Анастасия выключила свет, что б он ее не отвлекал и начала читать молитву. Сегодня она не вела с собой изнурительных диалогов, и это ее немного успокаивало. Прочитав молитву, она легла в кровать и закрыла глаза. Спать не хотелось, и было досадно оттого, что уже 3 часа ночи, и она опять не выспится. В принципе она всегда, сколько себя помнила, не могла уснуть, постоянно внутри таилась какая-то тревога. Анастасия не могла понять, откуда она и что именно ее тревожит, и поэтому ее засыпание превращалось в раздражающее копание в себе, которое прогоняло остатки сна. Последние дни она решила не пить снотворное. Пора учиться засыпать самой.
В эту ночь ей приснился лес. Огромный зимний лес. Посреди леса шла железная дорога. Она пряталась меду деревьев и смотрела на проходящие поезда. Ей не было холодно, но было страшно.
Проснувшись от звона будильника, Анастасия открыла глаза. Она лежала на спине и смотрела в потолок. Зазвонил телефон. Она не отреагировала. Телефонные звонки тоже вызывают тревогу. Особенно если точно знаешь, что не снимешь трубку, и не узнаешь, кто это звонил. Телефон настойчиво продолжал ранить тишину своими писклявыми трелями. Накрывшись с головой, Анастасия повернулась на бок и попыталась еще немного поспать, но это было уже бесполезно.
Коты пронзительно мяукали и путались под ногами. Дошлепав до кухни она насыпала им корм, налила воду в чайник и закрыла за собой дверь, уйдя в столовую.
Вчера все уехали на море. Чем больше Анастасия делала шагов по дому, тем отчетливей понимала, что она одна. Одна на 10 дней… Недолго думая она решила устроить себе отпуск. Позвонила на работу и сообщила хриплым спросонья голосом, что простыла и побудет пару дней дома. Ей не хотелось думать о том, что простуда в августовскую жару звучит довольно странно. Затем отключила телефон и улеглась обратно в кровать…
Проснувшись, села за стол, взяла чистый лист бумаги и написала:
«Ты говоришь, что боишься меня потерять. Не надо - не бойся. Ты уже меня потерял. Ты потерял меня в тот момент, когда прикоснулся губами к моей шее…»…
«Хорошее начало, - подумала Настя, - жаль, что, как обычно, не будет продолжения». Отложив бумагу, она пошла заваривать чай…
Весь день девушка гуляла без цели по дому, листала, не читая, журналы под включенный телевизор и незаметно ближе к вечеру уснула…
Проснулась около двух ночи. Странно тихо было вокруг. Вспомнив, что она одна, Настя успокоилась. Села за стол взяла новый чистый лист бумаги…
«Два часа ночи. Луны нет. Звезд нет. Звуков нет.
Возникает чувство, что ты – один живой человек на всем белом свете. Но это чувство требует проверки. Еще неизвестно жив ли ты.
Дышишь? Прислушиваешься – да, дышишь. Сердце бьется? Да, бьется. Только почему-то этот звук не пробуждает никаких чувств, воспоминаний. Начинаешь думать: «Почему?»; и неожиданно приходит ответ, он так прост и так беспощаден: «Просто это сердце одно, нет другого, бьющегося в такт с твоим. А если и есть, то оно так далеко, что ты его не слышишь, и еще неизвестно услышишь ли ты его вообще когда-нибудь»…
Два часа ночи. Луны нет. Звезд нет. Звуков нет. Пора спать.»
Поставив дату и подпись, убрала бумагу в ящик стола и пошла в кровать.
***
- Дай зонт. Кажется, идет дождь.
- Это не дождь. Это снег.
- Да. Действительно, это снежок пролетает… Холодно…
Дав зонт, Анастасия торопливо захлопнула дверь за гостьей. И пошла поближе к камину. За эти пару минут она успела замерзнуть…
«Вот и начинается зима, – подумала она, – Еще одна зима после…».
Это все, что она вспомнила из того, что приснилось ночью…
На второй день она проснулась в полдень… Спала б, может и дольше, но кто-то настойчиво звонил в дверь. Сначала решила не открывать, но потом все-таки, лениво одевшись, пошла к двери. У ворот стояла незнакомая женщина лет сорока в темной одежде…
- Добрый день.
- Добрый.
- Вы не подскажете где тут мастерская по ремонту машин?
- Не знаю.
- Жаль. Ой, кажется, начинается дождь.
- Это не дождь, это снег,- ответила Анастасия и, закрыв перед удивленной гостьей дверь, пошла в дом.
Второй день одиночества. Точнее свободы. Или одиночества. Неважно. Вспомнив, что она не выключила мобильный, пошла в спальную комнату. Взяв со стола телефон, удивленно насчитала 15 смс сообщений. Стерев их все, не читая, выключила телефон.
Захотелось есть, но готовить было лень. Напившись горячего чаю с конфетами, Анастасия отправилась в кровать.
Ей приснилось, что она ходит по песчаному берегу и собирает песок в банку. Вокруг синее море, а пляж ведет к горе. Насобирав песка, она прополоснула его в воде и, просеяв через сито, высыпала на пляж. Убрав банку, она увидела маленький замок из золотых крупинок, такой, как обычно строят дети из песка. Посмотрела на него и ушла.
