Посвящаю Яне К.
Почему такой маленький безумный дом? Здесь же ничего невозможно найти. Такой холодный, блестящий... Ну где же ты, родной? Разреши мне подержать тебя в руках... Ты не бываешь пошлым, ты манишь и обжигаешь... Ну, где же ты? Где мой пистолет, куда ты его положил?! Время больше не колышется... Запрокидываю медленно голову... Дайте свободу... Где же мой пистолет?! Отдай!!! Куда же ты его положила!!! Куда?! Без движения... Тише... Тише...
Зашуршало мгновение... Медленно достаю из папиного ящика... Пистолет. Я узнала о его существовании случайно. И вот сейчас именно этот кусок призрачного тяжелого железа мне был нужен. Маленький лучик солнца металическим блеском играл с моими глазами. Вот он... Пистолет смотрел на меня призывно, как бы спрашивая: «Ну! Что же ты?» «О... - медленно протянула себя, – он же мне подмигивает». Ладонь в ладонь... Двумя жаждущими непривычными руками принимаю его. Вбираю в себя, сливаюсь с ним... Беспощадно холоден.
Когда-то я часто видела во сне одно и то же: огромная стена, я перед ней, никого не вижу, только дуло, смотрящее на меня... И длинный мясистый палец... Нервно теребит курок... Ну же, ну! Чего ты ждешь? Рыжие длинные волосы лезут в лицо, никто не видит, как я боюсь, как я дрожу, как я хочу жить... Вот-вот раздастся гул... Я неразрывна с жизнью... Я... Такая молодая и непорочная... И... Закрываю руками лицо... скрываю от ненавистного взгляда пистолета свой боязливый шорох глаз. И... И... Секунда разлилась в вечность. Глухой щелчок. Осечка... И я просыпаюсь, объятая звенящим гулом тишины из сна... Холодно... Знобит... Ветер скользит металическим дыханием... Пистолет во сне - мужское начало, постоянные осечки – неудачные отношения с молодыми людьми... Ну их к черту...
Уехала далеко-далеко... Город чернеет вдали... А я решительно шагаю по рыхлому снегу... Странная белизна. Я люблю лес... На спине рюкзак, где-то там спрятан пистолет. Нервно постукивает меня по спине. Шагаю вдаль. Зачем. Куда? А вдруг здесь звери? Страшновато. Да какая мне разница?! Застрелиться успею. Что-то сомнений множество. Почему именно в лесу на снегу? Красное на белом красиво, как ягоды на снегу. Кажется, пытаюсь улезнуть от задуманного. Ладно, время есть. И даже нехолодно. Самая хорошая погода. Примерно –5, а может и еще ниже температура. Какой-то странный щелчок ветки... Сыплется снежок... Птица крякнула... Тяжелый вздох...
Я всегда была дикой и несвободной, я не давала развиться своим земным желаниям. Что может быть более идиотичным, как вера в непорочное зачатие? А я верила, что обязательно найдется человек, который меня сразит наповал счастьем и блаженством, он стряхнет пыль одиночества с моего металлического сердца. И не будет никаких осечек. Я смотрела на мир сквозь маленькую щелочку, я убивала своим сердцем-пистолетом все, что видела вокруг: нежно качнулась еловая ветка и струйкой небесного снега убила невинный сугроб. Я никогда не целилась в яблочко, я всегда промахивалась, так и научилась целиться в белый свет как в копеечку. Свет улыбался, пытался изменить меня, доказать мне, что я нежна и никак не убийца... Я так же целилась в свою самую нелепую мечту. Мое тело просило пощады и влаги... Но никто не мог утолить жажду моего тела. Никто не мог мне дать ребенка...
Так и прошла белоснежная молодость... А я все охотилась и охотилась... Только я была не охотником, а диким нелепым зверем, который ни с техникой, ни с людьми обращаться не научился...
Вот и заканчивался год... Я устала замораживать свое тело... Уже летом меня манил пистолет... Казалось, это будет так просто... Решила сопротивляться своим желаниям. Чтобы не помышлять больше о слиянии с металлической надеждой на несуществование, я ушла в монастырь. Была уверена, что там мне самое место...Монастырь... Мерно и чопорно шествуют монахини. Все почти в годах. Молодых девушек там нету. Молитва, молитва, молитва... Подъем в 6 утра и опять то же... Даже я там не смогла. Нет, я люблю мир... Хочу мир. А он меня не хочет. И вот поэтому пробираюсь в чащобу снежного леса. Примерно два часа дня... ушла уже в самую глубь. Еще пройдусь и тогда уже буду слушать свой внутренний голос. Когда я последний раз так наслаждалась каждым мгновением?! Поздно... Все медленнее я иду. Даже улыбаюсь. Уже три часа... ой... а здесь какие-то звериные следы. Надо же... Здесь звери ходили... Громко заорала: «Ауууу...» Даже эхо какое-то глухое. Представила, как выгляжу со стороны. Из-под шапки-ушанки торчит прядь жгуче-рыжих волос. Лицо пылает, то ли под цвет волос, то ли под цвет рябины. И в зеленых глазах дрожит огонь.
