Прозрачная прохлада воды ласкало тело, струясь по бокам и закручиваясь в упругие жгуты вдоль ног. Стремительный встречный поток заставлял дорожать неглубокое каменистое дно с пляшущими солнечными бликами и проносившимися стайками мелких рыб.
Как все мальчики, он подолгу резвился в воде, но больше всего он любил плавать против течения, испытывая напористый нрав реки. Он всегда заплывал дальше всех на зависть сверстников, насупившись наблюдавших за ним с мелководья и не в силах за ним последовать. Это здорово подстегивало, и он увлекался все больше, зачастую теряя всякую осторожность. И однажды коварная река воспользовалась случаем, наказав за непростительную беспечность. Когда, исполненный гордостью, он на мгновение отвлекся на вопли поддержки его друзей, течение реки вдруг перестало поддаваться его воле и мышцам и, подхватив подобно куску древесной коры, понесло прочь от берега. Восстановить утраченный контроль за стихией уже не представлялось возможным; несмотря на все усилия, его все больше увлекало в самое сердце стремнины, несущей смертоносные буруны волн в темный и холодный омут.
Мальчик бился в отчаянных попытках вырваться из водяной западни. Его дыхание сбилось, мышцы, лишенные кислорода, мгновенно окаменели, отчего любые движения стали доставлять мучительную боль. Тело начало терять плавучесть, и он невольно хлебнул воды, что оказалось в буквальном смысле последней каплей. Спазмы сдавили грудь, передаваясь подобно лавине животу и ногам, погружая все тело в один агонизирующий комок. Только разум еще оставался светлым, превращая телесные конвульсии в настоящую пытку. Безоблачное небо задрожало сквозь прозрачную толщу воды и начало темнеть, когда мальчик внезапно увидел тянущуюся к нему руку. Он отчаянно рванулся навстречу спасительной длани и цепко ухватил ее сведенными судорогой пальцами лишь за мгновение до того, как ледяная тьма опустилась перед глазами.
Ксения остановилась возле двери; рука, слегка подрагивая, замерла возле самой кнопки звонка. Она проделывала это всякий раз, когда приходила в это место. Она верила в судьбу также безоговорочно, как верила и в то, что каждый вправе самостоятельно принимать решения, как самые тривиальные, так и судьбоносные. Она часто задумывалась, как все бы сложилось, поступи она однажды иначе. Ее даже посещала мысль - просто развернуться и уйти прочь, навсегда. Но раз за разом она все равно приходила сюда, терзаемая тяжелыми раздумьями и сомнениями, для того, чтобы снова принять единственное и, возможно, верное решение.
Она убрала руку от кнопки. Не сегодня. Ксения не хотела тревожить хозяина квартиры и решила открыть дверь своим ключом. Он был у нее давно, но до сегодняшнего дня она не разу им не воспользовалась.
- Привет, - сказала она с порога. - Надеюсь, ты не станешь сердиться, что я открыла сама.
Ксения небрежно бросила сумочку на столик прихожей и вошла в гостиную. Александр стоял возле кресла со стаканом сока.
- Вообще-то я полагала, что ты в постели, как посоветовала врач. Но ты почему-то на ногах и…
Кресло повернулось, и Ксения обмерла, не закончив фразу. На нее смотрел другой Александр, вернее его точная копия, за исключением, пожалуй, одежды и стиля прически.
- Или не на ногах. - Она ощутила крайнюю неловкость ситуации, к собственному стыду не находя достойного выхода.
Тот Александр, что стоял рядом с креслом улыбнулся, бросив короткий взгляд на второго.
- Со мной все в порядке. Я снова полон сил. Да, кстати, знакомься - мой брат-близнец Алексей.
- Ты раньше никогда мне не говорил, что у тебя есть брат. - Ксения почувствовала, как внезапно замешательство сменилось смятенным чувством, едва ли не гневом, на который, как она считала до этого, была совершенно не способна.