Посмотрев в соннике, она увидела, что песок – богатство, а золото – фальшь.
***
На третий день Анастасия начала копаться в себе и все отчетливей понимала, насколько пуста ее жизнь. Что б отвлечь себя, вылепила из пластилина женскую фигурку, избавив ее от всех имеющихся в ней самой недостатков. Вообще то девушка в 25 лет не должна иметь недостатков, и, может, многим казалось, что она их и не имеет, но это было не так, и уж сама Анастасия об этом твердо знала. Фигурка получилась небольшая, но выразительная. Вымыв руки, Анастасия достала свой дневник, она вела его уже 4 года, но никому не говорила. Как и у каждого, у нее были вещи, которые она не могла сказать никому. Почему именно сейчас она решила его перечесть? Там было многое. Такое, о чем не хотелось вспоминать, что-то, что вызывало боль… Прочитав несколько страниц, и последнюю с несколько наивным вопросом «Во что же мне теперь верить?»… Положила дневник на место и, найдя старую папку с детскими рисунками, начала их просматривать. После рисунков настал черед старых стихов. Только обошлась Анастасия с ними немного жестче, и уже через час возле кровати валялась большая куча порванных исписанных листиков.
В эту ночь ей приснился он. Тот, о ком она старалась не думать, не вспоминать. Тот, из-за которого она хотела бы разучиться что-либо чувствовать.
Утром она его описала в своем дневнике.
«На улице светит солнце. Мы в доме. На втором этаже. Я сижу на кровати, он стоит у окна – смотрит во двор. Поворачивается, берет меня за руку, и мы идем к выходу из комнаты. Комната маленькая и очень похожа на мою, но не моя. Возникает ощущение, что что-то не так, она какая то странная. Выходим из дома, впереди аллея, а вокруг красивый парк. Точнее не парк. Огромные аккуратные газоны, засаженные яркой зеленой травой. Вдалеке виднеется лес. Он идет полукругом. Красивый, яркий зеленый лес. Воздух прозрачен и чист. Мы идем по аллее в сторону леса. Я оборачиваюсь назад и смотрю на дом. Это не мой дом. Он какой-то странный. Большой и красивый, с балкончиком и мансардой. Поднимаю глаза вверх и смотрю на окно той комнаты, в которой мы только что были. Она на втором этаже. Внезапно по бокам дороги, по которой мы идем, появляется забор из сетки. Он тянется от самого дома до горизонта. Два ряда с каждой стороны аллеи. Приблизительно через каждые два метра ряды сетки соединены между собой таким же забором-сеткой, и в первом ряду виднеется в проход. Так получаются прямоугольные участки, огражденные сеткой со всех сторон, и только со стороны аллеи есть в каждый прямоугольник вход. Мы идем рядом. Пройдя приблизительно половину пути, он сворачивает в один из проходов слева от дороги. Я иду за ним. Прямо напротив входа могила. Она недавно была закопана… Вокруг зелень, а на могиле – гора глины и земли. Я пытаюсь посмотреть надпись на могиле, но ничего не могу разобрать. Он подводит меня к могиле и отпускает руку. Я ложусь на могилу. Странное ощущение холодной земли под спиной. Я чувствую, что вокруг могилы мягкая трава, а я лежу на твердой сырой земле и чувствую под собой каждый ее комочек. Он идет влево. Там еще одна могила. Обе могилы находятся головами к дому и боком к аллее. Он становится над второй могилой и стоит. Прямоугольный участок кладбища из двух, расположенных одна за другой могил, посреди зеленых идеально подстриженных зеленых газонов. Дальше – полукругом лес. Вокруг потрясающе красиво и необычно ярко. Я лежу и думаю о том, как вокруг красиво, и как сильно я люблю эту красоту. Меня переполняет нежность к этой красоте. Все это происходит молча. Я лежу на могиле, над второй могилой стоит он. Несколько раз я вижу эту картину как бы с высоты. Как фотография, она мелькает несколько раз подряд, и я просыпаюсь».
Поставив точку Настя еще некоторое время сидела, молча глядя в окно. Серое утро молчаливо заглядывало в серую от недостатка света комнату. Затем перевернула страницу и опять начала писать.
Ты боялся одиночества и поэтому придумал меня…
Ты хотел любить и поэтому поверил в то, что любишь… меня…
Ты, может быть, даже и любил меня, но только придуманную тобой, а не меня реальную…
В какой-то момент ты увидел, что я на самом деле отличаюсь от того образа, который ты создал себе. И теперь ты разочарован…
Так было со мной…
В какой-то момент я поняла, что ты – это совсем не тот человек, которого я видела в начале… Ты оказался мне чужим, и с тем тобой, которого я себе придумала, имел мало общего. Потом я посмотрела на тебя реального. Это был другой взгляд на другого человека. Не все мне в тебе понравилось. Я почувствовала отчуждение и не находила в себе того тепла к тебе, которое было раньше. Этот период прошел, мое отношение к тебе изменилось…. Я приняла реальность…
Ты…
Ты создал образ.. Я от него отличаюсь. Я не знаю, что это был за образ, но ты явно разочарован…
Теперь ты считаешь, что я даже хуже, чем я есть на самом деле. И меня такую, какая я есть, ты не любишь. Я реальная оказалась тебе не нужна… Для тебя я стала обычной…
А я заслуживаю, что б меня любили такой, какая я есть. И твои упреки мне не нужны… Я их не заслужила…
Ты понял, что не любишь меня уже давно, я не знаю, почему ты не признался раньше… Постепенно исчезали с твоей стороны тепло, нежность, забота и любовь… Теперь этого всего нет и ты все-таки решился отношения наши (точнее то, что от них осталось) прекратить…
И правильно…
Принять реальность ты не готов, ты никогда не сможешь этого сделать… Значит, ты пойдешь искать свой идеал… А я – свой, хоть и смотрю на мир гораздо реальней тебя… Я честно могу сказать, что ты меня не любишь… А у тебя смелости в этом признаться не хватает... Жаль... Всегда нужно признавать правду…
Я ее приняла. Это – факт.