Начинало смеркаться. Мелькнула мысль: может поспешить домой? Как-то неуверенным стало мое стремление в никуда. Заметила, что ушла в лес слишком далеко. Снег стал голубоватым. Птицы замолчали. Оглянулась. Было ощущение, что кто-то за мной крадется. Нет. Никого. Снег совсем свежий, было бы заметно. Ни шороха, ни шелеста... Мрачно скрипит снег. Глухо... Страшно... Вернуться? Нет, ни за что. Легкой рысью, вот все быстрее бегу от себя, бегу к себе... Хватаюсь за деревья, отталкиваюсь с силой. Хрупкое деревце обрывается... Глухой щелчок... Как будто не успела прицелиться... Все замерло... Падаю... В мелкую яму... Из ямы торчал острый край балки... Сижу в яме, не могу опомниться. И тут кровь... Странно подумалось. Нигде больше крови и не было. Оглядываю свою разорванную штанину. Больно. Ну, вот. Ерунда какая. Этого только не хватало. Мороз с утра был небольшим, всего –5. Чувствую, руки совсем окоченели. В рюкзаке ничего не оказалось, чтобы обработать рану. Снег вокруг окрасился в кровавые разводы. Встать больно. Сидеть уж не могу, холодно. Ни спичек, ни зажигалок с собой нет. Есть только пистолет. Ну, вот сама же хотела. Сейчас самое время себя порешить, пока не налетели дикие звери. И никто ведь не найдет.
Достала пистолет... Холодный, беспощадный. Стала целиться в себя... Ну, где это видано, чтобы девушки в наше время стрелялись?! Руки совсем заледенели. Дуло смотрит еще пугливее меня, руки трясутся... Хлынули бессильные слезы. Как же я ненавижу себя. Неужто буду умирать, истекая кровью? И вдруг я поняла, как сильно мне именно сейчас хочется жить... Как жалко себя, как досадно за свое же малодушие... Уже 8 вечера, мама с бабушкой пьют душистый чай из чабреца... Бабушка наверняка уже волнуется, спрашивает про меня. Кое-как встала на ноги, все-таки идти медленно могу, только от холода не чувствую ни рук, ни ног... Только бы выйти на дорогу. Почему же неслышно совсем машин? Стала кричать. Голос, словно слабая веточка, тут же надломился. Его почти неслышно. Никакой силы в голосе нет. Меня никто не услышит. «Помогите...Я здесь... В лесу...» - да я бы и сама себе не поверила. Слезы, кровь, бессилие – все смешалось. Я, как раненый зверь, продвигалась наугад к жизни. Страшно... Хочется пить... Схватила снег – пресный, пронзающий холодом... «Мамочка, милая... Я так тебя люблю...» - сквозь рыдания ничего не понять. Все, больше не могу... Вдыхаю воздух... И медленно, плавно остаюсь на снегу... Какое черное небо, как грязное серое стекло. Я боюсь его... Сейчас бы уснуть... Уснуть... Небесные птички возле меня... Мне никто не нужен... Здесь тихо... Глухо... Одна...
... «Эй... девушка... Что с вами? Де-вуш-ка!» – оказывается, меня кто-то трясет за плечо. Открыла глаза... Я еще жива... Надо мной лицо молодого незнакомого мужчины. Лицо как в дымке. Но вижу улыбку. Ничего не хочется. Он взвалил меня на плечи и потащил куда-то. Пальцы рук и ног закоченели совсем. Так зябнут зяблики. Где-то кричит чайка... Но это была не чайка, каркала ворона. Меня уносят в неизвестность...
Избушка маленькая, теплая. Может я у доброго волшебника? Человек взял меня за руку, улыбнулся. Я лежала на кровати. Серо-голубые глаза незнакомца смотрели ласково... На нем был белый свитер. Забавно, в лесу и в белом свитере. Меня трясло... Кто он? Отшельник?
Странный немой диалог произошел между нами:
-Я хотела убить себя, - глянула на него с твердостью, швырнув свою мысль.
Он словно усмехнулся моим словам, покачал головой:
-Нет, ты хотела любить, только любить. Ты бы стала деревцем... (Я видела, как рождались мысли на его лице)
-Я не умею любить, я стала бы негнущимся деревом, - меня лихорадило все больше.