- Прости, Ксюшенька, если дал повод усомниться в моей искренности по отношению к тебе. Просто поверь, что у нас были очень веские причины не распространяться о существовании друг друга. Мы и сами не виделись уже годы.
- И это уже перебор, - прокомментировал его брат и улыбнулся так обезоруживающе, что обида вмиг оттаяла.
- Значит, Саша и Леша? - Она улыбнулась, когда оба синхронно кивнули, глядя сквозь одинаковый прищур глаз.
- Только правильнее будет Леша и Саша, - поправил Алексей. - Я на три минуты старше.
Еще в детстве маленькая Ксения почувствовала одиночество, давление которого росло внутри нее год от года, превращая жизнь в сплошное страдание. Она чувствовала себя изгоем и в семье и среди сверстников. Чувство отчужденности становилось особенно острым, когда она видела счастливые пары близнецов, к которым испытывала любопытство и зависть. Она была единственным ребенком в семье и видела корень своей проблемы в родителях, обрекших ее на одиночество. Она в тайне ненавидела их и себя, за то, что не могла перебороть свою ненависть. Счастье близнецов, уже с рождения обретавших себе на всю жизнь друга, свою половинку, зеркальное отражение, по-настоящему родственную душу превратилось для Ксении в красивую сказку, мечту, которой не суждено сбыться. Презрев свою судьбу и все больше погружая свою жизнь в мир бесплотных фантазий, на время обретая в нем покой и счастье, Ксения начинала осознавать, что надежного убежища от своего удела просто существует. Вездесущий рок проникал и в иллюзии, демонстрируя свою исключительную власть. Он явил свой могущественный лик непокорной натуре, позволив читать со своих страниц. Перед Ксенией открылись судьбы других, близких ей людей, и увиденное ужасало.
- Помнишь Свету Корину с нашего факультета, - спросил Алексей, копошась за стойкой бара. - Мы ее часто разыгрывали в универе.
- Конечно. Увлечение молодости, что называется.
- Ты не мог бы меня выручить?
- Так я ее уже давно не видел. Случайно как-то встретил на форуме в Москве года три назад. И на этом все. Кстати, она так и не вышла замуж.
- Я знаю, Сань. Хочу ее навестить.
- ???
- Одолжи свой лимузин. Обещаю не долго - одна нога там…
Александра не пришлось уговаривать; он планировал на сегодня одну встречу с одним бывшим коллегой, но у того что-то не срослось, и рандеву пришлось перенести.
- Надо доверенность нарисовать, - начал было он, но тут же осекся, увидев издевательскую улыбку брата.
- Просто дай свои права и тех. талон.
- Пожалуй ты прав, это глупо. Но, ежели какие осложнения - звони.
- Sure, buddy. Never forget твою доброту, дорогой брат.
- С тебя бутылка пива, - отмахнулся Александр.
- Шантажист.
- Тогда две.
- Deal. Поцелуй на прощание?
- Проваливай.
Алексей вмиг исчез. Александр посмотрел на Ксению, которая с открытым ртом наблюдала за братьями.
- Не могу понять, в кого он такой. Беда с ним.
- Ты счастлив, что у тебя есть брат? - Ксения скорее констатировала, нежели задавала вопрос.
- Просто не представляю, как бы я без него жил.
Мальчик открыл глаза и увидел чистое, пронзительно голубое небо.
- Ты жив, Санька. Ты живой. - Брат неистово тряс мальчика за плечи, из заплаканных глаз разлетались горькие брызги слез.
- Леха! - Горло и легкие саднило от кашля, но Саша все же улыбнулся и легонько лягнул брата. Леша утер рукой слезы и, улыбнувшись в ответ, отвесил Саше звонкий щелчок по лбу.
- Леха, - толкнул в плечо брата Саша по пути домой. - Ты маме только не говори ничего, ладно?