Наши отношения остались в прошлом с легким сожалением. Ты перестал скучать, так же как и любить… Осталась привычка и чисто человеческий интерес, а оказалось нужно то-то большее… а этого большего не было…
Признай это и скажи мне… Я ведь все равно это уже знаю… Если мы друзья и ты хочешь эту дружбу сохранить, будь честным. Терять нечего, «нас» ведь уже давно нет. Скажи мне это прямо…
Отложив ручку в сторону, закрыла толстую тетрадь, и спрятала ее в стол.
Вот и начался четвертый день.
Дождь гулко застучал по подоконнику. Надо было позвонить на работу. Вспомнив, что сегодня суббота, Настя успокоилась. Искать ее начнут только в понедельник. Включила «De PHAZZ». Легкий джаз. Расслабленное состояние. Ощущение пустого сосуда. Ей нравилось это ощущение. Во время него исчезает ощущение тупой боли. Оно никуда не уходит, просто затаивается где-то в глубине сознания. Ты знаешь, что оно есть, но сейчас оно в состоянии легкой дремы, которую страшно потревожить.
На улице шел дождь. Сильный августовский дождь, который не приносил прохлады.
Вспомнив, что в холодильнике осталась пара бутылок пива, Анастасия сделала громче музыку и пошла на кухню. По дороге вспомнила, что не одета, но поленилась возвращаться. К пиву ничего не нашлось, но холодный хмельной напиток в августовскую жару – это и так достаточно большое удовольствие. Поленилась она, впрочем, и искать бокал, выпила всю бутылку из горлышка. Вторую бутылку решила оставить на потом. Два кота терлись о ноги, глядя голодными глазами на хозяйку. Надя в кастрюле картошку высыпала им в миску. Вислоухие шотландцы, мальчик и девочка, мурча от удовольствия, накинулись на еду. «Как мало им надо. Везет же» - подумала Анастасия, - Хотя… Мне то что на самом деле нужно? Больше или меньше, чем им?».
Вернувшись с бутылкой пива в свою комнату, села за стол и достала дневник…
Идет дождь. На улице потемнело. Где-то гремит память укорами совести. Гремит в небе. Над тобой. Под тобой. В тебе…
Это дождь.
Сегодня он не принесет тебе прохладу. Сегодня он просто будет монотонно твердить тебе, барабаня по вискам: «Так нель-зя… Так нель-зя… Так нель-зя… Так нель-зя…»
Так – это как? И почему, собственно нельзя?!
И вообще….
Но... Это не диалог, а монолог… Он тебя не слышит, и слушать не будет... Он говорит, а ты слушаешь. Причем, не зависимо от того, хочешь ты этого или нет…
Идет дождь. На улице потемнело. Где-то гремит память укорами совести. Гремит в небе. Над тобой. Под тобой. В тебе…
Нда. Забавно получается. Сделав очередной глоток, подумала о том, что же еще написать. Прислушалась к себе. Но внутри было пусто и тихо…
После второй бутылки, однако, воспоминания все-таки начали просачиваться сквозь монотонное спокойное биение сердца в пустых каплях дождя.
Нельзя построить идеальные отношения… нельзя… теперь я это знаю… 100% ная искренность невозможна... я поняла, что не все надо говорить, что думаешь… и не все, что думает он, тебе надо знать…
100% ная искренность – это страшно. Мы уже попробовали. Хочешь знать все, даже понимая что тебе это не нужно… Это путь в тупик…
У каждого человека иногда бывают мысли, которые ставят под сомнение все, что существует вокруг него. Разные мысли. Настроение, предчувствия и ощущения. Разные. Когда ты знаешь все, что творится в душе любимого, тебе от этого еще тяжелей. Кроме того, некоторых своих мыслей он сам устыдится или откажется от них через пару мгновений. А ты уже о них знаешь, и начинаешь во всем сомневаться…
Это страшно.
Свои собственные мысли тебя иногда пугают. Ты не можешь понять откуда они берутся… Так это ты сама, твои мысли и твои ощущения. Кроме того сейчас подумала и сказала, через пару минут появились новые мысли, а случая о них сказать не появилось... не та обстановка и т.д… И картина у него уже не та, неправильная. И выводы он делает соответственно не те…
И получается вечная проверка отношений, доверия, понимания и т.д. Это рискованно… Нельзя ставить под сомнение, постоянное сомнение, основное – отношения. Это главное, что есть между людьми, и вообще для каждого в отдельности. Это основное. Ими надо дорожить. Их надо беречь. Это сложно.
