Мой друг Лёлик Зискинд бы незаурядным человеком по нескольким причинам.
Во-первых, ни один еврей в мире не обладал таким огромным носом, как мой Лёлик.
Во-вторых, Лёлик был Мастером спорта по фехтованию. И в третьих, Лёлик был не просто Доктором наук, но Доктором науки, которой не существовало! Он был доктором наук по АСУ…
Все это интересно сочеталось в нем с невероятной пробивной силой угольного комбайна, скромностью выпускницы Института благородных девиц, и интеллигентностью, от которой он, действительно, не замечал соус, вылитый ему не то, что на скатерть, но даже за шиворот.
Он был женат, конечно, не на фрезеровщице завода «Серп и молот», а на пианистке Новосибирской филармонии, выступавшей в самых славных залах Союза с сольными концертами.
У них была дочка, которую Лёлик нежно любил, и которая умудрилась взять от родителей все лучшее, за исключением Лёликиного… носа. А поэтому была умницей и красавицей.
Судьба кидала бедного Лёлика по всей стране. Всюду звучал его научный голос и всюду появлялся его знаменитый нос. Одно время он жил и работал в Одессе, потом подружился с Первым секретарем какого-то Сибирского Обкома, и переехал в Сибирь, потом оказался в научной союзной Мекке – Новосибирске.
Но сердцем Лёлик оставался все-таки – украинцем. Ну, не совсем, конечно… Нос. Но его тянуло к берегам Днепра. Он повторял знаменитое: «Но Север вреден для меня».
С этими словами, однажды, он, вскоре, следом за своим носом, зашел ко мне в кабинет.
-Старик! – сказал он, - мне надоело скитаться! Я хочу осесть. Помоги мне.
Гора с горой не сходится так, как сходятся два еврея, которые симпатизируют друг другу.
Через час подробный план действий был готов. А на следующий же день Лёлик вместе с моим Директором попали к Заместителю Министра по кадрам. Кадровик определил, что Лёлик еврей полезный…
Лёлик, уже в качестве коллеги, пришел на работу, вошел ко мне и сказал, что он готов сделать для меня всё, что я пожелаю. Мы с ним долго сидели и думали, что это может быть… Но больше, чем пойти выпить, ничего не приходило в голову! На этом и сошлись. Почему-то за мой счет...
Работалось нам хорошо и приятно! Теперь, кроме рассказов Лёньки (Первого Зама), которые я выслушивал почти каждое утро, о невероятных его успехах у двух-трех (четырех, пяти) девятнадцатилетних бестий, я получил возможность обсуждать репертуар Киевской филармонии, Драматического театра, мне стали известны новые имена в музыке, спорте, науке…
Лёлик отдавал мне долг сполна! Он был широким эрудитом, благородным джентльменом, остроумным и веселым человеком.
Иногда он говорил мне:
-Не хочешь ли ты завтра пойти в филармонию? Давай, вместе с женами… - И для того, чтобы я не смог сорваться добавлял, - Гайдна дают.
Гайдна Лёлику не играли, не исполняли и, не дай Б-г, не лобали… Ему Гайдна – давали! Ну, и правильно. Ведь это подарок, это то, что дано свыше. В таком слове есть признание божественного происхождения искусства!
В то же время, как появился Лёлик , тот же кадровик направил нам нового Главного бухгалтера.
Новая бухгалтерша была женщиной видной. Настоящая украинская красавица: высокая, статная, круглолицая, большегрудая, с прекрасными пышными каштановыми волосами. Конечно, Министерский кадровик не мог пройти мимо. КГБ кадры ковало!
Надежда Ивановна начала преобразования с замены мебели, оборудования и глобального ремонта в помещении бухгалтерии. К запаху сала с чесноком, отличительным знаком бухгалтерии, добавился запах «Шанели»…
Кстати, и похожа она была на персонаж этой знаменитой эпиграммы.*/
После окончания ремонта, делать Надежде в бухгалтерии не осталось ничего… Оказалось, что она не знает плана счетов… **/
Через месяц после ее прихода, по плану проверок, надо было выехать на наше Крымское предприятие. Оно, по понятным причинам, состояло из двух: одно в Симферополе, а другое в Ялте… Для плодотворности…
Получив задание от Генерального, мы вышли с Надеждой из его кабинета. Надежда игриво и жеманно, глядя мне в глаза, сказала: «Я, конечно, поеду. Но Вы не думайте, что я такая женщина, как все»! А еще через час она зашла ко мне, и сказала «Я заказала два номера в «Ореанде». Думаю, что до Симферополя как-нибудь доберемся, если будет нужно»…
Я понял, что дело плохо, и что нужно не будет...
Пришлось принимать меры: меня на проверку не отпустили…
Вместо меня поехал Главный инженер. Вернулся очень довольным...
Тем временем, освоившись, бухгалтерша решила отметить новоселье. Она пригласила всех, в том числе, Министерского кадровика, на сабантуй в ресторан «Пектораль».
-Будет весь высший свет, - сообщила она мне, - приходите с супругой. (Наташка – супруга)!
Конечно, моя «супруга» отказалась начисто: «У нас билеты в Русскую Драму»!
Я не пошел в «Пектораль». Все-таки Русская Драма по сравнению с «высшим светом» была несравнимо лучше! Тем более, что у меня было что-то не в порядке с печенью...
Утром следующего дня во внутреннем дворике я увидел Лёлика! Он, судя по всему, вчера таки вошел в самый «Высший свет» и вышел из него с большими потерями и изменениями! К его божественной красоте добавились огромный фингал и распухшая губа. Их разделял совершенно синий, ставший, что невероятно, еще более огромным, нос!
Оказалось, что в этом, довольно неприятном ресторане, «отдыхали» какие-то баскетболисты. Лёнька с одним из них резко поговорил по "пьяне"(«ты кто такой»), а тот привел свою команду…
Лёлик сидел ближе всех к зашедшим спортсменам, и был сбит с ног… Все время разборки он пролежал в полудрёме лицом к батарее под столом...
- Лёлик, - сказал я ему, - взгляни на эту сцену с юмором: ты, доктор наук, Мастер спорта, которому «дают Гайдна» лежал, как последний забулдыга в грязном ресторане с разбитой в пьяной драке рожей!
-Я бы предпочел увидеть на этом месте, кого-то другого, - грустно сказал Лёлик.
-А я вчера в это же время был с супругой (я сделал ударение на этом слове) в Драме. Давали (еще одно ударение для верности) «Варшавскую мелодию», - заносчиво сказал я ему.
Но он уже громко смеялся сквозь больную свою губу.
-Высший свет, высший свет, - повторял Лёлик хохоча и матерно ругаясь.
*/Клубника в сметане, Доронина Таня,
Другого ты в ней не ищи.
И ляжет в постель
И на сцене так встанет,
Как будто "Шанели" накапали в щи.
(Валентин Гафт)
**/В советской бухгалтерии счета, на которые относились затраты, были строго регламентированы, и составляли основу бухгалтерского учета. Они были едины для всей страны и закодированы для целей глобального учета и отчетности. Это первое, что изучали бухгалтеры на любых курсах, не говоря уже о ВУЗах.