Евдокия Даниловна Хвостова жила одна с четырьмя детьми. Работала на почте. Весь день на ногах. Пока по своей деревне почту разнесешь, да и в три соседние надо успеть. Своя деревня называлась Первомайская. Да и колхоз, центральной усадьбой которого являлась вышеупомянутая деревня, тоже назывался "Первомайский". А рядом располагались еще три деревни, вжодящие в данный колхоз. Вот они перед вами. Михайловка была ближе всех, в полутора километрах. За рекой, километрах в пяти, находились еще две деревни. Большие и Малые Кочки. Нет, пять километров - это летом, так как новый мост находился далеко, а старый, деревянный, сгорел еще в семьдесят первом году. А зимой, по льду, до них было рукой подать.
Муж Евдокии Даниловны был мужик работящий, мастер на все руки. Но умер полтора года тому назад. Поехал на север на заработки, да и сгинул где-то в болотах под Сыктывкаром. Тепеоь Евдокия Даниловна вдовела.
И ей приходилось нелегко одной по хозяйству. Хотя дети и помогали по мере своих сил, но для того, чтобы вспахать огород, свезти дров, или сделать какую другую тяжелую работу, Евдокии приходилось просить соседских мужиков.
Ну, а какой с ними расчет? Плату за работу в нашей деревне деньгами отродясь никто не брал. Все больше водкой или самогонкой. Если честно, больше предпочитали "натюрпродукт", то есть самогонку. Так как водка в сельмаге порой попадалась "паленая", и были случаи отравления. Такая вот жизненная ситуация и заставляла Евдокию порой гнать сивуху. Сказать честно, самогонка у нее получалась очень хорошего качества, и в деревне пользовалась популярностью. Все это Евдокия знала со слов односельчан, так как сама не пила вовсе.
Нет, ну соседские бабы порой и смотрели на нее косо. И ругали ее иногда. Говорили:"Мол, спаиваешь, Даниловна, наших мужиков". Порой даже заявления в милицию писали втихаря. И сколько бы не налетал участковый как бы невзнвчай, но самогонку так обнаружить не смог. Евдокия всегда успевала все спрятать.
- Эх, Даниловна, ведь поймаю я тебя когда-нибудь. Ты ж знаешь, что сейчас идет борьба с самогоноварением. А у тебя дети. О них сперва подумай, - говорил он.
- Так ведь об них то и думаю, - неизменно отвечала Евдокия. - Ты ж мне, милай, огород вспахать не приедешь. Так-то.
Хоть долг и заставлял участкового строго относиться к такому "криминалу", но Евдокия была ему симпатична. Он сам был одинок, и видел как трудно и ей одной. Порой он делал ей намеки, а напрямую сказать не решался. Да и Евдокия делала вид, что намеков не замечает.
Но однажды Евдокия все-таки попалась. Была весна. Работы в огороде было невпроворот, так что пришлось опять просить Михаила, соседского мужика, вспахать огород. Договорились на субботу. И к выходным Евдокии нужно было выгнать немного самогонки для расчета за работу. Жена Михаила, баба в общем-то неплохая, но жутко ревновала своего мужа к вдове. И вот она-то и настучала в район участковому.
Тут стоит отметить, что деревня Первомайская стоит на небольшом возвышении, а дом Евдокии и вовсе на самом высоком месте в деревне. Если выйти во двор, то хорошо просматривается дорога из райцентра, до которого, кстати, было не больше шести километров.
И вот в субботу, только с утра Евдокия выгнала литров этак десять самогону, как в баньку, а именно там обычно в нашей деревне гонят самогон, вбегает ее дочка и орет:"Мама, мама! Там милиция едет!"
Евдокия не на шутку перепугалась. Сколько у нее оставалось времени, минут семь-восемь, не больше. Что делать? Надо быстро уничтожать "компромат". Флягу, корыто и змеевик она выбросила в сажалку, что находилась за баней, распугав при этом всех своих уток. Туда же пошел и перегон. Благо вода в сажалке была мутная, так что железо видно не было, хотя глубина там была всего по локоть. Терять самогонку Евдокия не хотела и вылила ее в первое пустое подвернувшееся под руку ведро. У нее обычно на лавке перед крыльцом стояли ведра с водой, принесенные из колодца Так в одном из них и оказалась самогонка. При этом Евдокия успела наполнить водой пять или шесть трехлитровых банок, немного подсолить ее, и поставить под кровать в доме.
Только она закончила с банками, как у ворот раздался визг тормозов подъехавшего уазика. Когда Евдокия вышла во двор, участковый уже отворял калитку. А запах браги на всю округу!
- Ну что, Даниловна, попалась! Теперь тебе даже Рексона не поможет. Ну, говори сама, где самогонка?
- Да Бог с тобой! О чем это ты? - ответила Евдокия, уже готовая к самому худшему.
- Евдокия, не зли меня! Найду - хуже будет!
Участковый обшарил весь двор, сарай и баню, но так ничего и не нашел. В сенях все так же было чисто. Он открыл дверь и шагнул в хату. Евдокия следовала за ним. Как только его глаза привыкли после солнца к полумраку хаты, он увидел банки под кроватью.
- А, вот они, красавицы! - с громким криком он бросился доставать их. Это что ж такое получается. Он тут ищет по всему двору, а они стоят тут, родимые, под кроватью. - Ты что же, лучшего места не нашла для тайника, что ли?
- Милай, Христом Богом прошу, не трогай! - вскрикнула Евдокия.
Но участковый уже успел вытащить из-под кровати несколько банок, и открывал первую из них. Понюхал, сделал глоток. Что такое? Вода. Ей-богу, вода. Открыл вторую, третью - то же самое.
- Евдокия! Это что такое? - заорал участковый на всю Ивановскую.
- Да это вода ведь. Полтора года как храню. Ей моего мужа покойного обмывали. На смерть свою храню, пусть и меня ей обмоют, - сказала она. От этих слов участковый позеленел, потом побелел, и пулей выскочил на двор. Там его стошнило. Не по себе сделалось и водителю уазика. Он попросил воды. Что было делать Евдокии? Она медленно зачерпнула из ведра полную пол-литровую железную кружку и протянула ее водителю. Тот сделал первый глоток.
- Спасибо, - поперхнувшись, еле вымолвил он, но содержимое кружки допил. Кряхтя, отер рукавом усы, и поставил кружку рядом с ведром. Евдокия побелела от страха. Но он повернулся, и молча пошел к машине. Спустя минуту, следом за ним двинулся и участковый. Завелся мотор, и машина уехала.
Но через десять минут перед домом снова раздался визг тормозов уазика. Он стал как вкопвнный перед воротами, подняв перед собой облако пыли. За рулем сидел участковый. Он стремглав выскочил из машины и бросился к ведру. И быстро-быстро стал пить из него, прямо через край. Но в ведре была уже вода!
- Даниловна, Бог с тобой. Ну, дай хоть сто граммов отведать. Ничего тебе не сделаю, обещаю. Считай, меня здесь не было. Все на этом, - взмолился участковый.
Его руки перестали дрожать, когда Евдокия поднесла ему кружку, полную самогона. Он медленно и смачно выпил. Легким движением смахнул оставшиеся в кружке капли на траву и начал составлять протокол.