То ли мы с ним такие сложные, то ли просто не нужно стремиться к идеалу, которого нет.
Почему кроме нас всегда есть что-то... проблемы реальные и придуманные, чужие взгляды, слова, мысли, мнение случайного прохожего. Их ведь нет. Есть только я и он. Все остальное мираж. Может мы тоже мираж. Но в данный момент этот мираж для меня более реален, чем вся моя прошлая жизнь. Тогда зачем смотреть на другие миражи, их ведь нет. А мы есть. И пока еще мы есть, надо жить так, что бы нам было хорошо. Но почему же это так сложно?!
И мысли умные, да не вовремя.
Какой ты, в сущности, еще ребенок. Не умеешь даже попрощаться. Говоришь: «Я ухожу». И плачешь. Или не уходи или не плачь.
Ты меня обнимаешь и пытаешься поцеловать. Я спрашиваю: «Зачем?». Говоришь: «Что б труднее было уходить»… Глупо… Глупо и жестоко. В первую очередь по отношению к себе самому.
Не люблю сцен. Уходишь – уходи...
Ты меня все-таки обнял, я не отстранилась. Обнял как всегда, как хрупкую статуэтку, которую сначала боишься уронить, а потом прижимаешь к себе со всей силой, тебе уже все равно что ты ее раздавишь, главное, что б была поближе к сердцу и никто не отнял. Поздно… Надо запомнить твои руки… Слегка шероховатые, теплые…
Поцеловал. Не понимаю, зачем. Я ответила, как отвечала всегда. Надо запомнить твои губы… Нежные…
Ты говоришь, что любишь. Любишь, но что-то у нас не так. Тебе тяжело… Надо запомнить твой голос… Мягкий и грустный…
Ты замолчал. Смотришь на меня. Только не надо плакать… Надо запомнить твои глаза. Умные и выразительные…
Сердце твое колотится. Оно бешено пытается мне что-то отстучать. О тебе. Обо мне. О нас. Поздно… Твое сумасбродное сердце я тоже запомню…
Молчишь…
- Можно я останусь?
- Нет, мы ведь уже попрощались…
«Ладно, творчества на сегодня вполне достаточно» - с этими словами закрыла дневник и пошла ставить чайник. Наступил вечер. Ночь. Еще один странный сон.
***
Она плыла к закату. Вдалеке солнце бросало ей последние лучи, но она никак не могла за них ухватиться. Не доставала. Высовывала руку… и уходила на дно. Отталкивалась ото дня и опять выплывала. Опять тянулась… Опять не доставала. Вышла луна. Поднимаясь над собой, она потянулась ввысь. Под ногами была твердь. Переходя из состояния в состояние, она превратилась в плазму, и потекла по небу искать солнце. Закат.
Почти проза, почти сон, почти реальное сознание.
Пятый день уже прошел наполовину, когда она открыла глаза. Немного гудела голова. На душе было тошно и тревожно. Опять это состояние, подумала Анастасия. Закрыла глаза, немного еще полежала в кровати и пошла принимать холодный душ.
Мы так ни разу и не проснулись вместе… Ни разу не заснули…
Я всегда уходила… сразу…
Или уходил ты… тоже сразу…
Это было или тогда казалось нам нормальным… Тогда… Теперь нам этого мало… Сначала стало мало мне, но я промолчала… Теперь стало мало тебе… Ты молчать не стал…
Но ты сделал это неправильно. Сказал неправильно. Нельзя говорить ультиматумами. Нельзя. Я так не могу.
Ты сомневаешься. Я была права. Человек, который быстро сказал «люблю», еще быстрее скажет обратное. Хотя… в принципе ты не сказал. Ты просто сказал «не знаю». Хотя… Для меня это одно и тоже.
Самое страшное, что я не могу сказать «прощай». Я стала слабой. Больше всего я боялась стать слабой, и стала такой. Из-за тебя. Ты сделал меня слабой. Или, может, я такой и была, а только уговаривала себя, что сильная.
Но для тебя я осталась сильной. Ты не узнаешь, как мне тяжело дались наши последние слова…
Мы расстались тихо. Почти по-дружески. Не было скандалов, ссор и выяснений. Точнее все это было, но как-то красиво и заранее. Без зрителей и истерик. В конце уже не было ничего. Не было даже обиды.
Было… Я уже говорю в прошедшем времени. Я начала так говорить еще до того, как мы решили все окончательно. Значит, где-то внутри я знала, что мы идем в тупик. Иногда мне кажется, что ты это тоже знал. Кажется… точнее казалось… хотя нет… все-таки этот глагол, связывающий нас, еще можно употребить в настоящем.
Мы расстались так, как и нужно расставаться. Тихо поговорили. Ты не видел, как я плачу. Ни разу. И не увидел при прощании. Ты этого не понял. Может быть, ты подумал, что мне не больно. Может, просто тебе было все равно. Хотя, наверное, нет. Та сказал мне: «Ты бы хоть заплакала…». А зачем? Что бы потешить твое самолюбие? Я не могу. Не могу. Мне проще так. Или плакать не при тебе или не плакать вовсе. А может просто я уже положенное количество слез выплакала… не знаю, может ли быть так.