- Ты что, дурак что ли. Не скажу, конечно. Не больно то охота за тебя еще получать.
Саша отвесил оплеуху брату, и оба рассмеялись.
- Леха, - снова спросил Саша. - Это ты меня из реки вытащил?
- Больной, что ли. Сам же знаешь, что я плавать не умею. Не знаю, я тебя уже на берегу увидел. Наверно, ты сам вылез. А что?
- Ладно, проехали. Пошли в гастроном - мороженки купим.
- У меня только десятчик, - жалобно протянул Леша.
- Блин, так всегда с тобой, - раздраженно бросил Саша, подсчитав содержимое своего кармана. - Снова придется одну на двоих.
- Я первый!
- С чего это?
- Я старше.
- Ха, кто первый до магазина добежит, тот и ест сначала.
Мальчики побежали с такой опрометью, подняв пыль мелькавшими сандалиями, будто от исхода их спора зависела сама жизнь.
Юлий положил ладонь на плечо Александру, пристально глядя в его остекленевшие глаза. Александр медленно опустился в кресло. Ксения отвела глаза, когда ее коснулся его мертвый взгляд.
- Крепись. Клянусь мы сделаем все возможное, чтобы с этим разобраться. Понимаю, это тебя мало утешит, но я лично возглавил расследование.
Детектив оставил Александра одного и подошел к Ксении. Ее лицо казалось озабоченным, выражая искреннее сопереживание.
- Как это случилось? - спросила девушка, глядя в окно.
- Если честно, я сам в замешательстве. В моей практике - такое впервые. Внезапное самовозгорание. Но здесь много странного. Машина просто вспыхнула и сгорела, как паровозная свеча. Бензин даже не сдетонировал. Мало того, свидетели утверждают, что машина к моменту возгорания уже остановилась, и двигатель был выключен. Все закончилось в течении минуты, может полторы.
- Это точно был он? Может быть кто другой…
- Марка машины, серийные номера на двигателе и кузове, потом государственный номер…
- А тело?
- Найдено несколько крупных фрагментов скелета. Температура была очень велика. Все сильно обуглилось.
- Но как-то же возможно опознать личность. По зубам, я не знаю… по ДНК. Необходимо точно знать.
- Это был он, - выдохнул Юлий. - погибший - брат-близнец Александра Алексей. Сомнений никаких нет.
Ксения повернулась к Юлию.
- Постарайся быть это время рядом с ним. Ему нужна поддержка.
Ксения молча кивнула.
Капля дождя пробежала по напряженным изгибам скулы и коснулась губ. У нее оказался солоновато-горький привкус. Александр ощутил руку на своем плече и нехотя обернулся, так, словно делал кому-то одолжение.
- Тебя подвезти? - спросил Юлий. Его голос был сочувственно проникновенным. - Тебе нужно поехать домой и отдохнуть. Я прослежу за всем остальным.
- Это конец.
- Я понимаю, как тебе тяжело сейчас…
- Нет, ты не понимаешь. Я не имею в виде смерть брата. Я говорю о том, что мы делали все последнее время. О проекте.
Юлий огляделся по сторонам.
- Я думаю - сейчас не самое подходящее время говорить об этом.
- Это был знак. Я должен был сгореть в машине, моя смерть планировалась. Мне не страшно за себя. Я боюсь, что под удар теперь поставлена и Ксюша и ты и бог знает кто еще. И я не собираюсь ждать, пока пострадает кто-либо еще.
Александр посмотрел в глаза Юлия.
- Мне нужно видеть Его.
- Боюсь, это невозможно.
- Невозможно!? А то, что случилось, возможно?
Детектив сжал губы.
- Тебе тяжело контролировать свои эмоции. Поэтому наш разговор сейчас ни к чему не приведет. Боль должна утихнуть. Я обещаю, что тебя никто не потревожит в обозримом будущем. А потом, если пожелаешь, мы вернемся к начатому тобой разговору.