-Ты подожди, ничего не говори... Дыши, смелее дыши, - и я почувствовала дыхание его мысли.
-Я не умею согреваться сама, не умею чувствовать себя, но я вижу поле, на нем стоит одинокое деревце, - я шевелила губами, силясь облечь в слова увиденное.
-Нет, - снова он отрицательно замотал головой, - ты плохо смотришь, вглядывайся вдаль получше. Что происходит с деревцем? – сжал мои ладони так, что по каждой жилочке разлилось тепло.
Нога болит сильно, но какая-то другая странная боль поселилась во мне, живет отдельной жизнью. Я стала маленькой пушинкой, меня медленно забирает сон. Да! Хочу остаться здесь. Просто я приняла протянутую мне руку и никогда я ее не отдам тебе. Мне кажется, что я маленькая девочка, со мной мой плюшевый Мишка, он плачет вместе со мной, он радуется вместе со мной... Мишка... Будь со мной... Не оставляй меня... До земли склоняется деревце... Не боюсь... Склоняюсь вместе с ним... Проникаю в сон...
Не знаю, сколько времени я спала. Зеркальная струя света... Щурю глаза...Я защищаю себя и тебя... Возле меня незнакомый человек, я даже имени его не знаю, я претворяюсь спящей, зачем ему знать, что я рассматриваю его. Усталое лицо странного человека согревает меня своим взглядом. Он пытается усмотреть во мне каждую мелочь. Он будто дует на затухающий огонь уверенно, не скрываясь... Я слышу дыхание эфемерного ручейка, я слышу биение нового смысла, во мне больше не живет желание слиться с железным началом и стать кровавой зарей. Я вещь, которую можно положить в рюкзак, но я не лягу в рюкзак, уводящий меня отсюда... Пусть всегда смотрят на меня зеркально-серые глаза... Но они же не всегда будут смотреть на меня... Страшно вздрогнули мои глаза... Снова тягучий сон обволакивает меня... Эгоизм любви не дает уснуть. Пусть он всегда будет со мной... Пусть он... В меня... Будет... Со мной... Схватилась за цепь мыслей... Заковала себя... Упала в сон... Во сне у меня были руки-ветви, по мне cтруился древесный сок , было тепло... Так тепло бывает только в одном случае... Я боюсь этого тепла, к которому шла по красному снегу...
Проснулась в другой жизни. Я не вернулась к матери – даже не соизволила позвонить, я не вернулась на работу - я взяла и расстреляла время. Во мне есть только тепло... Металлическая ночь. Скинула ее покрывала. Вдохнула свечу... Журчат образы на стене... Он спит... Даже во сне улыбается мне, я знаю. Как же он красив... Легкая тень заскользила вниз... Провела щекой по его щеке... Сгораю от тепла и красоты... Мне ничего не надо... Но ведь он же забудет меня... А вдруг он завтра проснется и не услышит звон моих хрупких мыслей? А вдруг он не увидит застывших хрустальных бусинок глаз? Он возьмет мой пистолет и отправится за добычей по кровавому снегу. Он будет долго идти и никогда не обернется посмотреть, как гнется мое деревце. Я не могу разрешить этому случиться. Никогда. Здесь. И сейчас. Глаза увязли в самое болото. Руки погрузились в болото мыслей... Вскочила... Где? Где мой пистолет? Неужто я потеряла его в лесу? Неужто я забыла о железном целителе души, ведь я почти предала пистолет. Вот мой рюкзак. Конечно же никто в нем не рылся... Да и зачем? Опускаю руку в самую глубь себя, шарю по рюкзаку. Вот он... Боже как же обжигает он своим холодом. Держу крепко. Двумя руками. Пистолет смотрел прямо в его сердце. Один щелчок, и он навсегда будет моим, никто его у меня не украдет... Как же холодно... Вид изумительный:. голое тело - в руках пистолет. Руки предательски затряслись. Глаза прищурила, как будто я надеялась промахнуться, находясь вплотную возле него... Я убью тебя... А сама вернусь к людям, мне будет, что сохранять в сердце. Откинула челку со лба. Сейчас или никогда. И вдруг я разрыдалась, выбежала на улицу... Босыми ногами в огненный снег... Пистолет тонет вместе со мной в снегу... Снова в дом... Так же тихо льет свеча свой свет. Отче наш! Спаси меня... Встаю на колени, врастают руки-ветви в деревянный дом... Смотрю на него... Я отчетливо увидела два деревца на холме, их ветви были в тесном переплетении. Небо отражало наше слияние... Как же мне тепло. Еще бы немного, и я бы опустилась в металлический холод. Но я не сделала этого.