Ты так и не понял, что если бы ты тогда не добивался от меня эмоций, а просто обнял, то мы пошли бы дальше. Вместе. И может тупик оказался бы просто туннелем, который нас вывел бы куда-то. Мне было с тобой хорошо. Было. Тогда. Да. Было все-таки.
Я любила. Хотя вру… не любила… не в прошедшем… я люблю и сейчас.
Люблю. Люблю. Люблю…
Говорят, что если повторять одно и то же слово очень много раз, то оно теряет для тебя свой смысл…. Бред. Я повторяла его сотни раз подряд. Легче не становится. Для души абсолютно все равно есть в нем смысл или нет.
Смысл. Да и что такое смысл? По большому счету - это лишь то определение, условное, которое мы даем определенному сочетанию звуков. То есть это ничто. Ничто. Ничто. Ничто. Этого слова тоже нет. Смысла в нем нет.
А есть ли смысл тогда во мне? В тебе? Получается, смысл в этих словах есть только конкретно для меня и для тебя. В другой жизни, а, следовательно, и другой, чужой для меня реальности они, эти слова, имеют свой смысл. Или не имеют. Но если он и есть, то он все равно отличается от того смысла, который вкладываю я. А значит для меня его все-таки нет. Значит его вообще нет. Нет. Нет. Нет.
Я, кажется, схожу с ума. С ума. С ума. С ума. Я то такое сума?! С у м а... Бред.
Все могло ведь быть совсем иначе. Могло. Или не могло. Теперь это уже, впрочем, не важно. Выяснять это некому.
Жаль… прощай Солнышко…
Еще одно прощание, еще один анализ прошедших отношений. Но, несмотря на постоянные мысли о прошлом, понятней ничего не становилось. Легче – тоже.
Ночь. Горят фонари. Некоторые.
Мы идем с тобой. В гости. Ты держишь меня за руку и что-то рассказываешь. Я улыбаюсь. Так было.
Сегодня праздник и мы с тобой посмотрели фейерверк. Красиво. Только вопли полупьяных подростков слегка мешали.
Мне хотелось тебя обнять. И я обняла.
Странно. Мы уже так давно вместе, а у меня не проходит чувство новизны и ожидания чего-то еще. Ты – все тот же. Я – все та же. Но все новое и незнакомое. Мне нравится это ощущение.
Фейерверк закончился и волны людей хлынули во все стороны от площади. Пьяные голоса фальшивили какие-то неузнаваемые песни.
Ты держал меня за руку. Всегда держал. Тебе это нравилось.
Но в какой-то миг отпустил. Замолчал. Задумался.
Мы проходили мимо такси. Ты знал, что я не пройду мимо. Знал.
Я пошла по направлению к такси. Ты знал, что не стоило меня отпускать.
Таксист улыбнулся. Он тоже знал, что я ухожу. Понял. А ты – нет.
А может, просто сделал вид. На самом деле где-то внутри мы всё знаем и всё понимаем. Просто иногда нам удобно это показывать, а иногда – нет.
Мы молчали. Я улыбалась. Так было.
Я потянулась к двери машины. Таксист улыбнулся еще шире.
Ты молчал. Я улыбалась. Таксист был просто счастлив. Он долго стоял здесь и ждал клиентов. Для него этот день прошел не напрасно.
Я уже еду в теплой машине домой. К себе. Мне легко и грустно. За окнами мелькают фонари. Ты все дальше и дальше. Ты молчишь.
Таксист уже готов задать вопрос… Как вдруг меня останавливает твоя рука… теплая и сильная.
Ты ведешь меня дальне. Мимо такси. Мимо фонарей. Мимо голосов.
Ты молчишь. Держишь меня за руку. Я улыбаюсь.
Мне легко и грустно. Так было.
Еще одно воспоминание. Еще одна запись в дневнике. Никому не нужное воспоминание и никому не нужная запись.
Дата. Подпись.
Пора спать…
***
Улица… Я ее не знаю, но очень похожа на нашу Пушкинскую.
Арочные въезды во дворы… Наверное это все таки Харьков.
Белая машина остановилась у одной такой арки и загородила въезд. Я жду около машины. Кого-то. Может быть, отца. Он пошел по делам. Я просто жду.
Возле дороги стоит человек. Кажется женщина. Перед ней старая пожелтевшая от времени картонная коробка. Она полна книг. Я подошла и, наклонившись, взяла одну из них. Наверное, я ее купила.
Облокотившись спиной о машину раскрыла книгу, не читаю… Смотрю на улицу…
Из этой арки вышла молодая, склонная к полноте, одетая в какой-то темный плащ женщина. Она улыбнулась мне. Подошла и говорит: «Ты, наверное, пишешь стихи». Я спросила: «Откуда ты знаешь». Она показала рукой на книгу у меня в руках и ответила: «Ты же читаешь чужие стихи». Стихи… Я открыла книгу, начала ее листать…
Это молитвенник… Нет, не совсем… Там есть молитвы… Там курсивом выделенные вопросы, и ответы на них… Я не знаю, кто написал эту книгу… Она спросила, почему я до сих пор ничего не написала? Она спросила ласково и улыбнулась. Мне стало тепло… Я подняла глаза на девушку… Передо мной стояла монашка в черном платье. Она улыбнулась мне и заскользила на право по улице… Я больше не видела ее лица, но чувствовала, что она улыбалась…
Странно… Пытаюсь прочитать написанное в книге… Что это за книга… Не могу разобрать… Четкие строки через минуту расплываются перед моими глазами. Я закрываю книгу и жду дальше…
Храм. Большой и светлый. Там кажется ремонт… Странно… Чердак в храме - какая-то галерея наверху. Она отходит от купола… Думаю о том, что в храмах нет чердаков...