- Хорошо. Тогда я просто хочу, чтобы Он знал, что я выхожу из игры. Это же касается и Ксении.
Юлий промолчал, лишь едва заметно кивнув.
- Машины разъезжаются. Ты поедешь с Ксюшей?
- Я пройдусь. Мне некуда спешить.
- Как пожелаешь, - даже не попытавшись настаивать, Юлий быстро удалился к своей машине.
И без того заплаканный мир с неясными контурами и бледными полутонами стал напоминать фотографию в альбоме под листом кальки. Даже однообразные звуки дождливого дня стихли, глухо пробиваясь сквозь тугой купол зонта и печали.
Ноги несли Александра прочь от места, где умер тот, без кого он не мыслил своего существования, половина его самого. Они виделись не часто, но каждый брат ощущал присутствие второго постоянно, связанный незримыми, но прочными узами кровного родства. Теперь, когда эта связь порвалась, что-то порвалось и в самой жизни; она по-прежнему была, но уже не такой целостной, как раньше. Его брат был в этой жизни всем - отражением в зеркале, эхом в темноте… Теперь же и там и там царила только пустота, холодная и безразличная. Брат всегда был верной опорой Александру, и несмотря на смехотворную разницу в возрасте, вел себя исключительно как старший. Он и выглядел сильнее и серьезнее Александра, взяв на себя груз заботы, а часто и защиты. Он не раз принимал на себя первый удар, закрывая Александра от жестокости жизни, за их общие проделки от родителей часто доставалось ему одному, так как он один брал всю вину. И даже теперь, когда с течением жизни их роли объективно поменялись, Алексей появился в тот самый момент, когда дыхание беды стало особенно ощутимым, чтобы в последний раз исполнить свой долг старшего брата.
Александр вдруг ярко увидел тот эпизод, когда в ранней юности он впервые покидал родной дом без своего брата. Как Алексей не пришел на проводы. Как он, Александр, не слышал слов родных, вглядываясь вдаль в надежде увидеть брата. Как его посетило отчаяние, когда время вышло, и как уже уходя, он услышал-таки за спиной его долгожданный голос.
- Санька! - голос отчетливо прозвучал в голове, возвращая его к реальности.
Александр остановился и обернулся, внезапно вспомнив о плохой примете. В то самое мгновение, когда периферическим зрением он уловил силуэт стоявшего позади человека, раздался оглушительный автомобильный гудок.
Огромный джип, почти не снижая скорости, пронесся всего в четверти метра от него, обдав дождевой водой и едким выхлопом. Проводив уносящийся прочь автомобиль безразличным взглядом, Александр вновь обернулся, но не увидел ничего, кроме мокрых плит пустынной аллеи. Внезапный порыв ветра поднял листок бумаги, который несколько раз перевернулся в воздухе, словно привлекая к себе внимание, и угодил прямо в ладони Александра. Он расправил еще не успевший намокнуть прямоугольник, на котором аккуратно было выведено единственное короткое слово: Cave!.
Александр не придал этому никакого значения и вспомнил лишь позже, когда по электронной почте получил сообщение, состоявшее из одного, точно такого слова. Ему стоило труда отыскать в справочниках его значение. Латинское слово Cave означало "берегись", "остерегайся". Выходит, бессмысленная смерть брата была не случайной, и он, Александр, отныне находился в серьезной опасности, причиной которой могло быть только одно - его участие в проекте "Единорог". Вероятно, опрометчивый шаг, предпринятый под влиянием новых жизненных ценностей и приведший его в подземную лабораторию режимного объекта и превратил его в мишень для того, на чью тайну он посягнул. И, судя по всему, эти "хранители" не собирались размениваться на элементарное запугивание, сразу прибегнув к крайним мерам. Однако, на фоне последних трагических событий был еще некто, чье появление, по все видимости, было напротив знаком доброй воли, а может и помощи.
