Сидя на склоне горы, я зарядил револьвер одним патроном. Весеннее солнце припекало и не хотелось о чем-либо думать. Невдалеке от меня гадюка вылезла на теплый камень греться. Весной они особо ядовиты и по идее я должен был ее опасаться, но человеку, переступившему определенную грань, бояться нечего. Гадюка не трогала меня, я не трогал ее. Сегодня был день подведения итогов, день, когда я смотрел на все, то что произошло со мной и отмечал, где я действовал безупречно, а где нет, где я ленился и мог что-то сделать, а где ничего сделать уже было нельзя.
Я был свидетелем пристрастным конечно, но я мог поручиться за то что мои судьи не берут взяток, прокурор твердо убежден в моей виновности, а адвокат так же прямолинеен и честен, как прокурор.
Я достоверно и тщательно изложил события года ничего не приукрашивая, и главное я не врал, позерствовать было не перед кем, гадюка как вы понимаете не в счет. Наконец все было закончено, речь свидетеля была внимательно заслушана и ей была придано должное значение. Прокурор подтвердил однозначную виновность подсудимого, его леность, трусость, не способность добиваться чего-либо значимого в жизни. Он назвал подсудимого неудачником, добавив, что к его возрасту Моцарт уже был гением, Билл Гейтс уже был миллионером, а Лермонтов знаменитым поэтом. Судья благодушно кивал и, похоже был согласен с прокурором. Подходил черед речи адвоката, от него и только от него зависела моя жизнь.
Я вставил в рот ствол револьвера. Вкус оружейной смазки и пороха наполнил рот, Мне не было страшно, может быть потому, что в глубине души я не верил в смерть, а может быть потому что, меня выслушал самый беспристрастный суд в мире. Курок стал плавно двигаться навстречу неизвестности, вот он момент или или, когда ты уже не здесь, но еще не там. Я усилил нажим на курок.....
Речь адвоката была блистательна, он вдребезги разбил все аргументы прокурора, он сказал, что у каждого свой путь и нельзя во всем равняться на Гейтса. Он добавил, что подсудимый сможет добиться значительных успехов в жизни, если представить ему еще немножко времени, что знающие его люди хорошо его характеризуют и многие верят в его будущность. Наконец адвокату нечего было добавить к своей речи, все слова были сказаны. Речь адвоката была совершенна ничего добавить или убавить в ней было нельзя.
Суровый судья выслушал все стороны, он занес свой молоток....
Боёк сухо щелкнул по пустому гнезду. Решение вынесено, оно окончательно и обжалованию не подлежит. Я остаюсь жить, по крайней мере, до следующего года, до того момента, когда снова придет пора рассказывать о себе суду.
Я навел револьвер на змею и нажал курок. Змеиный век не закончился, револьвер, не выстрелил. Тогда я решил дать салют жизни и он получился, револьвер рявкнул, перепуганное эхо долго носилось по горам, наблюдая за тем как я спускаюсь в город- к людям.