Кладка заканчивается ниже, чем переход… Чьи-то руки доводят ее на моих глазах на нужную мне высоту. Кажется, что между новой кладкой и этим туннелем большой обрыв. Не перебраться… Поднявшись на образованный новой кладкой выступ, оказываюсь на площадке, которую от туннеля отделает лишь маленькая щель, которую с легкостью переступаю… Я внутри…
Иду по туннелю. Там темно, но не страшно… Он сворачивает направо… Возле выхода гравий. Земля под ногами уходит островком вправо… Передо мной ручей… Чистая прозрачная вода… На другом берегу красивые дома. Там мир и покой… Я улыбаюсь. Там красиво… Иду вправо вдоль ручья… Или реки… Если река – то очень неширокая…
По правой стороне вижу кафе, чистая дверь красного цвета… Я иду дальше… Я улыбаюсь…
Опять я оказываюсь в туннеле… Иду по нему… Он сворачивает вправо и выводит меня на тот же островок… Думаю о том, что, по идее, уровень земли должен быть намного ниже… Странно…
Несколько раз я вхожу в туннель и выхожу из него… Испытывая радость и покой…
Я стою на площади… Много веков назад… Посреди нее фонтан… Чистая прозрачная вода… Впереди высится замок… Серое большое здание… Мне некогда его рассматривать. В моих руках меч… Рядом со мной мужчина тоже с мечом. Справа и немного позади от меня светловолосая женщина… Мы вместе… У нас есть цель… Мы должны убить…
Их много… Но я чувствую, что мне помогут. Я ведь не одна…
Передо мной черноволосая женщина в мужской одежде… Я тоже в мужской… Тоже черноволосая… Странно, мы с ней, кажется, похожи… Мы сражаемся…
Смотрю на свои руки – в них ничего нет… Холодный метал в ее руках переливается под луной… Я скрещиваю ладони… Думаю о том, что должна победить…
В моих руках опять меч… Я победила… Знаю, что нужно попасть в сердце… Ее тело расплывается красно-черной массой в пожелтевшей от времени картонной коробке… Всплывает сердце… Оно большое и белое… Я разрезаю его на 4 части… Хочу ровными линиями, но метал становится мягким и режет неровным узором… Внутри белого сердца красный кусок мяса, а может быть спекшаяся кровь… Я победила…
Опять храм. Я внутри. Поднимаюсь по только что выложенной кладке наверх. В туннель... Иду по нему… Он уводит меня вправо и выпускает на гравий. Полуостровок уходит в право, и я иду вдоль ручья. То ли ручей, то ли просто очень неширокая река…
Там хорошо и спокойно…
«Шестой день тихого одиночества… Зачем я записываю эти сны?! – не знаю…».
И Анастасия не знала. Писала, чтобы писать, чтобы было чем занять пустующее уходящее время, которое не хотелось останавливать, чтобы попытаться выйти из тупеющего состояния затаившейся боли… Но оно все равно не уходило…
Харуки Мураками разочаровал ее своими рассказами. Романы были куда интересней. Полистав еще немного, отложила книгу. В голове по прежнему пусто. Прислушалась.
Решив что-нибудь пожевать заглянула в пустой холодильник. Ну хоть коты сыты, а для человека сойдет и печенье. Странно вовремя закипел чайник. По большому счету в ее жизни все всегда происходило позже, чем она реально испытывала потребность в этом.
Например, в детстве она хотела детскую коляску, маленькую… Она мечтала об этом, просила родителей. А вот подарили ей коляску тогда, когда играть Насте уже хотелось совсем с другими вещами. Например, с соседскими мальчишками и совсем не в дочки-матери. Поиграв с коляской около недели, что б не расстраивать родителей, закинула ее подальше с плохо скрываемым облегчением. От этой игрушки осталось лишь чувство обиды. К тому времени она уже считала себя почти взрослой.
Проникая между ресниц, лучик скользнул по сознанию и уснул. Сознание сонно прищурилось. Просыпаться не хотелось. Вообще-то уже и спать не хотелось. Хотелось плакать. Нет. Плакать тоже не хотелось. Хотелось растаять в лучике, который уснул между ресниц.
И все-таки ей хотелось плакать. Очень сильно хотелось. Явной причины не было и это ее сильно раздражало. Глупо плакать ни с чего. Растаять бы в этом дожде, да не как.
За этими мыслями Анастасия уснула…
***
У меня праздник. Наверное, день рождения. Я жду гостей…
Постепенно их собирается семь-восемь… Коробки с подарками лежат в углу, переливаясь разноцветными лентами. Я люблю подарки…
Шумно… Им весело… Я рада, что это так. Их лица мне не знакомы, но я знаю, что они - мои друзья…
В комнату заходит человек. Я его не знаю… Он идет ко мне… В руках у него мой подарок… Я протягиваю руки… Он дает мне что-то завернутое в старую газету… Странно… Кто сейчас так дарит подарки?!