Так или иначе, в планы Александра отнюдь не входил переход на осадное положение или отказ от всяких контактов с внешним миром. Он просто не мог осмыслить и принять идею о созревшем вокруг его неприметной персоны заговоре и не хотел даже думать о том, что его жизнь теперь может в корне измениться, став угрозой для осуществления чьих-то коварных замыслов. Он не собирался делиться своими предположениями с Юлом, но тот позвонил сам, лишь укрепив в нем тлеющее опасение о худшем.
- Ты дома? - спросил он, не поздоровавшись. - Думаю, тебе стоит на время воздержаться от всяких планов и не покидать квартиру. По крайней мере без особой нужды.
- Не понимаю.
- Мне кажется, ты можешь быть в серьезной опасности, и, поверь моему чутью, это не преувеличение.
- Бред какой-то. О какой опасности ты говоришь?
- Я получил отчет о причинах трагедии с твоим братом… Прости, что говорю об этом сейчас.
- Ничего, продолжай.
- Теперь доподлинно известно, что возгорание машины не было случайностью, а оказалось тщательно организовано и исполнено. И я, в подтверждение своих опасений, обнаружил уже знакомый мне почерк.
- Не понимаю, кому может понадобиться убивать меня. И, самое главное, за что?
- Я постараюсь все уладить. И еще раз прошу тебя - будь пока дома. Я приму меры и сообщу тебе сразу, как только что-то выяснится.
Александр аккуратно закрыл дверь и вздрогнул с ключом в руке, когда что-то тихо шевельнулось за спиной. Лишь обнаружив два желтых глаза на черной кляксе соседского кота, он чертыхнулся про себя, упрекнув себя в том, как быстро допустил, чтобы безосновательные подозрения трансформировались в настоящую паранойю, чье липкое присутствие начинало ощущаться во всем естестве. Наверно именно поэтому Александр и пренебрег предостережением Юла, собравшись прогуляться до супермаркета. Он по-прежнему отказывался верить в нависшую над ним угрозу, тем более забивать свою голову беспочвенными опасениями, так как полагал, что весь шум был ни чем иным как последствием постигшего его горя. Без сомнения, его трогала забота коллег, но в планы не входил мазохизм на почве жалости к самому себе. По крайней мере, брат осудил бы его за подобную слабость.
Основательно успокоившись, Александр добрался двери на улицу, скрытой в темном тамбуре. Когда до цели оставался всего шаг, он в одно мгновение понял цену своей бездумной самоуверенности. Из мрака подъезда последовал сокрушительный удар, от которого, как показалось Александру на мгновение стало немного светлее. Он ударился об стену, теряя равновесие. Но ему не позволили упасть; сильные руки прижали его к стене так, будто его собирались раздавить. Оглушенный, Александр даже не сопротивлялся нападавшему, словно наблюдая на свое беспомощное тело со сторону с ужасом ожидая худшего. Однако уже в следующий момент хватка ослабла, и Александр медленно осел на пол. Он успел заметить стоявшего на верху лестничного пролета человека, присутствие которого, видимо, и спугнуло злодея. Теряя контроль за реальностью, Александр лишь рассмотрел, как беззвучно шевельнулись губы незнакомца, а в голове отчетливо прозвучало уже знакомое слово: Cave!
Он почувствовал сразу две вещи: прикосновение теплой ладони к щеке и пристальный строгий взгляд. Открыв глаза, он обнаружил, что первое принадлежало Ксении, заботливо склонившейся над ним, а адресованный ему молчаливый укор исходил, разумеется, от Юлия, стоявшего позади.
- Добро пожаловать в мир живых, Эл. - улыбка Юлия не очень увязывалась с явным сарказмом.
- Не понимаю.
- Понимаю, жизнь довольно скучная штука… Но не стоит забывать, что она нужна не только тебе. Есть еще и друзья…
- Что случилось? - Александр оторвал голову от подушки.
