Мишка Степанцов был неплохой парень. Два года назад вернулся из армии в родное Первомайское. Женился, отстроил дом. Жил в общем хорошо. С женой не ругался, всегда ходил чистым и опрятным. Всегда выбрит, наглажен. Практически не пил, работал в колхозе снабженцем. Иногда его посылали в соседний райцентр на мясокомбинат. Сдать на бойню телят, закупить для колхозного магазина колбасу. Честно говоря, Мишка туда ездить не любил. Не нравилась ему там атмосфера. Но работа есть работа. И вот прошлой зимой, в конце февраля, он опять отправился туда в командировку.
Про то, что такое наш мясокомбинат, думаю, особенно расказывать не надо. Все понимают, какую обработку проходит бедная корова до состояния колбасы. От коров даже ножек и рожек не остается. Хотя мужики на бойне уже ко всему привычны. Могут и кровушки свежей попить, и коровьим глазом закусить. Мишка же в забойном цеху так ни разу и не был, смелости не хватало. А вот своих коров в отстойнике пытался кормить травкой. Да не едят они уже. Чувствуют. Порой слезы у них из глаз текут, прямо как у людей. Все это Мишка выносить просто не мог и напивался. И, каждый раз, приезжая на мясокомбинат, уходил в запой. Все понимали это и относились к такой его слабости снисходительно.
- На вот, Миша, колбаской закуси, - говорила ему сердобольная начальник колбасного цеха.
- Спасибо, Дмитриевна. Добрая вы женщина. Только не пойму, как вы здесь можете работать?
- Да, Миш, мы ведь ко всему уже привычные. И кто ж за нас эту работу сделает? А есть то, небось, все хотят. Ну, ладно, ты тут сиди, а я пойду посмотрю, как там дела, да и в бухгалтерию за твоими накладными сходить надо.
Пока ему отбирали товар, да загружали машину, Мишка сидел в тесном кабинете Татьяны Дмитриевны, начальника колбасного цеха. Тут было тепло и не страшно. Толстые стены не пропускали крики забойщиков и рев коров. Да и закуска всегда была под рукой. Мишка налил еще полстакана и выпил. Медленно пожевывая кусок колбасы, он как обычно, достал с полки подшивку журнала "Крокодил" за шестьдесят первый год. Откуда она взялась у Дмитриевны, Мишка не знал. Иногда он ее почитывал, чтобы отвлечься. Очередные полстакана с водкой были уже перед ним. Мишка уже дочитал до пятнадцатого номера за конец мая. Но уже на четырнадцатой странице он заскучал. Особенно после слов "В настоящее время на ферме находятся 44 коровы и 11 полуторниц...". Мишка отложил журналы в сторону. Выпил еще. Татьяны Дмитриевны не было уже три часа. Мишка заскучал. И вот наконец, решил выбраться из кабинета и пойти ее поискать.
Мишка долго бродил по комбинату, пока, наконец, не забрел в цех "охлажденки". Это такой большой холодный ангар, где на день-два вывешивают освежеванные туши. Потом уж решают, что на продажу, что в холодильник. Пол был бетонный и скользкий от остатков крови, стекавших с туш. Мишка постоянно падал. Пытаясь подняться, он хватался за них. Но туши раскачивались и били его по голове, по спине. Он падал снова. Опять пытался подняться на ноги, крепко хватался за очередную качающуюся тушу, но, в конце концов, соскальзывал вниз. И так он выбился из сил, что уже и подняться-то не мог. А на мясокомбинате уже конец рабочего дня. А Мишки нигде нет. Забойщики во главе с Дмитриевной его долго искали. Наконец нашли его в полной отключке. Он спал на холодном полу под тушами.
- Во как парня разморило, - сказал один из забойщиков. -И что теперь с ним делать?
- Поздно уже, до дому он так не доедет, - ответила Дмитриевна, - Да и здесь его не оставишь, замерзнет. А знаете, что, мужики. Несите-ка вы его в кочегарку. Там тепло, и Степка за ним присмотрит. К утру проспится и поедет домой. Ну, взяли.
Так Мишку принесли в кочегарку. Аккуратно положили его на разостланные прямо поверх угля коровьи шкуры. Мишка спал как убитый.
Вы вполне можете представить себе небольшую кочегарку на мясокомбинате в захолустном городке. Большая старая печь с широкой топкой, которая постоянно открыта, и в которую дядя Степа-кочегар бросает угли. Несколько лампочек под потолком горят, но света не дают, потому что давно закоптились и утратили свою светопропускную способность. Все стены так же черные от сажи. И еще там были свалены в разные кучи свиные и говяжьи ноги, уши. Все это обжигалось на открытом огне, чтобы удалить волос и щетину. Затем все это шло на холодец. Да и дядя Степа весь черный, как шахтер. Только глаза и зубы блестят. А один зуб у него золотой. И в отсветах пламени из печи он блестел по-особенному ярко. Так кочегар делал свою работу, мерно подбрасывал угли в топку, да и приглядывал в пол глаза за Мишкой.
Часа через три наш Мишка зашевелился. На шкурах спать было твердо и колко. Голова болела. Тело ныло от синяков, полученых в борьбе с тушами. Наступал сушняк. Одновременно хотелось и пить, и в туалет. Мишка медленно открыл глаза.
Вокруг себя он увидел сначала лишь темноту. Потом глаза постепенно различили огонь. Перед ним стоял черт с лопатой и блестел зубами, один из которых и сам горел изнутри. Глазюки его тоже блестели. Рядом лежали горы отрезанных ног и ушей. Мишка приподнялся на локте, поняв, что и сам лежит на куче угля. Черт уже стоял рядом, видимо, желая подцепить его лопатой и бросить в печку.
- Ну, что, душа моя? Оклемался? Ну, с приездом тебя, -произнес черт.
Мишка ошалело вскочил на ноги и бросился прочь. Споткнулся об уголь, упал. Тут же вскочил и с диким воплем побежал снова. Не разобрав в темноте, наткнулся на стену. От удара его отбросило назад. Черт приближался. Деваться было некуда. Мишка заплакал во весь голос. "Сейчас долбанет лопатой по голове": подумал он.
- Ну, ну, будет тебе, - ласково говорил черт, - это я, дядя Степа. Ну, кочегар. Не узнал, что ли?
Затем дядя Степа еще долго успокаивал вмиг протрезвевшего Мишку. Объяснил тому, что, мол, живой, и не в аду. Просто выпил, хватил лишнего. Рассказал, как искали его по всему мясокомбинату, как задремал он, как нашли его в "охлажденке" под тушами, как принесли его в кочегарку и уложили спать на шкурах. Рассказал про холодец, про то, зачем в кочегарке столько отрубленных ног.
Наутро Мишка уехал. И с тех пор парня пьяным больше никто не видел. Завязал Мишка с водкой. Намертво. А шутка ли? Парень из-за нее на том свете побывал! Это вам не сказки какие-то.