Однажды наследник скандинавского пристола поставил роковой вопрос «Быть или не быть?».Точно таким же роковым стал вопрос: «Ужинать или не ужинать?» Особенно , если приглашены к Шпигелям.
« Ты уверен, Ефраим?Это приглашение на обед?»
«Да, насколько я знаю....»
Сто раз я уже обьяснял это моей жене – а она не перестаёт спрашивать!.Я сам подошёл к телефону, когда звонила госпожа Шпигель нас пригласить к половине девятого вечера в среду . Я с благодарностью принял её приглашение и положил трубку.Вот и всё.Разговор ничего не стоит - думалось мне.Но ничего подобного! Едва ли мы говорили о чём –либо другом. Всякий раз мы начинали анализировать этот короткий телефонный разговор: Госпожа Шпигель не говорила, что это было приглашение к ужину. Но она и не говорила, что не приглашает нас к ужину. «Не приглашают гостей к половине девятого, если их не желают покормить - в конце-концов сообщила своё толкование моя жена – это приглашение к столу»
Я был такого же мнения.У кого нет намерения на ужин гостей приглашать, тот не будет для гостей стол накрывать, скажет к примеру: «Приходите, но только после восьми», или «Где-то между восьмью и девятью», но только ни в коем случае не скажет: «Точно в половине девятого!».Я не помню подробно, сказала ли госпожа Шпигель «точно», но «в» она сказала.Она это очень отчётливо выделила , что, несомненно, подтвердила голосом.
«Я достаточно уверен, что это - приглашение покушать», так заканчивал я в большинстве случаев свои рассуждения. Чтобы устранить все сомнения, я хотел позвонить гопоже Шпигель и рассказать ей про некоторые диетические предписания, которые я сейчас соблюдал, и попросить что бы при составлении меню она приняла это во внимание.Тогда она открыто заявит о своём отношении к этому и это очень быстро покажет, намеривалась ли она вообще составлять меню.Но в чистом виде это план был выдуман - моя жена сопротивлялась его осуществлению.Это, утверждала она, не произведет хорошее впечатление, если поставить домохозяйку перед свершившимся фактом, что её обязывают накормить. Кроме того – это уже через чур.
« Я знаю Шпигелей», сказала она « они подстраивают стол под гостей».
.................
Вдобавок это приходится на среду, когда мы очень заняты и должны довольствоваться быстрым обедом из двух булочек .Когда мы пойдем к Шпигелям, мы будем действительно голодными.И перед нашим мысленным взором предстанут холодные закуски из птицы: курятина и индюшатина, гусь и утка, соусы и овощи и салаты.....
Будем надеятся, что они не заведут никакой беседы, эти Шпигели. Авось подождут с этим до окончания ужина.
Сразу,при входе в квартиру Шпигелей, старые сомнения возникли снова: мы были первыми гостями, а Шпигели были заняты переодеваяием - наши озабоченые взгляды блуждали по салону, но не обнаружили надёжной отправной точки.Всё представлялось собой, во всяком случае,весьма обыденным: клубный гарнитур, пуфики и стулья вокруг низкого стеклянного стола, на котором стояло огромное плоское бдюдо с миндалём, арахисом, изюмом, в особом, меньшем блюде, немного оливок ,в другом, немного большем,находились кубики сыра, нанизанные на пластмассовые зубочистки и, в заключение, в благородно изогнутой посудине, было полно солёных палочек.
Внезапно меня пронзила мысль, что госпожа Шпигель по телефону возможно всё же 8.45 сказала, а не 8.30, да возможно вообще никакого точного времени не назвала и мы вообще говорили о « 8 1/2 » Феллини.
«Что можно попить?»
Хозяин, ещё занятый галстучным узлом, смешал нам Джон Коллинз, внеочередной освежающий напиток, состоящий на одну треть из бренди, на одну треть из лимонада и на одну треть из Коллинза.
Обычно мы пьём это весьма охотно.Однако наши желудки требовали больше индюшатины и , во всяком случае, нечто более плотного.Только попив из наших бокалов, мы смогли обрести внутреннее спокойствие.