- Ты был в серьезной опасности. Просто чудо, что Ксюша решила вдруг нанести тебе визит и вызвала меня, когда нашла тебя в подъезде.
- На меня кто-то напал возле двери. Ударил по голове… наверно собирался ограбить.
- Если бы все было так просто… - горько улыбнулся Юлий.
- Тебе что-то известно о нападении?
- Да. И боюсь, тебя это не обрадует.
- Неужели кто-то нанял убийцу? - Александр улыбнулся, удовлетворившись тем, что удачно парировал саркастический выпад Юла. Но тот не повел и бровью.
- Не просто убийца. Это был Уборщик.
- ???
Юлий показал небольшой предмет, похожий на пластиковый ингалятор от астмы.
- Я нашел в твоем кармане это. Транквилизатор. Особенный и очень сильный.
- К твоему сведению…
- Нет, это Он сунул тебе. Он собирался вернуться позже и закончить задуманное. Это почерк Уборщика.
- Наверно ты хотел сказать Чистильщика?
- Я не оговорился. Задача чистильщика проста и однозначна - уничтожить оставленные следы преступления. Этот же тип - куда хуже. Он сам определяет себе задачи, планирует их и исполняет. У него есть безупречная легенда, возможно правовой иммунитет, он работает всегда только один. Никаких контактов - никаких зацепок. Аналитик, судья и палач в одном флаконе.
- Ты говоришь так, будто знаешь его.
- Можно сказать и так. Однажды, я уже приблизился к Уборщику вплотную, мог покончить с ним раз и навсегда. Но вмешалась некая властная сила, откуда-то так высоко, что и подумать страшно. Меня отстранили от расследования, мало того, я едва не попрощался с Органами. Тогда я сделал выводы, как этого хотели Они, и стал работать по своему, подобно тому Уборщику.
- Почему я?
- Ты открыл ящик Пандоры и, поддавшись искушению, ты, сам того не понимая, выпустил то, что уже не остановить. Ты попросту нарисовал на себе мишень.
- Но ведь ты сказал, что нашел наркотик?
- Я и не говорю, что тебя хотят убить. Кстати, в иньекторе две капсулы, а обе дозы вместе - смертельны.
Александр ощутил неприятный озноб.
- Со мной все кончено?
- Я этого не допущу, - улыбнулся Юлий так искренне, что Александр сразу успокоился.
Александр поставил фотографию брата на стол. Боль притупилась, сменив беспомощное отчаяние на тихий тоскливый стон, который нет-нет, да заставлял глаза блестеть от едкой горечи утраты. Ксения, проводившая в доме Александра много времени, стала настоящим утешением, и Александр не скрывал благодарности за ее помощь.
- Знаешь, когда на меня напали, там, в подъезде был еще кто-то. Я думаю, тот человек появился не случайно; он хотел помешать нападавшему. Мне показалось, что он хотел мне что-то сказать. И, похоже, я видел его и раньше на похоронах брата. И письмо по электронной почте - тоже Он.
- Письмо?
- Да. Единственное слово: Остерегайся!
- Странно одно. - Александр выдержал паузу, пытаясь вспомнить. - Я так и не смог его рассмотреть, как бывает во сне, хотя почти уверен, что знаю его уже очень давно.
Ксения положила ладонь на плечо Александра.
- Может быть это твой Ангел - хранитель. Он с тобой всю твою жизнь, а ты даже его не знаешь.
- Ангел!? Ты имеешь в виду ангела с крыльями и нимбом над головой?
- Это просто название. Многие называют это везением или удачей, некоторые судьбой, кто-то внутренним голосом. Не столь важно определение, сколь его содержание. Я бы назвала это великим благом, посланным в помощь человеку на его нелегком жизненном пути.
Александр не был убежденным материалистом, хотя предпочитал общепринятые истины домыслам и фантазиям. Он просто не отрицал то, что не мог объяснить или доказать обратного.