Я стою на поляне у изголовья могилы… Это мои похороны… В левой руке у меня мой подарок – большая икона… В правой скипетр… Люди вокруг могилы – мои гости… Они меня не видят… Кто-то плачет, кто-то просто стоит молча и смотрит вниз… Зачем смотреть вниз, меня ведь там нет…
Вокруг тихо… Им больно… Их семеро, они были на моем дне рождения… Я наблюдаю за ними, я знаю, что они чувствуют… Им больно… Не всем…
Вокруг тишина… Зеленая поляна… Мне легко, и я чувствую эту красоту каждой клеточкой своей души… Мне спокойно… Мне хорошо…
Икона тяжелая, но я не могу ее выпустить из рук. Я прижимаю ее к себе… Она – моя… Я должна держать ее в руке… Не могу понять откуда и зачем мне скипетр… Но он был с иконой, и я держу его тоже…
Вокруг тихо… Зеленая поляна… Одинокая могила в высокой траве… Это моя могила… Я стою у ее изголовья… В моих руках икона, обжигающая мне пальцы. В правой – скипетр…
Я не думаю ни о чем… Я не могу их выпустить из рук…
Мне хорошо… только немного грустно, но я знаю, что так должно быть…
Проснувшись умиротворенной, она сделала еще одно ненужное описание в своем дневнике. Еще один что-то говорящий, но непонятый сон. Начался еще один пустой, ничего не обещающий день. Седьмой.
Сообразив все таки, что уже вторник, добралась до телефона. Опять надо что-нибудь соврать. Это ей обычно плохо удавалось. Врать Настя не любила и не умела. Но сил выбираться из дома, и плестись по расквашенной неделей дождей дороге на работу, не было. Включила телефоны. Мобильный затрещал нескончаемыми смсками. Городской –трелью зазвенел на всю квартиру. Подняла трубку.
- Настя?
- Да.
- С тобой все в порядке?
- Да.
- Тебя уже все ищут. Сегодня вторник.
- Я помню.
- Ты придешь на работу? Ты сегодня на второй.
- Да. В 14.00 я буду на месте.
- Ок. Тогда до встречи.
- Пока.
Ну вот. Пообещала. Теперь придется идти на работу. Выглянула в окно – дождь не прекращался.
***
Ассистент практикующего психолога. Проще говоря - личный помощник. Еще проще - личный секретарь практикующего психоаналитика Алексея Васильевича - Анастасия Владимировна. Хотя все называли ее просто Настя. Ей было безразлично. Злилась она только тогда, когда незнакомые люди называли ее Настюша. Уменьшительно ласкательно… а точнее уничижительно-уменьшительно. Хотя Алексей Васильевич (а для Насти просто Алексей) убеждал ее, что она боится сближения с людьми, создает барьер, поэтому любая попытка к ней приблизиться, нарушить границы вызывает ее раздражение. Она слушала это молча, он конечно врач, у него много клиентов; но человек, не сумевший сохранить семью и видящий своих детей один раз в месяц, не являлся для нее авторитетом в вопросе сохранения границ и близости с людьми… Но это так, мысли по дороге на работу.
В принципе коллектив спокойный, работа не пыльная - 5 часов в теплом чистом офисе, непосредственный начальник – приятный молодой мужчина, считавший своим долгом объяснять своей помощнице – красивой сероглазой, с шикарными темными волосами, загадочной молодой женщине – принципы взаимодействия индивидуумов; все-таки она тоже училась на психолога, и в дальнейшем, возможно, станет практикующим врачом. Наверное, он был не прочь объяснить ей и еще кое-что, но как только он приближался к Насте ближе, чем на 20 см., она делала круглые удивленно-непонимающие глаза, и сразу же принималась за расшифровку записей, судорожно перекладывала бумаги либо задавала совсем не подходящий к ситуации вопрос. Очередной момент создания романтики был упущен, и Алексею ничего не оставалось, как отвечать на глупые вопросы и заниматься своими делами. Так они и общались, Настя про себя хихикала, видя, как Алексей ищет поводы к сближению, но именно сближения с ним Насте и не хотелось.
От мыслей ее отвлекла сырость улицы. Остановив такси, доехала до работы. Посмотрев на нее, Алексей Васильевич вопросов задавать не стал. Все-таки, не зря он практикующий доктор, подумала Настя и принялась за свои обычные обязанности.
К семи часам поток посетителей иссяк. Настя устала. Все пять часов она не думала ни о чем, кроме работы. Наверное, это хорошо.
Алексей Васильевич выглянул из кабинета и позвал Настю зайти к себе. Начало восьмого, подумала Настя, рабочий день закончен…
Настя заглянула в кабинет к Алексею.
- Я Вам больше не нужна?
- Нужна…
Растерявшись, Настя открыла шире дверь и осталась стоять на пороге.
- Заходи. Присаживайся.