Хозяин дома ,чокнувшись с нами, захотел узнать наше мнение о Сартре.Я набрал полную руку арахиса и сразу обнаружил , что должен попробовать провести анализ эксистенциализма, коли мы этого в известной мере коснулись, исходя из представленного материала.Что означает одно блюдо арахиса и миндаля для взрослого человека? В таком же положении была и моя жена.Она в один присест покончила с чёрными оливками и занялась опустошением сырных кубиков.Как только мы дошли в разговоре до Вьетнама, остались на стеклянном столике ещё пара кружочков огурца.
«Один момент, - сказала госпожа Шпигель,причём она одновременно заулыбалась и высоко подняла брови -я принесу ещё что-нибудь». И она ушла, унося пустые блюда в руках.Сквозь оставшуюся открытой дверь на кухню мы наблюдали ,обнаружится ли какой-либо знак её великодушия. Результат был ошеломляющим. Кухня смотрелась как больничная палата, так стерильно, бело и тихо было там.
Между тем, где-то около девяти, прибыло ещё несклько гостей.Мой желудок приветствовал каждого громким бурчанием.
Беседа повернулась к успешному визиту Бен Гуриона в Америку: «Можно сказать , что желаешь», сказал кто-то, кто желал сказать. « Старик не поддался!».
Нет?Я хотел бы на него посмотреть, если б ему в Америке к столу ничего другого кроме арахиса бы не подали.У меня, к примеру, после второго блюда орехов начались желудочные боли.Нет, я не возражаю против орехов. Орехи вкусный, богатый витаминами продукт питания.Только они не заменяют индюшатины или мясного салата с майонезом.Я всмотрелся в себя. Моя жена в этот момент сидела напротив меня, схватившись за горло,по-видимому, чтоб заставить Джона Коллинза пятится назад, который, взбунтовавшись против огурцов и изюма,горячо протестовал. Я, кивнув ей, метнулся к только что вновь нагруженному свежими кубиками сыра блюду, который и проглотил вместе с зубочисткой.
Госпожа Шпигель обменялась неприятно - изумлённым взглядом со своим мужем, прошептав ему на ухо несомненно оценивающее нас замечание и поднялась пополнить запасы.
Кто-то ,в ходе беседы, выразился, что число безработных повышается.
«Никакого чуда- заметил я -весь народ голодает».
Разговаривать мне было не просто, коли мой рот был полон солёных палочек.В изрядной доле я ожесточался выслушивая глупую болтовню о повышающейся безработице, в то время как посреди прекрасно обставленной комнаты ,сидят люди, заветным желанием которых нет ничего другого, как кусочек хлеба.Когда моя жена за третьим разом разделалась с изюмом, лица хозяев дома заметно сделались паническими. Господин Шпигель заполнил образовавшуюся пустоту на блюде с карамелями. Должно думаться, что с раннего утра мы практически ничего не ели.
Солёные палочки так хрустели и трещали у меня во рту, что я едва что-то слышал из беседы.Во время того, как они превратились в кашеобразную массу, я обезапасил себя новым запасом миндаля.Арахиса уже не было, оставались одни оливки.Я ел и ел. Последние остатки моего, ещё примерного ,самообладания куда-то убывали. Благодаря достигнутому самообладанию, я смог остановить жалобы и сетования. Моя жена напала на карамельки и смотрела на меня смертельно раненой. Все, без исключения, блюда на низеньком стеклянном столике были пусты, со столов было всё подметено. И я был уже без сил. Продолжать дальше я уже не мог.Когда господин Шпигель вернулся от соседей и поставил передо мной тарелку с солёным миндалём, я отвернулся. Я готов был взорваться.Только мысль о еде вызывала тошноту.Только не видеть больше никакой еды.Только с Божьей милостью больше никакой еды.....
«Входите, Господа!»
Госпожа Шпигель открыла дверь в запертую комнату. Стал виден, покрытый белоснежной скатертью стол, заставленный холодными закусками с большим количеством холодной птицы, с куятиной и индюшитиной, гусём и уткой, с соусами и овощами и салатами......