, разбиваясь о крутые склоны скал. В лесу крикнула какая-то птица, и из чащи выбежал заяц, сделал пару кругов перед пропастью, словно бежал от хищного зверя, и осознав, что бежать больше некуда, вернулся в лес. Камни шептались о том, что прошло за день и перемалывали косточки людям, которые постоянно суетятся вокруг них, бегая туда-сюда, не находя покоя. Они шептались так тихо, что никто не мог бы уловить глухих звуков, кроме моря, которое всеобъемлющим ухом подслушивало все разговоры и передавало их рыбам, а те разносили тайны и сплетни по морскому дну и даже дальше… Поэтому говорят, что море таит в себе все тайны – оно все слышит, все видит и все знает.
В застывшем миге прибрежного рисунка, созданного рукою Всевышнего, запечатлелось все: влажные штрихи моря, размытые озарением луны, ласкаемой ветром; мокрый всплеск брызг, разлетающийся по воздуху и оседающий на скалах прозрачной пленкой, а скалы нависли над водой безысходным мечом; ночь, покрывающая все вокруг, которая преобладала в этой картине и давлела над происходящим, потому что сейчас был ее черед; одинокий стройный маяк, зовущий к себе ярким светом единственного ока, пламенем, врывающимся в ночь; темный лес со своими порядками и законами, распространяющимися на весь животный мир; молчаливые черные камни, взирающие грустным взглядом на недосягаемые горы, врезающиеся молочными пиками в ясное звездное тело неба; покрытая инеем трава, пучками выглядывающая из расщелин вдоль склона; падающий с крутого обрыва в морскую пучину человек, разделивший безысходную участь безответности с бездыханными обитателями этой картины.