Ну вот. Опять начнутся лекции о том, насколько необходимо людям общение. Разбирать скрытые причины своего поведения ей хотелось сейчас меньше всего. Тем не менее, зайти пришлось. Алексей сидел за столом и что-то записывал в блокноте, не поднимая головы. Настя уселась в удобное кресло для посетителей и смотрела на Алексея. Он был старше Насти всего на семь лет. Не так уж это и много. Светлые слегка вьющиеся волосы, спадавшие на лоб, очки в тонкой оправе шли к правильным чертам его лица, придавая ему более интеллигентный вид. Тонкий нос, слегка раскосые глаза. Обаятельная улыбка… Общаясь с ним, каждая женщина думала, что она самая умная, самая красивая и неповторимая. Может быть, поэтому большинство его клиенток – женщины. Ворот серой рубашки расстегнут – Алексей принципиально не носил белый халат, считал, что создание больничной атмосферы отрицательно сказывается на создании доверительного отношения и вызывает ассоциацию с больничной повседневностью, заставляет посетителей чувствовать себя больными. Наверное, он был прав.
Оторвавшись от своих записей, он посмотрел на Настю и улыбнулся, как будто прочитав ее мысли.
- Выпьешь?
- Можно.
«А почему б собственно и нет? – подумала Настя, - в конце концов, я свободная женщина, дома никто не ждет, кроме пары голодных котов… Но они не так будут рады ей, как Алексей, если она немного задержится. И кроме того, мы ж просто немного выпьем… поболтаем…».
Устроившись на диване, выпив пару глотков коньяка и почувствовав, что опьянела, Настя вспомнила, что со вчерашнего вечера ничего не ела. Выпила еще немного. «Разговора явно не будет», - подумала Настя, и хихикнула… Восприняв это как добрый знак, Алексей придвинулся и положил руку ей на колено.
Настя посмотрела на свои стройные ноги и подумала о том, будет ли это изменой. Хотя изменять то некому. Они расстались уже пять месяцев назад. Все это время продолжались звонки, сообщения по мобильнику, встречи, разговоры непонятно о чем и непонятно для чего, воспоминания, записи в дневнике, попытки найти причины разрыва и попытки избавиться от ноющей боли в груди... Пора было уже от этого всего освобождаться…
В конце концов всегда можно сделать вид, что это просто подействовало спиртное на голодный желудок… Да и не зря ж все таки в кабинете врача такая уютная и расслабляющая обстановка…
Настя посмотрела в глаза Алексею. Он выжидающе и с надеждой смотрел на нее, ход ее мыслей от него ускользнул. Она улыбнулась. Интересно, как они будут вести себя завтра…
А почему б и нет… Играла тихая музыка… Откинувшись на спинку дивана Настя закрыла глаза и прислушивалась к своим ощущениям от прикосновения рук на своем теле. Ей нравилось. Руки были нежными… и нескромными… Насте было весело, немного щекотно… и хотелось большего…
***
Приехав домой за полночь включила компьютер… Запустила ICQ.
Через несколько минут вышел он…
- Чего не спишь?
- Тебя ждала, может?
- Врешь?
- Вру!
- Эх.
- А хочется?
- Чего?
- Что б ждали.
- Да.
- А зачем?
- Одиноко одному.
- Ты ж сам хотел быть один.
- Я не хотел быть один.
- А чего ты хотел?
- А чего ты хочешь?
- Остановки.
- Какой?
- Долгой.
- Смерти, что ли?
- Нет, не смерти. Тогда мне опять придется рождаться, и я ничего не выиграю.
- Ты все проигрываешь, если умираешь.
Настя и так уже знала, что проигрывает, точнее проиграла. А он оставался все тот же, с кучей глубоких на его взгляд комментариев, попытками привлечь ее внимание, требованиями понять его мысли без их объяснения… и упреками.
Настя почувствовала, насколько она устала от общения с ним, от ожидания его внимания, от воспоминания о нем, от самого его существования в ее жизни…
- У меня сегодня был потрясающий секс…
- С кем?!
Настя буквально за километры ощутила, как перехватило его дыхание, как внезапно наступила пустота в его голове, а потом появилась тупая ноющая незатихающая боль у него в груди… И вместе с этим внутри нее постепенно становилось легко и спокойно, как будто она скинула с себя целую гору, давящую на нее долгое время…
- Ты его не знаешь… В общем, мне пора… Я иду спать… Пока…
И отключилась…
Вообще-то это было жестоко с ее стороны. Затрещал мобильный. Звонил он. «Я так и знала, - прошептала тихонько Настя, - но уже слишком поздно»…
Любовь. Мы верим в любовь. Но это не отдельно существующее нечто. Это просто потребность и способность, живущая в каждом из нас. Можно полюбить кого угодно, при сочетании некоторых элементарных условий, а иногда даже и без них. Любовь живет внутри тебя самого, и ты направляешь ее лучи в любую сторону, на другого человека, явление, предмет. Конечно это не одно и то же. Но суть в том, что любовь – это ты сам. Она живет в тебе, твоя частичка – твоя потребность в тепле, ласке, внимании, заботе, страсти. И ожидание - ее вечный спутник. Потому что любовь не может сконцентрироваться на ком-то одном. Одна расходится лучами от тебя во все стороны, конечно, если ты не скупишься делиться своим теплом.
Анастасия выключила телефон, что б, наконец, наступила тишина, закрыла дневник и пошла в кровать…
***