- Брат, это ты? - подумал он, и на душе внезапно стало легко и светло. Но озвучить свою догадку Александр все же не решился.
Спустя неделю, когда вновь воцарилось спокойствие, Александр постепенно вернулся к полноценной деятельности, не забывая, однако, о предосторожности. Однажды, когда Александр прослушивал скудные сообщения на автоответчике, из динамика раздался взволнованный голос Ксении: Я не могла дозвониться на твой сотовый. Мне позвонил Юл и сообщил, что у него есть важные новости относительно гибели твоего брата. Он просил передать тебе, что это очень срочно и назначил встречу в областной больнице. Записку, он отправил тебе на факс. Я уже выезжаю туда. Жду и твоего приезда. Пока.
Внезапный жар волнения охватил его изнутри и не отпускал всю дорогу, пока подгоняемое его ворчанием такси не остановилось возле клиники. Еще издалека, Александр увидел, как Ксения вошла внутрь здания, и бегом бросился за ней, едва сдерживая клокотание сердца где-то в недрах пищевода.
Он схватил ручку двери, когда по глазам буквально полоснула жирная надпись, небрежно выведенная мелом на черном металле. Cave!
Александр уже давно не думал о значении этого слова, но оно, похоже, намертво отпечаталось в его сознании, подобно белому кирпичу на фоне красного круга, молнии, рассекающей человеческий череп или ядовитой желтизне знака радиационной опасности. Мышцы сразу налились тяжестью, мозг кричал: Остановись! Опасность внутри! Но что-то сильное настойчиво тянуло открыть злополучную дверь, несмотря на предостережение.
Длинный коридор больничного покоя был пуст; ни врачей ни пациентов. На стойке дежурной сестры горела настольная лампа и стоял стакан с остывшим чаем. Странное запустение дополняли полумрак и тишина.
Хлопнула дверь на лестничный переход, и Александр рефлекторно бросился на шум. Он увидел Ксению, которая поднималась вверх и позвал ее. Она обернулась, и ее короткая улыбка вдруг сменилась гримасой удивления, приправленного изрядной долей страха. Она вдруг попятилась и затем внезапно обратилась в бегство, оставляя ошарашенного Александра одного.
Он вдруг поймал себя на мысли, что все произошла как-то неестественно быстро, как если бы его реакции были сильно заторможены. Он был словно во сне, когда объективное течение событий во времени исчезает без следа. Ответом стала медленно, будто с запозданием нараставшая боль в плече, причиной которой оказалась впившаяся в плоть игла, разливавшая по телу яд умиротворения и забытья. Последний всплеск угасающих сил Александр потратил на то, чтобы оглянуться назад, но все что он успел разглядеть сквозь пелену опускавшегося на сознание тумана были размытые недра большого зеркала, созданного, вероятно, опьяненным наркотиком воображением.
Он шел в молчаливом мраке, вытянув вперед руки, будто ощупывая пустоту.
Мальчики и девочки, бесшумно хихикая, метались по площадке, ускользая от медлительного и неуклюжего мальчика с повязкой на глазах. Водящий, стараясь поймать кого-нибудь из игравших детей, постоянно менял направление, время от времени делая смешные выпады в надежде схватить растопыренными пальцами край платья или штанину. Все видели, что он постепенно приближался к краю неглубокой канавы на краю площадки, восторженно предвосхищая скорое падение. Канава становилась все ближе, волнение от предстоящего веселья нарастало, и когда падение уже было неизбежным, он услышал во мраке пронзительный крик: Стой! Упадешь!
Саша сорвал повязку, когда от края канавы его отделял лишь шаг.
- Зачем ты сказал!? - Досаде детей не было предела.
- Он мой брат. Понятно.
- Тогда теперь будешь водить ты.
Мальчик подошел к брату.
- Пойдем домой, Санька. Ну, этих дураков.
Саша кивнул, хлопнув Лешу по плечу.
- Спасибо, брат.